Правовое регулирование деятельности православных общин в благотворительной сфере в 1917-1945 гг.
Институт детского призрения в России зародился в недрах православной церкви. В целях облегчения участи осиротевших детей митр. Новгородский Иов в конце XVII в. учредил в Новгородской епархии десять домов — «сиропитательниц», предназначенных для призрения «зазорнорожденных» (незаконнорожденных) детей. Император Петр I одобрил его инициативу. Согласно петровскому указу от 4 ноября 1715 г. сиротские учреждения создавались «при церквах... подле церковной ограды»1Власов П.В. История благотворительности в России // Благотворительность вчера и сегодня. М., 1994. С. 39.. В 1830 г. после опустошительной эпидемии холеры Духовное ведомство позаботилось об устройстве нескольких сиротских учреждений для детей бедных священнослужителей. Впоследствии такие учреждения стали возникать при монастырях, где воспитанники готовились посвятить себя монашеской жизни. В дальнейшем, в 1864 г., в ходе образовательных реформ ими. Александра II сформировалась система светских сиротских домов и училищ для малообеспеченных детей третьего сословия. В начале XX в. в ведении Ведомства православного вероисповедания находилось 1697 благотворительных учреждений, в том числе 582 благотворительных общества и 1115 благотворительных заведений.
14 января 1918 г. постановлением Народного комиссариата имуществ благотворительные заведения церкви были переданы государству. Фактически Русская православная церковь в 1920-е годы не имела возможности заниматься благотворительной деятельностью.
Богадельни при монастырях передавались в ведение отделов социального обеспечения местных исполнительных комитетов. Однако в 1920 г. еще существовали некоторые богадельни. Например, в 1920 г. в Юрьевецком у. Иваново-Вознесенской губ. действовала одна богадельня в г. Юрьевец, а в Шуйском у. той же губернии — четыре в районе следующих населенных пунктов: Хозниково, Данилово, Кохма, Шуя. Хотя из прерогатив церковной организации была изъята благотворительная деятельность, большинство мирян по-прежнему проявляли милосердие, живя по принципу: дающий милостыню нищему обогащает себя духовно, а запирающий свое сердце и кошелек грабит самого себя.
Органы государственной власти предпочитали административными мерами бороться с нищенством. Примером могут служить распоряжения Рязанского городского исполкома 1928 г. о мерах по ликвидации нищенства.
Религиозные объединения могли пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом только в целях удовлетворения религиозных потребностей, им запрещалось организовывать санатории и лечебную помощь (п. 17 постановления ВЦИК, СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г.).
Сбор средств на благотворительные цели мог осуществляться только в исключительных случаях после получения специального разрешения со стороны местных органов власти (а на территории всей республики — центральных органов власти).
С началом Великой Отечественной войны православная церковь не осталась в стороне. Буквально на следующий день войны приходами г. Ленинграда начался сбор пожертвований на оборону страны. Призыв митр. Алексия (Симанского) был подхвачен всеми приходами Русской православной церкви. На текущие счета приходов стали поступать взносы верующих, которые потом переводились в Фонд обороны или в Фонд Красного Креста. Священнослужители православной церкви принимали активное участие в военных займах и сборе пожертвований в Фонд обороны страны. Только ленинградские священники к июню 1944 г. передали в этот фонд 390 тыс. руб., в том числе митрополит Алексий внес 50 тыс. руб. Протодиакон Л.И. Егоровский, перечисливший в Фонд обороны 49 тыс. руб., получил персональную телеграмму с благодарностью И.В. Сталина.
Русская православная церковь выдвинула инициативу создания силами верующих госпиталей. Прихожане Князь-Владимирского собора г. Ленинграда в августе 1941 г. предложили создать за свой счет лазарет для раненых воинов. Но разрешение городского исполкома на эту деятельность не было получено по причине несоответствия действующему законодательству.
Во время отступления Красной армии летом 1941 г. и весной- летом 1942 г. силами верующих и духовенства в прифронтовой полосе при храмах создавались перевязочные пункты и эвакопункты. Начиная с осени 1943 г. такая деятельность уже не встречала противодействия государственной власти. После освобождения Киева Покровский женский монастырь своими силами организовал госпиталь, за что получил несколько письменных благодарностей от местного исполкома, а настоятельница монастыря игуменья Архелая была награждена за патриотическую деятельность медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». В Одесской области Михайловским женским монастырем также был создан госпиталь, просуществовавший до конца войны.
Верующие и духовенство пытались оказывать шефскую помощь госпиталям. Однако НКВД (НКГБ) СССР до сентября 1943 г. старался всячески пресекать такие попытки. Руководство госпиталей все же принимало помощь религиозных объединений.
Сбор средств на строительство танковой колонны «Дмитрий Донской» и эскадрильи «Александр Невский» охватил многие православные общины и осуществлялся даже на оккупированной территории. Сельский священник Ф. Пузанов на территории оккупированной Псковщины собрал пожертвования на сумму около 500 тыс. руб., которые были «переданы партизанами на Большую землю». Московские приходы внесли 2 млн. руб. на танковую колонну и свыше 1 млн. руб. — на эскадрилью2Одинцов М.И. Религиозные организации накануне и в годы Великой Отечественной войны, 1941-1945 гг. М., 1995. С. 49-50..
К концу 1944 г. общая сумма церковных взносов составила 200 млн. руб. Общая сумма средств, собранных церковью в помощь фронту, была подсчитана Синодом Русской православной церкви на основе отчетов епархий.
В годы Великой Отечественной войны благотворительная деятельность религиозных организаций не являлась противозаконной, хотя была обставлена многочисленными ограничениями. Право религиозных объединений на сбор и перевод денежных средств в целевые фонды было предоставлено постановлением ЦИК и С НК СССР «О порядке производства добровольных сборов и пожертвований» 1924 г., согласно которому сбор средств на благотворительные цели производился с разрешения исполкомов местных Советов. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. не содержало запрета на сбор пожертвований верующими. Инструкция Госстраха и Госкредита СССР от 1936 г. запрещала вносить эти пожертвования на имя церковных советов. Текущие банковские счета открывались на имя отдельных верующих, представлявших интересы религиозных объединений.
Деятельность религиозных объединений по сбору средств на нужды фронта не вызывала противодействия со стороны Советского государства. Однако организация вещевых лотерей, эвакопунктов, церковных лазаретов противоречила нормам советского законодательства. Тем не менее в условиях военного времени эта благотворительная деятельность религиозных организаций допускалась местными и центральными органами государственной власти.
Советское законодательство о благотворительных учреждениях сформировалось в отрыве от дореволюционных правовых традиций. В послереволюционные годы православные монастыри не имели прав юридического лица и не могли служить приютом для бедных.
Действующий Устав Русской православной церкви 2000 г. предусматривает возможность создания прихожанами братства и сестричества с согласия настоятеля и по благословению епархиального архиерея, целью создания которых является привлечение прихожан к благотворительности и милосердию, к религиозно-нравственному просвещению, а также к участию в поддержании храмов в надлежащем состоянии. Приходские братства и сестричества состоят под наблюдением настоятеля и могут быть зарегистрированы в качестве юридических лиц.