Правовые аспекты деятельности православных общин в духовной и социальной сферах
Основная деятельность религиозных организаций Русской православной церкви, безусловно, была направлена на удовлетворение духовных потребностей граждан. Совершение религиозных обрядов по просьбе жителей производилось не только без разрешения, но и зачастую в обход некоторых законоположений советского правительства. Вступая в противоречие с государственной идеологией, служители культа исполняли религиозные требы членов Коммунистической партии и комсомола. Выполняя просьбы сельских жителей, служители церкви нарушали узаконения и подвергались наказаниям. Преобладающим мотивом таких поступков представляется помощь, поддержка, а не стремление нажиться за счет прихожан.
Монастырская жизнь в советской России получила особое звучание. История монастырей Русской церкви связана с христианским подвижничеством. В стенах монастырей писались поучения духовных старцев, среди основателей и насельников русских монастырей немало праведных подвижников и святых. Принимавшие постриг жертвовали собой во имя Христа, отдавали себя на беззаветное служение Святой церкви. Для некоторых уход в монашество — для борьбы со страстями, для богомыслия и созерцания, для других — церковно-общественное делание. Аскетическое монашество — это показатель жизненности церкви. Монашество требует либо уединения, либо корпорации.
Примечательно, по мнению митр. Евлогия, что в эмиграции, хотя и была благоприятная для монашества почва — психология оторванности от жизни родины, не чувствовалось твердого основания готовности на сознательный подвиг. Ни одной образцовой обители в Западноевропейской епархии того времени не было создано. Распространялось только «монашество в миру», миссионерское по своей цели, поставившее себе задачей христианизацию мирской жизни.
До революции за 5 лет, с 1913 по 1917 г., число монашествующих и послушников выросло на 13 тыс. и составляло 84 тыс. человек. В 1918 г. в советской России насчитывалось 1253 православных монастыря, включая 82 архиерейских дома, 50 подворий, 75 мелких скитов.
Конституция РСФСР лишала избирательных прав монашествующих. Государственные власти различали среди монастырского населения монахов и послушников. Монашествующие — лица, которые после продолжительного испытания получали со стороны высшей церковной власти полный чин пострижения в монашество с переменой имени. Послушники не имели монашеского пострижения. Представители власти видели в монашествующих эксплуататоров религиозного чувства, в послушниках — эксплуатируемых. Монастырские власти, которым в отличие от прочих монашествующих царскими законами было предоставлено завещательное право в отношении принадлежащего им имущества, в представлении большевиков являлись нетрудовыми монастырскими элементами. К числу эксплуататоров была отнесена высшая монастырская братия, образовывавшая монастырские советы, состоящие из монашествующих, имеющих схиму, и так называемых монатейных монашествующих, получивших полный чин пострижения с переменой имени.
В 1920-е годы монашество получило новое наполнение. Как отмечал в 1926 г. Г.П. Федотов в статье «О Русской церкви», опубликованной в журнале «Путь», «монашество воскресает с новой силой. Кое-где монастыри в виде трудовых коммун. Местами это колонии доживающих свой век инвалидов, хранителей объявленных музейными ценностями святынь. Но местами уже новая аскетическая жизнь наполняет старые бытовые формы. Аскетический идеал ищет для себя новых путей. В миру создаются очаги аскетической даже общинной жизни, в разной степени руководимые церковным авторитетом. Некоторые из уцелевших обителей являются убежищем старцев, к которым тянется вся Россия. Старчество вышло из ограды монастырских стен. Некоторые священники строгой жизни и богатого духовного опыта являются настоящими старцами, авторитетными для широких кругов. Но здесь уже старчество нечувствительно переходит в духовничество. Это в распространенности своей новое явление русской жизни».
Все чаще литургия, хиротония и другие таинства совершались вне храма, в том числе в частных домах. При этом на дому дозволялось браковенчание только по благословению епархиального архиерея, крещение младенца — в холодное время года или угрозы смертью. А причащение, елеосвящение тяжелобольных, панихида, а в исключительных случаях и отпевание могли совершаться на дому и без специального благословения от архиерея, но с его общего разрешения на такую практику.
Кампания по вскрытию святых мощей 1918-1920 гг. негативно отразилась на культовой деятельности церкви. По учению православной церкви, «мощи — оставшиеся нетленными после смерти тела христианских святых, которые должны чтиться так же, как и иконы, но не должно воздавать им честь, приличную одному Богу». Дни обретения и перенесения мощей церковь отмечает как особые праздники. Истоки почитания священных реликвий уходят во времена зарождения христианской религии, гонений первых христиан, когда христианские храмы стали строить на мотах мучеников. Святые останки обычно помещались частицами в крестах, запрестольных и напрестольных, в крестах-мощевиках, в серебряных ковчегах. Академик Е.Е. Голубинский писал в начале XX в., что церковь, уча о нетленности мощей, отнюдь не предлагала понимать нетленность их в смысле ненарушенности, сохранности тел1См.: Голубинский Е.Е. О канонизации святых. М., 1903.. Церковь разъясняла верующим, что в этих священных реликвиях нужно видеть не только и не столько физически нетленные тела, сколько память о непреходящих деяниях подвижников православия.
Изъятие у церкви святых мощей грозило затруднить ее богослужебную деятельность. Со времен первого Карфагенского собора (около 220 г.), определившего, что ни один храм не может строиться иначе как на мощах мучеников, до настоящего времени каждый православный храм имеет частичку мощей какого-нибудь святого. Частичка эта зашивается в антимине — особый плат, без которого нельзя совершать божественную литургию. «Мощи, канонизация, восковые свечи — все это предметы культа... при таких условиях гонения на мощи являются актом, явно незаконным с точки зрения советского законодательства», — писал патриарх Тихон в своем обращении председателю В ЦИК М.И. Калинину 9 августа 1920 г. На письме патриарха осталась короткая резолюция: «Оставить без последствий»2Вострышев М. Божий избранник. Крестный путь святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России. М., 1990. С. 83, 84..
В 1920-е годы православное духовенство в силу традиции, а также неразвитости сети местных государственных учреждении советской власти продолжало исполнять некоторые административные обязанности. До 1919 г. члены сельского клира вели метрические книги, исправно регистрируя своих прихожан, составляя иногда сводные таблицы, характеризующие демографическую ситуацию в данной местности. Приходское духовенство удерживало в своих руках метрики, выдавая по запросу местных органов государственной власти справки о сельчанах за определенную плату. Верующие обращались к причту в связи с заключением и расторжением церковного брака, чему противились местные власти.
Подобные факты выходили за рамки юрисдикции церкви как субъекта советского права, но не противоречили нормам церковного права. По циркуляру Народного комиссариата юстиции губернским исполкомам от 18 мая 1920 г. члены епархиальных советов, приходское духовенство, рассматривающие бракоразводные дела, должны были привлекаться к судебной ответственности.
С 1929 г. район культовой деятельности служителей культа ограничивался местом нахождения молитвенного помещения и местом жительства членов данного религиозного объединения. Если священнослужитель окормлял две или несколько религиозных общин, то районом его религиозной деятельности признавалась соответствующая территория, на которой постоянно проживали верующие этих объединений.