Вещные и обязательственные права Русской православной церкви в Cоветской России

Практика передачи православной церкви имущества на праве пользования возникла в годы советской власти в связи с принятием декрета СНК 1918 г., согласно которому «здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей», подлежали передаче церкви в пользование. Условия совместного пользования православной церкви и учреждений, организаций культуры Российской Федерации определяются соглашением между религиозными организациями и соответствующими учреждениями и организациями культуры. Церковное имущество, состоящее на государственном учете как памятник истории и культуры, используется религиозными организациями на условиях охранного договора либо обязательства, оформленного в установленном порядке.

По объему составляющих правомочий право безвозмездного пользовании церковным имуществом гораздо уже, чем право собственности. Оно относится к категории ограниченных вещных прав. Пользователь лишен возможности свободно распоряжаться переданным ему имуществом. Сделки в отношении этого имущества санкционируются его собственником, т.е. государством. В отличие от права собственности, которому свойственна неотчуждаемость, право безвозмездного пользования относится к разряду производных, следовательно, отчуждаемых прав. Советское государство было вправе изъять переданное религиозным организациям православной церкви имущество даже при отсутствии нарушений условий договора безвозмездной аренды.

Право безвозмездного пользования возникает в силу договора. Вместе с тем не только договор входит в правопорождающий юридический состав. В каждом конкретном случае передачи в безвозмездное пользование религиозной организации соответствующего имущества требовалось наличие специального постановления компетентного государственного органа. Таким образом, в основе возникновения принадлежащего религиозным организациям Русской православной церкви права безвозмездного пользования лежал не только договор, но и административный акт.

Охарактеризуем юридическую природу договора безвозмездной аренды культового имущества. Договор заключался с одной стороны — уездным или губернским исполкомом съезда Совета, с другой — группой верующих одного вероисповедания в количестве не менее 20 человек. Группа верующих не могла вносить изменения в разработанный инструкцией Наркомата юстиции от 24 августа 1918 г. типовой договор, а имела право лишь присоединиться к нему, узаконив свое существование.

Исполнительный комитет мог расторгнуть договор в одностороннем порядке по своему постановлению в случае:

неисполнения или ненадлежащего исполнения условий договора членами группы верующих;
выхода из общины лица (лиц), подписавшего договор, если в течение двух недель оно не заменялось новым верующим;
нарушения членами группы верующих советского законодательства о культах.

Допускалось расторжение договора по инициативе группы верующих. Предметом договора являлось имущество — храмовое здание и иное культовое имущество, передававшееся группе верующих в безвозмездное пользование (аренду), причем все обременения, связанные с данным имуществом (уплата налогов, страхование, ремонт здания), переходили к арендатору. Все вопросы, связанные с нарушением условий договора аренды культового имущества, рассматривались либо соответствующими исполкомами местных Советов в административном порядке, либо народными судами — в уголовном порядке. К виновным применялись нормы административной или уголовной ответственности. Гражданско-правовая ответственность применялась в совокупности с ними в качестве дополнительного вида ответственности.

По правовой природе данный договор содержал наряду с элементами гражданско-правового договора (свобода заключения договора, равенство сторон при заключении договора, преимущественное право арендатора на заключение договора на новый срок) публично-правовые начала (срок действия договора зависел не только от надлежащего исполнения обязательств, но и от отсутствия в действиях каждого члена группы верующих контрреволюционной деятельности). Закрытие православных культовых зданий подразумевало расторжение договора безвозмездной аренды с группой верующих, в пользовании которой находился данный храм. Часто приходской храм закрывался по причине устранения «политически неблагонадежных» священно- и церковнослужителей. Если в данной местности ощущался недостаток в зданиях для жилищных, санитарно-медицинских, культурно-просветительных и других целей.

Нэп, пожалуй, в меньшей мере охватил религиозную жизнь: по отношению к церкви продолжали действовать наркомюстовские постановления периода «военного коммунизма». К началу проведения кампании по изъятию церковных ценностей группы верующих уже не являлись собственниками богослужебного имущества, а пользовались им на основе договора безвозмездной аренды.

Договор мог быть прекращен либо волеизъявлением группы верующих, либо постановлением губернского исполкома в случае обнаружения факта нарушения группой верующих условий договора, либо публично-правовым актом, вносящим изменения в существующие имущественные отношения. Постановление ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей» от 23 февраля 1922 г. хотя и не указывало напрямую о прекращении действия прежних договоров, но предусматривало после проведения процедуры изъятия церковных ценностей «пересмотр» договоров с добросовестными арендаторами имущества. Изменения содержания договора аренды культового имущества касались его предмета — богослужебного имущества (уменьшалось его количество и стоимость). В мае 1922 г. осуществлялось заключение новых договоров безвозмездной аренды богослужебного имущества. Если группа верующих уклонялась, то должностное лицо, уполномоченное уездным или губернским исполкомом, было обязано составить акт об уклонении от заключения договора. Некоторые местные отделы управления, как отмечал административный отдел НКВД, требовали от групп верующих заключения арендных договоров на платное пользование церквами и церковным имуществом, что составляло нарушение п. 13 декрета «Об отделении церкви от государства».

В 1931 г. инструкцией Постоянной комиссии при Президиуме ВЦИК от 16 января и циркуляром Наркомата финансов СССР от 20 февраля № 68 был введен принцип обременения культового имущества долгами по налоговым платежам и сборам. Договор с новым составом религиозного общества заключался только при условии оплаты задолженности, числящейся за предшествующим арендатором культового имущества. Такой правовой порядок явно ограничивал гражданскую правоспособность религиозных объединении как субъектов имущественных отношений. К другим арендаторам государственного имущества принцип погашения долгов по обязательствам предшествующего арендатора не применялся.

Как известно, юридический характер отношения православной церкви к имуществу, которым она пользуется, зависит от ее статуса в государстве, определяется правовым режимом имущества. Управление церковным имуществом заключается в использовании его по назначению и в осуществлении контроля за его сохранностью.

В российском законодательстве синодального периода говорится об имуществе, принадлежащем Святейшему Синоду, архиерейским домам, приходским церквам, а также монастырям, православным женским общинам, бесприходным городским храмам (кафедральным, кладбищенским и ружным), духовно-учебным заведениям, попечительствам о бедных духовного звания, епархиальному духовенству, в собственности которого находились свечные заводы и денежные капиталы. Святейший Синод управлял хозяйственными делами через хозяйственное управление, архиерей, настоятели монастырей — через эконома. Управление имуществом в приходских храмах возлагалось на причт и старосту как представителя мирян, а позднее — на церковно-приходской совет.

Радикальные изменения в имущественной правоспособности церкви наступили после падения монархии и синодальной системы; с изданием декрета «Об отделении церкви от государства» в 1918 г. церковь продолжала пользоваться и храмами, и богослужебной утварью, но лишь по особым постановлениям государственной власти. Так как объекты имущественных прав религиозных организаций Русской православной церкви находились в собственности государства, они не могли свободно отчуждаться.

В 1917-1945 гг. каждая религиозная организация Русской православной церкви осуществляла правомочия владения и пользования церковным имуществом на основе подотчетности органам государственной власти. При этом в договоре безвозмездной аренды богослужебного имущества предусматривалось, что лица, принявшие здание культа и имущество в пользование, обязуются:

хранить и беречь его, как вверенное им государственное имущество;
производить ремонт зданий культа, а также нести расходы, связанные с владением и пользованием этим имуществом, как то: по отоплению, страхованию, охране, оплате налогов, сборов и т.п.;
пользоваться этим имуществом исключительно для удовлетворения религиозных потребностей;
возместить ущерб, причиненный государству порчей или недостачей имущества;
иметь у себя инвентарную опись всего культового имущества, в которую вносить все вновь поступающие (путем купли, пожертвований, передачи из других молитвенных зданий и т.п.) предметы религиозного культа, не принадлежащие отдельным гражданам на праве личной собственности, и исключить из описи с ведома и согласия того исполнительного органа власти предметы, пришедшие в негодность.

Православное население было отстранено от реального распоряжения церковным имуществом, хотя целиком отвечало за его целостность. Церковным имуществом управлял церковно-приходский совет. Церковный староста заведовал хозяйственными вопросами в приходской церкви. На защиту богослужебного имущества поднимались всем миром. Так, в тверских селах крестьяне силой останавливали посягательства исполкомовских представителей на свои духовные ценности. В случае роспуска религиозного общества все имущество, находившееся в его пользовании, возвращалось местному Совету по инвентарной описи. «Предметы особо священного значения», не имеющие материальной ценности (например, св. антиминсы, части св. мощей и другие предметы православного почитания), должны были передаваться в распоряжение епархиальных органов церковного управления. При самороспуске члены религиозного общества продолжали нести материальную ответственность за принятое в их распоряжение церковное имущество в течение недельного срока со дня подачи письменного обращения в уездный Совет о желании расторгнуть договор на пользование церковным имуществом. А выбывший член религиозного объединения, подписавший договор, был обязан нести расходы за ущерб, нанесенный в период участия его в религиозной жизни общества.

Если во время хранения зерна на основе договора субаренды культового здания из церкви пропадало какое-либо ценное имущество, местная власть, как правило, возлагала требование возместить стоимость похищенного на церковный совет, а не на лиц, осуществлявших ссыпку зерна. Следственных действий в таких случаях зачастую не производилось. При неоплате стоимости похищенного в бюджет местного сельсовета церковный староста или священник мог быть привлечен к ответственности за растрату (тюремному заключению или ссылке).

Циркуляр заведующим отделами юстиции от 27 апреля 1922 г. «О лицах, ответственных по делам о хищениях церковных ценностей» неукоснительно обязывал принимать меры уголовной ответственности: «если нет достаточных данных к обвинению означенных лиц в соучастии в хищении, они должны привлекаться к ответственности за небрежность или неосторожность в хранении этих ценностей». К хранителям церковных ценностей от имени соответствующего исполкома, передававшего церковное имущество, предъявлялся в народном суде гражданский иск в размере стоимости похищенных ценностей.

При проверке церковного имущества от членов религиозного общества требовали обязательного представления старых инвентарных книг, описей, клировых ведомостей. Сведения о поступающих в церковь в порядке пожертвования или передачи из других храмов предметов религиозного культа вносились в инвентарную опись всего богослужебного имущества данного общества. Уполномоченные местных Советов рабочих и крестьянских депутатов осуществляли периодическую проверку и осмотр церковного имущества. За продажу или порчу переданных верующим предметов все члены религиозного общества несли материальную ответственность в пределах ущерба. В случае сдачи церковного имущества гражданской власти верующие должны были возвратить его в том виде, в котором приняли на хранение.

Согласно инструкции Народного комиссариата внутренних дел о порядке регистрации религиозных обществ 1922 г. в ведении одного религиозного общества могло находиться не более нем одно культовое здание. В конце 1920-х — 1930-е годы нехватка культовых зданий негативно отражалась на состоянии богослужебного имущества. В некоторых случаях одно молитвенное здание одновременно находилось в пользовании двух групп верующих одного вероисповедания. В 1927-1928 гг. здание церкви Вознесения в г. Туле принадлежало двум группам православных верующих. Переделка верующими одной из них печного отопления храма понизило температуру помещения и нанесло ущерб религиозной живописи. Губернский исполнительный комитет расторг договор с верующими, привлек виновных к уголовной ответственности за самоуправство по ст. 90 Уголовного кодекса, через народный суд взыскал с прихожан в пользу государства убытки в размере 1317 руб. 89 коп.

Содержание храмовых зданий Русской православной церкви по сравнению с другими религиозными культами накладывало на членов православных религиозных обществ дополнительные обязательства, так как их значительная часть являлась историко-архитектурными памятниками национальной культуры.

В настоящее время, несмотря на то что юридический статус церкви восстановлен, значительная часть церковного имущества, прежде всего объекты культурного наследия, остается в собственности государства. В российском законодательстве отсутствуют нормы, предусматривающие реституцию, т.е. возвращение религиозным объединениям, в том числе Русской православной церкви, имущества, которое было национализировано в 1918 г. Согласно «Заключению 193» (1996) Совета Европы Российская Федерация обязана «возвратить собственность религиозных организаций»¹Русская православная церковь и право: Комментарий / Отв. ред. М.В. Ильичев. М., 1999. С. 186..

Современное законодательство Российского государства предоставляет православной церкви и ее каноническим подразделениям, как и другим религиозным организациям, право собственности (ст. 21 Федерального закона 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях»). Религиозные организации обладают правом собственности на имущество, приобретенное или созданное ими за счет собственных средств, пожертвованное гражданами, организациями или переданное религиозным организациям в собственность государством либо приобретенное иными способами, не противоречащими законодательству Российской Федерации. Передача в собственность религиозным организациям для использования в функциональных целях культовых зданий и сооружений с относящимися к ним земельными участками и иного имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности, осуществляется безвозмездно. Религиозным организациям предоставлено право иметь собственность за границей.