Религиозно-нравственная составляющая правосознания российского общества

Сущность взаимосвязи правового и религиозного сознания. Правовое сознание является сложным духовным образованием. Оно выступает как средство воздействия на отдельные правовые институты, отрасли права, систему права в целом. В научной юридической литературе правосознание определяется как система взглядов, оценок, представлений, настроений, чувств общества, относящихся к праву¹Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973. С. 65; Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000. С. 384.; для него характерно осознание необходимости установления определенного порядка в обществе путем соответствующего правового регулирования общественных отношений. Н.Л. Гранат рассматривает правосознание как явление идеальное, непосредственно ненаблюдаемое. Различное толкование правосознания дается философией, социологией, юриспруденцией. Исследователи философии права формулируют целеустановки логики правосознания. В.П. Малахов к целеустановкам логики правосознания относит:

сплочение людей в признании главенства тех или иных принципов, идей и убеждений;
не просто разумное согласие с тем, что общество предлагает нам избегать и чему следовать, но и достаточно энергичное отстаивание того, что признано, с последующим превращением признанного в предмет правового верования;
способность правового существа в своих занятиях и привязанностях, уклонениях и обязанностях избегать противоречий с общественными ценностями и ставшими общепризнанными принципами жизни, а также избегать разногласий с другими людьми;
способность в каждой отдельной ситуации различать то, на чем следует настаивать или чего следует избегать ради достижения разумных или представляющихся разумными правовых целей;
возможность объединения социальных усилий людей на основе примирения и умиротворения, а не простого (и тем более — не вынужденного) согласия²Малахов В.П. Философия права. М., 2002. С. 151-152..

Правосознание личности представляет собой совокупность индивидуальных духовных качеств, обеспечивающих ориентацию в сфере правовой реальности. Среди основных функций правосознания — гносеологическая, регулирующая, моделирующая. Задача правосознания — изыскивать способы согласования устремлений, сглаживать противоречия, предупреждать конфликты, предлагать варианты возможных компромиссов, а затем уже формулировать директивы, давать команды на определенные социальные действия.

Правовое сознание личности выступает в двух основных формах: гетерономной и автономной. Гетерономное правосознание личности предполагает, что нормы права выступают для индивида как нечто сугубо внешнее и достаточно чуждое ее изначальным устремлениям. Человек обязан в своем поведении руководствоваться этими извне задаваемыми образцами, не являющимися для него его «второй натурой». Сам индивид может быть при этом имморален, но под давлением содержащихся в правовых нормах регулятивных потенциалов вынужден приспосабливать свои действия к их требованиям. Автономное правосознание личности тоже руководствуется требованиями цивилизационной системы. Но эти нормативы настолько глубоко интегрированы в индивидуальное «я», что субъект зачастую склонен считать их своим внутренним достоянием. Подчинение им выступает для него как акт свободного внутреннего предпочтения. Автономия состоит в том, что правосознание свободно от внешнего принуждения. Законопослушание опирается на «предправовые» уровни нормативной саморегуляции морального, нравственного, а порой и религиозного характера.

Правосознанию присущи свои структурные компоненты, идеология и психология. Официально идеология воплощается в законодательных актах государства, которые придают ей характер общеобязательной юридической установки. Знание законодательства позволяет понять смысл учреждаемых институтов права, способствует адекватному их толкованию и правильному применению. Правовая идеология — систематизированные теоретические представления о праве, она включает идеи, взгляды, представления, понятия о праве, его развитии, правах человека, механизме их защиты, взаимных требованиях общества и личности в правотворческой и правоприменительной сферах. Правовая психология — такой уровень восприятия права, который основан на чувствах, эмоциях, переживаниях, на него влияют привычки, традиции, убеждения, свойственные отдельным социальным группам. Представления о правовых явлениях подвержены подражанию, внушению. К области правовой психологии относятся настроения, ценностные отношения, желания, переживания, которые формируются на основе правовых знаний и представлений о законодательстве. Посредством правовой психологии правосознания реализуются: знание основополагающих принципов организации и жизнедеятельности общества и государства, умение оценивать личностью свое поведение с точки зрения его соответствия этим принципам, отношение к происходящим реформам в государстве.

Правовое сознание можно определить как совокупность идеологических и психологических структурных элементов, включающих взгляды, оценки, установки, представления личности относительно целей и принципов права, реального состояния основных прав и свобод человека, действующей правовой системы, в том числе органов государственной власти, форм и методов их деятельности. Рассматривая правосознание как составную часть правовой культуры общества и отдельной личности, В.В. Дорошков и А.В. Кузько к структурным элементам правового сознания относят, помимо правовой идеологии и правовой психологии, правопонимание³Дорошков В.В., Кузько А.В. Информационно-психологические аспекты развития правосознания муниципальных служащих // Информационное право. 2007. № 1. С. 2-3.. Правопонимание — это отношение лица к праву как явлению общественной жизни, определение его значения как социального регулятора, как фактического средства решения конкретных жизненных ситуаций, как критерия справедливости, здравого смысла, полезности и нравственности. Тип правопонимания, присущий личности, позволяет оценивать не только правомерность или противоправность поведения лица, но и нравственную, этическую сторону соответствующего поступка.

Существенный вклад в учение о правосознании внес выдающийся российский правовед И.А. Ильнн. Под правосознанием он понимал «естественное чувство права и правоты», «особую духовную настроенность инстинкта», «особого рода инстинктивное правочувствие» — как некую универсалию, имеющую и формально-юридическое, и естественно-правовое измерение⁴Ильин И.А. О сущности правосознания // Собр. соч.: В 10 т. М., 1993. Т. 2. С. 140.. Основным дефектом государственного правосознания, по мнению И.А. Ильина, является тот факт, что люди не усвоили основной аксиомы всякой политики, согласно которой право и государство создаются для внутреннего мира и осуществляются именно через правосознание. Люди строят государственную жизнь, не учитывая духовных корней человека. Государство понимается как строй внешней жизни, а не внутренней. Этим оно отрывается от правосознания, вырождается в своем содержании и расшатывается в своих основах. Оно сосредоточивается в изволениях и актах тесного круга правящих лиц и превращается для всех остальных граждан в чуждую им и неосмысленную систему принуждения. И.А. Ильин делает вывод о том, что «политическая принадлежность должна быть сознательно принята каждым отдельным гражданином и признана им в нестесненном свободном решении; и это решение должно привести каждого к духовному акту добровольного самообязывания, или, что то же, к акту духовного вменения себе публично-правовых полномочий, обязанностей и запретностей».

Идея внутренней связи религиозного и правового сознания становится особенно востребованной в современных условиях кризиса позитивного права, когда некоторые субъекты международного права пренебрегают традиционными, в том числе религиозно-нравственными, ценностями, безусловно влияющими на тип правопонимания как общества в целом, так и личности в частности. В понимании русских мыслителей религиозно-нравственные начала представляют собой составную часть высшего мирового этического порядка, обусловленного единой разумной Первоосновой, Богом, и разумного правового порядка и государственного устроения. Только в единстве трех составляющих — религиозности, нравственности, права — возможна достойная, осмысленная жизнь человека и общества. Правосознание и правовая культура народа обеспечивают непрерывность развития правовой традиции, гарантируют правовую преемственность.

Религиозное и правовое сознание взаимосвязаны и взаимодействуют. Правовое и религиозное сознание имеют различные свойства и отличны по своему содержанию и логике. Специфической особенностью религиозного сознания выступает вера в сверхъестественное, т.е. нечто не подчиняющееся законам материального мира. Различают внутреннюю и внешнюю формы религиозного сознания. Внутренняя форма указывает на сущностные, глубинные характеристики религиозного, внешние демонстрируют способы проявления его вовне. Отличительными свойствами правового сознания являются: формализм, аналитичность, внутренняя противоречивость, ретроспективность. И религиозное и правовое сознание имеют такие общие свойства, как нормативность, ценностно-нормативная иерархичность, что создает возможность для их взаимодействия. При этом важным признаком правосознания как специфического типа духовности является воспроизведение национальных культурных архетипов справедливости, свободы и равенства. Связь правового и религиозного сознания имеет постоянный, сущностный характер, невозможны слияние и взаимное поглощение этих форм общественной жизни.

Принципиальная возможность взаимодействия религиозного и правового сознания определяется генезисом правосознания, главным образом путем непосредственного вхождения в социально-жизненные процессы, а не через усвоение некоей рациональной схемы поведения и внешнего приказа. В обыденной жизни правосознание может не иметь религиозного оттенка, оно может быть безразличным к религии. Но потребность в религии порождает потребность в духовной свободе, а следовательно, и в правопорядке. Тогда религиозность выражается в качестве глубинного духовного компонента правовой жизни.

Русский философ И.А. Ильин проводит дефиниции между «церковным» и «вероисповедным» религиозным состоянием души человека. С одной стороны, свободное богосозерцание может не привести человека ни к догматическим формулам конфессионального характера, ни к социальному объединению с другими людьми на основе исповедания, культа и права (церковь). Откровение может жить в душе неосознанное, невыговоренное, формулированное, оставаясь действительным откровением, направляющим личную жизнь и одухотворяющим личное творчество. Религиозный огонь духа может не укладываться ни в какие исторически сложившиеся догмы. Так, христианство первого века не имело еще зрелой церковной организации, но тем не менее оно обновляло души силой религиозности. С другой стороны, вероисповедное объединение может утратить веру и не осуществлять исповедания. Тогда догма отрывается от подлинного личного религиозного опыта и становится лишь рассудочной формулой, а молитвенный культ вырождается в совокупность внешних деяний; таинство уже не освящает жизнь.

Истинная религиозность, в понимании И.А. Ильина, есть «целостное состояние духа: здесь то, что приемлется верою, что любится чувством и осмысливается разумом; оно предметно занимает воображение и вызывает напряжение воли»⁵Ильин И.А. О сходности правосознания. С. 152.. Духовность основывается на самостоятельном и непринужденном восприятии совершенства, на личном опыте, обновляющем душу. М. Элиаде подчеркивает: «Религиозный опыт христианина основывается на подражании Христу, как образцу, на литургическом повторении жизни, смерти, воскрешения Господа и на одновременности жизни христианина и того времени, которое начинается с рождения в Вифлееме и временно завершается Вознесением»⁶Элиаде М. Аспект мифа. М., 1995. С. 169.. Парадоксальное стремление человека быть полностью погруженным в жизнь и одновременно с этим быть причастным к бессмертию, т.е. желание существовать сразу и во времени, и в вечности, подсознательно и онтологически направлено на слияние сакрального и профанного времени воедино⁷Исаев И.А. Власть и закон в контексте иррационального. М., 2006. С. 44.. Религиозность без разума ведет к суеверию, а без чувства — к пустой догме. Роль религии в формировании правосознания всегда была очень важной. Снижение роли религии в осознании людьми своих поступков сказывается на общем уровне правосознания, а появление различных псевдорелигиозных течений порождает своего рода псевдоправосознание⁸Свиридов Б.С. Тенденции развития правовой действительности // Правоведение. 1997. № 1. С. 81-86..

Характеризуя взаимовлияние религиозности и правосознания, И.А. Ильин пишет: «Религия имеет способность и призвание определять личность и судьбу человека, преобразуя весь его характер, все его миросозерцание и всю его жизненную деятельность. Естественно, что она приобретает решающее влияние и на его правосознание, и на его государственный образ действий». И далее русский философ конкретизирует: «Овладевая личной душою и определяя ее характер и ее судьбу, религиозность не может пройти мимо права и государства уже потому, что право и государство ведут не внешнемеханическую жизнь, но внутреннюю, душевно-духовную. Если религия утверждает в душе человека особое благодатное состояние, именуемое в христианстве «царством Божиим», то она приводит этим в движение все силы личного духа: и чувство, лежащее в основе патриотизма, и волю, поддерживающую право индивидуума на духовную автономию, и мысль, слагающую форму права и государства, и воображение, предметно строящее систему правоотношений. Правосознание и царство Божие живут одною и тою же душевною тканью, осуществляют себя в одной и той же духовной среде»⁹Ильин И.А. О сущности правосознания. С. 148.. Религиозность подразумевает преданность совершенству, и эта преданность вызывает деятельное служение ему.

Религиозное сознание оказывает ощутимое влияние на правосознание, передавая ему представления о природе человека и общества, и тем самым помогает ему построить идеальную модель гармонизации интересов личности и общественных требований, установить ту меру ограничения свободы индивида в социуме, которую можно было бы признать справедливой. В системе религиозного мировоззрения влияние, оказываемое религией на правосознание, является определяющим; именно на его основе формируются базовые для правового сознания верующего человека идеи. Правовая форма общественного сознания влияет на религиозное сознание благодаря тому, что образы и категории правового мышления проецируются в область религиозных феноменов и используются для описания сверхъестественной, трансцендентной по природе реальности.

Связь права и религии проявляется в восприятии правовым сознанием идей, присущих религиозному сознанию. Правовые нормы, не отвечающие в полной мере внутренним, глубинным характеристикам общественного сознания, не воспринимаются в должной мере обществом. В том случае, когда неизменное присутствие в правовом сознании религиозной компоненты не принимается во внимание при конструировании и осуществлении позитивного права и государственной политики, это приводит к разрыву между правом и правосознанием. В результате позитивное право оказывается неспособным в полной мере реализовать свой регулятивный потенциал, а государственные структуры — в полной мере легитимировать свою власть.

Выраженность религиозной составляющей в правовом сознании определяет особое внимание к проблеме юридической ответственности. Ответственность рассматривается как добровольное, «внутреннее», а не принудительное, «внешнее» средство поддержания справедливости и равновесия в обществе и государстве. Осознание личностью адресованных ей законодательных предписаний позволяет ей действовать в соответствии с предоставляемыми индивиду правами в рамках законности. Для этого необходим собственный внутренний духовный опыт. Государственные перевороты, распад страны, гражданские войны отрицательно воздействуют на правовую психологию личности, подрывая авторитет права. На практике, в особенности в переходные периоды исторического развития, юридическая ответственность представляет собой совокупность разрозненных и даже не согласующихся между собой действий (по привлечению к ответственности, реализации наказания и т.д.).

Санкция лишь сдерживает, влияя на волеизъявление, тогда как преобладающий тип правопонимания воздействует на волю субъекта, ибо непосредственно связан как с правовой психологией, так и с правовой идеологией. Высоконравственный человек, выполняя правовое требование, берет на себя не столько, сколько достаточно, чтобы норма считалась выполненной, а столько, сколько в силах осуществить в интересах общества. Такое постижение «подтекста» правовой нормы способствует диалектическому переходу правовых требований в нравственные императивы. Тип правопонимания не только определяет отношение субъекта правоотношения к несовпадению нравственных и правовых оценок ситуаций, но и помогает ему сделать выбор на основе психологически признаваемого неформального интереса. Правомерное поведение в контексте религиозности российского правового сознания отождествляется не с законным, а с правильным, праведным; в основе понимания правомерного поведения лежит идея правды. Ценностно-положительное отношение к закону — один из основных мотивов соблюдения его норм. Глубокое уяснение и адекватное отражение основных социальных интересов и потребностей в законе составляют важнейшее условие эффективного воздействия его норм на общественные отношения. Бесчисленные официальные правоположения, узаконенные разными способами, обречены бездействовать, если человек не мотивирован следовать им¹⁰Арановский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб., 2003. С. 17.. Гражданственность состоит в признании приоритета общественного блага. Именно поэтому представляется важным, чтобы идея единства интересов, идентификации личности и общества четко и последовательно воплощалась в законодательных актах. Установление четких и ясных оснований и условий ответственности будет способствовать повышению уровня правового сознания отдельной личности и нравственной устремленности общества в целом, а следовательно, может стать решающим вкладом в охрану правопорядка. Правосознание личности формируется в процессе ее социализации — усвоения и активного воспроизводства индивидом социального опыта, осуществляемого в общении и деятельности посредством систематического формирования у личности правовых ориентаций. Правосознание людей определяется правовыми устоями общества, практикой правоприменения, реальными условиями жизнедеятельности людей, нравственным опытом и традициями общества, системой распространенных оценочных отношений к правозначимым явлениям. Наиболее устойчивые нормативно-ценностные позиции личности образуют сферу ее правозначимых установок, вызывающих стереотипную готовность к определенным действиям в правозначимых ситуациях.

Таким образом, в стабильном воспроизводстве многообразных духовных факторов, среди которых традиционно одно из центральных мест принадлежит различным проявлениям религиозного отношения человека к действительности, состоит одно из эффективных средств нормализации общественной правовой жизни, развития правосознания, адекватности правовой идеологии и политики общественным ценностным установкам.

О соотношении понятий «право», «религия», «нравственность» в правовой системе России. Содержание понятий «право», «религия», «нравственность» отражает их общую регулятивную природу. В рамках понятия «право» в качестве неразрывных составных частей принято рассматривать как минимум три юридических элемента: правосознание, нормы права и правоприменение. Различие между правовыми нормами и нормами нравственности основано, прежде всего, на способах и порядке их применения. При нарушении норм права применяется государственное принуждение, а исполнение требований морали санкционируется лишь формой духовного воздействия (общественной оценки, одобрения или осуждения). Право должно быть основано на нормах справедливости. Через нормы справедливости оно проникает в сознание каждого человека. Иначе человек не может быть убежден в правильности своего поведения, а нормы права перестанут действенно применяться¹¹Мозолин В.П. Современная доктрина и гражданское законодательство. М., 2008. С. 19..

В свою очередь, «религия» понимается как совокупность духовных ценностей, вероучений, основанных на их божественном происхождении¹²См., напр.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 2004. С. 132; Философский словарь. М., 2006. С. 93, 94.. Комплекс религиозных норм регулирует поведение представителей той или иной конфессии. С древних времен право России было органически связано с религией. «Религия является областью запретов и дозволений, которые одновременно санкционируют поведение в качестве морально-доброго (благочестивого) и законного (законопослушного)»¹³Политико-правовые ценности: история и современность / Под ред. В.С. Нерсесянца. М., 2000. С. 79.. Записанные в Библии общие законы и конкретные правила через каноны христианства распространились практически по всему миру и переосмыслены во всех правовых системах европейского корня. Российское религиозное сознание в значительной степени связано с христианством. Правовая система России ориентирована на ценности, заложенные многовековым опытом социального познания российского народа. Применительно к России религиозность выступает не просто определенным типом духовно-нравственного состояния народа, а неотъемлемой формой общественной жизни и важным свойством российской правовой культуры. Особенность российского религиозного сознания выражается в укорененности в нем идей правды, любви, греха, покаяния, аскезы, смирения, соборности, спасения. Как отмечал еще Б. Кистяковский, нормы права и нормы нравственности в сознании русского народа недостаточно дифференцированы и живут в слитном состоянии. Этим, вероятно, объясняются и дефекты русского народного обычного права; оно лишено единства, а еще больше ему чужд основной признак всякого обычного права — единообразное применение¹⁴Кистяковский Б. В защиту права (Интеллигенция и правосознание). Время появления в самиздате 1966-1974 гг. // Библиотека сборника «Вехи»..

На протяжении всего исторического развития России роль религиозного фактора в правовой системе претерпевала определенные изменения, что свидетельствует об изменчивости его детерминирующего воздействия. Однако само по себе присутствие религиозного фактора в идейно-ценностном строе правосознания неизменно. Религиозные корни российского права находят свое выражение в следующих факторах: тесное взаимодействие права и православной религии в истории российского государства и права; частичная рецепция византийского светского и канонического права в российскую правовую культуру; религиозное обоснование легитимности власти; доминирование религиозной установки при анализе права; идеальная модель церковно-государственных взаимоотношений — «симфония властей».

Как же объяснить метаморфозы послереволюционного российского правового сознания, стремившегося в исключительно короткие для истории страны сроки порвать с религиозной составляющей общественного сознания? Трансформации, присущие правосознанию переходного периода общественного развития, заслуживают особого научного внимания. Как справедливо отмечает современная исследовательница Н.В. Мамитова, в период революционных преобразований особенно актуально встает вопрос о недостаточно развитом и фрагментарно сформировавшемся правосознании, отличающемся противоречивостью и радикальностью. Это обусловлено, прежде всего, разрывом единого духовно-правового пространства, когда ранее господствовавшие правовые ценности оказываются отвергнутыми, а в отношении новых еще не сложился общесоциальный консенсус¹⁵Мамитова Н.В. Конституционное правосознание в российском обществе как фактор реализации конституционных идей в России // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 4. С. 2..

Актуально звучат слова П.И. Новгородцева: «Каждый раз, когда говорят о кризисе в области идей, это может обозначать одно из двух: или полное крушение каких-либо прежних понятий, или их готовящееся преобразование. В том и другом случае кризис обозначает период сомнений и неопределенности, которые должны смениться или безнадежной утратой старых верований, или напряженностью новых исканий и нового творчества»¹⁶Новгородцев П.И. Введение в философию права. Кризис современного правосознания. М., 1996. С. 18..

Правосознание обладает некоей устойчивостью, сопротивляемостью новым идеям и принципам. Для преодоления прочно вошедших в сознание правовых взглядов требуется гораздо больше времени, чем для обновления нормативных правовых актов. Переходное развитие правовой системы показывает, что трансформация системы законодательства может осуществляться в сравнительно короткие сроки, в то время как правовое сознание, которое было приобретено обществом в течение долгой жизни, не может подвергаться быстрым переменам.

Первое послереволюционное десятилетие в истории Русской православной церкви явилось периодом важных перемен, во многом определивших ее дальнейшую судьбу. В то время как до революции господствующей в России являлась православная церковь, после издания декрета «Об отделении церкви от государства» у миллионов российских граждан появилась объективная возможность быть приверженцем любого религиозного культа или не являться таковым, а быть атеистом. Послереволюционные годы для российского общества — это период религиозных исканий, сомнений, разочарований, с одной стороны, и время подвига мучеников, исповедников церкви — с другой. В советской России наблюдалось развитие двух полярных тенденций: рост религиозности населения и одновременно отход масс населения от религии.

Православная религиозность российского общества проявлялась как минимум в двух аспектах. Внешний аспект проблемы связан с религиозным поведением населения, т.е. с церковно-обрядовой стороной жизни мирян; хотя само богослужение, совершаемое по строгим церковным канонам, наполнено высшим сакральным смыслом. Религиозное поведение выражалось в совершении молитв, соблюдении религиозных обрядов, постов, праздников, посещении храма, совершении паломничества к святым местам, участии в религиозной жизни приходской общины, в акциях благотворительности, милосердия, миссионерстве и т.д. Внутренний аспект проблемы подтверждает наличие религиозного сознания части населения, выражающегося в вере в Бога, в загробную жизнь, в посмертное воздаяние, рай, ад, в вере в божественное провидение, в посредничество церкви и святых между Богом и человеком. Православное религиозное сознание предполагает знание и принятие догматических основ и предписаний православия. Понятие православия не сводится к чистой церковности и образцам древней русской святости, оно гораздо шире и глубже, включает всю духовно-нравственную сферу верующего человека. Православие не только религиозная система, но и состояние души, духовно-нравственное движение к Богу, включающее все стороны жизни человека: государственную, общественную, личную.

С падением самодержавной монархии произошло изменение православной психологии, в церковное сознание были внесены существенные изменения. Отношение к вере как к оплоту государства привело к тому, что разрушение государственного аппарата и правовой системы царской России после 1917 г. связывалось с ослаблением церковной организации, большевики опасались возможности реставрации самодержавия при поддержке Русской православной церкви. Большинство российских социально-экономических преобразований носило характер «революций сверху», исторически в общественном сознании перемены связывались с крайностями и обязательным отрицанием прошлого опыта¹⁷Арон Р. Мнимый марксизм: Пер. с фр. М., 1993. С. 134.. Русский философ-идеалист Н.О. Лосский в качестве отличительной черты русского характера назвал экстремизм и максимализм¹⁸Лосский Н О. Характер русского народа: В 2 кн. М., 1990. Кн. 2. С. 50.. Эту особенность можно отчетливо проследить в переходные исторические периоды, хотя ретроспективность правосознания общества переходного типа ставит вопрос о социально-политической относительности экстремизма.

Безусловно, информационная среда влияла на правосознание общества, социальную стабильность, правопорядок. Искусственное нагнетание истерии в средствах массовой информации о конфликтах на классовой и религиозной почве, отождествление духовенства с кулачеством, культ насилия формировали в правовом сознании антитолерантные установки. Когда государственный аппарат пропагандировал крайние меры установления соцзаконности, в массовом правовом сознании складывалось стойкое убеждение в справедливости и правовой обоснованности этих мер. Представления о конкретных жизненных явлениях в значительной степени зависели от политической и правовой культуры граждан. Суждения о добре и зле в обществе обретали четкость на уровне социалистического политического сознания и формальную определенность в правосознании.

Политическое сознание опосредовало правовое сознание через политические идеи, ценности и интересы. В условиях, когда лозунг роста благосостояния народа был подменен лозунгом скорейшего построения социализма, человек стал рассматриваться исключительно в качестве трудового ресурса, средства достижения определенной политической пели. Для политической целесообразности цель оправдывала любую жесткость. В 1929 г. теория обострения классовой борьбы стала официальной государственной доктриной. Н.А. Бердяев, раскрывая психологический тип коммуниста, писал: «Он не может жить без врага, без отрицательных чувств к этому врагу, он теряет пафос, когда врага нет! И если врага нет, то врага нужно выдумать»¹⁹Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1980. С. 150.. Отмечая объединяющее начало в борьбе с «врагами народа», советский социальный психолог Б.Ф. Поршнев отмечал: «Ощущение того, что есть «они» рождает желание самоопределиться по отношению к «ним» в качестве «мы»»²⁰Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979. С. 81..

Укрепление тоталитарного режима в СССР было бы невозможно без консолидации всего общества. Популистские лозунги большевиков, выраженные в первых советских декретах, на фоне революционных государственно-правовых преобразований первоначально вызвали всплеск общественного энтузиазма. Начиная с конца 1920-х годов подчинение населения идее построения коммунизма осуществлялось отчасти через массированную пропаганду, отчасти через страх репрессий. Главным идеологическим основанием власти большевиков была идея построения бесклассового коммунистического общества, следствием реализации которой стало появление в будущем особого социального феномена под названием «советский народ». Октябрьская революция привела к утрате чувства всеобщего единения, солидарности, основанных на традиционных религиозных началах, к господству классовой непримиримости. Однако видеть в качестве основной причины всех достижений Советского государства страх, безусловно, было бы ошибочным упрощением. «Есть три побуждения, по которым мы понуждаемся творить добро... Первое — это когда мы делаем из страха перед осуждением и находимся в рабском состоянии; второе — чтобы получить награду, и находимся в состоянии наемничества; а третье — ради самого добра, и тогда пребываем в состоянии сынов. Ибо сын исполняет волю своего отца не из страха и не желая получить от него награду, но желая послужить ему, желая почтить и успокоить его», — отмечал святой Василий.

Социализм, являясь идеологией и практикой партии большевиков, установивших свое господство в России, по мнению И.А. Ильина, подменял духовную солидарность тотальным поглощением и духовных, и телесных, и душевных свойств личности, до ее полного порабощения, нивелирования и уничтожения уникальной неповторимости человека, а как результат — превращения его в невыразительную, но самодовольную массу посредственностей, «духовных, безбожных мертвецов». Он утверждал, что социализм игнорирует один из важнейших Божественных принципов — духовную уникальность человека. В книге «Путь духовного обновления» он писал, что при коммунизме человек фактически лишается возможности и права защищать себя от насилия со стороны общества и политической формы ее выражения — государства. Противоестественность идеологии большевиков заключена в том, что они утверждают социализацию, обобществление не только имущества, но и всего уклада человеческой жизни, чувств и мыслей,²¹Ильин И.А. О сущности правосознания // Собр. соч.: В 10 т. М., 1993. Т. 1. С. 259. а значит, нарушают все каноны духовности, нерушимые принципы жизни, освященные Божественным откровением. Коммунизм по своей сути есть не только явление противоестественное, осуществляющее свою политику методами террора, т.е. насильственно, силой страха и крови, но и противодуховное и противогосударственное, так как в его основе лежит идея классовой ненависти. Репрессии, взаимное доносительство 1930-х годов, в корне подрывавшие основы нравственности, приводили к глубинному отрыву справедливости и права, расшатывая советскую правовую систему.

Формирование советского правосознания базировалось на «Моральном кодексе строителя коммунизма», представлявшем собой свод нравственных принципов, созданных партийно-государственным аппаратом и провозглашенных Программой КПСС (1961). «Моральный кодекс строителя коммунизма» включал следующие принципы: преданность делу коммунизма; любовь к социалистической Родине, к странам социализма; добросовестный труд на благо общества; забота каждого о сохранении и приумножении общественного достояния; высокое сознание общественного долга; нетерпимость к нарушениям общественных интересов; коллективизм и товарищеская взаимопомощь; гуманные отношения и взаимное уважение между людьми; честность и правдивость, нравственная чистота; простота и скромность в общественной и личной жизни; взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей; непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству; дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни; непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов; братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами²²Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд. М., 1983. С. 828..

По мнению современного правоведа В.П. Мозолина, в случае включения норм справедливости в состав права они неизбежно теряют свою самостоятельность, в том числе и в качестве критерия по установлению необходимого соответствия издаваемых государством правовых норм нормам нравственности, господствующим в обществе. Это может привести к весьма пагубным последствиям для всего общества, когда перестают действовать и нормы нравственности, и нормы права. Нормы нравственности, так же как и нормы религии, должны существовать в качестве самостоятельной группы норм в общей системе социальных правил. Когда в сердце не остается места для сострадания, милосердия, жертвенной любви, которая, по Апостолу, есть совокупность совершенства, тогда на смену им приходят равнодушие, отчужденность, вражда, ожесточение. Человек тогда становится лишь средством, «живой вещью», необходимой для реализации определенных проектов²³См.: Отец Олег. Роль Русской православной церкви в формировании гражданского общества // Культура: управление, экономика, право. 2007. № 1. С. 5-6..

Искусственный нравственный суррогат способствовал консолидации общества только на несколько десятилетий советской власти. Наряду с господствующей идеологией в рамках религиозных объединений сохранилась нерасторжимость религиозной традиции и преемственность, которые позволили верующим передать свой религиозно-нравственный и правовой опыт следующим поколениям. Пусть в ослабленном виде, но возродившаяся Россия с самого начала обладала гражданским обществом и стала строить новую государственность по модели гражданской общественности и правового государства.

Религиозно-нравственная православная составляющая правосознания российского общества в первой половине XX в. К началу XX в. православие являлось самой многочисленной и авторитетной конфессией России. В 1914 г. численность православных христиан Российской империи составляла 115-125 млн. человек. В России насчитывалось около 48 тыс. приходов; их значительная часть располагалась в сельской местности, так как сельское население составляло 85% россиян²⁴Россия 1913 год: Статистико-документальный справочник. СПб., 1995. С. 23.. Важную роль в формировании уклада жизни и взглядов российского общества, особенно сельского, играл православный приход, поскольку основной любого прихода являются верующие, объединенные вокруг одного храма, — прихожане.

Православная церковь активно участвовала в решении общезначимых задач, в числе которых были меры предупреждения алкоголизма. В начале XX в. распространение получили церковные общества трезвости, к примеру, в 1911 г. в Томской губ. их насчитывалось 27²⁵См., напр.: Бутаков Н.В. Общественный быт горожан Томской губернии во второй половине XIX — начале XX в.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Барнаул, 2005: Он же. Общественная жизнь горожан по материалам журнала «Сибирские вопросы» (1905-1912 гг.) // Сибирский город XVIII — начала XX в.: Сб. ст. Вып. 5. Иркутск, 2005. С. 145-155..

Российское, главным образом сельское, население уделяло значительное внимание исполнению религиозных обрядов. С детства воспитывая и в детях благочестивое отношение к Священному Писанию, храму, домашним иконам. Религиозное воспитание влияло на распорядок дня семьи. Начинать новый день молитвой было в крестьянских семьях многовековой традицией. Молились также перед едой и после еды, клали поясные поклоны. В календарные и храмовые праздники всей семьей, включая детей, ходили в церковь.

В дни памяти родных и близких заказывали панихиды, раздавали милостыню. По возможности соблюдали посты. Широко распространенным явлением было паломничество. На богомолье ходили группами по 10-15 человек весной и осенью; в Киев выбирались единицы; в местные монастыри ходили почти все крестьяне²⁶Громыко М., Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000. С. 116..

При этом участник Поместного собора 1917-1918 гг. Л.З. Кунцевич отмечал, что «вся вера народная выражается в постах, обрядах и обычаях»²⁷См.: Белякова Е.В. Церковный суд и проблемы церковной жизни. М., 2004. С. 480.. Несмотря на открытие новых приходов, среди крестьян проявлялось выполнение обрядов скорее по традиции, чем по душевной необходимости. Все чаще в народном сознании искренняя духовность подменялась обрядовостью. «Наш народ недаром усваивал христианство не по Евангелию, а по Прологу, просвещался не проповедями, а богослужением, не богословием, а поклонением и лобызанием святынь», — отмечал Георгий Флоровский²⁸Флоровский Георгий. Пути русского богословия. Вильнюс. 1990. С. 392-393.. Для крестьянства вера становилась не основой мировоззрения, а прежде всего частью быта. С каждым годом число исповедовавшихся лиц уменьшалось, к примеру, в Московской епархии в 1916 г. мужчин было на 14 544 меньше, чем в 1915 г.; по «нерадению» не явилось на исповедь 8939 мужчин и 4746 женщин, из них 8520 крестьян и 4438 крестьянок, т.е. на 707 мужчин и 611 женщин больше, чем в 1915 г. В связи с отсутствием полноценной приходской жизни, наличием непонятных символов и труднопонимаемых песнопений в богослужении миряне, не нашедшие поддержки и утешения в православии, искали духовного удовлетворения в других вероучениях. Так, в Тверской губ. в 1906 г. по сравнению с 1893 г. число приверженцев старообрядческой церкви возросло с 7204 до 24 580 человек²⁹Леонтьева Г.Г. Вера и прогресс: православное духовенство в России во 2-й пол. XIX - нач. XX в. М., 2002. С. 177..

По мнению духовенства, в начале XX в. при любом православном храме существовало несколько типов прихожан. Ядро прихода составляла «инертная в религиозном отношении и пассивно благочестивая масса, которая веками была воспитана в преданности церкви и в послушании духовенству. Бессознательно или полусознательно относясь к вопросам веры, поверхностно разбираясь в области морали, не мудрствуя лукаво в церковном уповании, эта масса по привычке ходит в храм Божий, по взаимному соревнованию исполняет церковные установления, навыкла во внешнем почтении и уважении к священнику и вообще принадлежит к составу того или иного прихода по условиям территориальной смежности». Вторую группу, самую малочисленную, представляли люди «русско-православного мировоззрения и старинного домостроевского уклада жизни». В третью группу входило в основном молодое поколение, «которых коснулся современный тлетворный дух отрицания и сомнения, дух гордыни и неповиновения», «солдаты, городская прислуга, рабочие на отхожих промыслах — вот кадр прихожан отрицательного типа». Данная характеристика может служить достаточно точным описанием отношения к религии населения нашей страны в начале XX в.

Общей тенденцией стала постепенная утрата приходским духовенством связи со своей паствой, отчасти вследствие невозможности проведения выборов приходских священников, отсутствия механизмов влияния прихожан на состав причта, отчасти вследствие государственного вмешательства во внутрицерковную жизнь, например введением обязательной ежегодной исповеди и причастия для каждого члена прихода. Негативной репутацией пользовалось духовенство, прежде сотрудничавшее с органами сыска и сообщавшее власти о подготавливаемых или совершенных прихожанами противоправных деяниях в нарушение тайны исповеди. Об открытой неприязни к священству говорят следующие характеристики прихожан: «А низшее духовенство в большинстве случаев необразованное, пьянствовавшее, нечестное, развратное...» Падение авторитета православного духовенства стало острой проблемой церковноприходской жизни. Крушение самодержавия, тесно связанного в народном сознании с православной церковью, ускорило развитие этого процесса. Подрыву религиозно-нравствен пой основы правосознания российских граждан способствовала грубая критика пороков духовенства средствами массовой информации. В период Первой мировой войны Русская православная церковь официально выступила в защиту единоверной Сербии и за продолжение военных действий, тем самым оттолкнула от себя деревню, так как промышленные рабочие зачастую не подлежали мобилизации, имея бронь. Антицерковная пропаганда осуществлялась не только крестьянами-отходниками, партийными пропагандистами, средствами печати, но и солдатами из числа выздоравливающих или отпускников.

Весной 1917 г. прихожане еще прислушивались к увещеваниям клира, тем более если представители духовенства входили в местные органы власти, как, например, в Касимовском у. Рязанской губ. В Калужской губ. в период захватов помещичьих земель священник смог успокоить разъяренных, готовых на самосуд крестьян цитатами из Священного Писания, объяснениями греховности их поведения³⁰1917 Год в деревне. (Воспоминания крестьян). М., 1967. С. 51-52.. Однако в целом, как отмечал прапорщик В. Гастеев, путешествовавший по центральным и западным районам Российского государства, население относилось к духовенству с недоверием и подозрением, «как к элементу, ненавидящему новый строй». В резолюциях крестьянских съездов духовенство именовалось поработителем³¹Ярославские епархиальные ведомости. 1917. № 12-13. С. 138.. Результаты выборов в Учредительное собрание осени 1917 г. также свидетельствуют о падении авторитета православного духовенства. В выборах участвовали православные партии «Церковно-народная», «Христианско-демократическая», «Православно-народная» и другие. По числу собранных голосов они уступили не только мусульманским организациям, но и старообрядцам.

Для того чтобы приблизиться к своей пастве, некоторые священники стали брить бороды, стричь волосы, носить светскую одежду, но требовались иные, прежде всего не по форме, а по содержанию, перемены. Многие представители церковной иерархии видели выход из создавшегося положения в возрождении духовности русского крестьянства. Архиепископ Тверской и Кашинский Серафим в обращении к духовенству своей епархии обосновал следующие причины важности возрождения православных приходов: необходимость возрождения веры и влияния церкви на жизнь каждого прихожанина; необходимость поднятия нравственности среди молодежи; необходимость помощи пастырю в воспитании молодежи и борьбе с «современными нестроениями»; необходимость восстановления семейных ценностей; рост влияния сект и раскола; необходимость возрождения патриотизма и единения народа³²Извлечение из обращения высокопреосвященного Серафима, архиеп. Тверского и Кашинского, к духовенству своей епархии по вопросу о возрождении приходской жизни // Московские церковные ведомости. 1916. № 9. С. 112-113.. Современники высказывали мысль о том, что духовенство должно восстанавливать связь с народом посредством активного привлечения мирян к участию в приходской жизни, осуществляя религиозное просвещение народа.

Подрыв религиозно-нравственных устоев прихожан сказывался на правовом и неправовом поведении. О расцерковлении российского общества свидетельствуют упадок целомудрия, повсеместный рост пьянства, хулиганства, воровства, в том числе церковного имущества. Необходимость заниматься отхожими промыслами, подрабатывать на фабриках вынуждала сельских молодых людей столкнуться с новой для них городской средой, чаще всего с «изнанкой городской культуры». Оторванный от привычной жизни человек, вернувшись в родную деревню, приносил с собой новые образцы поведения, зачастую проявлявшиеся в аморальных поступках. «Воровство в деревне — на каждом шагу; собственность совершенно не обеспечена. В некоторых селениях почти 1/4 всех домохозяев воры, — писал священник Николай Троицкий, характеризуя правы современной ему деревни. — Число ограбленных церквей в настоящую пору достигло такой высокой цифры, что естественно является вопрос: есть ли на святой Руси хотя одна еще не ограбленная, не обворованная церковь? Убийства и пожары случаются все чаще и чаще... Пьянство — неизбежный спутник распущенности, расшатанности нравов. В настоящее время оно достигло среди деревенского населения весьма больших размеров»³³Троицкий Н. (свящ.) Современные задачи сельского пастыря. Казань, 1904. С. 9..

Примечательно, что падение авторитета православных норм практически не повлияло на внешние формы религиозного поведения российского населения, главным образом крестьянства. Как и раньше, крестьяне посещали богослужения, участвовали в молебнах, крестили детей, венчались, заказывали панихиды. Как вспоминал митр. Евлогий, крестьяне «утром могли отстоять службу в храме, а вечером пойти всей деревней грабить»³⁴Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Воспоминания. М., 1994. С. 265.. В сентябре 1917 г. в одном из сел под г. Орлом был убит и ограблен священник Г. Рождественский со своим племянником на глазах у жены, а собравшиеся на зов набата прихожане принялись растаскивать оставшееся имущество. Оценивая состояние религиозности и нравственности населения России в период революционных потрясений, один из участников Поместного собора сказал: «...тот кошмар, кровавая пляска православной массы на груди умирающей Родины, те богохульства и ругань, какими наполнилась наша земля, говорят нам красноречивее лучших ораторов, что мы, православные люди, нравственно обанкротились»³⁵Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918. Т. 3. М.. 1994. С. 129.. К моменту октябрьских революционных событий, по замечанию миссионера Владимирской епархии М. Валькова, «волна грубого безбожия, индифферентизма и сектантства широким потоком вливалась в народные массы приходов епархии, грозя в будущем массовыми отпадениями от православия. Под влиянием антицерковной литературы старый грех богоборчества начинал проявлять себя... со всеми своими ужасами насильственного устранения религии из жизни. Бога — из души...». Корреспондент «Московских церковных ведомостей» сообщал о нападении шайки крестьян накануне праздника Рождества Христова на священника В. Богоявленского в с. Борисово Московского у. В него было произведено два выстрела из револьвера. Из показаний стрелявшего крестьянина Козлова: «...имел место заговор против священника и... Козлов стрелял потому, что ему достался жребий убить священника». Задержанные «показали, что они составили общество с целью истребления религии и ея служителей»³⁶Московские церковные ведомости. 1918. № 1. С. 4.. Одновременно с призывами уничтожить буржуазию звучали лозунги: «Долой попов!», «Бей попов!».

В связи с участившимися разбойными нападениями на монастыри и приходские церкви министр исповеданий обратился к министру внутренних дел с ходатайством о принятии... мер к ограждению церквей, и особенно не имеющих приходов монастырей, от разбойных нападений. В целях предупреждения ограблений приходов был принят указ Святейшего Правительствующего Синода от 30 сентября 1917 г. «О мерах к охране приходских церквей от разбойных ограблений». В период революционной смуты 1917 г., стремясь уберечь свою паству от братоубийства, а Отечество — от краха, Святейший Синод неоднократно выступал с посланиями к чадам церкви и гражданам России, с призывами отказаться от беспорядков и насилий, вспомнить о своем долге перед Отечеством. Отвечая на стихийный рост преступности в стране, епархиальные съезды обращались к пастве с призывами: «Иди бедный, горемычный, трудовой народ к осуществлению своих заветных, дорогих и долгожданных желаний, пробивай дорогу к своему благополучию, — вместе с тобой идет и церковь и ея служители, но не разрушай ничего ценнаго, не топчи в грязь свое человеческое достоинство, не забывай вековечных неизменных заповедей Христа, не давай в обиду твоей величайшей святыни церкви и ея установлений, не отталкивай от себя и не обижай и без тебя много обиженных служителей церкви!»³⁷Тульские епархиальные ведомости. 1917. № 45/46. С. 535. Запрет преподавания закона Божия с недоумением был принят в особенности сельским сообществом. В 1919 г. крестьяне обращались к органам власти с вопросом: почему не велят учить закону Божию, ибо от закона Божьего больше кротости и боязни греха?³⁸Революция и церковь. 1920. № 9/12. С. 66.

Значительная часть православного населения на фоне антирелигиозной деятельности большевистской власти пересмотрела свое отношение к вере. Это проявилось в активном участии в приходской жизни — в поддержке пастырей, оказании открытого сопротивления насильственным акциям властей. Прихожане Подольского у. Московской губ. не позволили арестовать приходского священника за неуплату штрафа в размере 8 тыс. руб.³⁹Московские церковные ведомости. 1918. № 8. С. 4.. Миряне заботились о пропитании духовенства (один из бывших прихожан Введенского храма в Конюшенной слободе близ Дмитрова и после переезда в Саратовскую обл. посылал своему пастырю о. Константину Пятикрестовскому посылки с продуктами), всячески помогали репрессированным священнослужителям и членам их семей. Церковный староста погоста Подлипы Переславского у. Владимирской губ. Рафаил Леонтьев на личные средства купил дом и пожертвовал его на нужды причта⁴⁰Владимирские епархиальные ведомости. 1918. № 9. С. 61. .

В условиях общего падения нравственности в послереволюционной России обострились внутрипричтовые отношения. К примеру, дьякон с. Обухово Новоторжского у. Тверской губ. Николай Воронов, по совместительству работавший секретарем волостного исполкома, угрожал физической расправой настоятелю приходского храма о. Павлу Лошкареву. Но подобные примеры были единичными. Опасаясь репрессий, некоторые священнослужители поддерживали церковных обновленцев, что зачастую приводило к расколу прихода и оттоку части верующих в другие храмы. Распространяемые в обществе слухи о пришествии Антихриста и наступлении конца света подогревали осознание скоротечности человеческой жизни и вседозволенности в период государственного переустройства.

Таким образом, духовное самосознание народа претерпевало эволюцию. Религиозное мировоззрение сельского населения, в особенности Центральной России, носило синкретический характер, соединяя православные и языческие представления. Православная вера большей части российского населения выявила тенденцию к воспроизводству семейных традиционных ценностей. Расцерковлению российского общества способствовала антирелигиозная государственная политика. Маргинальные в религиозном плане слои общества представляли собой так называемых колеблющихся, т.е. тех, кто воспитывался в духе исключительно православной обрядовости, подменявшей глубину религиозной веры. Под влиянием жесткой нетерпимой к инакомыслию советской антирелигиозной политики значительная часть верующих пополняла ряды активных участников приходской жизни, что соответствовало церковно-правовым нормам, но при этом расценивалось как неправомерное поведение с позиций официальной светской идеологической доктрины.

Революционные потрясения 1917 г. привели к религиозно-нравственному расколу российского общества, негативно влияя на массовое правосознание. Общее падение нравственности, основой которой в дореволюционное время была религия, в меньшей степени проявлялось в церковной среде, где отношения по-прежнему строились на соборных началах. Ушли годы на то, чтобы с помощью советской пропагандистской машины в правовом сознании сформировалась иная форма религии, построенная на недосягаемых коммунистических безгосударственных идеалах. Вера в мировую революцию оказалась своеобразной формой «новой религии» переломной эпохи. Народное суеверие стало благодатной почвой для марксистского догматизма. Произошло формальное восприятие советской правовой доктриной христианских моральных идеалов, что впоследствии привело к дихотомии идеалов и поступков, теории и практики.

В основе мифологизации массового политико-правового сознания был процесс создания «параллельной реальности». Общественное сознание 1930-х годов оценивало события прошлого и настоящего на основе дуальной логики. Деление мира на «своих» и «чужих», на друзей и врагов нацеливало общественное сознание на борьбу. Необходимость быть бдительными в окружении многочисленных врагов прочно входила в общественное сознание. Однако кардинальные изменения в восприятии правовой реальности произошли в годы Великой Отечественной войны, что проявилось в актуализации архетипов патриотизма, соборности, религиозного сознания, мессианских представлений. Классовые ценности и идеалы сохранились, но отошли на периферию сознания, они активизировались в послевоенный период⁴¹Дружба О.В. Великая Отечественная война в историческом сознании советского и постсоветского общества: Автореф. дис.... докт. ист. наук. Ростов н/Д, 2000. С. 15.. Изменения общественного и правового сознания имели целенаправленный характер, осуществлялись под контролем партийно-государственных органов. Героизированный образ войны органично вошел в структуру официальной идеологии, тем самым укрепив моральный и политический авторитет власти. В последующие годы массовое правовое сознание отличала известная инертность с сохранением ряда сложившихся стереотипов. Кардинальное изменение исторического вектора произошло в конце 1990-х годов: коррекция исторического образа Русской православной церкви происходила сквозь призму формирования национально-патриотических общественных настроений, обращения к традиционным ценностям на фоне разочарования в социалистических идеалах. Потребность в идентификации обусловила поиск положительных характеристик правового регулирования деятельности религиозных организаций.