Понятие «детерминант» в криминологии
В криминологии детерминантами преступности считают конкретные причины (факторы), которые порождают явления, их обусловливают. Детерминанты преступности, в буквальном переводе — «порождение преступности», означают то, что преступность порождается (определяется) какими-то явлениями, т.е. она детерминирована; от взаимодействия каких-то определенных явлений рождается следствие — совсем другое явление. Значит, «детерминант», «детерминанты» можно отождествлять с причинами преступлений, поэтому в криминологической литературе широко применяется термин «детерминанты» в качестве причин.
Кроме того, в криминологической литературе широко используются термины «факторы» и «обстоятельства». В словаре русского языка под «обстоятельством» подразумевают явление, сопутствующее какому-нибудь другому явлению и с ним связанное, но «сопутствие» не означает обусловленность или порождение, это слово подразумевает «сопровождение» или же «происхождение» одновременно с чем-нибудь.
Фактор (от лат. factor — делающий, производящий) — причина, движущая сила явления, определяющая его характер или отдельные черты. Значит, причина и фактор — тождественные по смысловому значению слова и взаимозаменяемость их возможна, они определяют, порождают и обусловливают идентичные по смысловому значению слова.
Исходя из концепции криминологического детерминизма, мы приведем некоторые теоретические взгляды, точки зрения криминологов по проблеме детерминант преступности.
Так, на этапе становления советской криминологии, в 20-х годах XX в., в ней преобладала теория факторов, признающая в качестве причинности взаимодействие множества различных и разноплановых факторов (экономика, религия, мораль, технический процесс, культура и др.). Эта теория признает механическое воздействие множества различных факторов и отвергает объективные законы общественного развития, внутренние необходимые связи между социальными явлениями.
В середине 30-х годов прошлого столетия криминология перестала существовать. Официально провозглашалось, что в обществе, строящем социализм, а в перспективе и коммунизм, нет социальных причин преступности. Еще долгое время отрицалось наличие в условиях советской действительности вообще каких бы то ни было объективных причин, порождающих преступность. Ученые-юристы были жестко связаны в своих оценках директивными установками партийно-государственных структур власти.
Считалось, что социализм, который мы пытались построить, лишен всяких противоречий, диспропорций и конфликтов, так, к 50-м годам окончательно сложилась другая концепция «пережитков капитализма», которая, если кратко, объясняла причины существования преступности при социализме остатками (рудиментами) буржуазной идеологии и психологии, частнособственнической морали, проявляющимися во взглядах, привычках, традициях. Живучесть старого в сознании некоторой части людей объяснялась отставанием сознания человека от общественного бытия, а также идейным влиянием капиталистического окружения. Правда, устойчивость пережитков, которые не исчезали, официальная пропаганда, а затем и правоведы стали связывать с некоторыми экономическими трудностями и трудностями другого порядка, вызванными, например, войной. Политические штампы, наподобие этих — старое в сознании людей особенно часто проявляется там, где запущена идеологическая работа, где допускают всякого рода извращения социалистических принципов, где нарушается социалистическая демократия и революционная законность, — по существу заменяли научную истину.
В 60-70-е годы наряду с указанной концепцией определенное развитие получила «теория взаимодействия», под которой понимается процесс взаимного влияния свойств личности и среды (ближайшего окружения). «Теория взаимодействия» объясняла существование и развитие как преступности (общее), так и конкретного деяния (единичного, или отдельного) всеобщей связью явлений.
В 70-80-х годах появились новые теории социологического характера, согласно которым в преступности нужно видеть процесс социальной патологии («структурологическая» концепция) и искать ее первоисточник нужно в базисных производственных отношениях («генетическая» концепция). А авторы третьего направления считают преступность крайней формой отчуждения (концепция «отчужденности»)1См. об этом: Мумладзе Д.Г. Эволюция концепции причинности в советской криминологии: Дис... к. ю. н. Тбилиси. 1990..
В начале 80-х годов А.Б. Сахаровым и П.С. Дагелем была представлена иная концепция детерминант (причин) преступности. Например. А.Б. Сахаров писал, что наличие преступности в нашем обществе связано с реальными условиями жизни людей, которые, имея различную социальную природу, проявляются в противоречиях. существующих в различных сферах общественной жизни2См.: Сахаров А.Б. Методологические вопросы изучения социальной обусловленности преступности // Влияние социальных условий на преступность. М., 1983. С. 7.. Дагель к числу основных, внутренних причин преступности при социализме относил «противоречия, возникающие в ходе социально- экономического развития общества»3Дагель П.С. Причины преступности в СССР и причины индивидуального преступного поведения // Проблемы причинности в криминологии и уголовном праве. Владивосток. 1983. С. 34..
Концепция объяснения детерминант преступности, сводящая к различного рода противоречиям развития общества, — в сфере экономики, социальных отношений, идеологии и т.д., — требует уточнения. Во-первых, противоречие как философская категория является «ядром» диалектики, ибо оно выступает как источник всякого движения и развития. Диалектика считает противоречие неотъемлемым свойством сущности вещей и явлений. Противоречие носит всеобщий характер, и нет ни одного предмета и явления, которые не были бы внутренне противоречивы. Его отсутствие (что, впрочем, сложно представить) означало бы остановку развития, а значит — гибель. Во-вторых, «нельзя отрицать творческий, созидательный характер многих противоречий... в каждом противоречии есть сторона — тенденция негативная и сторона — тенденция позитивная»4Долгова А.И. Некоторые вопросы диалектики познания преступности и ее причин // Методологические проблемы изучения преступности и ее причин. М., 1986. С. 19.. Трудно оспорить данный вывод.
С учетом этого обстоятельства в криминологической науке распространенным является следующее понятие: «причинами и условиями преступности называется система социально-негативных с точки зрения господствующих общественных отношений явлений и процессов, детерминирующих преступность как свое следствие»5Кузнецова Н.Ф. Проблемы криминологической детерминации. / Под ред. В.Н. Кудрявцева. М.. 1984. С. 44. (подчеркнуто мной).
Г. А. Аванесов пишет: «В целом причины преступности понимаются как комплекс общественных и индивидуальных (социальных и биологических) проявлений природы и сознания людей, который противостоит системе общественных отношений, характерных для социализма, и способен детерминировать (и детерминирует) преступное поведение»6Аванесов Г.А. Криминология и социальная профилактика. М., 1980. С. 183-184. (подчеркнуто мной).
В первом определении причины и условия преступности увязываются с системой социально-негативных процессов и явлений, т.е. причины преступности имеют социальный характер и коренятся в самом обществе. То, что причины преступности носят социальный характер, ни у кого возражений не вызывает, и не потому, что если преступность — социальное явлений, то ее порождение возможно только социальными причинами, а. скорее всего, потому, что она — разновидность социального поведения человека.
Но вопрос мы хотим поставить другой: являются ли причины преступности системой? Если «да», то какой системой — социальной? Биосоциальной? Психологической? Или вообще не считать их системой? Обратимся по этому поводу к справочной литературе.
В справочниках по философии указывается, что системный объект неразложим на отдельные элементы и отношения между ними. Если детерминантами преступности рассматривать каждую конкретную личность, совершившую преступление, то как объект она, получается, неразложима. В то же время в криминологии объект «личность преступника» как система раскладывается на отдельные подсистемы, о чем мы будем говорить, рассматривая этот предмет криминологической науки. Видимо, отдельную социальную систему можно разложить (или раскрупнять) до тех пор, пока окончательная система (композиция) будет состоять только из отдельных неразложимых далее ее элементов.
Если современная отечественная социология в центр своего анализа ставит личность и дистанцируется от такого предельно широкого понятия, как общество, то почему криминологи продолжают в предмет своего изучения включать такие всеобъемлющие понятия: преступность, причины преступности, личность преступника? Не пора ли и нам считать конкретную личность (индивидуум), совершившую преступление, интегральной частью криминологического целого, в котором органически сочетается все многообразие такого социального явления, каким является преступность со всеми ее противоречиями и нерешенными проблемами.
Ведь с чего начинается преступность, кто стоит во главе ее угла? Конечно же ее главный элемент — человек (личность), который выступает в качестве специфической причины. Если рассматривать причину преступления (установку личности), можно ли представить, что позитивная установка порождает преступный акт? При анализе умышленных преступлений сложно это представить, но есть категория неосторожных преступлений, в этих случаях и при позитивной установке можно совершить преступление, когда формой вины выслушает преступная самонадеянность.
Таким образом, можно сделать вывод: если преступность есть собирательное криминологическое понятие, то ни о каких причинах социально-экономических, технических и иных, которые имеют социальный характер, не может идти речь. На общем и особенном уровнях нет причин преступности, так как это собирательное понятие.
Если мы признаем объективность причин преступности, так называемые «внеличностные», не зависящие от воли и сознания людей, то мы опять конкретную личность представляем пассивным звеном причинности (причина + условия = преступление). В таком случае ни одно лицо нельзя привлекать к ответственности.
Только на единичном уровне следует говорить о причинах преступлений и о том, что одно и то же явление (установка) может породить диаметрально противоположные следствия, ибо установку запускают в действие какие-то еще силы, которые находятся не только на сознательном, но и бессознательном уровне.