Право на действия в состоянии крайней необходимости как способ самозащиты гражданских прав и свобод человека и гражданина
Одним из проявлений самозащиты является действие лица в состоянии крайней необходимости. Крайняя необходимость имеет место, когда лицо для предотвращения опасности, реально угрожающей его законным интересам или интересам иных лиц, общества и государства, причиняет вред интересам третьих лиц при условии, что грозящая опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и причиненный вред менее значителен по сравнению с предотвращаемым.
Состояние крайней необходимости возникает, когда сталкиваются два охраняемых законом интереса и сохранение одного (более важного) достигается принесением в жертву другого (менее важного). Лицо, оказавшееся в состоянии крайней необходимости, из двух зол выбирает меньшее и путем сознательного нарушения одного из интересов спасает другой, более важный по своему значению. Именно поэтому действия, совершаемые в состоянии крайней необходимости, полезны для общества, они правомерны и морально оправданны.
Институт крайней необходимости как способ самозащиты рассматривается и регламентируется различными отраслями российского законодательства, в числе которых уголовное, административное и гражданское право.
Так, согласно ч. 1 ст. 39 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.
Как видно из приведенного определения, крайняя необходимость — это коллизия двух правоохраняемых интересов, когда предотвратить большой вред одному из них возможно через причинение меньшего вреда другому. Практика свидетельствует, что подобные прецеденты не так уж редки. Например, выборочные исследования Академии МВД России показали, что почти половина всех рассмотренных случаев, когда сотрудники органов внутренних дел применяли огнестрельное оружие, была связана именно с крайней необходимостью (45,4%). При этом в 36,4% случаев они действовали в состоянии необходимой обороны, а в 18,2% — в состоянии причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Осуществление акта крайней необходимости путем причинения вреда интересам посторонних лиц, а также общественным и государственным интересам — субъективное право гражданина. Однако на некоторые категории лиц, выполняющих государственно-властные полномочия, например, сотрудников милиции, других подразделении органов внутренних дел, работников пожарной охраны, военнослужащих и др., возложены правовые обязанности по осуществлению соответствующих действий в состоянии крайней необходимости, так как их служба сопряжена с подобными ситуациями.
Действия (или иногда бездействие), совершенные в условиях крайней необходимости, не являются преступными вследствие того, что не содержат основного материального признака преступления — общественной опасности, и признаются законодателем социально полезными и отвечающими интересам общества. Так, например, Ш. был осужден по ст. 217 (нарушение правил движения и эксплуатации автомототранспорта) и ст. 221 (самовольный угон средств передвижения) УК Казахской ССР. Судом Ш. был признан виновным в том, что в ночь на 29 июня он самовольно угнал пожарную автомашину зерносовхоза, которую в пути следования опрокинул, и причинил ущерб зерносовхозу. Осужденный Ш., возвращаясь из совхозного клуба домой, увидел лежащего на улице М., избитого неизвестным. По просьбе М. Ш. поднял его, довел до гаража и без разрешения кого-либо посадил М. в кабину пожарной автомашины и повез его в село в больницу. В пути следования наехал на кочку и опрокинул автомашину, но несмотря на это III. довел М. до больницы. Ш., угоняя автомашину без разрешения, действовал в состоянии крайней необходимости, с целью доставить М. в больницу для оказания ему медицинской помощи. При движении в село, где находилась больница, III., не имея достаточных навыков управления машиной, совершил аварию. При таких обстоятельствах приговор суда был признан незаконным. Допущенные Ш. нарушения правил безопасности движения и эксплуатации автомашины исключали общественную опасность и его действия не должны были влечь за собой уголовную ответственность. Хотя действия Ш. и подпадали под признаки деяния ст. 217 УК Казахской ССР, но в соответствии со ст. 14 УК Казахской ССР они не являлись преступлением.
Действия субъекта, совершаемые в состоянии крайней необходимости, признаются общественно-полезными и правомерными только при наличии совокупности условий. В уголовном праве их принято классифицировать на две группы: а) условия, характеризующие опасность; б) условия, характеризующие действия, направленные на устранение опасности.
Опасность как условие, создающее состояние крайней необходимости, должна угрожать причинением существенного вреда правоохраняемым интересам, т.е. она должна быть общественно опасной. Согласно уголовному закону правоохраняемыми объектами считаются: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда (экология), конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества (ст. 2 УК РФ). Следовательно, нахождение перечисленных объектов в опасном состоянии является основанием для возникновения права действовать по правилам крайней необходимости. Однако опасность должна угрожать причинением существенного вреда.
Сложнее обстоит дело с определением существенности вреда в условиях крайней необходимости при спасении имущества. Здесь все зависит от его ценности, стоимости, хозяйственной значимости, конкретной обстановки.
Поэтому не возникает права на причинение вреда правоохраняемому интересу при защите малоценного интереса.
Опасность должна быть также реальной и действительной. По своим объективным свойствам опасность может угрожать наступлением различных последствий: причинением материального, физического и морального вреда. Источники, способные вызвать опасность, могут быть самыми разнообразны ми. Например, стихийные силы природы (наводнение, ураганы, землетрясения, извержения вулканов, пожары и т.п.), физиологические (голод, холод) и патологические (болезнь, тяжелое ранение потерпевшего) процессы, происходящие в организме человека. К источнику опасности следует отнести нападение диких и домашних животных (собаки, разъяренного быка и т.д.), однако за исключением тех случаев, когда животное (например, собака) используется собственником как орудие преступления, скажем, для нападения на кого-либо. При такой ситуации возникает право на необходимую оборону.
Действия, направленные на устранение опасности, которая ожидается в отдаленном будущем, так же как и опасности, которая уже миновала, не могут быть признаны совершенными в состоянии крайней необходимости. Например, неправомерной следует считать ссылку на состояние крайней необходимости лиц, которые похитили с хлебозавода большое количество муки, мотивируя это тем, что в будущем году ожидается засуха или неурожай. Или когда кассиру предъявляется записка с требованием передачи денег под угрозой убийства в будущем, например, по пути домой, и он эти требования выполняет.
К условиям, характеризующим действия, направленные на устранение опасности, относятся:
а) опасность причинения вреда правам и интересам личности, общества, государства;
б) вред при устранении опасности причиняется третьим лицам (непричастным к ее созданию);
в) неустранимость опасности при данных обстоятельствах другими средствами иначе как причинением вреда правоохраняемым интересам;
г) причиненный вред при защите от опасности не должен превышать пределов крайней необходимости.
Невозможность устранить опасность другими средствами или невозможность устранить опасность без причинения вреда — это принципиальное положение, которое существенно отличает крайнюю необходимость от необходимой обороны. При необходимой обороне оправдывается активная защита, т.е. вред нападающему может быть причинен несмотря на то, что у обороняющегося была возможность убежать, спрятаться, позвать на помощь. При крайней необходимости вопрос решается однозначно: причинение вреда — единственная возможность предупредить наступление более значительного вреда. Если же у человека есть возможность пред упредить наступление ущерба без причинения вреда источнику опасности и он не воспользовался ею, то в таких случаях не может идти речь о состоянии крайней необходимости.
Условие, относящееся к устранению опасности, заключается в том, чтобы не было допущено превышения крайней необходимости. Указание в ст. 39 УК РФ на то, что при устранении опасности не должно быть допущено превышения пределов крайней необходимости, относится к новеллам отечественного уголовного права. Оно отсутствовало в ранее действовавшем УК РСФСР 1960 г. Оценивая его с социальной и политической точки зрения, следует признать, что оно отвечает принципам демократизма и социальной справедливости и является элементом, развивающим институт крайней необходимости.
Следует отметить, что положение о крайней необходимости не может применяться для защиты неправомерных интересов. Например, директор школы не вправе ссылаться на состояние крайней необходимости, если он применяет физическое насилие к ученику с целью получить от него признание в совершении краж, ссылаясь на то, что в школе они участились и его действия продиктованы защитой коллективных интересов.
При действиях, направленных на предотвращение опасности, в большинстве случаев в жертву приносятся правоохраняемые интересы третьих лиц, непричастных к ее созданию. Собственно, в этом и состоит одно из отличий крайней необходимости от необходимой обороны, когда вред причиняется только нападающему. Третьими лицами являются лица, не имеющие отношения к созданию опасности, породившей состояние крайней необходимости, но получившие материальный, физический или моральный вред при устранении угрозы более важным правоохраняемым интересам. Например, при выбрасывании части груза в море с целью спасти экипаж, пассажиров и судно вред причиняется лицам, которым принадлежит груз. При пожаре дома разрушаются близко расположенные к нему строения, принадлежащие другим собственникам, которым причиняется вред.
Из приведенных примеров видно, что вред, причиненный третьим лицам, выражается в неблагоприятных для них имущественных последствиях, и такие действия по его причинению формально подпадают под признаки конкретных составов Особенной части УК РФ, однако преступными они не являются, поскольку совершаются вынужденно в ответ на опасное действие стихийных сил природы, человека, животных и иных сил.
Следует учитывать, что требование причинения вреда только третьим лицам не является безусловным. Вред в состоянии крайней необходимости может быть причинен и тому, кто создал опасность. Например, при тушении в доме пожара, возникшего в результате умышленных или неосторожных действий его владельца, становится необходимым в целях предупреждения распространения огня на соседние домостроения разобрать крыши надворных построек виновного. Следовательно, вред при крайней необходимости может быть причинен не только третьим лицам, невиновным в создании опасной обстановки, но и лицам, которые имеют отношение к ее созданию.
Если опасность для правоохраняемых интересов создается по неосторожности самим лицом, а затем им же предпринимаются активные меры по ее устранению путем причинения меньшего вреда третьим лицам (например, оказывает помощь раненному им человеку путем использования чужой автомашины для доставления раненого в больницу), уголовная ответственность при наличии соответствующих условий правомерности исключается.
Причиненный вред при защите от опасности не должен превышать пределов крайней необходимости. В теории уголовного права и судебной практике аксиоматичным является положение, что причиненный вред при устранении опасности правомерен лишь тогда, когда он менее значителен по сравнению с предотвращенным вредом. Однако когда возникает необходимость установления правомерности причиненного вреда и при этом сопоставляются социальные ценности, то возникают определенные проблемы в определении их приоритета. В данном случае следует иметь в виду, что какого-либо метода, который можно было бы взять за основу при сравнении количественных параметров двух видов вреда, в природе не существует. Вопрос о том, какое благо ценнее, является вопросом факта и решается в каждом конкретном случае в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Безусловно, что приоритет такого абсолютного блага, как жизнь человека, но сравнению с другими благами, например имущественными, не вызывает сомнений. Нельзя спасать одно благо за счет причинения вреда равноценному благу (например, спасать свою жизнь за счет жизни другого человека; нельзя использовать во вред человеку современные достижения трансплантации — когда, противоправно лишая жизни одного человека, его органы пересаживаются в организм другого человека).
В каждой конкретной экстремальной ситуации необходим детальный анализ реальной обстановки, который позволил бы с высокой степенью достоверности оценивать тяжесть причиненного вреда, его целесообразность и правомерность по сравнению с вредом предотвращенным.
В ч. 2 ст. 39 УК РФ содержится понятие превышения пределов крайней необходимости. По смыслу закона под превышением пределов крайней необходимости понимается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда правоохраняемым интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный. Из этого следует, что причинение вреда, равного тому, который мог наступить, или вреда большего образует превышение, т.е. эксцесс крайней необходимости. Понятие «явное несоответствие» оценочное. Поэтому при оценке ситуации, связанной с состоянием крайней необходимости, подлежат детальному исследованию обстоятельства как объективного, так и субъективного характера.
Следовательно, «если даже действиями лица причиняется вред, выходящий за рамки правомерности крайней необходимости, но причиненный неумышленно, ответственность за превышение пределов крайней необходимости исключается».
Таким образом, суть приведенного положения закона заключается в том, что причиненный вред должен быть меньшим, чем вред предотвращенный. Какие интересы более ценны, а какие менее, какой вред больше, а какой меньше — эти вопросы можно решить лишь в зависимости от обстоятельств каждого конкретного случая с учетом принятых в обществе моральных принципов, а также иерархии социальных ценностей.
Положение о том, что превышение пределов крайней необходимости будет иметь место при условии, что причиненный вред был равен или был больше предотвращенного, довольно часто встречается в судебной практике, особенно в случаях, когда лицо спасает свою жизнь за счет жизни другого человека. Теперь, по сравнению с ранее действовавшим Уголовным кодексом РСФСР (ст. 14), в уголовном законе дается разъяснение, что при равном вреде деяние будет рассматриваться как превышение пределов крайней необходимости.
В теории уголовного права высказывается мнение о том, что при крайней необходимости, так же как и при необходимой обороне, не следует ограничивать пределы причиняемого вреда. Так, отмечается, что принципиально важным явилось бы закрепление положения, согласно которому уголовный законодатель признал бы правомерным причинение не только просто «вреда», а причинение «любого вреда» посягающему лицу: в состоянии необходимой обороны, в состоянии причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и в состоянии крайней необходимости.
Вряд ли можно согласиться с подобным предложением, поскольку в таком случае будет отвергнута основная идея института крайней необходимости, заключающаяся в том, что вред причиненный должен быть обязательно меньше предотвращенного. Если допустить возможность причинения большего вреда, то правомерен вопрос о необходимости существования самого института крайней необходимости. Ведь в данном случае мы скорее согласимся с тем вредом, который может быть причинен источником опасности, чем с тем, что будет получен в результате действий устранителя этой опасности. Во всех случаях, в том числе и в состоянии крайней необходимости, должно учитываться требование ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому осуществление прав свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Действия лица даже в экстремальных ситуациях требует соизмеримости характера действий и причинения вреда.
Оценивая причиненный вред в условиях крайней необходимости, правоприменителю следует учитывать не только объективные признаки деяния, но и субъективные. Дело в том, что, согласно закону, превышение пределов крайней необходимости влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда, это означает, что как бы ни был превышен уровень причиненного вреда по сравнению с предотвращенным, если он причинен по неосторожности, — уголовная ответственность не наступает.
В УК РСФСР 1960 г. такого указания не содержалось, поэтому лица, причинившие в состоянии крайней необходимости (хотя и по неосторожности) больший вред, чем предотвращенный, нередко привлекались к уголовной ответственности за неосторожное причинение вреда. Подобная практика уже тогда вызывала большие сомнения в ее обоснованности. Действительно, требовать, чтобы лицо, оказавшееся в экстремальных условиях, могло соразмерять причиняемый и предотвращаемый вред, нереально. Другое дело, когда человек действует с умыслом, осознавая общественно опасный характер своего деяния, понимая, что избранные им средства по устранению опасности явно превышают пределы крайней необходимости.
Поскольку вред при крайней необходимости причиняется третьему лицу, то в практике возникает вопрос о субъекте возмещения этого вреда, о том, кто конкретно выступает ответчиком по причиненному вреду. И.П. Портнов отмечает, что здесь не может быть однозначного решения. Все зависит от того, кто был источником возникновения крайней необходимости. Если это был человек, то он и должен быть ответчиком перед третьим лицом за причиненный ему ущерб. Например, гражданин, защищаясь от хулиганов, вырвал у прохожего трость и использовал ее так, что сломал. Трость оказалась ценной вещью. Поскольку гражданин действовал в условиях необходимой обороны и крайней необходимости, то возмещать ущерб прохожему должны хулиганы.
Когда же опасность причинения вреда возникает от других источников — стихийных сил природы, животных, техники, вопрос о возмещении ущерба решается в соответствии с положениями гражданского законодательства.
При защите правоохраняемых ценностей нередко возникают вопросы о том, действовало ли лицо в состоянии необходимой обороны или в состоянии крайней необходимости. Это обусловлено тем, что эти правовые институты имеют определенное сходство. Например, у них одинаковые основания освобождения от уголовной ответственности, а именно отсутствие в действиях признака общественной опасности. Те и другие не только не преступны, но и общественно полезны. Кроме того, круг правоохраняемых интересов, защищаемых при необходимой обороне и крайней необходимости, один и тот же.
Вместе с тем они имеют существенные различия, позволяющие рассматривать их как самостоятельные правовые явления и способы реализации конституционного права на самозащиту прав и свобод. Источником опасности при необходимой обороне может быть только человек, точнее, его общественно опасное поведение, посягательство. При крайней необходимости источниками опасности являются не только и не столько человек, сколько природные, технические и прочие силы. При необходимой обороне вред причиняется самому посягающему, а при крайней необходимости он причиняется гражданам, общественным, государственным организациям, предприятиям, которые не имели отношения к возникновению устраняемой опасности, а именно третьим лицам. Различие между двумя институтами заключается и в том, что при крайней необходимости нужно, чтобы причиненный вред был меньше вреда предотвращенного, чего не требуется при необходимой обороне.
В первом случае важно, чтобы причинение меньшего вреда было единственной возможностью предотвратить больший вред. Во втором — лицо имеет право активно действовать, применять насилие к нападающему, несмотря на то что у нею были иные возможности, в частности, убежать, спрятаться, позвать на помощь. Крайняя необходимость может осуществляться как действиями, так и бездействием. Вред, причиненный при необходимой обороне, не порождает гражданско-правовой ответственности, а при крайней необходимости гражданско-правовая ответственность согласно ст. 1067 ГК РФ не исключается. В данных случаях ответственность несет либо лицо, причинившее вред, либо лицо, в чьих интересах был причинен вред (когда лицо, причинившее вред, защищало не свои интересы, а интересы другого лица).
Правовая оценка действий в состоянии крайней необходимости предусмотрена и административным законодательством. Согласно ст. 2.7 КоАП РФ не является административным правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред.
В этих положениях административного закона содержатся признаки, позволяющие квалифицировать состояние крайней необходимости. В их числе:
а) совершение действий, хотя и указанных в КоАП РФ, но не имеющих признаков противоправного деяния (своими действиями лицо пыталось предотвратить опасность, угрожающую общегосударственным интересам или законным интересам субъектов частного права);
б) лицо, осуществляющее правоохранительную функцию в состоянии крайней необходимости, предотвращает действия нарушителя, следствием которых могло быть причинение имущественного ущерба, телесного (физического) или морального вреда, а также действия, посягающие на публично-правовые интересы, либо пресекает длящееся противоправное деяние в тех случаях, когда ущерб (вред) уже причинен.
В соответствии со ст. 2.7 КоАП РФ действие в состоянии крайней необходимости, причинившее более значительный вред, чем предотвращенный вред, квалифицируется в качестве административного правонарушения. Указанное действие в целом соответствует определению превышения пределов крайней необходимости, предусмотренных ч. 2 ст. 39 УК РФ, однако имеются и некоторые различия. Под превышением пределов крайней необходимости по смыслу УК РФ признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда охраняемым законом интересам был причинен вред, равный или более значительный, чем предотвращенный.
Таким образом, квалификация превышения пределов крайней необходимости при совершении преступления сопряжена не только с подтверждением объективных критериев (установлением размера причиненного вреда и его соотнесением с предотвращенным вредом), но и с определением субъективных факторов данного правонарушения, в частности с выявлением обстоятельств, при которых устранялась опасность. Характерно, что последний признак не принимается во внимание в случае установления состояния крайней необходимости при совершении административных правонарушений.
Квалифицирующие признаки крайней необходимости, как правило, учитываются только при производстве по делам об административных правонарушениях, предусмотренных КоАП РФ. При выявлении признаков бюджетного, налогового правонарушения они не принимаются во внимание. Согласно п. 1 ст. 111 Налогового кодекса РФ к обстоятельствам, исключающим вину юридического или физического лица в совершении налогового правонарушения и соответственно его привлечение к ответственности, относится совершение деяния, содержащего признаки налогового правонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрезвычайных и непреодолимых обстоятельств. Указанные обстоятельства не нуждаются в специальных средствах доказывания, тогда как квалификация административных правонарушений, а также преступлений, совершенных с превышением пределов крайней необходимости, всегда сопряжена с установлением объективной стороны соответствующего правонарушения и подтверждением соответствующих фактов, т.е. в этих случаях, в отличие от налогового проступка, необходимы специальные средства доказывания.
Нарушение гражданского законодательства, допущенное в состоянии крайней необходимости, как правило, не учитывается при применении гражданско-правовых санкций; во всяком случае, это сопряжено с приведением веских доказательств лицом, не исполнившим или ненадлежащим образом исполнившим обязательство. Данное лицо должно доказать, что надлежащее исполнение гражданско-правовых обязательств оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Данные признаки присущи частноправовым отношениям, тогда как при совершении административных правонарушений и преступлений подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность. Форс-мажорные обстоятельства как условие неисполнения гражданско-правовых обязательств могут быть оговорены сторонами в договоре.
В гражданском законодательстве РФ институт крайней необходимости рассматривается как один из способов самозащиты гражданских прав. Согласно ст. 1067 ГК РФ вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред. Учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как третье лицо, так и лицо, причинившее вред.
Крайняя необходимость имеет известное сходство с необходимой обороной, но вместе с тем весьма существенно отличается от нее. Сходным в крайней необходимости и необходимой обороне является то, что действия лица как в состоянии необходимой обороны, так и в состоянии крайней необходимости не являются только и исключительно способами самозащиты гражданских прав, но представляют собой также и средство защиты интересов государства, общества и других лиц, причем как имущественных, так и неимущественных интересов.
Отмечается, что «необходимую оборону можно было бы рассматривать в качестве одного их видов действия лица в условиях крайней необходимости, созданной преступным посягательством»1Грибанов Н.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. 2-е изд. М., 1992. С. 119.. Однако закон выделяет их в качестве самостоятельных обстоятельств.
При крайней необходимости опасность для интересов личности, общества и государства или третьих лиц возникает вследствие стихийных бедствий, неисправности механизмов, особого состояния организма человека, например вследствие болезни. Она может быть вызвана и поведением людей, в том числе содержащим признаки преступного деяния (например, нанесение тяжелого ранения гражданину, для спасения жизни которого требуется принятие крайне необходимых мер), но это поведение не является нападением на причинителя вреда, действующего в состоянии крайней необходимости.
В отличие от необходимой обороны как единственного в своем роде явления, свойственного в гражданско-правовой сфере лишь обязательствам из причинения вреда, крайняя необходимость имеет в гражданском законодательстве ряд сходных с ней правовых явлений. К таковым может быть отнесена предусмотренная ст. 179 ГК РФ возможность признания недействительной сделки, совершенной при «стечении тяжелых обстоятельств». Статья 187 ГК РФ допускает передоверие представителем своих действий другому лицу, когда он «вынужден к этому в силу обстоятельств». В ст. 546 ГК РФ допускается перерыв в подаче, прекращение или ограничение энергии без согласования с абонентом в случае «необходимости принять неотложные меры» но предотвращению аварии.
Во всех перечисленных случаях лицо также действует при обстоятельствах, которые вынуждают его с необходимостью действовать определенным образом. Однако, как видно их приведенных примеров, закон употребляет здесь иные формулировки и не творит о крайней необходимости. Особенность обстоятельств, которые закон относит к крайней необходимости, в сравнении с приведенными случаями с точки зрения гражданского права состоит в том, что устранение опасности при этих обстоятельствах не может быть осуществлено обычными способами и лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, вынуждено использовать средства, связанные с причинением вреда.
При этом в одних случаях причинение вреда может быть необходимой мерой предотвращения опасности, тогда как в других случаях вред может выступать лишь как сопутствующее явление, которое могло наступить, но могло и не наступить. Однако возможность причинения вреда при предотвращении опасности в состоянии крайней необходимости всегда осознается лицом, предпринимающим те или иные меры. Иначе говоря, с субъективной стороны причинение вреда в состоянии крайней необходимости может быть как умышленным, так и неосторожным. Но при любом положении обязательно наличие одного условия: причиненный вред должен быть менее значительным, чем вред предотвращенный.
Крайняя необходимость весьма существенно отличается от необходимой обороны и по субъективному составу, причем как со стороны причинителя вреда, так и со стороны потерпевшего.
Когда речь идет о необходимой обороне, то обороняющимся субъектом может быть только физическое лицо. Даже в том случае, когда в порядке самообороны действует лицо, выполняющее служебные функции, последние влияют лишь на определение пределов необходимой обороны, но не являются основанием для признания обороняющейся стороной самой организации, если даже речь идет о защите интересов этой организации.
Это обусловлено тем, что лицо, выполняющее, например, функции сторожа, охранника и т.п., обязано действовать при выполнении служебных обязанностей в пределах необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны этим лицом есть в то же время и превышение им пределов служебных полномочий. Поэтому и возмещение вреда может быть возложено не на организацию, а на него самого, так как ст. 1068 ГК РФ предусматривает ответственность юридического лица или гражданина за вред, причиненный его работником при исполнении трудовых обязанностей.
Иначе обстоит дело с крайней необходимостью. Если в уголовном праве вопрос о субъекте, причиняющем вред в состоянии крайней необходимости, решается просто: им может быть только отдельный гражданин или группа лиц, — то применительно к гражданскому праву возможно положение, при котором в состоянии крайней необходимости оказывается юридическое лицо.
По-разному решается вопрос о субъектах, которым причинен вред. Если при необходимой обороне вред причиняется непосредственно нападающему, то при крайней необходимости вред причиняется третьему лицу. Отсюда вытекают и различные гражданско-правовые последствия.
Поскольку причинение вреда в состоянии необходимой обороны вызывается виновными действиями самого нападающего, постольку вред возмещению не подлежит. При крайней необходимости третье лицо, которому причинен вред, невиновно. Поэтому общий принцип, который закреплен в ст. 1067 ГК РФ, определяет обязанность возмещения такого вреда, хотя и сами действия причинителя вреда в данном случае признаются правомерными.
В абзаце первом ст. 1067 ГК РФ речь идет об отношениях между двумя сторонами причинителем вреда и потерпевшим. Когда такого рода действия производятся для устранения опасности, угрожающей не самому причинителю вреда, то, но существующему мнению, в отношении появляется некое третье лицо, которое «бесспорно является заинтересованным, поскольку оно терпело бы определенную убыль в имуществе или в неимущественных благах, если бы кто-то не устранил угрожающую ему опасность».
Действительно, абзац второй указанной статьи ГК РФ содержит правило, согласно которому обязанность по возмещению вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, может быть возложена судом на лицо, в интересах которого действовал причинивший вред. То есть закон говорит, что на третье лицо может налагаться обязанность совершить в отношении потерпевшего определенное действие.
Однако здесь нет обязательства в смысле ст. 307 ГК РФ, так как отсутствует активный элемент обязательственного правоотношения: потерпевший не обладает правом требования в отношении лица, в интересах которого был причинен вред. Хотя, конечно, вполне справедливо привлечение последнего к возмещению имущественных потерь потерпевшего.
Поэтому для данного случая законодатель предусмотрел специальную правовую конструкцию, в соответствии с которой на лицо, не участвующее в известном правоотношении, судом возлагается обязанность, вытекающая из этого правоотношения. Нельзя не отметить, что, учитывая отсутствие противоправности в поведении этого лица — его поведение никоим образом не заслуживает осуждения, — ГК РФ не употребляет термин «ответственность».
В связи с тем, что указанная обязанность не является обязанностью по обязательственному правоотношению, то к ней неприменимы правила, установленные для действия обязательств, последствий их неисполнения и их прекращения.
Причинение вреда в состоянии крайней необходимости есть случай, предусмотренный ч. 3 ст. 1064 ГК РФ, когда закон допускает возмещение вреда, причиненного правомерными действиями.
По характеру правоотношения, возникающие в связи с причинением вреда в состоянии крайней необходимости, могут быть двух видов. В одних случаях, когда лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, причиняет вред, защищая свои права и интересы, здесь имеются правоотношения лишь между двумя его участниками: причинителем вреда и потерпевшим. В данном случае действует только абзац первый ст. 1067 ГК РФ, обязывающий причинившего вред возместить его. Однако, поскольку причинение вреда в состоянии крайней необходимости рассматривается законом как действие правомерное, суд вправе при определении размера возмещения вреда учесть имущественное положение лица, причинившего вред, и снизить размер его возмещения.
В тех же случаях, когда причинение вреда в состоянии крайней необходимости имело место в интересах третьего лица, правоотношения между лицами приобретают иной характер. В них появляются три участника отношений: причинитель вреда, потерпевший и третье лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда. В этом случае абзац второй ст. 1067 ГК РФ предусматривает право суда с учетом обстоятельств, при которых был причинен вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как третье лицо, так и причинившего вред. Так, например, ООО «Форманта-К» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском к мэрии Москвы и Департаменту финансов г. Москвы о признании недействительным распоряжения мэра Москвы от 17.09.1999 г. № 1035-РМ «О мерах по ликвидации последствий взрыва жилого дома № 19 по ул. Гурьянова (Юго-Восточный административный округ)» и взыскании убытков, нанесенных его изданием, на основании ст. 1069 ГК РФ. Решением от 19.04.2000 г. иск удовлетворен со ссылкой на ст. 1067 ГК РФ. Как видно из материалов дела от 09.09.1999 г., в результате взрыва произошло обрушение средней части упомянутого жилого дома. На первом этаже этого дома и в одноэтажной пристройке к нему был расположен магазин ООО «Форманта-К», нежилое помещение которого площадью 1375,5 кв. м принадлежало обществу на праве собственника. Названным распоряжением мэра г. Москвы от 17.09.1999 г. № 1035-РМ дом № 19, в том числе и его нежилая часть, признан аварийным и не подлежащим восстановлению. Требование о возмещении убытков в сумме 9 753 738 рублей удовлетворено со ссылкой на часть первую ст. 1067 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой за действия по устранению опасности, которые хотя и причинили вред, но были необходимы для устранения еще большей опасности, причинитель вреда несет ответственность. Таким образом, законодатель предусматривает возможность освобождения причинителя вреда от ответственности, и проверка наличия обстоятельств, предоставляющих такую возможность, входит в предмет доказывания по делу.
По мнению В.П. Грибанова, «установление правил о возмещении вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, должно преследовать по крайней мере три цели: во-первых, обеспечить возмещение вреда потерпевшему лицу; во-вторых, побудить лицо действовать в условиях крайней необходимости решительно в целях защиты государственных и общественных интересов, спасения жизни и имущества граждан; в-третьих, не допустить необоснованного причинения вреда и стимулировать выбор лицом, действующим в состоянии крайней необходимости, таких средств, которые бы минимальным образом отражались на интересах третьих лиц, иначе говоря, стимулировать не только решительность, но и известную осмотрительность в выборе средств устранения опасности». С данным мнением можно согласиться, так как при законодательной регламентации тех или иных отношений всегда следует иметь в виду соблюдение устанавливаемых законом правил.
Гражданско-правовое определение действия в состоянии крайней необходимости не совпадает с определением, содержащимся в УК РФ, которое опирается на принцип оптимального соотношения категорий вреда и пользы (избежание большего вреда), т.е. включает в него указание на те пределы, за которыми вред будет превышать пользу настолько, что действие перейдет в разряд неправомерного. Эти пределы определяются соотношением вреда причиненного и предотвращенного. Иными словами, причиненный вред должен быть менее предотвращенного вреда. Установление предела, так же, как и выявление степени его превышения, безусловно, должно учитываться как обстоятельство причинения вреда, которое позволяет суду полностью или частично освободить причинителя вреда от обязанности возместить вред.
Таким образом, конституционные положения о праве лица на самозащиту получают свое отраслевое закрепление и гарантирование в уголовном, административном, трудовом, гражданском и ином законодательстве.