Церковь в системе государственного управления царской России
Начиная с церковной реформы Петра I, упразднившего патриаршество и всецело подчинившего церковь государству, она превратилась в одну из отраслей государственного управления. Заряду с системой образования и цензурой она стала мощным орудием нравственного воспитания населения империи и идеологического контроля. Указанные функции осуществлялись при посредстве разветвленного аппарата церковного управления. Непосредственно церковными делами управлял Святейший правительствующий Синод. Его членов — церковных иерархов и обер-прокурора, фактически возглавлявшего Синод, назначал император1Обер-прокурорами Синода назначались особо доверенные лица, как правило, из императорской свиты: наиболее курьезным было назначение на эту должность генерал-адъютанта графа Протасова, до этого командовавшего лейб-гвардии гусарским полком. В 1870— 1880-е гг. обер-прокурорами синода были граф Д.А. Толстой (последствии ставший министром внутренних дел) и К.П. Победоносцев, бывший воспитатель царя Александра III.. Синод представлял собой фактически орган отраслевого государственного управления, своего рода министерство по делам Русской православной церкви2Делами других конфессий — христианских, но не православных (католической, протестантской и т.д.), а также мусульманской, иудейской, буддийской и др. — ведал департамент духовных дел Министерства внутренних дел..
Вся территория империи делилась на церковные округа — епархии, как правило, совпадавшие с губерниями, которыми управляли архиереи (епископы). Низшей административно-церковной единицей был церковный приход с приходским священником (попом) и штатом его помощников (дьяконов и церковных служителей). Приходской священник являлся нравственным наставником и воспитателем прихожан, моральным арбитром в их взаимоотношениях, а также семейных делах.
Но роль церкви не ограничивалась отправлением религиозного культа и наставничеством. В Основных законах, утвержденных еще Павлом I, говорилось, что «христианская православная вера есть первенствующая и господствующая», а «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в церкви святого благочиния...».
Положение государственной религии предопределяло и возложение на церковь ряда государственных функций, а также финансирование ее из государственного бюджета. При поступлении на государственную службу (как военную, так и гражданскую) обязательна была религиозная присяга. В вооруженных силах существовали своеобразные политорганы — полковые и корабельные священники. На церковь возлагалось ведение актов гражданского состояния, брак был религиозным и заключался, и регистрировался в церкви. Дела семейные (конфликты между супругами, родителями и детьми, дела о расторжении брака) рассматривались в церковных судах (епархиальных консисториях) по церковному (каноническому) праву.
Преступления против веры стояли на первом месте в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных и рассматривались как тяжкие государственные преступления.
Во всех учебных заведениях от начальных народных училищ до университетов обязательным было преподавание Закона Божия. Архиереи председательствовали в губернских училищных советах и входили в состав попечительских советов учебных округов, осуществлявших надзор за университетским образованием. Кроме того, церковь содержала свои начальные церковно-приходские школы для низших слоев народа, и ассигнования на них из государственного бюджета в несколько раз превышали ассигнования на народные училища Министерства просвещения. Таким образом, церковь играла важнейшую роль в руководстве системой просвещения. Поэтому неудивительно, что обер-прокурор синода граф Д.А. Толстой длительное время совмещал также пост министра народного просвещения.
На церковь фактически возлагались и некоторые функции полицейского надзора. Дело в том, что для всех подданных православного вероисповедания обязательна была регулярная исповедь перед приходским священником. Свидетельство об исповеди обязательно требовалось при поступлении на государственную службу, производстве в следующий чин, при заключении брака, получении заграничного паспорта и т.д. Но в правиле о тайне исповеди было исключение. Если священнику на исповеди становилось известно о готовившемся государственном преступлении, он обязан был об этом сообщить властям. Таким образом, свидетельство об исповеди являлось как бы справкой о политической благонадежности.
Церковное наказание (епитимия) могло быть наложено за проступки против веры и нравственности не только на духовных лиц, но и на мирян. Для чиновников и офицеров оно влекло за собой, как правило, увольнение с должности.
Наконец, следует упомянуть и о том, что помимо общей цензуры (Главного управления по делам печати) существовала и духовная цензура.