Образование Древнерусского государства. Норманнская и антинорманнская теории происхождения Древнерусского государства

Во второй половине 1-го тыс. н.э. славяне разделились на восточных, западных и южных. Территория, заселенная восточными славянами, на которой сложилась древнерусская народность, включала большую часть современной Западной Украины, некоторые области современной Восточной Украины (Черниговская. Сумская области, частично Полтавская область), большую часть современной Белоруссии, ряд областей современной России (Курская, Брянская, Белгородская, Орловская, Калужская, Московская, Новгородская, Тверская, Псковская области, частично Тульская область). Кстати, это опровергает тезис ряда польских и украинских историков о том, что восточные славяне — это предки украинцев и белорусов, а великороссы — ославянившиеся финны (финские племена весь, мерь, мурома).

В VII-VIII вв. у восточных славян развивалось земледелие, животноводство, возрастала производительность труда, шел процесс отделения ремесла от земледелия, развитие ремесленного производства создавало предпосылки для возникновения городов как центров ремесла и торговли. Интенсивно развивались внешние и внутренние экономические связи.

Существенная черта общественного строя восточных славян VII-VIII вв. — сельская община — мир, вервь как союз индивидуальных хозяйств (малых семей), в собственности которых находились жилища, орудия и продукты труда. Но в рамках территориальной общины еще продолжала существовать коллективная собственность на землю. Это не могло остановить процессы социального и имущественного неравенства общинников. Складывалась и росла частная собственность у зажиточных членов общины, формировалась социальная верхушка, которая присваивала себе право собирать среди членов общины часть продуктов на общие потребности и распоряжаться ими (в процессе становления феодального общества этот обычай превратился в регулярный сбор дани, что стало начальной формой феодальной эксплуатации).

Имевшееся у восточных славян патриархальное рабство не переросло в рабовладельческую формацию. На основе изменений в социально-экономическом строе шло образование государственности у восточных славян.

У восточных славян высшей ступенью развития первобытнообщинного строя были союзы племен, возникшие как военные объединения, — к VIII в. их насчитывают 14. Территория каждого из них была значительной. Формой организации управления в них была военная демократия, для которой было характерно участие всех мужчин племени в решении вопросов управления, наличие народного собрания как органа управления.

Союз образовывался, прежде всего, для ведения войны и обороны, поэтому большое значение приобретал военный предводитель, вокруг которого группировалась его дружина; сохранились и первобытные демократические учреждения — народные собрания и совет старейшин.

Но постепенно военная демократия переросла в военно-иерархическое правление — княжение, а военный предводитель крупного союза племен превращался в правителя — князя. Приближенные князя становились его советниками и наместниками. Дружина превращалась в военную силу, с помощью которой княжение могло осуществлять свои функции.

Процесс преобразования органов общественного самоуправления в государственные органы не был актом единовременным для всех племенных союзов. Согласно «Повести временных лет» княжения были у полян, древлян, кривичей, словен, дреговичей.

В VIII в. в Среднем Приднепровье произошло объединения нескольких союзов племен или княжений в «союзы союзов племен». Арабские историки упоминают три таких «союза союзов»: Куяба (центр в Киеве), Славия (центр в Новгороде), Артания (центр в районе современной Рязани).

В начале IX в. приднепровский союз союзов племен с центром в Киеве перерос в еще более мощное объединение с названием Русская земля, включившее полян, древлян, полочан, дреговичей и др. Правила в этом государственном объединении династия Кия, представителями которой в середине IX в. были князья Дир и Аскольд.

В самом начале IX в. восточные славяне (русы) совершили поход на Сурож в Крыму, в 813 г. — на остров Эгину в Эгейском архипелаге, в 839 г. посольство руссов посетило дворы византийского и германского императоров, в 860 г. руссы появились у стен Константинополя.

Наряду с образованием ядра Древнерусского государства путем объединения южной части восточнославянских племен вокруг Киевского центра во главе с полянами происходил процесс объединения северной части восточнославянских племен вокруг Новгорода во главе со словенами.

Процесс политической консолидации восточных славян завершился в конце IX в. образованием Древнерусского государства — Киевской Руси, объединившего Киевский и Новгородский центры славянской государственности. Это событие, отнесенное летописью к 882 г., считается датой образования Древнерусского государства. Первым князем Древнерусского государства был Олег (882-912).

Экономические предпосылки образования Древнерусского государства:

наличие торгового пути «из грек в варяги»: из Черного моря вверх по Днепру, в верховьях Днепра — волок до реки Ловати, по ней в Ильмень-озеро, из него по реке Волхов в Ладожское озеро, из которого по реке Неве в Балтийское море (так этот путь обозначен в «Повести временных лет», которая «путь из варяг в греки» описывает следующим образом: по Балтийскому и Северному морям вокруг Европы в Средиземное море, к Риму и норманнским владениям в Сицилии и Неаполе, далее — к Константинополю, а затем — в Черное море);
развитие производительных сил, крупные военные экспедиции славян против своих соседей ускорили распад первобытнообщинных отношений и оформление частной собственности, что ускорило имущественное расслоение внутри славянских племен, обогащение родо-племенной знати и выделение из ее состава племенных вождей, окружавших себя дружинами;
сбор полюдья, продолжавшийся полгода, а главное — организация сбыта результатов полюдья вниз по Дону в Итиль (Волгу) и по Днепру — в Византию, в земли Арабского халифата, требовали огромных ресурсов и объединения труда многих людей (например, для строительства и оснащения военного и торгового флотов).

Политические предпосылки образования Древнерусского государства:

развитие государственности у восточных славян начиная с V-VI вв.;
в союзах племен, складывающихся в значительной степени под влиянием завоевательных походов, объединение славян осуществлялось уже не по родовому, а по территориальному признаку;
наличие внешней угрозы экономического и политического подчинения со стороны Хазарского каганата;
усиление роли и значения племенных вождей, власть которых трансформировалась в княжескую.

В результате походов древнерусских князей Олега (882-907), Игоря (912-945), Святослава (965-971) и Владимира (980-1015) территория Древнерусского государства существенно расширилась: были присоединены земли древлян, северян, радимичей, уличей и тиверцей, вятичей.

Норманнизм и антинорманнизм. До середины XX в. основной теорией, объясняющей образование Древнерусского государства, была так называемая норманнская теория, согласно которой Древнерусское государство образовалось не в результате внутреннего общественно-экономического развития, а в результате завоевания призванными на княжение в Новгород варягами славянских племен в бассейне реки Днепр.

Традиционно основоположниками теории норманнизма считаются историки — члены Российской академии наук Г.Ф. Миллер и Г.З. Байер. Однако фактически их роль состояла в том, что они довели до широкой научной общественности в виде некоей теоретической концепции выводы, которые высказывались до них, например, первыми российскими профессиональными историками XVIII в. В.Н. Татищевым и М.М. Щербатовым.

Эти выводы строились на основе изучения источников, но опирались, во-первых, на единственно возможную в то время методологию — добросовестно следовать за сообщениями исторических памятников, а во-вторых, на идеалистическое понимание хода исторического процесса как результата деятельности исторических лиц. В случае с образованием Древнерусского государства в качестве таковых лиц выступали Рюрик, Олег и Игорь, о которых в древнерусских летописях (абсолютно надежных по тогдашним временам источниках) сообщалось, что они «варяжского» происхождения.

Концепция Байера и Миллера, которую позднее развил А.Л. Шлепер, в течение XVIII-XIX вв. влияла на исследования ранней истории России и проблем образования Древнерусского государства как внутри страны, так и за рубежом. Плодотворность выдвинутых ими подходов к исследованию источников, постановка вопроса о тесных связях Руси со Скандинавией и Византией, об основах древнерусской экономики и государственности открывали перспективы развития исторической науки в данной области. Развитие их концепции, поиски новых материалов и их интерпретация, постановка новых проблем и их решение свидетельствовали о научной продуктивности «норманнской» теории вплоть до начала XX в.

В той или иной степени разделяли норманнскую теорию виднейшие отечественные историки — Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев. В.О. Ключевский. М.П. Погодин.

В конце XIX — начале XX в. произошло даже некоторое укрепление норманнизма, связанное, во-первых, с выходом в 1891 г. на русском языке (после английского, немецкого и датского изданий) книги датского лингвиста? профессора Копенгагенского университета В. Томсена «Начало Русского государства», подведшей итог филологической аргументации норманнистов; во-вторых, с обращением к археологически аргументам. На основании раскопок ряда памятников отечественные археологи А.А. Спинын и В.И. Равдоникас, шведский археолог, сотрудник Исторического музея Швеции Т. Арне (обобщивший накопленный им материал в изданной в 1914 г. книге «Швеция и Восток») сделали вывод о большой роли скандинавов в истории Древней Руси и ее культуре. Их выводы в пользу норманнской теории образования Древнерусского государства были поддержаны отечественными историками Ю.В. Готье (заявившем, что норманнский вопрос «решен в пользу норманнов»), А.А. Шахматовым (рассматривающим возникновение государственности на Руси как последовательное появление в Восточной Европе трех скандинавских государств и результат борьбы между ними), А.Е. Пресняковым, а также советскими историками М.Н. Покровским, И.А. Рожковым, П.П. Смирновым и др.

Антинорманнизм в своем развитии прошел несколько этапов.

Первым с критикой норманнизма выступил М/В. Ломоносов: сначала в 1749 г. в замечаниях на диссертацию Г.Ф. Миллера «Происхождение имени и народа российского», а в дальнейшем — в «Кратком российском летописце» и в «Древней Российской истории». Но его критика была в большей степени патриотической реакцией на общую ситуацию в России, сложившейся в годы бироновщины, нежели результатом специального изучения источников или новой, отличной от его оппонентов методологии истории.

Антинорманнизм XVIII-XIX вв. поддерживался не столько оригинальными изысканиями, сколько славянофильскими настроениями. Антинорманнисты того периода (Н.И. Костомаров, Д.И. Иловайский, И.Е. Забелин, Д.М. Багалей и др.) не противопоставляли собственных концепций, не вводили в научный оборот новых источников. И поскольку исходили при этом из тех же методологических предпосылок, что и их оппоненты (т.с. не отрицалась возможность основания государства в результате единовременного акта одним липом или группой лиц, а также признавалась достоверность письменных первоисточников, на которые ссылались и норманнисты), антинорманнисты стремились лишь к логическому опровержению основных положений норманнистов. Основное внимание было сосредоточено на этнической принадлежности варягов и Рюрика, при этом термин «русь» связывался с литовцами, готами, хазарами (но только не со скандинавами). Исключение составил труд С.А. Гедеонова «Варяги и Русь» (1876), в котором автор указал на слабые стороны норманнской теории.

Новый этап в развитии антинорманнизма связан в первую очередь с трудами советских археологов А.В. Арниховского, П.Н. Третьякова, Б.А. Рыбакова, С.В. Киселева. В результате исследования ими материальной культуры восточных славян накануне образования Древнерусского государства, ремесленного производства, сельского хозяйства в Древней Руси был выявлен относительно высокий уровень развития восточнославянского общества, который, во-первых, не уступал степени развития скандинавского общества (а этот вывод подрывал убежденность норманнистов в культурном превосходстве скандинавов над славянами), а во-вторых, свидетельствовал о том, что к IX в. восточные славяне по своему экономическому и социальному развитию находились на стадии перехода к государству (что также подрывало тезис норманнистов о «дикости» восточных славян).

Эти выводы археологов заложили основу для конкретно-исторического исследования процессов образования Древнерусского государства, проведенного советскими учеными Б.Д. Грековым, В.А. Пархоменко, В.В. Мавродиным, С.В. Юшковым, М.Н. Тихомировым.

Отличительная особенность этого этапа развития антинорманнизма — новая, отличная от норманнизма, методологическая основа изучения проблем образования Древнерусского государства — историко-материалистическая теория происхождения классов и государства. Согласно этой теории, образование государства есть не некий оторванный от социально-экономического развития общества результат деятельности исторических личностей, а длительный процесс, заключающийся в образовании экономически и политически господствующего класса, который в целях подчинения себе всего остального населения и создает государство как аппарат своего господства. Таким образом, антинорманнизм этого периода приобрел серьезную научно- методологическую основу, исходя из которой Б.Д. Греков, например, не видел необходимости отвергать целиком летописную легенду о призвании варяжских князей, поскольку за ней могли стоять исторические факты, имеющие много аналогий в истории как Руси, так и других стран.

К сожалению, во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов в условиях развернувшейся в начальный период холодной войны борьбы с «преклонением перед иностранщиной» и господства теории автохтонности и изолированности восточнославянского общества от окружающего мира, отмечался резкий поворот от научного антинорманнизма середины XX в. к вульгарному, славянофильскому антинорманнизму XVIII-XIX вв.: (1) вошла в силу «южнорусская» (среднеднепровская) этимология слова «русь»; (2) возродились поиски нескандинавского происхождения варягов; (3) произвольно интерпретировались письменные источники (Вертинская хроника, сочинения Константина Багрянородного и др.).

Особую остроту норманнскому вопросу придавала в то время активная политическая спекуляция на норманнизме (объяснявшем низкий уровень развития славянских народов, их прирожденную неспособность к политическому и социальному действию, выразившуюся в неумении создать государство) в фашистской Германии.

Отрицательные последствия отхода от научного антинорманнизма не замедлили сказаться на исторической науке:

усложнились условия для объективного исследования русско-скандинавских связей до XI в.: из поля зрения ученых практически выпали древнескандинавские письменные источники; в изданной в СССР в 1951 г. книге И. Андерсона «История Швеции» при переводе был выброшен раздел о деятельности викингов на Востоке как «не представляющий интереса»;
в рецензиях и выступлениях научная аргументация подменялась навешиванием «ярлыков», что вызвало соответствующее отношение зарубежных историков и свело на нет возможности научной дискуссии (этой ситуацией незамедлительно воспользовались «специалисты по Востоку» — западногерманские остфоршеры, которые стали развивать теорию «исключения России из Европы» с противопоставлением русской истории «закономерному пути» европейских государств, поскольку восточные славяне, по их мнению, жили в полной изоляции от европейских народов, что и обусловило низкий уровень и нетипичность их развития);
свертывались археологические исследования, задерживалась публикация материалов, содержавших сведения о скандинавских древностях;
упрощенная трактовка процессов образования Древнерусского государства проникла на страницы учебников для высшей и средней школ, легла в основу популяризаторских работ, формируя психологию националистического патриотизма.

Большую роль в преодолении вульгарного антинорманнизма сыграли работы Б.Н. Рыбакова, Г.Ф. Корзухиной, В.Т. Пашуто и др., по-новому осветившие проблемы славяно-скандинавского культурного и этнического синтеза в Древней Руси, что позволило в 1970-1980-х годах восстановить позиции научного антинорманнизма.

Современный научный антинорманнизм основывается на широком комплексном изучении письменных, археологических, лингвистических источников, как древнерусских, так и зарубежных. Современные археологические материалы, а также данные топонимики позволяют аргументированно отвергнуть теории скандинавского завоевания и колонизации Руси:

не обнаружено следов оседания скандинавов на земле и освоения ими земельных угодий на территории расселения восточных славян;
исследования становления древнерусских городов убедительно доказывают, что скандинавы не были их основателями: городские центры возникали в местах скопления сельского населения в результате отделения ремесла от земледелия и приобретали административные и иные функции на местной основе (присутствие в этих поселениях скандинавов объяснятся их участием в политической и экономической жизни Древнерусского государства);
значительная часть торговой деятельности на Руси протекала без участия скандинавов (последние участвовали лишь в транзитной торговле с Булгаром и Византией, ориентированной на западноевропейские и арабские рынки);
правящий слой Древней Руси формировался на восточнославянской основе, но включал и отдельных представителей скандинавов, финнов, а также кочевников из числа союзников славян;
исследования скандинавских топонимов на территории Руси в работах немецкого языковеда и лексикографа М. Фасмера (автора «Этимологического словаря русского языка» и редактора «Словаря русских водных названий») и советской скандинавистки Е.А. Рыдзевской выявили 370 топонимов и гидронимов среди 60 000 населенных пунктов: т.е. на 1000 названий населенных пунктов приходится семь скандинавских; поэтому не может быть и речи о варяжской экспансии, скорее, скандинавские названия населенных пунктов и рек говорят об интенсивных торговых связях;
исследования на протяжении двух веков скандинавских заимствований в русском языке выявило всего 115 слов, абсолютное большинство из которых — диалекты XIX в., в наше время не употребляемые; из них лишь 30 — очевидные заимствования, из которых только 10 можно привести в доказательство норманнской теории (это такие слова, как гридин, тиун, ябетиик, пуд).

Достижения научного антинорманнизма таковы, что еще в 1960 г. на международном конгрессе историков в Стокгольме лидер норманнистов датский ученый А. Стендер-Петерсен заявил, что норманнизм как научное построение умер, так как все его аргументы разбиты, опровергнуты, и призвал к созданию неонорманнизма. Правда, неонорманнистских теоретических построений так и не появилось, противники научного антинорманнизма продолжают ссылаться на все те же доказательства норманнистов XVIII - начала XX в.