Юридическая ответственность — реакция общества на правонарушение
Р. З. Лившиц определяет юридическую ответственность как «реакцию общества на правонарушение». Любое правонарушение должно вызывать реакцию общества, которая может носить самый разнообразный характер: от общественного осуждения и порицания до порицания, основанного на приговоре суда. Однако такое понимание юридической ответственности достаточно расплывчато и не устанавливает четких границ.
Даже если принимать во внимание только реакцию, основанную на правовых нормах, то и она может выражаться в возбуждении уголовного дела, в выявлении виновных лиц, в других процессуальных действиях, которые характеризуют процессуальную форму осуществления юридической ответственности, но собственно ответственностью не являются.
Характеристика «реакция общества на правонарушение» в большей степени относится к принципу неотвратимости юридической ответственности, содержание которого определяется как обязательная реакция общества на правонарушение.
Не менее аморфное определение негативного аспекта ответственности дает М. А. Краснов, указывая, что в случае «отрицательной оценки и наличия вины инстанция ответственности вправе определенным образом реагировать». Связывать юридическую ответственность с правом уполномоченного субъекта — достаточно спорный подход.
Естественно, прав без обязанностей не существует, но у уполномоченного субъекта возникает прежде всего обязанность привлечь правонарушителя к юридической ответственности. Он вправе действовать только в рамках этой обязанности, она выступает для него в качестве императива. Правоприменитель не вправе выбирать: привлекать или нет нарушителя к юридической ответственности, он обязан сделать это.
Юридическая ответственность — обязанность претерпевать лишения. Другой вариант понимания юридической ответственности — ее трактовка как обязанности лица претерпевать определенные лишения государственно-властного характера, предусмотренные законом за совершенное правонарушение.
Категория «обязанность» так или иначе связана с понятием «возможность наступления юридической ответственности». Учитывая это, Т.Д. Зражевская определяет конституционную ответственность как «самостоятельный вид юридической ответственности, выражающийся в возможности наступления неблагоприятных последствий для субъектов конституционного права, нарушивших (или стремящихся нарушить) нормы конституционного законодательства».
Независимо от модификации суть этой концепции сводится к обязанности. Обязанность, разумеется, выступает в качестве атрибута правоотношения, а следовательно, и юридическую ответственность можно рассматривать как атрибут правоотношения. Вне правоотношений юридической ответственности не существует.
Действительно, обязанность правонарушителя подвергнуться правоограничениям закреплена в правовой норме и возникает с момента совершения правонарушения. Эта юридическая обязанность по своей природе имеет особый характер, позволяющий выделять ее из системы других юридических обязанностей.
Во-первых, эта обязанность предусмотрена правовой нормой, устанавливающей юридическую ответственность. Во-вторых, основанием ее реализации выступает факт совершенного правонарушения. В-третьих, реализация обязанности возможна только на основании решения компетентного органа. В-четвертых, это «обязанность, носящая ущербный характер, нежелательный для субъекта права, на которого она возлагается.
Ответственность выполняет роль юридического гаранта обязанности, существовавшей до правонарушения, поскольку при неисполнении юридической обязанности может наступить юридическая ответственность». В-пятых, неблагоприятные последствия прямо предусмотрены санкцией нарушенной нормы. В-шестых, по своему юридическому содержанию неблагоприятные последствия являются мерами юридической ответственности, а не мерами защиты.
Мы исходим из того, что понятие ответственности должно включать в себя как обязанность правонарушителя подвергнуться неблагоприятным последствиям, так и само претерпевание этих последствий, т. е. реализацию санкции правовой нормы. «Трактовка ответственности как обязанности представляется нам неудачной.
Основываясь на ней, пришлось признать, что правовая ответственность существует и тогда, когда нарушитель не установлен», — пишут И. С. Самощенко и М. X. Фарукшин. Однако до момента выявления правонарушителя ответственность еще носит нематериализованный характер. Она существует в виде обязанности (модели поведения) подвергнуться мерам государственного принуждения, претерпеть неблагоприятные последствия, вытекающие из факта правонарушения.
Юридическая ответственность объективно возникает из факта совершения преступления, а дальнейшее ее развитие говорит уже о реализации ответственности. Трудно полностью согласиться с данной трактовкой рассматриваемого понятия. Одной лишь обязанностью нельзя охватить принудительную форму ответственности — она значительно шире, хотя обязанность и является ее необходимым, сущностным признаком.
При подобном понимании юридической ответственности она становится «невидимой». Не совсем ясно, что это за юридическая ответственность в виде обязанности. На наш взгляд, юридическая ответственность как обязанность правонарушителя характеризует статику государственно-принудительной формы реализации юридической ответственности.
Реализация этой обязанности уже связана с осуждением и реальным претерпеванием неблагоприятных последствий. Однако юридическая ответственность не сводится к обязанности, осуждению, реализации санкции, наказанию. Эти юридические явления служат выражением ответственности, и каждое в отдельности в известной степени характеризует ее.
Юридическая ответственность — обязанность, принудительно исполняемая. По своей сути это модификация концепции «юридическая ответственность — обязанность», которая получила широкое распространение в цивилистической литературе. Эта концепция во многом связана со спецификой гражданско-правовой ответственности, поскольку некоторые ученые-цивилисты не считают добровольное возмещение ущерба юридической ответственностью.
С. Н. Братусь пишет: «Юридическая ответственность — это та же обязанность, но принудительно исполняемая, если лицо (гражданин или организация), на котором эта обязанность лежит, не исполняет ее добровольно». С. Н. Братусь выступает против понимания юридической ответственности как кары, наказания, но в то же время отмечает, что юридическая ответственность характеризуется и исполнением юридической обязанности под воздействием государственного принуждения.
Можно согласиться с тем, что юридическая ответственность неразрывно связана с государственным принуждением, однако здесь возникает ряд вопросов. На каком уровне выступает это принуждение — внутреннем психологическом или внешнем? Является ли юридической ответственностью обязанность, которую субъект выполняет по внутреннему принуждению? Ответив на эти вопросы, можно выяснить, существенно ли отличается рассматриваемая концепция от понимания юридической ответственности как обязанности, вытекающей из факта совершенного правонарушения.
Государственное принуждение неизбежно сопутствует юридической ответственности, является ее характеристикой. В случае совершения правонарушения государственное принуждение первоначально воздействует на психику правонарушителя, принуждая его к выполнению возникшей обязанности. Выполнение субъектом этой обязанности до того момента, как государственное принуждение объективизировалось в конкретные меры процессуального и материального принуждения, не означает, что государственного принуждения не существовало.
Государственное принуждение — свойство любой нормы права. Вопрос в другом: на каком уровне действует это принуждение — на психологическом (внутреннем) или внешнем. Таким образом, субъект, добровольно реализуя возникшую обязанность, действует под воздействием государственного принуждения, которое существует в виде реальной угрозы объективизироваться в конкретные меры правового воздействия, применяемые к правонарушителю.
Следовательно, две указанные концепции не являются диаметрально противоположными и не исключают друг друга.
В своей работе С. Н. Братусь делает вывод: «Юридическая ответственность — это исполнение обязанности на основе государственного или приравненного к нему общественного принуждения». Если учесть, что исполнение обязанности тождественно реализации санкции правовой нормы, то эта концепция по своему существу оказывается модификацией концепции «юридическая ответственность — реализация санкции».
Концепция «юридическая ответственность — принудительно исполняемая обязанность» встречает в юридической науке обоснованные возражения. Если ответственность есть исполнение под принуждением, то не все общепризнанные меры ответственности окажутся охвачены данным определением. Кроме того, возможность обращения к государству за принудительным исполнением должного составляет сущностную черту права и не является типичным свойством только юридической ответственности.