Толкование судами норм права, его отличие от нормотворчества

Толкование не может рассматриваться как нормотворчество по следующим причинам:

потребность в уяснении смысла нормы возникает, когда решаются проблемы с применением уже существующей нормы права;
в качестве субъекта толкования может выступать любое лицо. Однако нормотворчеством любое лицо заниматься не может;
даже осуществление нормоконтроля не означает, что осуществляется нормотворческая функция. Суд лишь признает норму не подлежащей применению либо отменяет ее и не вправе создавать новую;
даже при официальном нормативном толковании суды не дают оценок толкуемым законам с точки зрения их эффективности, целесообразности существования и т.д., которые неизбежны в ходе нормотворчества.

В этой части следует обратить внимание на правовую позицию Конституционного Суда РФ, согласно которой он решает исключительно вопросы права и, следовательно, не оценивает политическую и экономическую целесообразность (см. абз. 3 п. 2, абз. 4 п. 2.3, абз. 1 п. 5.1 мотивировочной части Постановления от 9 июля 2012 г. № 17-П).

Соответственно логически это в полной мере касается и других российских высших судов. Если, по мнению Верховного Суда РФ или Высшего Арбитражного Суда РФ, требуется отмена или изменение правовых норм, но это не входит в их функции по нормоконтролю, данные суды могут воспользоваться правом на обращение с запросом в Конституционный Суд РФ или правом законодательной инициативы.

Это также означает, что суды, осуществляя толкование права, не вправе изменять заданные Конституцией РФ или законодателем элементы правового регулирования. В частности, сферу действия нормы по территории, во времени, по субъектам, приемы правового регулирования, объект правоотношения, содержание прав и обязанностей и др. Исключение составляет аналогия закона в частноправовых отношениях.

Если эти элементы не выражены четко в нормах права, они определяются путем использования различных способов толкования. Важным моментом является то, что выбор способов толкования осуществляется по усмотрению суда.

Например, очень часто, пытаясь обосновать нормотворческие функции высших судов, ссылаются на такой способ, как расширительное толкование. Однако, во-первых, такое толкование вправе осуществлять любой суд, во-вторых, этот вид толкования, по сути, является следствием телеологического и системно-логического толкования. Если рассматривать норму изолированно и в ее буквальном смысле, может получиться один результат, а если в системе норм с учетом цели их принятия — другой.

Причем это не частное мнение автора. Наиболее четко доктринальные подходы по поводу полномочий судов при применении норм права выражены в Особом мнении судьи Конституционного Суда РФ Г. А. Гаджиева к Определению от 2 ноября 2006 г. № 444-0, в частности:

— «...суды путем использования различных способов толкования должны добиваться достижения установленной данной нормой цели — устранения противоречий и неясностей...» (абз. 2 п. 3);

— «...все способы толкования для устранения неясности должны применяться в совокупности, что не исключает случаев, когда правоприменительный орган отдает предпочтение одному из них» (абз. 2 п. 4);

— «...правоприменительные органы могут прибегнуть к таким способам (методам) толкования, как буквальное толкование, телеологическое толкование, системно-логическое толкование и т.д.» (абз. 2 п. 4);

— «В правовых системах ряда стран следование административным органам рассматривается в качестве самостоятельного способа толкования. Суды могут придерживаться толкования закона, данного административными органами» (абз. 1 п. 5);

— «...телеологическое толкование, т.е. уяснение смысла нормы в контексте целевых установок законодателя, когда правоприменитель учитывает не только исторически обусловленное намерение законодателя, но и цель, которую он ставил перед собой» (абз. 1 п. 6).

Представляет особый интерес следующий факт, отмеченный судьей Конституционного Суда РФ:

«В большинстве стран Содружества, в частности в Великобритании, доминирующим подходом при толковании норм налогового законодательства является метод буквального толкования налоговых законов, основанный на том, что правоприменительные органы, не применяя телеологическое или системно-логическое толкование, предпочитают строгое следование тексту закона. Понятия и термины, используемые в тексте налогового закона, при этом используются в контексте самого этого закона (внутренний контекст).

В российском законодательстве о налогах и сборах, которое по степени разработанности и детализации уступает праву стран Содружества, кроме толкования понятий и терминов с учетом внутреннего контекста широко применяется толкование с учетом внешнего контекста» (абз. 4 и 5 п. 4).

Этот факт позволяет по-новому взглянуть на то, что рассказывается в российской юридической литературе по поводу полномочий судов в англосаксонской правовой семье.

Из указанного Особого мнения следует, что у российских судов достаточно много возможностей в части применения права, но в любом случае они связаны рамками существующих правовых принципов и выражающих их системы норм права.

Также следует отметить, что у результатов толкования норм права не может быть собственного времени действия. Они действуют в том же временном промежутке, что и толкуемая норма.

Результаты официального толкования в силу их сущности предполагают возможность их применения в том же временном промежутке и на тех же условиях, что и толкуемая норма права. Специальных оговорок для этого не требуется. Здесь могут быть ограничения только в части пересмотра ранее принятых решений, в том числе судебных актов.

Важное значение для решения данного вопроса имеют правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в Постановлении от 8 ноября 2012 г. № 25-П:

— «...после вступления в силу решения Конституционного Суда Российской Федерации применение судами общей юрисдикции или арбитражными судами входе рассмотрения конкретного дела, в том числе дела, производство по которому было начато до вступления в силу данного решения Конституционного Суда Российской Федерации, норм, признанных им не соответствующими Конституции Российской Федерации равно как и придание нормам, получившим в решении Конституционного Суда Российской Федерации конституционно-право - вое истолкование, смысла, расходящегося с их конституционно-правовым смыслом, исключаются...» (абз. 2 п. 5 мотивировочной части);

— «...такое решение Конституционного Суда Российской Федерации влечет пересмотр (изменение или отмену) основанного на данных нормативных положениях судебного акта только в тех случаях, когда он либо не вступил в законную силу, либо вступил в законную силу, но не исполнен или исполнен частично...» (абз. 5 п. 3 мотивировочной части);

— «...суды общей юрисдикции и арбитражные суды, независимо от того, в какой процессуальной стадии находится на рассмотрении конкретное дело, с момента вступления в силу постановления Конституционного Суда Российской Федерации, содержащего конституционно-правовое истолкование нормы (примененной или подлежащей применению в данном деле), опровергающее прежнее ее истолкование, в том числе приданное ей разъяснениями высших судебных инстанций, не вправе не исполнять постановление Конституционного Суда Российской Федерации...» (абз. 6 п. 6 мотивировочной части).

Эти правовые позиции подтверждают, что результаты толкования Конституционным Судом РФ норм Конституции РФ подлежат применению и к правоотношениям, возникшим до вступления в силу соответствующего решения Конституционного Суда РФ.