Международное частное право

Правовое положение иностранного государства в международном гражданском процессе

Процессуальное положение государства как участника гражданского процесса основано на его суверенитете. Суверенитет государства предопределил появление теории государственного иммунитета. Виды иммунитетов государства: иммунитет от иностранной юрисдикции; иммунитет от предварительного обеспечения иска и принудительного исполнения иностранного судебного решения; иммунитет от применения иностранного права; иммунитет собственности государства и доктрина акта государства. В настоящее время в мире применяются две теории государственного иммунитета: доктрина абсолютного иммунитета и доктрина функционального (ограниченного) иммунитета.

Доктрина абсолютного иммунитета государства признавалась незыблемой нормой международного права в течение почти 100 лет (сер. XIX в. — сер. XX в.). На этой доктрине основаны «руководящие решения» судов западных государств, вынесенные в 20-х годах XX в. В соответствии с доктриной абсолютного иммунитета государство ни при каких обстоятельствах (даже будучи стороной частноправового отношения) не могло быть привлечено к ответственности в судах другого государства.

Однако иммунитет государства нельзя понимать как отказ в правосудии. Иск к государству всегда может быть предъявлен в его собственном суде; истец также вправе обратиться в компетентные органы своего государства с тем, чтобы оно вступило в дипломатические переговоры с иностранным государством, к которому частное лицо имеет претензии.

В 50-х годах XX в. в связи с активизацией участия государства в международных гражданских правоотношениях появилась теория «торгующего государства», на основе которой была выработана доктрина функционального (ограниченного) иммунитета. Эта доктрина получила практическое воплощение в решениях высших судебных органов ФРГ, Австрии, Швейцарии, вынесенных в 60-х годах XX в. В 70-90-х годах XX в. во многих государствах были приняты национальные законы об иммунитете иностранного государства (США, Великобритания, Канада, Австралия, Аргентина, Сингапур, ЮАР), закрепляющие теорию функционального иммунитета. Современная судебная практика государств континентальной Европы также придерживается данной теории.

И законодательство, и судебная практика зарубежных стран делят акты иностранного государства на публичные (связанные с осуществлением прерогатив государственной власти) и частные (коммерческие — связанные с деятельностью государства в качестве «коммерсанта»). Публичные акты государства пользуются абсолютным иммунитетом и не могут быть предметом разбирательства в суде другого государства.

Если же государство выступает в качестве коммерсанта, то его деятельность представляет собой частный акт и подлежит юрисдикции государства места проведения такой деятельности. По частноправовым сделкам государства возможно привлечение его к ответственности в суде другого государства, применение права страны суда (или иного иностранного права), действия по предварительному обеспечению иска и принудительному исполнению судебного решения.

Во всех национальных законах об иммунитете иностранного государства предусмотрено право такого государства ссылаться на свой иммунитет. Закон об иммунитете иностранного государства США 1976 г. — государство должно сделать заявление об иммунитете в суде. Государственный департамент США может также участвовать в процессе от имени американского правительства, если, по его мнению, суд неправильно толкует закон.

Вопрос о признании иммунитета иностранного государства решается судом. Акт об иммунитете государства Великобритании 1978 г. — заявление об иммунитете может быть сделано в суде непосредственно официальным представителем иностранного государства. Суд по этому вопросу вправе обратиться в Министерство иностранных дел Великобритании, и сведения, полученные от него, для суда обязательны. Судебная практика континентальных стран (Швейцарии, ФРГ, Франции) устанавливает, что заявление об иммунитете делается иностранным государством в суде по правилам местного гражданского процессуального законодательства.

Европейская (Брюссельская) конвенция Совета Европы о государственном иммунитете 1972 г. представляет собой основной нормативный источник практической реализации теории функционального иммунитета, Преамбула Конвенции устанавливает, что государства-участники принимают во внимание современную тенденцию международного права ограничивать иммунитет государства при его вступлении в частноправовые отношения.

Конвенция содержит детализированный, обширный перечень частноправовых отношений, при вступлении в которые государство автоматически лишается своего права на иммунитет. В Брюссельской конвенции зафиксировано, что государство не вправе ссылаться на иммунитет в суде другого государства:

1. При предъявлении встречного иска, если иск вытекает из отношений права или факта, на которых основано основное требование, подчиненное юрисдикции другого государства.
2. Государство обязано подчиняться юрисдикции другого государства по международному соглашению, специальному положению письменного контракта или соглашения, заключенного уже после возникновения спора.
3. При вступлении в гражданские (коммерческие — договоры займа, купли-продажи, подряда, аренды и т.п.) правоотношения, исполнение по которым должно иметь место на территории страны суда.
4. При заключении трудовых договоров с физическими лицами, если работа должна быть выполнена на территории страны суда (за исключением случаев, когда физическое лицо является гражданином государства-нанимателя или в договоре предусмотрена письменная оговорка о подсудности).
5. Если государство является участником (совместно с другими частными лицами) какого-либо общества, ассоциации или юридического лица, имеющего реальное или уставное место нахождения или главное предприятие на территории страны суда.
6. Государство имеет на территории страны суда бюро, агентство или иное учреждение, через которое оно на тех же условиях, что и частные лица, осуществляет производственную, коммерческую или финансовую деятельность.
7. Спор касается прав на промышленную собственность, зарегистрированную и защищаемую в стране суда.
8. Государство нарушило принадлежащие третьему лицу авторские права, защищаемые в стране суда.
9. По делам о праве на недвижимость, расположенную в стране суда.
10. По делам о возмещении вреда, возникшим в связи с фактами, имевшими место на территории страны суда.

Брюссельская конвенция предусматривает возможность принятия принудительных мер по отношению к собственности иностранного государства — участника коммерческой деятельности — в целях предварительного обеспечения иска, а также возможность принудительного исполнения судебного решения, вынесенного против иностранного государства.

Доктрина абсолютного иммунитета государства до сих пор закреплена в законодательстве некоторых государств — Китая, России. Эти процессуальные положения признают абсолютный иммунитет иностранного государства на территории РФ и устанавливают возможность привлечь любое иностранное государство к ответственности в судебных органах РФ при наличии явно выраженного согласия этого государства. Таким образом, российское процессуальное право основано на концепции «договорного, дипломатического» отказа от иммунитета.

По-видимому, устанавливая подобные положения, российский законодатель рассчитывал, что другие государства, даже придерживающиеся концепции функционального иммунитета, на условиях взаимности будут проводить такую же политику в отношении РФ. Подобный расчет полностью противоречит современной практике, о чем ясно свидетельствуют иски, предъявленные в судах Франции и Швейцарии в связи с коммерческой деятельностью Российского государства, и принятие в этих странах принудительных мер по отношению к собственности РФ в связи с предварительным обеспечением иска.

Эти прецеденты имели место до вступления в силу нового гражданского процессуального законодательства РФ, и следовало бы сделать вывод, что государства соблюдают свои собственные законы, а не законы других стран. Если государство придерживается концепции функционального иммунитета, то нельзя ожидать, что оно будет нарушать положения своего собственного права и предоставлять абсолютный иммунитет государству, в законодательстве которого закреплена эта теория.

В 1986 г. при рассмотрении в американском суде иска к КНР в связи с обязательствами китайского правительства по займу 1911 г. Китай сделал заявление, что доктрина функционального иммунитета не может применяться за границей к коммерческой деятельности государств, которые не признают эту доктрину, а придерживаются концепции абсолютного иммунитета. Это заявление не было принято во внимание американским судом, поскольку при разбирательстве дела он применял свое собственное право — Закон об иммунитете иностранного государства 1976 г., основанный на теории функционального иммунитета.

Подобная практика недвусмысленно демонстрирует, что положения ст. 401 ГПК РФ и ст. 251 АПК РФ являются устаревшими, неприемлемыми для большинства других стран, не отражают реалий современной действительности и могут только причинить ущерб интересам России. Кроме того, указанные нормы процессуального законодательства противоречат положениям ст. 124 и 1204 ГК РФ о том, что государство участвует в гражданско-правовых отношениях на равных началах со своими частными партнерами.

Поскольку в современном мире господствует доктрина функционального иммунитета и подавляющее большинство государств готовы вступать в международные коммерческие отношения только на ее началах, то в договорной практике РФ также имеет место отказ от доктрины абсолютного иммунитета.

В двусторонних международных соглашениях о взаимной защите иностранных инвестиций закреплен добровольный и явно выраженный отказ Российского государства от своего иммунитета (договоры РФ с Венгрией, США, Южной Кореей). Споры между принимающим государством и частным иностранным инвестором рассматриваются не в судах принимающего государства, и не в соответствии с его национальном правом, а в порядке международного коммерческого арбитража.

Доктрина абсолютного иммунитета, которой придерживается российское законодательство, не позволяет закрепить в процессуальных законах правила о заявлении об иммунитете от имени государства. Предполагается, что подобной проблемы не может возникнуть, поскольку государство автоматически неподсудно судам другого государства.

Такое предположение давно устарело и полностью не соответствует реальной действительности. На практике России приходилось делать такие заявления в иностранных судах: в деле по искам И. Щукиной и И. Коновалова заявление об иммунитете было сделано как путем направления ноты посольства РФ во Франции в МИД Франции, так и непосредственно во время судебного заседания по правилам французского гражданского судопроизводства.

Привилегии и иммунитеты дипломатических и консульских должностных лиц закреплены в международном публичном праве и неразрывно связаны с суверенитетом государства. Официальные представители государства должны иметь в другом государстве возможность свободно выполнять свои функции как представители суверенного государства.

На этом основано их освобождение от гражданской юрисдикции в государстве пребывания. Однако в международном праве предусмотрены и изъятия из дипломатических и консульских иммунитетов: Венские конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. и консульских сношениях 1963 г. содержат перечень оснований для отказа в предоставлении иммунитетов по гражданским делам.

Консульские должностные лица пользуются в государстве пребывания иммунитетом от гражданской юрисдикции только в связи с тем, что касается их служебной деятельности, но это не распространяется на иски о возмещении вреда, причиненного ДТП. Двусторонние консульские конвенции, как правило, расширяют перечень иммунитетов консулов по сравнению с Венской конвенцией 1963 г. и предоставляют консулам дипломатические иммунитеты в полном объеме.

В соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г. дипломаты не пользуются иммунитетом от гражданской юрисдикции государства пребывания:

1. В отношении вещных исков, относящихся к частному недвижимому имуществу на территории государства пребывания, если дипломат владеет таким имуществом как частное лицо, а не от имени государства аккредитования.
2. В отношении исков о наследстве, в которых дипломат выступает в качестве исполнителя завещания, попечителя наследственного имущества, наследника или отказополучателя как частное лицо.
3. В отношении исков, касающихся любой профессиональной или коммерческой деятельности, осуществляемой дипломатом за пределами его официальных функций.