Вспомогательные источники международного гражданского процесса
Международно-правовой обычай как источник общего международного права, которое является частью внутригосударственной правовой системы, также можно считать источником национального международного гражданского процесса. В российском процессуальном законодательстве это положение прямо не закрепляется; оно вытекает из толкования ст. 15 Конституции РФ («общепризнанные принципы и нормы международного права»).
Значение международного обычая («обычая делового оборота») как источника права прямо зафиксировано в российском гражданском законодательстве. Однако место международных обычаев в национальной правовой системе установлено значительно менее определенно, чем это сделано в отношении международных обычаев. В связи с этим возрастает значение судебной практики, применяющей международные обычные нормы как источник регулирования процессуальных отношений с иностранным элементом.
Между тем судебная практика различных государств демонстрирует совершенно разное отношение к международным обычаям. Например, в ФРГ общие нормы международного права обычного происхождения включены в правовую систему страны. Немецкие суды применяют эти нормы как приоритетные по сравнению с внутренним законом и международным договором. По этому же пути идет судебная практика Нидерландов и большинства европейских стран.
Напротив, в практике американских судов обычаи с позиции иерархии источников права стоят после международных договоров, законов и актов исполнительной власти. Что касается российской судебной практики, то пока еще сложно сказать, по какому пути она пойдет, хотя при рассмотрении экономических споров в арбитражных судах уже достаточно часто применяются ссылки на общеизвестные международные нормы обычного характера.
В доктрине права постоянно подчеркивается, что международные конвенции, принятые в рамках ООН и других универсальных международных организаций и содержащие общеизвестные международные правила (обычаи), должны применяться государствами, не участвующими в таких конвенциях, в качестве нормы международного обычного права. Государство может не участвовать в международном договоре, но применять его нормы как общеизвестные правила обычного происхождения. Подтверждением действия таких норм является в первую очередь национальная судебная практика.
В юридической литературе существует несколько концепций, обосновывающих действие общеизвестных международных правил в качестве обычных норм права (например, доктрины «мягкого права» и «международной вежливости»). Кроме того, в общем международном праве давно установлено, что трансформация обычных норм в договорные и наоборот — процесс естественный.
Большинство норм международных соглашений имеют именно обычное происхождение, а сфера действия международного договора расширяется не только за счет присоединения к нему новых участников, но и за счет применения норм такого договора как норм международного обычая государствами, в договоре не участвующими.
Российские суды пока практически не применяют процессуальные нормы тех международных соглашений, в которых РФ не участвует, но такой общеизвестный международный обычай, как принцип взаимности, является действующей нормой отечественного права. Прежде всего это касается оказания правовой помощи на основе взаимности в отсутствие международного договора.
В американской доктрине права постоянно подчеркивается, что между РФ и США нет двустороннего международного договора по гражданским делам, и США, в отличие от РФ, не участвуют в Гаагской конвенции по вопросам международного гражданского процесса 1954 г. Тем не менее американские суды в большинстве случаев готовы оказывать правовую помощь по делам, рассматриваемым правоприменительными органами России.
Судья Федерального суда США по международной торговле Э. Уоллок на российско-американском семинаре по вопросам международного гражданского процесса в 1999 г. сообщил, что американские суды склонны помогать российским коллегам на основе взаимности и не будут апеллировать к отсутствию международного договора при наличии ясно выраженной просьбы о правовой помощи.
Наличие взаимности в деятельности правоприменительных органов двух государств, как правило, устанавливается следующими способами:
- Правоприменительные органы одного государства констатируют, что в дружественной стране не производилось действий, свидетельствующих об отказе от взаимности.
- В постановлении национального правоприменительного органа перечисляются действия иностранного государства, подтверждающие взаимность в отношении сотрудничающих сторон.
Например, в 1998 г. высшая инстанция уругвайского суда общей юрисдикции вынесла судебный акт о признании и принудительном исполнении решения суда РФ. В постановлении суда Уругвая подчеркивалось, что хотя между РФ и Уругваем отсутствует договор о правовой помощи, уругвайским официальным органам неизвестны случаи отказа со стороны РФ в оказании взаимопомощи уругвайским лицам. В связи с этим суд Уругвая считает себя обязанным на основе взаимности рассмотреть вопрос о признании и принудительном исполнении решения российского суда.
Принцип взаимности представляет собой один из старейших международно-правовых обычаев, упоминание о котором можно найти в самых древних международно-правовых актах. Взаимность является действующей нормой современного международного гражданского процесса, однако теоретическое обоснование этого обычая — одно из слабых мест доктрины международного частного права и процесса.
Письменное закрепление международно-правового обычая взаимности имеет место в основном в двусторонних договорах о правовой помощи в виде краткой записи, не раскрывающей процедуру утверждения и доказывания взаимности, не устанавливающей ее пределы и формы выражения. В таком же виде принцип взаимности сформулирован и в национальном законодательстве.
Международно-правовой обычай взаимности можно определить как компенсационный корректив равенства. Именно так обычай трактовался и в классическом римском праве. Подобное определение имеет в виду, что взаимность — это частноправовая сторона международного публично-правового принципа равенства государств: в публичных отношениях все государства юридически равны между собой, а в частноправовой сфере они на взаимной основе устанавливают определенные положения, регулирующие права их граждан.
В доктрине высказывается мнение о существовании абсолютной и относительной взаимности. Абсолютная взаимность означает, что действия различных государств в отношении сходных вопросов являются зеркальным отражением друг друга. На практике примеров абсолютной (идеальной) взаимности привести невозможно.
В действительности всегда имеет место относительная взаимность, которая реализуется в конкретном правоотношении конкретными действиями правоприменительных органов определенных государств. Возникает проблема: как установить наличие правового совпадения, обусловленного взаимностью? Предполагается ли правовое совпадение или все-таки необходимо иметь законодательное определение взаимности? Наилучшее решение этой проблемы — определение обычно-правового принципа взаимности в международно-правовых актах.
Большую роль в развитии международного гражданского процессуального права играет и другой международно-правовой обычай — принцип международной вежливости. Международная практика широко признает возможность исполнения иностранных судебных поручений и совершения иных действий по оказанию правовой помощи на основе принципа международной вежливости, если нет соответствующего международного договора (судебная практика Великобритании, США, государств Латинской Америки).
Обычно-правовой принцип международной вежливости известен и современной правовой системе России. Это подтверждено высшими судебными инстанциями РФ: в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г. зафиксировано, что направление судебного поручения в порядке правовой помощи возможно и на условиях международной вежливости в отсутствие международного договора об оказании правовой помощи.
«Мягкое право» как источник международного гражданского процесса представляет собой процессуальные нормы, закрепленные в резолюциях-рекомендациях международных организаций. Все международные организации включают в свои резолюции-рекомендации формулировки, представляющие собой новые правила в области международных отношений. Эти правила в принципе не могут рассматриваться как действующее право в момент их создания. Они скорее направлены в будущее и являются программой развития международных отношений с точки зрения будущего права.
Вопрос о юридической силе таких актов не вызывает проблем: это нормы именно рекомендательного, но никак не обязательного характера, которые тем не менее являются действенным регулятором международных отношений. Государства в своих взаимоотношениях применяют именно те правила, которые рекомендованы им резолюцией международной организации. Не будучи источником международного права в строгом смысле этого слова, такие резолюции используются в правоприменительной практике государств.
Например, Советом Европы были приняты рекомендации о необходимости обмена правовой информацией, в том числе и по вопросам гражданского процесса между правоприменительными органами государств-членов. Во исполнение этих рекомендаций судебные органы РФ обмениваются правовой информацией с судами других государств (Соглашение о взаимном сотрудничестве и обмене правовой информацией между Высшим Арбитражным Судом РФ и Верховным судом Казахстана 1999 г.).
Сотрудничество во исполнение рекомендаций фиксируется не в между народном договоре, а в протоколе о намерениях, т.е. правовая помощь в данном случае не основана на норме права в строгом смысле этого слова. С юридико-технической и терминологической точек зрения резолюции-рекомендации и протоколы о намерениях оформляются иначе, чем юридически обязательные нормы права.
Названия таких актов формулируются в предельно общих понятиях, свидетельствующих, что принятый акт не предполагает строго обязательной реализации (программа, протокол, хартия). В текстах этих правовых актов употребляются формулировки, указывающие на необязательность рекомендуемых правил поведения («насколько это возможно», «в пределах необходимости»). Правила поведения фиксируются в непрямой манере и предполагают субъективное толкование. Резолюции-рекомендации постоянно содержат ссылки на моральные принципы и нравственные ценности: справедливость, равенство, добросовестность, добрую волю.
Нередко основываясь на рекомендованном международном правиле, государства изменяют свое национальное законодательство. Например, Совет Европы пришел к выводу, что в некоторых государствах не существует необходимой структуры судебных органов, позволяющей защищать гражданские права. В соответствующих рекомендациях было указано, что система государственных судов должна предоставлять возможность исчерпания средств защиты гражданских прав. В результате в государствах были установлены органы, завершающие судебную процедуру, — конституционный, верховный или высший суд.
В основном, естественно, резолюции-рекомендации являются источником права международных организаций, но при этом они оказывают воздействие на формирование национальных институтов права (в том числе и международного гражданского процесса) в государствах—членах данной организации.