Международное публичное право

Реализация норм международного права судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации

Интернационализация в современном мире экономических, социальных, культурных, политических, иных связей с необходимостью влечет возрастание роли международного права. Причем одна из особенностей современных норм международного права заключается в том, что их эффективность зависит не только от их реализации в сфере межгосударственных отношений, но и от применения указанных норм в сфере отношений с участием субъектов национального права. В Декларации Совещания на высоком уровне о верховенстве права на национальном и международном уровнях, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 сентября 2012 г., была отмечена необходимость усиления поддержки государств, по их просьбе, в процессе национального осуществления соответствующих между народных обязательств путем увеличения технической помощи и укрепления потенциала.

Правовые основы реализации судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации норм международного права. Основной нормой внутригосударственного права, позволяющей судам общей юрисдикции и арбитражным судам Российской Федерации (далее - суды Российской Федерации, суды) применять нормы международного права при рассмотрении подведомственных им дел, является положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, включившей общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в ее правовую систему. Указанное конституционное положение было конкретизировано в процессуальном, материальном законодательстве, включая законодательство, закрепляющее основы судебной системы Российской Федерации. Так, согласно ст. 3 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается в том числе применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

Возможность применения судами Российской Федерации норм международного права предусматривает отраслевое процессуальное законодательство Российской Федерации - Уголовно-процессуальный кодекс РФ (ч. 3 ст. 1); Гражданский процессуальный кодекс РФ (ч. 2 ст. 1), Арбитражный процессуальный кодекс РФ (ч. 3 ст. 3).

Практически все кодексы Российской Федерации, содержащие материально-правовые положения, предусматривают возможность применения норм международного права в соответствующей сфере внутригосударственных отношений: Гражданский кодекс РФ (ст. 7); Кодекс об административных правонарушениях РФ (ч. 2 ст. 1.1); Трудовой кодекс РФ (ст. 10); Земельный кодекс РФ (ст. 4); Семейный кодекс РФ (ст. 6); Жилищный кодекс РФ (ст. 9); Воздушный кодекс РФ (ст. 3).

Пленум Верховного Суда РФ и Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ приняли постановления, касающиеся разъяснения вопросов применения судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», а также в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» Верховным Судом РФ было разъяснено, что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права, международным договором Российской Федерации, определены юридическая сила и условия действия международного договора Российской Федерации в рамках правовой системы России, а также обращено внимание на особенности толкования международного договора Российской Федерации.

Так, согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» под «общепризнанным принципом международного права» понимается основополагающая императивная норма международного права, принимаемая и признаваемая международным сообществом государств в целом, отклонение от которой недопустимо. В свою очередь «общепризнанная норма международного права» — это правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Приоритетом в применении перед законом пользуются положения не любого международного договора Российской Федерации, а только такого, согласие на обязательность которого было выражено Российской Федерацией в форме федерального закона. Толкование международного договора Российской Федерации должно осуществляться судами в соответствии с правилами, закрепленными в Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.

Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ 11 июня 1999 г. было принято постановление № 11 «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса». Указанным Постановлением нижестоящим арбитражным судам Российской Федерации даны разъяснения о принципах толкования международных договоров Российской Федерации; о соотношении двусторонних и многосторонних международных договоров Российской Федерации; о порядке официального опубликования международных договоров Российской Федерации; о соотношении международных договоров Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса РФ по вопросу компетенции арбитражных судов; об оплате государственной пошлины при обращении в суд; о порядке направления поручений арбитражных судов по совершению отдельных процессуальных действий в иностранных государствах; о процессуальных сроках; о легализации; об установлении статуса иностранного лица, участвующего в арбитражном процессе; о выполнении поручений судов иностранного государства и оформлении судебного поручения арбитражного суда в суд иностранного государства.

Основные формы реализации норм международного права судами Российской Федерации. Сложившаяся к настоящему времени практика судов Российской Федерации позволяет выделить следующие основные формы непосредственной (прямой) и опосредованной (косвенной) реализации норм международного права: реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащею иные правила, нежели закон Российской Федерации (непосредственная реализация); реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащих правила, аналог которых отсутствует в национальном праве (непосредственная реализация). В этом случае положения, предусматриваемые источником международного права, дополняют национально-правовое регулирование; закрепление нормы международного права (источника международного права) в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений (опосредованная реализация); толкование нормы внутригосударственного права с учетом норм международного права, являющихся обязательными для Российской Федерации (опосредованная реализация). Указанные формы реализации норм международного права можно наблюдать практически в любой сфере внутригосударственных отношений, в том числе и в сфере, касающейся выдачи (экстрадиции) лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачи лиц для отбывания наказания.

Один из примеров, когда международным договором Российской Федерации предусматриваются иные правила, нежели законом Российской Федерации, является регулирование правового статуса лица, передаваемого для отбывания наказания в иностранное государство. Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее — УПК РФ) предусматривает, что лицо, осужденное в Российской Федерации, при наличии международного договора Российской Федерации или на основании принципа взаимности может быть передано для отбывания наказания в государство, гражданином которого оно является (гл. 55 УПК РФ). Однако согласно международному договору Российской Федерации лицо может быть передано для отбывания наказания не только в государство, гражданином которого оно является, но и в государство, на территории которого осужденное лицо постоянно проживает. Так, в силу ст. 2 Конвенции о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания от 6 марта 1998 г. «граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также лица без гражданства, постоянно проживающие на ее территории (выделено нами), осужденные к лишению свободы в другой Договаривающейся Стороне, могут в соответствии с положениями настоящей Конвенции передаваться для отбывания наказания Договаривающейся Стороне, гражданами которой они являются или на территории которой постоянно проживают (если являются лицами без гражданства)». Как видно, данный международный договор Российской Федерации предусматривает иные правила, нежели положения УПК РФ.

Действующая редакция УПК РФ не содержит исчерпывающего перечня оснований отказа в выдаче. Так, например, в Кодексе отсутствуют такие основания для отказа в выдаче, как наличие реальной угрозы применения к лицу в запрашивающем государстве пыток, иных недопустимых форм обращения или наказания, наказания в виде смертной казни. Однако указанные основания отказа в выдаче содержатся в международных обычаях, закрепляющих общепризнанные принципы и нормы международного права, и в международных договорах Российской Федерации. Так, запрет выдавать лицо в государство, если имеются основания полагать, что к такому лицу может быть применена мера наказания в виде смертной казни и запрашивающее государство не предоставит достаточных гарантий того, что рассматриваемое наказание не будут приведено в исполнение, вытекает из ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее — Конвенция о защите прав человека и основных свобод) в толковании Европейского Суда по правам человека и ст. 11 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. Запрет выдавать лицо в государство, если имеются серьезные основания полагать, что к такому лицу в запрашивающем государстве могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, следует из общепризнанных норм международного права, а также положений международных договоров Российской Федерации, например, ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. в толковании Комитета ООН по правам человека, ст. 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г., ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в толковании Европейского Суда по правам человека. Принимая во внимание фундаментальность вышеупомянутых прав и свобод человека, запрет на выдачу существует в отношении любого запрашивающего государства независимо от того, является ли такое государство участником соответствующего международного договора Российской Федерации. Данная ситуация является примером, когда нормы международного права содержат положения, дополняющие национально-правовое регулирование.

Согласном. 2 ст. 63 Конституции РФ, ч. 1 ст. 13 УК РФ, ч. 1 ст. 462, ст. 469 и 472 УПК РФ Российская Федерация может выдать иностранного гражданина либо лицо без гражданства, находящихся на ее территории, для уголовного преследования или исполнения приговора, передать лицо, осужденное судом Российской Федерации к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является, а также признать приговор суда иностранного государства, которым осужден гражданин Российской Федерации, передаваемый в Российскую Федерацию для отбывания наказания, на основании международного договора Российской Федерации либо принципа взаимности. Приведенные законоположения являются примером того, что международный договор Российской Федерации, будучи источником международного права, рассматривается в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений, связанных с выдачей или передачей лица для уголовного преследования, исполнения приговора или отбывания наказания.

Одним из примеров толкования нормы внутри государственного права с учетом обязательных для Российской Федерации норм международного права стало положение УПК РФ, обязывающее Генерального прокурора РФ или его заместителя письменно уведомить лицо о принятом решении, касающемся выдачи (ч. 5 ст. 462 УПК РФ). Часть 6 указанной статьи наделяет лицо возможностью обжаловать в суд принятое в отношении его решение о выдаче. Представляется, что если лицо будет уведомлено о принятом решении, однако текст последнего не будет ему передан, то в этом случае практически невозможно утверждать о наличии эффективных средств правовой защиты, поскольку достаточно трудно обжаловать решение, текст которого отсутствует у заинтересованного лица. В связи с этим в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. № 11 «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» была закреплена правовая позиция, согласно которой лицо подлежит уведомлению о принятом решении, касающемся выдачи, в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 462 УПК РФ, с одновременным вручением копии указанного решения (п. 24 Постановления). В рассматриваемом случае положения ч. 5 ст. 462 УПК РФ были истолкованы с учетом ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на эффективные средства правовой защиты, если речь идет о предполагаемом нарушении прав и свобод, гарантируемых данным международным договором.

Реализация норм международного права в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. При разработке постановлений Пленума Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ учитывают общепризнанные принципы и нормы международного права и положения, содержащиеся в международных договорах Российской Федерации.

Так, в частности, при формулировании разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста», были приняты во внимание положения ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также их толкование, данное Европейским судом по правам человека.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» были учтены соответствующие положения Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.; Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г.; Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.

Пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» предусмотрел, что «при рассмотрении уголовных дел в отношении несовершеннолетних судам наряду с соблюдением уголовного и уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации надлежит учитывать положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.). Конвенции о правах ребенка (1989 г.), Минимальных стандартных правил Организации Объединенных Наций, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинских правил, 1985 г.), Миланского плана действий и Руководящих принципов в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка (1985 г.), Руководящих принципов Организации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядских руководящих принципов, 1990 г.). Также подлежат учету и другие официальные документы, например Рекомендации № Rec (2003) 20 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам о новых подходах к преступности среди несовершеннолетних и о значении правосудия по делам несовершеннолетних».

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 марта 2011 г. № 5 «О практике рассмотрения судами дел о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» внимание судов было обращено на то, что в Российской Федерации активное и пассивное избирательное право гарантируется не только источниками внутригосударственного права, но и нормами международного права, содержащимися, в частности, в п. 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г.; ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах; ст. 3 Европейской хартии местного самоуправления от 15 октября 1985 г.; ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах - участниках Содружества Независимых Государств от 7 октября 2002 г.

Разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания», основывались прежде всего на Европейской конвенции о выдаче. Дополнительных протоколах к ней; Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. и Протоколе к указанной Конвенции от 28 марта 1997 г.; Конвенции о передаче осужденных лиц от 21 марта 1983 г., а также Конвенции о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания от 6 марта 1998 г.

Нельзя не отметить, что целый ряд постановлений, положений которых касались разъяснений по применению судами норм международного права в той или иной сфере внутригосударственных отношений, отсылает к уже приведенному постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Например, указанное отсылочное положение содержит постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами дел о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (п. 2), постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» (п. 2).

Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в приведенном выше постановлении «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса» обратился к содержанию целого ряда международных договоров Российской Федерации: Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.; Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 г.; Конвенции, отменяющей требования легализации иностранных официальных документов, от 5 октября 1961 г.; Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам; Соглашению о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г.; Соглашению о размере государственной пошлины и порядке ее взыскания при рассмотрении хозяйственных споров между субъектами хозяйствования разных государств от 24 декабря 1993 г.

В постановлении Пленума от 17 февраля 2011 г. № 11 «О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» Высший Арбитражный Суд РФ разъяснил, что в ст. 14 Федерального закона «О защите конкуренции» приведен открытый перечень действий, являющихся недобросовестной конкуренцией. При анализе вопроса о том, является ли конкретное совершенное лицом действие актом недобросовестной конкуренции, подлежат учету не только указанные законоположения, но и положения ст. 10bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности, в силу которых актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах.

В совместном постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей» было обращено внимание на то, что при рассмотрении споров, связанных с обращением векселей, судам следует учитывать, что «указанные отношения в Российской Федерации регулируются Федеральным законом от 11 марта 1997 г. № 48-ФЗ «О переводном и простом векселе» и Постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР от 7 августа 1937 г. № 104/1341 «О введении в действие Положения о переводном и простом векселе» (далее — Положение), применяемыми в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации, вытекающими из ее участия в Конвенции, устанавливающей Единообразный закон о переводном и простом векселе, и Конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях (Женева, 7 июня 1930 г.)».

Реализация судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права при рассмотрении конкретных дел. Президиум Верховного Суда РФ, руководствуясь общепризнанным принципом международного права об иммунитете иностранного дипломатического и консульского представительства от юрисдикции государства пребывания, закрепленного, в частности, в Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. и Консульской конвенции между Российской Федерацией и Украиной от 15 января 1993 г., в надзорном порядке отменил решение мирового судьи о взыскании денежных средств с Генерального консульства Украины в Санкт-Петербурге и прекратил производство по делу.

Согласно общепризнанной норме международного права международная межправительственная организация обладает иммунитетом от юрисдикции государства пребывания в том случае, если такой иммунитет предусмотрен в международном договоре, ином источнике международного права, являющемся правовым основанием деятельности такой организации. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в связи с нарушением указанной общепризнанной нормы международного права отменила определение районного суда о прекращении производства по делу о взыскании заработной платы с международной межправительственной организации и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Прекращая производство по делу, суд первой инстанции исходил из наличия у организации абсолютного иммунитета от юрисдикции государства пребывания. Однако уставные документы международной межправительственной организации, представляющие собой международный договор Российской Федерации, ограничивали иммунитет организации исключительно в отношении осуществляемых ею полномочий, которые не охватывали вопросы выплаты заработной платы. Надлежащим образом истолковав общепризнанную норму международного права и международный договор Российской Федерации, являющийся уставом рассматриваемой международной межправительственной организации. Верховным Судом РФ было защищено право лица на судебную защиту.

Реализация судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации при рассмотрении конкретных дел. К настоящему времени сложилась обширная практика реализации судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации, действующих в том числе в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина, в сфере отношений, осложненных иностранным элементом. В рамках настоящего параграфа представляется целесообразным остановиться лишь на некоторых основных публично-правовых закономерностях такой реализации.

Как подчеркивалось выше, если между законом и международным договором Российской Федерации, согласие в отношении которого выражено в форме федерального закона, возникает противоречие, то приоритетом в применении пользуются положения такого договора. В свою очередь если согласие на договор не было выражено в форме федерального закона и положения этого договора содержат иные правила, нежели правила, предусматриваемые законом, то приоритетом в применении пользуются правила закона.

Отменяя постановление Амурского областного суда в части решения о возвращении уголовного дела прокурору, Верховный Суд РФ подчеркнул:

Применение судами Российской Федерации положений, содержащихся в международном договоре Российской Федерации, допускается в том случае, если такой договор был официально опубликован. В связи с этим уместно сослаться на правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Постановлении от 27 марта 2012 г. № 8-П по делу о проверке конституционности п. 1 ст. 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации « в связи с жалобой гражданина И.Д. Ушакова. По мнению Конституционного Суда РФ, «официальное опубликование вступившего в силу международного договора Российской Федерации обеспечивает полное и точное доведение от имени компетентного государственного органа содержания такого договора до сведения неограниченного круга лиц посредством размещения его аутентичного текста в печатном издании, указанном в законе, и тем самым позволяет любому получить достоверную информацию о содержащихся в нем правилах, соотнести их с правилами, установленными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, и иметь возможность оценить последствия их внутригосударственного применения. Именно в этих целях в пункте 3 статьи 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» специально оговаривается, что в Российской Федерации непосредственно действуют положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения».

При рассмотрении иска о признании недействительным требования об уплате таможенных платежей Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа, оставляя без изменения судебные акты нижестоящих арбитражных судов, обратил внимание на следующее:

Нарушение судом норм международного права, источником закрепления которых является в том числе и международный договор Российской Федерации, влечет за собой отмену или изменение судебного акта. Указанное положение нашло свое закрепление в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», п. 9 которого предусмотрел, что «при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции РФ, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362-364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права».

При рассмотрении в кассационном порядке жалобы на решение о выдаче Верховный Суд РФ, отменяя определение суда первой инстанции и направляя материалы на новое рассмотрение, отметил следующее:

Любое лишение свободы, в том числе и заключение под стражу, должно осуществляться согласно закону. При рассмотрении в кассационном порядке материалов, касающихся продления лицу меры пресечения в виде заключения под стражу, Верховный Суд РФ, отменив постановление о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу, подчеркнул:

Толкование международного договора должно осуществиться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. (разд. 3; статьи 31-33). Согласно пункту «b» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования (п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»).

Документы, разрабатываемые и утверждаемые в рамках международных межправительственных организаций и конференций, могут служить доказательством толкования соответствующих норм международного права и как следствие подлежат учету, в том числе и судами Российской Федерации согласно Венской конвенции о праве международных договоров. Указанными документами могут являться замечания общего порядка Комитета ООН по правам человека, Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам, Комитета ООН по правам ребенка. Комитета ООН против пыток. Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации: рекомендации, принимаемые Комитетом министров Совета Европы; доклады Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, содержащие стандарты обращения с лицами, лишенными свободы.

Доказательствами толкования соответствующих норм международного права также могут являться ежегодные доклады, иные документы, разрабатываемые и принимаемые в рамках специальных процедур, действующих под эгидой Совета ООН по правам человека: Специальный докладчик по вопросу о достаточном жилище как компоненте права на достаточный жизненный уровень: рабочая группа по произвольным задержаниям; Специальный докладчик по вопросу о торговле детьми, детской проституции и детской порнографии; Специальный докладчик по вопросу о праве на образование; Специальный докладчик по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение; специальный докладчик по вопросу о свободе религии и убеждений; Специальный докладчик по вопросу о независимости судей и адвокатов и др.

Суды при толковании норм международного права и национального законодательства Российской Федерации принимают во внимание содержание соответствующих документов.

Верховный Суд РФ, рассмотрев гражданское дело по заявлению о признании частично недействующим п. 19 Административною регламента исполнения государственной функции по организации рассмотрения предложений, заявлений и жалоб осужденных и лиц, содержащихся под стражей, утвержденного приказом Министерства юстиции РФ от 26 декабря 2006 г. № 383, в Решении от 20 февраля 2012 г. по делу № АКПИ12-22 отметил:

Указанная рекомендация Комитета министров Совета Европы, а также общепризнанные нормы международного права, содержащиеся в Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными (приняты на первом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 30 августа 1955 г.), были учтены и при рассмотрении Верховным Судом РФ гражданского дела о признании недействующими абзацев второго и третьего пункта 167 Инструкции по служебной деятельности специальных подразделений уголовно-исполнительной системы по конвоированию, утвержденной приказом Минюста России и МВД России от 24 мая 2006 г. № 199дсп/369дсп.

По гражданскому делу о признании частично недействующим п. 23 Инструкции по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, согласно которому на профилактический учет берутся определенные категории осужденных (подозреваемых, обвиняемых), утвержденной приказом Минюста России от 20 ноября 2006 г. № 333, Верховный Суд РФ для аргументации своей позиции сослался на общепризнанные принципы и нормы международного права и рекомендации Комитета министров Совета Европы. В частности, было отмечено следующее:

Реализация судами Российской Федерации положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. С 5 мая 1998 г. частью правовой системы Российской Федерации стала Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Суды Российской Федерации в своей деятельности применяют положения Конвенции с учетом толкования, данного Европейским судом по правам человека.

В силу ст. 5 Конвенции любое судебное решение, связанное с заключением лица под стражу, должно быть мотивировано. В соответствии с разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», к обстоятельствам, оправдывающим изоляцию лица от общества, может относиться возможность того, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый могут продолжить преступную деятельность, либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифицировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями. При этом указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, т.е. подтверждаться достоверными сведениями. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, руководствуясь ст. 5 Конвенции, отменила постановление Иркутского областного суда о продлении срока содержания под стражей, поскольку, за исключением ссылки на обвинения лица в свершении нескольких особо тяжких преступлений, судьей не были приведены мотивы и основания продления срока под стражей, конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этого срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств.

Как следует из ст. 6 Конвенции, истолкованной Европейским судом по правам человека, запрещается необоснованный пересмотр вступившего в законную силу судебного решения. При рассмотрении надзорных жалоб Верховный Суд РФ, руководствуясь положениями ст. 6 Конвенции, как правило, отказывает в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании. Так Определением Верховного Суда РФ от 18 июня 2010 г. Управлению Пенсионного фонда РФ было отказано в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ. Запрет необоснованного пересмотра вступившего в силу судебного постановления, содержащего имущественные обязательства, является гарантией права собственности, предусматриваемого ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Право на участие в судебном заседании является неотъемлемым аспектом справедливого судебного разбирательства, гарантируемого ст. 6 Конвенции. Руководствуясь указанной нормой международного права, Верховный Суд РФ отменил судебное постановление, принятое в отсутствие истца, не извещенного своевременно и надлежащим образом о времени и месте судебного заседания. Верховным Судом РФ в Определении от 17 апреля 2012 г. по делу № 25-В12-3 было отмечено следующее:

Европейский суд по правам человека неоднократно обращал внимание на то, что если доказательства совершенного преступления были получены вследствие осуществления оперативно-розыскных мероприятий и по делу отсутствуют достаточные основания полагать, что умысел лица на совершение этого преступления сформировался независимо от действий сотрудников правоохранительных органов либо лиц, действующих по их поручению, то исходя из положений статьи 6 Конвенции в толковании Европейского суда соответствующие доказательства подлежат признанию судом недопустимыми. При рассмотрении уголовного дела в порядке надзора Верховный Суд РФ установил, что у осужденного не было умысла на приобретение наркотических средств, действия по приобретению наркотиков носили единичный характер и были спровоцированы сотрудником правоохранительных органов. Руководствуясь ст. 6 Конвенции и учитывая соответствующую практику Европейского суда по правам человека. Верховный Суд РФ отменил в связи с отсутствием состава преступления приговор и кассационное определение в отношении осужденного.

Любое ограничение прав и свобод человека должно быть мотивированным. Административное выдворение, осуществляемое согласно ст. 18.8 КоАП РФ, может нарушать право на семейную и частную жизнь, гарантируемое ст. 8 Конвенции. Руководствуясь указанной нормой международного права. Верховный Суд РФ изменяет постановления о привлечении лица к административной ответственности за нарушение ст. 18.8 КоАП РФ в части назначения дополнительного административного наказания в виде административного выдворения, если судьей не приводятся достаточные основания для осуществления такой меры. Так, Верховный Суд РФ изменил постановление судьи Лазаревского районного суда г. Сочи, согласно которому лицо было признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 18.8 КоАП РФ, исключив указание о назначении дополнительного административного наказания в виде административного выдворения за пределы территории Российской Федерации.

Решением Верховного суда Кабардино-Балкарской Республики по заявлению прокурора была ликвидирована общественная организация. Рассматривая дело в кассационном порядке, руководствуясь положениями ст. 10, 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующими свободу выражения мнения, свободу собраний и объединений, Верховный Суд РФ отменил решение в связи с отсутствием достаточных оснований для ликвидации общественной организации и принял новое решение, оставив без удовлетворения заявление прокурора о ликвидации организации.

Высший Арбитражный Суд РФ рассмотрел заявление индивидуального предпринимателя о пересмотре в порядке надзора определения Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11 ноября 2009 г. по делу № А07-23889/2009 и постановления Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13 января 2010 г. по тому же делу. Отменив упомянутые судебные акты, Высший Арбитражный Суд РФ указал, что «вынесение судом первой инстанции определения о возвращении заявления, оставленного без изменения судом кассационной инстанции, привело к невозможности предпринимателя защитить в установленном АПК РФ порядке свои права и законные интересы в сфере предпринимательской деятельности. Отказ в правосудии не допускается пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и противоречит сложившейся практике Европейского суда по правам человека, в соответствии с которой принцип международного права, запрещающий отказ от правосудия, является одним из всемирно признанных основополагающих принципов права (Golder v. United Kingdom, постановление от 21.02.1975). Уровень доступа к правосудию, обеспеченный внутренним законодательством, должен быть достаточным для обеспечения лицу «права на доступ», эффективность которого требует, чтобы лицо пользовалось ясной и конкретной возможностью оспорить действие, представляющее собой вмешательство в его права (F.Е. v. France, постановление от 30.10.1998)».

Нарушение права на беспристрастный и независимый суд является безусловным основанием к отмене судебного акта, принятого таким судом. В постановлении Президиума Арбитражного Суда РФ от 17 июля 2012 г. (№ 4160/12) по делу N9 А56-6180/2011 было обращено внимание на следующее:

Возобновление судами Российской Федерации производства по делу в связи с установлением Европейским судом по правам человека нарушением Российской Федерацией положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод или Протоколов к ней.

На 17 мая 2013 г. в отношении Российской Федерации Европейским Судом по правам человека (далее — Европейский суд, Суд) было принято 1400 постановлений, значительная часть из которых вступила в силу и содержит нарушения Конвенции и(или) Протоколов к ней. Во исполнение указанных постановлений Российская Федерация согласно праву Совета Европы обязана принять меры общего характера с целью недопущения повторения аналогичного нарушения и меры индивидуального характера, связанные с восстановлением прав и свобод заявителя, т.е. с приведением заявителя в первоначальное состояние, существовавшее до момента нарушения конвенционных прав и свобод. Одной из таких индивидуальных мер является возобновление производства по гражданскому, уголовному делу, входе которого и были допущены соответствующие нарушения.

Как следует из ст. 413 УПК РФ, установленное Европейским судом нарушение положений Конвенции или Протоколов к ней при рассмотрении уголовного дела является основанием для возобновления производства по такому делу. Президиумом Верховного Суда РФ на основании ст. 413. 415 УПК РФ было возобновлено производство и приняты постановления в связи с установлением Европейским судом нарушений Конвенции и(или) Протоколов к ней по целому ряду рассмотренных дел: Бакланов против Российской Федерации, Постановление от 9 июня 2005 г.; Попов против Российской Федерации, Постановление от 13 июля 2006 г.; Красуля против Российской Федерации, Постановление от 22 февраля 2007 г.; Исмоилов и другие против Российской Федерации, Постановление от 24 апреля 2008 г.; Шаромов против Российской Федерации, Постановление от 15 января 2009 г. и др.

По смыслу ч. 4 ст. 413 и ч. 5 ст. 415 УПК РФ в их взаимосвязи Президиум Верховного Суда РФ принимает решение об отмене или изменении вступивших в законную силу приговора, определения или постановления суда в тех случаях, когда установленное Европейским судом нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод позволяет сделать вывод о незаконности, необоснованности или несправедливости состоявшихся судебных решений.

По делу Кокошкина против Российской Федерации Европейский суд установил нарушение ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с ненадлежащими условиями содержания заявительницы под стражей, а также п. 3 ст. 5 этого международного договора в связи с нарушением права на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Возобновив производство. Президиум Верховного Суда РФ отменил постановление, продлившее нахождение заявительницы под стражей на стадии судебного следствия, а также кассационное определение, оставившее без изменения данное постановление.

По делу Попков против Российской Федерации Европейский суд также констатировал нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции в связи с длительным нахождением заявителя под стражей. В частности, было отмечено, что продлевая сроки содержания заявителя под стражей, национальные суды не приводили достаточных и относимых оснований, оправдывающих продолжительное лишение заявителя свободы (Постановление от 15 мая 2008 г.). Возобновив производство по делу. Президиум Верховного Суда РФ отменил все постановления, связанные с продлением срока содержания заявителя под стражей, а также кассационные определения, оставившие эти постановления без изменения.

Нарушение ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) является основанием для отмены судебного решения, если допущенное нарушение, как было отмечено выше, свидетельствует о незаконности, необоснованности и несправедливости судебного решения.

В деле Шулепов против Российской Федерации заявитель жаловался на то, что ему не обеспечили помощь адвоката при рассмотрении дела в кассационной инстанции. Европейский суд признал нарушение подп. «с» п. 3 ст. 6 и п. 1 ст. 6 Конвенции (Постановление от 26 июня 2008 г.). В связи с тем, что нарушение Конвенции было допущено во время рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, Президиум Верховного Суда РФ, возобновив производство по делу, отменил кассационное определение и передал дело на новое кассационное рассмотрение.

При рассмотрении дела Самохвалов против Российской Федерации Европейский суд установил нарушение п. 1 и 3 ст. 6 Конвенции в связи непредоставлением заявителю возможности в кассационной инстанции ответить на доводы потерпевшей и прокурора. При этом национальный суд не проверил, был ли заявитель надлежащим образом уведомлен о судебном заседании и о мерах, которые необходимо осуществить для того, чтобы принять в нем участие (Постановление от 12 февраля 2009 г.). Возобновив производство по делу, Президиум Верховного Суда РФ отменил кассационное определение, иные судебные решения, принятые после кассационного определения, а дело передал на новое кассационное рассмотрение.

При рассмотрении дела Шаромов против Российской Федерации Европейский суд установил нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с неуведомлением и предоставлением заявителю возможности участвовать в судебном заседании надзорной инстанции (Постановление от 15 января 2009 г.). Президиум Верховного Суда РФ. возобновив производство но уголовному делу, отменил постановление президиума Иркутского областного суда и передал уголовное дело в отношении заявителя на новое рассмотрение в президиум Иркутского областного суда.

Если подсудимому не обеспечивается возможность вызвать и допросить свидетеля по делу, то данное обстоятельство также может обусловить отмену судебного решения после возобновления производства. Так, при рассмотрении дела Трофимов против Российской Федерации Европейский суд установил нарушение п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции в связи с тем, что заявителю при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции не была предоставлена возможность допросить свидетеля, несмотря на известность его местонахождения (Постановление от 4 декабря 2008 г.). Президиум Верховного Суда РФ, возобновив производство по уголовному делу, отменил приговор и последующие судебные решения и передал дело на новое судебное рассмотрение в суд, постановивший приговор, но иным составом суда.

По ряду дел в отношении Российской Федерации Европейский суд констатировал нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в аспекте незаконного состава суда. Так, по делу Илатовский против Российской Федерации Европейский суд установил нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с тем, что народные заседатели по уголовному делу были назначены с нарушением национального законодательства Российской Федерации (Постановление от 9 июля 2009 г.). Возобновив производство, Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор и кассационное определение, а уголовное дело было передано на новое судебное рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию в тот же суд в ином составе судей.

Европейский суд рассматривает факт принятия доказательства, полученного в результате применения насилия, в качестве нарушения права на справедливое судебное разбирательство в условиях фактических обстоятельств дела в части недопустимости свидетельствовать против себя. Европейский суд выработал следующую правовую позицию: в ходе уголовного преследования особое внимание следует уделять использованию доказательств, полученных с помощью действий, нарушающих ст. 3 Конвенции, даже если такие доказательства не являлись решающими для обвинения. Использование таких доказательств, полученных вследствие нарушения одного из основополагающих прав, гарантируемых Конвенцией, поднимает серьезные вопросы в части справедливости судебного разбирательства (п. 75 Постановления от 30 июля 2009 г. по делу Гладышев против Российской Федерации). По делу Гладышев против Российской Федерации Европейский суд пришел к выводу о том, что первоначальные показания заявителя были получены с нарушением ст. 3 Конвенции и составляли основу обвинения. Суд признал нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (п. 76-79 Постановления). Возобновив производство, Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор, кассационное определение, иные судебные решения, принятые на основании приговора и определения, и уголовное дело передал на новое рассмотрение со стадии подготовки дела к судебному разбирательству.

Нарушение ст. 10 Конвенции (свобода выражения мнения) и ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции (право на уважение своей собственности) также может являться основанием для отмены судебного решения.

Так, по делу Красуля против Российской Федерации Суд установил нарушение ст. 10 Конвенции в связи с привлечением заявителя к уголовной ответственности на основании ч. 3 ст. 129 УК РФ (Постановление от 22 февраля 2007 г.). Президиум Верховного Суда РФ, возобновив производство по делу, отменил состоявшиеся по делу заявителя решения и прекратил производство по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ — за отсутствием в деянии состава преступления.

При рассмотрении дела Бакланов против Российской Федерации, Европейский суд установил нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции в связи с незаконной конфискацией денежных средств, перевозимых по просьбе заявителя третьим лицом из Латвии в Российскую Федерацию (Постановление от 9 июня 2005 г.). Президиум Верховного Суда РФ, возобновив производство по делу, отменил приговор, кассационное определение и постановление президиума Московского городского суда в части конфискации 250 000 долларов США и передал дело в этой части на новое судебное рассмотрение. К аналогичным результатам привело возобновление Президиумом Верховного Суда РФ производства по уголовному делу вследствие принятия Европейским судом постановления по делу Исмаилов против Российской Федерации от 6 ноября 2008 г., где было установлено нарушение ст. 1 Протокола № I к Конвенции в связи с конфискацией у заявителя незадекларированных денежных средств (контрабанда).

В соответствии с ч. 4 ст. 392 ГПК РФ (в ред. от Федерального закона от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ) одним из оснований для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, является установление Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека. Несмотря на то что данное положение ГПК РФ начало действовать с 1 января 2012 г., в практике судов общей юрисдикции имелись случаи возобновления производства по гражданскому делу в связи с принятием Европейским Судом постановления ранее указанной даты.

В связи с принятием Европейским судом Постановления по делу Шофман против Российской Федерации от 24 ноября 2005 г. нельзя не сослаться на Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2009 г., утвержденный постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 25 ноября 2009 г. В указанном Обзоре были приведены выдержки из определения о возобновлении производства но делу, принятого 7 февраля 2007 г. одним из районных судов.

В рамках арбитражных судов Российской Федерации были попытки пересмотреть дела в связи с новыми обстоятельствами, установленными Европейским судом.

Так, при рассмотрении дела Загородников против Российской Федерации Европейский суд установил, что доступ в комнату судебного заседания во время суда первой инстанции с 10 по 15 августа 2000 г., как и во время заседания апелляционной инстанции, был ограничен. Не оспариваюсь, что в зал судебных заседаний было позволено войти исключительно кредиторам, представившим свои соображения в письменном виде и возражавшим против мирового соглашения. Публика и те кредиторы, которые не представили соображений в письменном виде, или те, которые не получили своевременно извещений, не имели возможности присутствовать в судебных заседаниях. Заявитель не отказывался от своего права на публичное судебное разбирательство. Что касается скрытого отказа, то Европейский суд обратил внимание на то, что заявитель наделен правом на публичное разбирательство в соответствии с правом Российской Федерации. Поэтому у него отсутствует обязанность требовать проведения публичного разбирательства. Европейский суд отметил, что, хотя дело касалось интересов тысячи людей, ничто не свидетельствовало о том, что в здание суда пытались пройти толпы людей. Европейский суд посчитал, что власти Российской Федерации не смогли представить какие-либо аргументы, способные убедить в том, что допуск публики на судебные слушания мог бы нарушить публичный порядок или негативно сказаться на продолжительности судебного разбирательств (п. 23-26 Постановления от 7 июня 2007 г.). Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в аспекте права на публичное судебное разбирательство.

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 15 августа 2000 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 9 октября 2000 г. и постановлением кассационной инстанции от 1 декабря 2000 г., утверждено мировое соглашение от 15 мая 2000 г. № Т 96-2000, заключенное между ОАО «Банк «Российский кредит» и его кредиторами с целью реструктуризации банка. Кредиторы банка 3. и К. обратились в суд с заявлениями о пересмотре определения от 15 августа 2000 г. по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с принятием Европейским судом Постановления от 7 июня 2007 г. по делу Загородников против Российской Федерации. Арбитражный суд объединил рассмотрение этих заявлений в одно производство. Как на вновь открывшееся обстоятельство С.Б. Загородников сослался на Постановление Европейского суда по правам человека от 7 июня 2007 г., установившее нарушение его права на публичное слушание дела по рассмотрению названного мирового соглашения. Определением от 8 октября 2007 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 18 февраля 2008 г. и постановлением кассационной инстанции от 7 октября 2008 г., в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения от 15 августа 2000 г. отказано. Отказывая в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в Определении от 19 декабря 2008 г. по делу № А40- 16731/00-97-56 было отмечено:

Рассматривая вопрос о возобновлении производства по гражданскому или уголовному делу, нельзя не обратить внимания на необходимое такого возобновления в связи с принятием Комитетом ООП по правам человека соображений, в которых констатируется нарушение Российской Федерацией прав и свобод человека и гражданина, гарантируемых Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г. Отраслевое процессуальное законодательство Российской Федерации (УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ) непосредственно не предусматривает возможность возобновить производство по делу в связи с принятием Комитетом ООН по правам человека в отношении Российской Федерации соображений. В свою очередь практика указанного Комитета свидетельствует о наличии таких соображений.

В деле № 1410/2005 (Евдокимов и Резанов против Российской Федерации) авторы заявляли о нарушении ст. 25 и п. 1 и 3 ст. 2 Пакта в связи с тем, что п. 3 ст. 32 Конституции, ограничивающий право на участие в голосовании лиц, лишенных свободы по приговору суда, является дискриминационным по признаку социального статуса, а эффективное внутреннее средство правовой защиты, позволяющее его оспорить, отсутствует. Комитет напомнил о своем замечании общего порядка № 25, в котором, в частности, говорится, что если основанием для временного лишения права голоса является осуждение в связи с совершенным преступлением, то срок, на который действие этого права приостановлено, должен быть соразмерен тяжести преступления и вынесенному приговору. Комитет отметил, что в данном деле лишение избирательного права соразмерно по времени с продолжительностью срока тюремного заключения, и напомнил, что в соответствии с п. 3 ст. 10 Пакта пенитенциарной системой предусматривается режим для заключенных, существенной целью которого является их исправление и социальное перевоспитание. Комитет также напомнил о принципе 5 принятых Организацией Объединенных Наций Основных принципов обращения с заключенными, где предусматривается, что, за исключением тех ограничений, необходимость которых явно обусловлена фактом заключения в тюрьму, все заключенные пользуются правами человека и фундаментальными свободами, изложенными во Всеобщей декларации прав человека, и в том случае если соответствующее государство является участником Международного пакта о гражданских и политических правах. По мнению Комитета, государство-участник, чье законодательство предусматривает безоговорочное лишение избирательного права любого лица, приговоренного к тюремному заключению на определенный срок, не приводит никаких аргументов в обоснование того, каким образом установленные в данном конкретном случае ограничения соответствуют предусмотренному в Пакте критерию обоснованности. В данных обстоятельствах Комитет сделал вывод о нарушении ст. 25 в отдельности и в сочетании с п. 3 ст. 2 Пакта.

По делу № 1304/2004 (Хорошенко против Российской Федерации) Комитет ООН по правам человека напомнил, что «все судебные разбирательства по уголовным делам должны в принципе проводиться устно и публично и что публичность слушаний обеспечивает транспарентность судопроизводства и тем самым служит важной гарантией уважения интересов отдельных лиц и общества в целом. В п. 1 ст. 14 подтверждается, что в демократическом обществе суды имеют право не допускать на разбирательство всю публику или ее часть по соображениям морали, общественного порядка (ordre public) или государственной безопасности, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, - при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия. Комитет отметил, что в данном случае государство-участник не выдвигало никаких подобных обоснований, и он, соответственно, констатировал нарушение п. 1 ст. 14 Пакта».

В рассматриваемом аспекте нельзя не остановиться на правовых позициях, изложенных Конституционным Судом РФ при анализе жалобы гражданина А.А. Хорошенко на нарушение его конституционных прав п. 5 ст. 403, ч. 4 ст. 413 и ч. 1 и 5 ст. 415 УПК РФ. В Определении от 28 июня 2012 г. по делу № 1248-0 были отражены следующие правовые позиции, которые следует учитывать в дальнейшем судам Российской Федерации: