Коллизионное право США

В доктрине и практике США предмет МЧП традиционно именуется конфликтным или коллизионным правом (law of conflict of laws).

Помимо вопросов, связанных с выбором компетентного правопорядка в случае коллизии законов различных штатов или государств, в предмет коллизионного права США входят вопросы коллизионной юрисдикции (conflicts jurisdiction), а также признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений.

Характерной особенностью американского коллизионного права является и то, что его нормы направлены в основном на решение не столько международных, сколько межштатных (интерлокальных) коллизий. Кроме того, коллизионная проблематика рассматривается в США в значительной мере в качестве вопросов конституционного права, в частности в контексте таких сугубо конституционных концепций, как «надлежащая правовая процедура» (due process of law), «равная защита перед законом» (equal protection of the laws), «полное доверие и признание» актов и судебных решений других штатов (Full Faith and Credit to the acts and iudgments of sister states).

В вопросах коллизионной юрисдикции в судебной практике решающим конституционным тестом по-прежнему остается требование наличия «минимальной связи» (minimum contacts), впервые сформулированное в решении Верховного суда США по знаменитому делу International Shoe v. Washington и позднее конкретизированное в ряде других решений Верховного суда.

Еще одной важной отличительной особенностью американского коллизионного права является то обстоятельство, что, за исключением некоторых упомянутых конституционных вопросов, коллизионное право в целом является частью правовых систем отдельных штатов, а не частью федеральной правовой системы.

На практике это означает, что вместо коллизионного права США как такового правильнее говорить о коллизионных нормах отдельных штатов. Причем даже федеральные суды, решая дела с участием «граждан» различных штатов, обязаны руководствоваться коллизионными нормам того штата, в котором расположен данный федеральный суд¹В праве США, согласно «доктрине Эри» (Erie doctrine), федеральные окружные суды при решении дел, в которых в качестве сторон выступают жители различных штатов или иностранный гражданин (так называемая diversity iurisdiction), должны применять право того штата, где находится суд (Erie Railroad Со. v. Tompkins 304 U.S. 64 (1938))..

Такое многообразие коллизионного права в США и отсутствие единого подхода неизбежно ведет к значительным сложностям в процессе решения межштатных и международных коллизий.

В начальный период развития коллизионного права США американские судьи, решая межштатные коллизии, руководствовались помимо прецедентного права Англии такими доктринальными источниками, как «Принципы справедливости» Кеймса и «De conflictu legum» Ульрика Губера (Ulric Huber).

По сути, начало развитию американского коллизионного права в качестве самостоятельной дисциплины было положено монументальным трудом выдающегося американского юриста, судьи Верховного суда США Джозефа Стори (Joseph Story, 1779-1845) «Комментарии о конфликте законов», впервые опубликованным в 1834 г.

В своих умозаключениях Дж. Стори исходил прежде всего из теории голландских юристов XVII в. На основе аксиом Губера Стори сформулировал три общих начала (general maxims), лежащих в основе «международной юриспруденции»: 1) каждое государство обладает исключительным суверенитетом и юрисдикцией на своей территории; 2) законы каждого государства не распространяют свое действие за территориальные пределы этого государства; 3) законы одного государства могут получить эктратерриториальное действие на территории другого государства только в силу законов или согласия (явного или молчаливого) этого второго государства.

Сгори первым предложил само понятие «международное частное право» (Private International Law), которое прочно вошло в юридический лексикон английских и континентальных юристов.

Историю коллизионного права США в XX в. можно условно разделить на три основных периода: 1) эпоха господства теории приобретенных прав; 2) период так называемой «революции» в американском коллизионном праве и 3) эпоха эклектизма.

Первая половина XX в. в истории американского коллизионного права прошла под влиянием таких известных юристов, как судья Верховного суда США Оливер Венделл Холмс (Oliver Wendell Holmes, 1841-1935) и профессор Гарвардского университета Джозеф Биль (Joseph Henry Beale, 1861-1943), которые в основу коллизионного права положили доктрину приобретенных прав.

Согласно доктрине приобретенных прав американский суд не применяет иностранное право как таковое, а признает в качестве фактического обстоятельства и предоставляет защиту субъективному праву, возникшему в иностранном государстве.

Еще до того, как теория приобретенных прав легла в основу Свода коллизионного права 1934 г., эта теория стала объектом критики со стороны американского юриста Уолтера Кука (Walter Wheeler Cook, 1873-1943), который по праву считается предшественником теорий «коллизионной революции». В своей критике Кук исходил из доминировавшей в то время в американской доктрине теории «юридического реализма», согласно которой субъективное право является не чем иным, как «предсказанием» того, что суд в данном конкретном деле или по конкретному вопросу поддержит истца. В соответствии с представлениями «реалистов» субъективные права как таковые не являются чем-то таким, что существует независимо от суда до того момента, когда суд принимает решение о принудительном осуществлении права. Отсюда, с точки зрения «юридического реализма», не имеет смысла говорить о «принудительном осуществлении приобретенных прав» в рамках коллизионного права. Иными словами, до тех пор, пока суд не вынес решения, никакого права, подлежащего принудительному исполнению, просто не существует.

Кук также доказывал, что теория приобретенных прав не в состоянии объяснить механизм принятия судебных решений по коллизионным вопросам.

Вместо теории приобретенных прав Кук предложил свою теорию, получившую название «теория местного права» (Local Law Theory). Согласно этой теории национальный суд не применяет иностранное право и не осуществляет в принудительном порядке иностранные субъективные права, на самом деле он применяет исключительно национальное право (единственное право, которое он может применять), причем в случае дел с иностранным элементом национальное право по соображениям справедливости может инкорпорировать некоторые принципы или правила, заимствованные из иностранной правовой системы или правовой системы другого штата. Иными словами, национальный суд, даже если кажется, что он применяет иностранное право, на практике во всех случаях применяет национальное право, причем делает он это таким образом, чтобы национальное право как можно больше соответствовало иностранному праву.

Вместе с тем теория «локального права», так же как и теория приобретенных прав, оказалась не в состоянии объяснить, право какой страны следует суду принимать во внимание - либо в качестве lex fori, либо в качестве иностранного права, которое национальное право воспроизводит в максимально возможной мере.

Дж. Биль, невзирая на ту критику, которой подвергли доктрину приобретенных прав такие ведущие коллизионисты, как Вехтер и Савиньи, положил ее в основу разработанного Институтом американского права первого Свода коллизионного права США 1934 г., теоретическим фундаментом которого послужил трехтомный труд Биля «Трактат о коллизионном праве», опубликованный в 1935 г.

Дж. Биль, будучи главным докладчиком при создании этого Свода, полагал, что суд, решая коллизионный вопрос, не применяет иностранное право, которое не может иметь какого-либо эффекта в этом суде, а просто признает факт существования субъективного права, созданного за границей.

Хотя этот Свод представлял собой неофициальный доктринальный источник, он обладал достаточной степенью авторитета в глазах американских судей, чтобы оказать заметное влияние на судебную практику²Институт американского права, пользующийся высокой репутацией в американском юридическом сообществе, с 1923 г. издает при активном участии и поддержке ведущих адвокатов, профессоров и университетов комментируемый Свод права. Этот 30-томный Свод представляет собой собрание упорядоченных и систематизированных прецедентов, сформулированных в форме параграфов, и призван не только отразить современное состояние общего права в США, но и в определенной мере наметить пути его дальнейшего развития. Не являясь источником права в строгом смысле этого слова, Свод права является тем средством, к которому в спорных случаях нередко обращаются американские суды за доказательной базой для своей аргументации (Кох X., Магнус У., Винклер фон Морфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М., 2001. С. 361)..

Традиционная система коллизионных норм, главным выразителем которой стал Первый свод, занимала господствующее положение в судебной практике вплоть до середины 50-х гг., когда на смену классической теории американского коллизионного права пришли новые «революционные» теории.

Тем не менее даже в настоящее время Первый свод представляет собой отнюдь не сугубо исторический интерес, поскольку около трети штатов по-прежнему активно используют его основные положения.

Несмотря на это, положения Первого свода продемонстрировали феноменальную живучесть в судебной практике по меньшей мере в пятнадцати юрисдикциях США, чьи суды по-прежнему привержены традиционной методологии решения коллизий. Таким образом, Первый свод коллизионного права и поныне продолжает иметь значительную практическую ценность и важность в современных условиях.

Середина XX в. ознаменовалась настоящей революцией в коллизионном праве США, связанной с именами таких выдающихся юристов, как Б. Карри, А. Эренцвейг, Д. Каверс, А. фон Мерен, Д. Траутман, Р. Вайнтрауб, У. Риз и др. Груды этих авторов поколебали устои традиционного МЧП, по-новому осветив старые коллизионные вопросы. Характерные черты американской науки коллизионного права таковы: во-первых, предметом этого права в основном являются межштатные (интерлокальные) коллизии; во-вторых, американская доктрина, включая науку коллизионного права, в значительной степени сформировалась под влиянием теории правового реализма, сторонники которого сознательно принижали значение юридических норм, отдавая предпочтение судейскому правотворчеству; в-третьих, современные теории и концепции коллизионного права США созданы не практиками, а изолированными от практических нужд теоретиками, профессорами права, формирующими и тестирующими свои теории не столько в судах, сколько в лекционных аудиториях университетов. Эти черты американской доктрины присущи многим теоретикам американского коллизионного права, сыгравшим решающую роль в его реформировании.

Так, американский юрист Брейнерд Карри (Breinerd Currie, 1912-1965) предпринял попытку разработать радикально новую теорию МЧП, оказавшую, пожалуй, наиболее заметное влияние на судебную практику. В своей теории, получившей название «теория правительственного интереса», Карри отверг традиционные коллизионные нормы и вместо этих норм перенес центр тяжести на анализ «политики права» (целей), стоящей за материальным правом определенного государства. В ситуациях с иностранным элементом Карри предложил путем толкования материальных норм выявлять государственные интересы, лежащие в основе этих норм.

Учение Карри подверглось некоторой модификации в теории Вильяма Бакстера (WIIIiam F. Baxter, 1929-1998) под названием «теория сравнительного ущерба» (comparative impairment), согласно которой при решении коллизионной проблемы следует прежде всего взвешивать тот сравнительный ущерб, который может быть нанесен интересам определенного государства в случае неприменения его права.

Другой автор - Альберт Эренцвейг (Albert Ehrenzweig, 1906- 1973) главную задачу своей теории видел в том, чтобы заменить коллизионные нормы традиционного МЧП интерпретацией материальных норм частного права страны суда. По его мнению, коллизионные нормы являются неким «сверхправом», поскольку они, в отличие от подлинного, т.е. национального материального права «навязаны сверху» либо на национальном, либо на международном уровне. Как полагал Эренцвейг, для «сверхправа» характерна попытка решения коллизионных вопросов посредством концептуальных размышлений, а не с помощью фактического анализа. Суть метода Эренцвейга заключается в том, что ситуации с иностранным элементом необходимо решать не столько с помощью коллизионных норм, сколько на основе интерпретации норм материального права суда. Свой подход к коллизионной проблематике Эренцвейг называл «надлежащее право в надлежащем суде» (proper law in a proper forum) и предпринял попытку в духе американского юридического реализма сформулировать правила, которыми в действительности руководствуются американские суды в процессе решения коллизионных вопросов. Интерпретируя нормы частного права страны суда, Эренцвейг стремился к применению «лучшего права» (better law).

Еще задолго до того, как Карри и Эренцвейг сформулировали свои теории, Дэвид Ф. Каверс (David Cavers, 1902-1986) на основе позитивного метода Кука и Лорензена предпринял наступление на традиционное МЧП. В своей известной статье «Критика проблемы выбора права» (A Critique of the Choice-of-law Problem), опубликованной в 1933 г., Каверс выступил против чрезмерного, по его мнению, акцента на «определенности и единообразии» в МЧП и призвал к пересмотру либо даже полному отказу от традиционных коллизионных норм и созданию вместо них фундаментально отличного подхода по сравнению с подходом тогдашних судов. Каверс считал ошибочным при решении коллизий определять применимое право «вслепую», вместо того чтобы ознакомиться с содержанием иностранного материального частного права.

По его мнению, решая коллизионную проблему, нельзя подходить к этому процессу сугубо механически, игнорируя последствия применения иностранного права. Как подчеркивал при этом Каверс, традиционные коллизионные нормы являются результатом попыток распределить юридические проблемы между территориальными юрисдикциями и не созданы с целью справедливого решения конкретных дел. Декларируемой целью метода Каверса является достижение справедливого результата в конкретном деле путем сравнительного анализа конкурирующих соображений в пользу применения права той или иной страны.

На фоне американской «коллизионной революции» Роберта А. Лефлара (Robert A. Leflar, 1901-1997) можно отнести к категории умеренных реформаторов наряду с такими учеными, как У. Риз, А. фон Мерен, Д. Траутман и Р. Байнтрауб.

Свою теорию Лефдар начинает с определения «ложной коллизии» как коллизии материальных норм нескольких государств, решение которой ведет в конечном счете к идентичному результату в этих государствах. Метод Лефлара, который иногда называют методом учета обстоятельств, влияющих на выбор права, основывается на учениях других американских коллизионистов, прежде всего Эренцвейга, Карри и Каверса. В основе этого метода находятся следующие принципы или соображения (considerations), которые суду следует учитывать при выборе применимого права:

предсказуемость результатов;
поддержание межштатного и международного порядка;
упрощение судебной задачи;
превалирование правительственных (государственных) интересов суда;
применение лучших норм права.

Артур фон Мерен (Arthur Т. von Mehren) и Дональд Траутман (Donald Trautman) (профессора Гарвардской школы права) изложили свою теорию в учебнике по коллизионному праву, впервые опубликованном в 1965 г. В этом учебнике они рекомендовали функциональный подход или анализ, цель которого заключается в решении коллизионных вопросов, связанном с применением политики права и целей, на которых основываются отдельные нормы права и правовая система в целом.

Согласно предложенному подходу прежде всего необходимо выявить «заинтересованные юрисдикции», под которыми понимаются «все юридически релевантные сообщества», имеющие интерес в данном возникшем вопросе. Этот интерес может быть либо действительным, либо потенциальным.

Рассел Дж. Вайнтрауб принадлежит к более позднему поколению «коллизионных революционеров» и его версия теории «функционального анализа» и «рационального решения» имеет заметное сходство с теорией фон Мерена и Траутмана.

В своей теории Вайнтрауб проводит различие между «территориально ориентированной коллизионной нормой» (territorially-oriented choice-of-law rule), указывающей на географическое местонахождение в качестве источника применимого права, и процессом «функционального анализа»³Вайнтрауб в своих работах «функциональный анализ» называет еще «функциональным подходом» или «подходом государственного интереса» (state interest approach).. Этот процесс состоит из трех этапов:

установление «очевидно коллидирующих» национальных норм юрисдикций, имеющих связи со сторонами сделки и самой сделкой;
установление политики, стоящей за этими нормами, а также выяснение вопроса, в интересах политики какого государства будет применено соответствующее национальное право. Если только одно государство заинтересовано в реализации своей политики путем применения национального права, тогда имеет место «ложная коллизия»;
в случае «подлинной коллизии» ее рациональное решение должно сосредоточиться на политике или тенденциях развития права, являющихся общими для конкурирующих юрисдикций. При этом возможно создание новой нормы ad hoc, отличающейся по содержанию от национального права коллидирующих систем права, однако способствующей согласованию противоречащих друг другу политик.

Фридриха К. Юнгера (Friedrich К. Jiinger, 1930-2001) можно 312 скорее отнести к «постреволюционному» поколению американских коллизионистов, во взглядах которого в наибольшей степени заметен скептицизм относительно последствий американской «коллизионной революции». Юнгер в целом довольно критически оценивал то состояние неопределенности и хаоса, которое воцарилось в теории и практике коллизионного права США во второй половине XX в., характеризуя Второй свод коллизионного права как «кодифицированную эклектику».

Решение проблем современного МЧП видится Юнгеру в унификации норм материального частного права различных государств, в расширении принципа автономии воли сторон, с тем чтобы стороны сделки могли избирать в качестве применимого права нормы lex mercatoria, Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, а также другие нормы транснационального характера. Выход из кризиса МЧП Юнгер также видит в процессе «субстантификации» (substantification) МЧП. Под «суб стантификацией» МЧП Юнгер понимает создание коллизионных правил, направленных на поддержание и продвижение материальной (субстанциональной) справедливости, в частности таких видов материальной политики, как действительность международных сделок и защита жертв деликтов.

Анализируя общие черты, присущие рассмотренным выше коллизионным теориям в доктрине США, немецкий профессор Г. Кегель выделил семь следующих принципиальных моментов, которые отличают подходы представителей «коллизионной революции» от традиционного КОЛЛИЗИОННОГО права, представленного положениями Первого свода коллизионного права США.

Толкование нормы материального права определяет само по себе либо совместно с другими обстоятельствами, будет ли эта норма применяться в ситуации с иностранным элементом.

Поскольку решение, связанное с иностранным элементом, зависит полностью или частично от толкования норм материального права, это решение может быть принято на основе ad hoc или на основе очень узкого по сфере применения коллизионного правила, а не на базе коллизионных норм, охватывающих широкие группы или категории норм материального права.

В отсутствие коллизионных норм, охватывающих широкие группы или категории норм материального права, с неизбежностью следует невозможность существования более общих норм, представляющих общую часть МЧП, например таких, как нормы о квалификации, предварительном вопросе, обратной отсылке и оговорке о публичном порядке. Такие правила, по выражению Эренцвейга, являются не более чем судебными «ухищрениями» (gimmicks).

В отсутствие коллизионных норм невозможно предсказать результат судебного разбирательства, связанного с коллизионным вопросом; поэтому решения можно достичь только путем «процесса» поиска применимого права.

Этот процесс начинается с устранения «ложной коллизии» и заканчивается решением «подлинной коллизии».

Государство (штат) может иметь «правительственный интерес» касательно реализации своей политики права, воплощенной в национальной норме материального права, в определенных ситуациях с иностранным элементом.

Определенные обстоятельства могут потребовать применения «лучшего права».

Коллизионные теории американских «революционеров» подверглись обстоятельной критике со стороны основоположника советской науки МЧП Л.А. Лунца, который полагал, что в конечном счете все эти теории, будучи совершенно различными по своему содержанию, приходят к одному и тому же: стремлению «отбросить твердые коллизионные принципы, доказать правомерность применения к гражданским делам с иностранным элементом только

собственного материального права, предоставить американскому суду широкую дискрецию в выборе применимого права»⁴Минаков А.И. Л.А. Лунц - выдающийся российский ученый - основоположник российской науки международного частного права // Проблемы международного частного права / Под ред. Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 17..

Каковы же конкретные практические итоги «коллизионной революции»?

Не будет преувеличением сказать, что современное американское коллизионное право находится в состоянии беспорядка. Современная теория коллизионного права в США отмечена печатью эклектики и даже некоторой эксцентричности. Среди теоретиков и практиков нет консенсуса даже по поводу необходимости коллизионных норм. Коротко говоря, «коллизионные революционеры» проявили единство только в разрушении старого, традиционного порядка, так и не договорившись о том, каким должно быть новое коллизионное право. Более того, эксцессы «революции» вызвали появление «контрреволюционных» течений в лице так называемых «новых территориалистов», стремящихся подчинить все частные правоотношения с иностранным элементом принципу территориальности, а значит, lex fori.

Еще большая эклектика и беспорядок наблюдаются в американских судах. Как пишет в этой связи Куртланд Петерсон, «попытки классифицировать пятьдесят две американские юрисдикции столкнулись со сложностями, поскольку многие суды восприняли в основном эклектический подход».

Создатели Второго свода коллизионного права США по крайней мере частично попытались реализовать цели, которые сформулировали в свое время теоретики «коллизионной революции». Согласно докладчику Второго свода Уиллису Л.М. Ризу (WIIIis L.M. Reese), чьи взгляды легли в его основу, процесс разработки Свода занял целых 18 лет.

В целом Второй свод коллизионного права радикально отличается от Первого свода прежде всего тем, что его разработчики отказались от догмы «приобретенных прав» и излишне жестких коллизионных привязок. Вместо этого была предпринята попытка найти компромисс между решениями ad hoc и традиционными коллизионными привязками. Таким образом, Второй свод воздерживается от формулирования жестких коллизионных норм и предлагает взамен некоторые общие принципы или начала, направляющие судью в поиске применимого права.

Краеугольным камнем Второго свода стал принцип наиболее тесной связи, закрепленный в знаменитом шестом параграфе Свода.

С точки зрения своего концептуального содержания Второй свод коллизионного права является своеобразным компромиссом между традиционным коллизионным правом и правовыми воззрениями «коллизионных революционеров». Как подчеркивается в комментарии ко Второму своду, этот Свод «был написан с точки зрения нейтрального суда, который не стремится к защите собственного интереса и пытается только применить наиболее приемлемое право» (the most appropriate law).

По-видимому, Второй свод коллизионного права оправдывает характеристику, данную ему Ф. Юнгером, - как «кодифицированная эклектика».