Применение норм международного гуманитарного права внутренними войсками МВД России и органами внутренних дел в период вооруженных конфликтов

Военнослужащие внутренних войск НКВД СССР и сотрудники органов внутренних дел принимали активное участие в боевых действиях против немецко-фашистских войск в годы Великой Отечественной войны, на начало которой Советский Союз был участником всех действовавших международно-правовых документов, относящихся к международному гуманитарному праву, за исключением Конвенции о военнопленных 1929 г.¹В Конвенции нашли дальнейшее развитие нормы о военнопленных, содержащиеся в Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., к которой СССР не присоединился. Поэтому с юридической точки зрения на личный состав внутренних войск, структурно входивших в Красную Армию с 1939 г., а также на сотрудников органов внутренних дел, участвовавших в боевых действиях в составе истребительных батальонов (полков), партизанских отрядов или в рядах Красной Армии, распространялся правовой статус комбатантов (ст. I и III Положения о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.).

Следует подчеркнуть, что Великая Отечественная война внесла существенные изменения в несение службы внутренними войсками. Главным видом их деятельности по-прежнему являлось выполнение специальных задач. Вместе с тем, как и в годы Гражданской войны, многие соединения, части, подразделения и военнослужащие войск, прежде всего в трудные для страны 1941-1942 гг., принимали участие в боевых действиях²См.: История органов внутренних дел России: Курс лекций / Под общ. ред. В.Г. Казакова. М.: Московская академия МВД России, 2001. С. 153.. Активно сражались и сотрудники органов внутренних дел. Так, директива НКВД СССР от 7 июля 1941 г. требовала, чтобы личный состав ОВД в любое время, в любой обстановке был готов к самостоятельному или совместно с подразделениями Красной Армии выполнению боевых задач по ликвидации диверсионных групп, парашютных десантов и регулярных частей противника, особенно в зоне военных действий, где боевая деятельность ОВД должна была быть тесно связана с тактикой армейских соединений. Во исполнение этой директивы приказами начальников Управлений НКВД областей, объявленных на военном положении, во всех управлениях и отделах милиции были созданы строевые подразделения: отделения, взводы, роты, батальоны численностью соответственно 12, 50, 200, 600 человек, а весь личный состав был переведен на казарменное положение.

Перестраивая свою деятельность применительно к условиям военного времени, ОВД преодолевали ряд серьезных проблем: коренным образом изменились условия работы, значительно возрос объем выполнявшихся служебных задач, повысились требования к личному составу. Органы внутренних дел принимали деятельное участие в развертывании всенародной борьбы в тылу врага, создании партизанских отрядов и забрасывавшихся в тыл врага диверсионных групп обычно численностью от 30 до 50 человек.

Внутренние войска МВД СССР и органы внутренних дел в 1980-х гг. принимали участие в вооруженных конфликтах за пределами территории своего государства, на боевые действия которых также распространялись нормы международного гуманитарного права, в частности, в Афганистане, куда по просьбе его правительства в 1979 г. был введен Ограниченный контингент советских войск и направлена группа советников по военным и другим вопросам³См.: Бортов А.Д. Опыт локальных войн (вооруженных конфликтов) второй половины XX века и его влияние на строительство Вооруженных Сил и развитие военного искусства. М.: ВАГШ, 2002. С. 57; Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана. Ярославль. 2004. С. 212-213.. Участие таких великих держав, как СССР и США в афганской войне для оказания помощи противоборствующим сторонам, фактически превратило ее в международный вооруженный конфликт.

С января 1981 г. в стране, охваченной огнем гражданской войны, вместо небольшой группы советников начали функционировать Представительство МВД СССР и оперативно-разведывательный отряд «Кобальт», подразделения которого формировались из числа высококлассных специалистов уголовного розыска и других служб органов внутренних дел Союза ССР. Перед Представительством была поставлена задача оказать практическую помощь Министерству внутренних дел ДРА не столько в решении традиционных правоохранительных задач, сколько в ускоренном создании, оснащении и обучении оперативных частей царандоя (своего рода внутренних войск) для усиления защиты народной власти. В работе по созданию и боевой выучке оперативных частей царандоя принимали непосредственное участие советники МВД СССР, которые, как правило, участвовали в планировавшихся боевых действиях вместе с афганскими командирами⁴См.: МВД России: Энциклопедия / Глав. ред. В.Ф. Некрасов. VI.: Олма-Пресс, 2002. С. 36-37., а поэтому на них как законных участников международного вооруженного конфликта распространялся правовой статус комбатантов.

Вооруженный конфликт в Афганистане, как отмечал профессор И.П. Блищенко, своеобразен прежде всего тем, что с самого начала он приобрел характер международного, когда во внутренние дела независимой и суверенной страны вмешались иностранные государства. Пакистан предоставил афганским мятежникам свою территорию и в ряде случаев оказывал им вооруженную помощь; США и некоторые другие государства активно снабжали их оружием и иным военным снаряжением. Возникла реальная угроза независимости Афганистана. Вооруженный конфликт в этой стране поставил вопрос о применении Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г., участниками которых являлись Афганистан, Пакистан, СССР и США. Очевидно, что в данном конфликте были воюющие стороны — независимо от объявления войны друг другу.

Тот факт, что против законной власти Афганистана сражается вооруженная оппозиция, поддерживавшаяся Пакистаном и США, не означат, что в отношении оппозиции и вооруженных сил законного правительства, а также СССР нельзя применять положения Женевских конвенций 1949 г. Наоборот, неукоснительное их соблюдение с самого начала ослабило бы жестокость конфликта и создаю более благоприятные условия для решения возникавших проблем, в частности о военнопленных советских гражданах, оказавшихся в руках оппозиции как в самом Афганистане, так и на территории Пакистана⁵См.: Блищенко И.П. Афганистан: проблема освобождения советских военнопленных и международное право // Советское государство и право. 1983. № 1. С. 105-106..

Как уже было отмечено, Российская Федерация является участницей международно-правовых актов, применяемых в период внутренних вооруженных конфликтов, к которым относятся: ст. 3, общая для четырех Женевских конвенций 1949 г., ст. 19 Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 г. и Второй протокол к ней 1999 г.; Дополнительный протокол II 1977 г.; Протокол II с поправками 1996 г. к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения и имеющими неизбирательное действие, 1980 г.; Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. (Россией был подписан, но, по данным на начало 2008 г., не ратифицирован). Знание правил ведения боевых действий военнослужащими Внутренних войск МВД России было востребовано в конце 1980-х — начале 1990-х гг., так как они участвовали в разрешении многочисленных внутренних вооруженных конфликтов в Средней Азии. Молдове, на Кавказе и других «горячих точках».

В различные периоды чеченского конфликта группировка внутренних войск и органов внутренних дел включала до 25 тыс. чел., состояла из тактических групп и выполняла следующие задачи: участие в полномасштабных боевых действиях с разделением зон ответственности с группировкой Вооруженных Сил Российской Федерации, в последующем — проведение специальных операций по изъятию оружия у населения, охрана коммуникаций, сопровождение колонн и грузов, охрана правительственных зданий и жизнеобеспечивающих учреждений.

Боевые действия Объединенной федеральной группировки войск РФ по ликвидации чеченских бандформирований, даже когда речь идет о первой чеченской кампании, представляли собой внутренний вооруженный конфликт. Согласно Дополнительному протоколу II по формальным признакам вооруженные столкновения федеральных войск происходили с антиправительственными организованными незаконными вооруженными формированиями, последние находились в разное время под ответственным командованием президента так называемой Республики Ичкерия и полевых командиров; бандформирования в определенные периоды времени осуществляли контроль над частью территории Чеченской Республики. Конституционный Суд РФ высказался за применимость в Чечне воюющими сторонами Дополнительного протокола II, применяемого в период вооруженных конфликтов немеждународного характера⁶См.: Российская газета. 1995. 11 августа.. Отдельными учеными даже высказывается мнение о том, что летом 1994 г. в стране развернулась гражданская война⁷См.: XX век: Краткая историческая энциклопедия. Т. 1. М.: Наука, 2001. С. 197., с чем, как представляется, нельзя согласиться.

Профессор А. В. Наумов отмечает, что всплеск терроризма в России совпал с распадом Советского Союза, ослаблением государственности, последствиями проводившихся политических и экономических реформ начала 1990-х гг., а особенно с чеченской войной (официально именуемой контртеррористической операцией)⁸См.: Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Особенная часть. T. 2. М., 2004. С. 372.. В.Г. Лабунец считает, что территорию Чечни нужно рассматривать не только как зону чрезвычайного положения и проведения контртеррористических операций, но и как часть территории государства, на которую в соответствии с нормами Дополнительного протокола II 1977 г. должен быть распространен режим вооруженных конфликтов немеждународного характера. Такая квалификации по международному гуманитарному праву позволила бы урегулировать положение местного гражданского населения республики, закрепила правовое положение военнослужащих внутренних войск как законных участников вооруженных конфликтов и позволила привлекать к ответственности сепаратистов-преступников не только по национальному законодательству, но и в соответствии с международными нормами⁹См.: Лабунец Б.Г. Деятельность органов внутренних дел по пресечению терроризма в условиях немеждународных вооруженных конфликтов // РЕМП. 2003: Спецвыпуск. СПб., 2003.С. 314.. Такого же мнения придерживается и Д.Ю. Якшин¹⁰См.: Якшин Д.Ю. Международное гуманитарное право в деятельности внутренних войск МВД России // РЕМП. 2005: Спецвыпуск. СПб., 2006. С. 167..

В то же время, судя по содержанию публиковавшихся нормативных актов федеральных органов власти, в середине 1990-х — начале 2000-х тт. ни у кого не вызывало сомнения, что в Чеченской Республике имеет место вооруженный конфликт. Так, в Федеральном законе РФ от 16 мая 1995 г. № 75-ФЗ предписывалось: «Правительству Российской Федерации определить зону вооруженного конфликта (выделено нами) в Чеченской Республике, время выполнения военнослужащими, а также лицами рядового и начальствующего состава, курсантами и слушателями учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации задач в этой зоне и порядок предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций» (ст. 2).

Более того, как справедливо заметил профессор Б.Р. Тузмухамедов, различные федеральные органы государственной власти в принимаемых ими правовых документах по-разному подходят к определению временных рамок, в пределах которых к ситуации в Чеченской Республике было бы применимо понятие «вооруженный конфликт». Так, Правительство РФ в Постановлении от 9 февраля 2001 г. № 96 определяет их как 1994-1995 гг., в Постановлении от 11 октября 2001 г. № 712 — как 1994-2001 гг. При ознакомлении же с Распоряжением Правительства от 5 июля 2001 г. № 887-р вообще может сложиться впечатление, что Правительство признает существование вооруженного конфликта в Чечне с 1994 г. по 2000 г. В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 18 апреля 2002 г. применительно к ситуации в Чечне было заявлено: «Военную стадию конфликта можно считать завершенной». Поскольку с момента предыдущего послания прошло чуть более года, можно, по мнению Б.Р. Тузмухамедова, предположить, что условия, позволившие главе государства сделать такой вывод, сформировались именно в этот период¹¹Тузмухамедов Б.Р. Хронологические пределы состояния «вооруженного конфликта» на Северном Кавказе. Формально-правовой этюд // РЕМП, 2005: Спецвыпуск. СПб., 2006. С. 122..

И тем не менее чеченский кризис не был признан официальными властями России внутренним вооруженным конфликтом, хотя Дополнительный протокол II, применяемый в таких ситуациях, подчеркивает, что ничто «не должно истолковываться как затрагивающее суверенитет государства или обязанность правительства всеми законными средствами поддерживать или восстанавливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства» (ст. 3).

В начале августа 1999 г. чеченские незаконные вооруженные формирования (НВФ) численностью до 3 тыс. боевиков вторглись на территорию Республики Дагестан и провозгласили Цумадинский и Ботлихский районы территорией, независимой от Дагестана и России. Боевые действия против НВФ на Северном Кавказе официальными властями были названы контртеррористической операцией (КТО), для проведения которой была создана Объединенная группировка федеральных сил¹²Контртеррористическая операция по ликвидации формирований террористов и религиозных экстремистов проводилась на юге Дагестана с 5 августа по 23 сентября 1999.. Для формально-правового обоснования осуществления КТО в таком случае был использован Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» 1998 г. Указанные в законе правовые основы борьбы с терроризмом обязывают соблюдать также общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации (ст. 1, 7).

С учетом масштабности КТО, а также того, что в ней принимали участие с обеих сторон десятки тысяч вооруженных людей с использованием танков, ракетных установок, артиллерийских систем и боевой авиации, то очевидно, что боевые действия и в процессе второй чеченской войны фактически переросли в вооруженный конфликт и его стороны обязаны были руководствоваться действующими международными договорами РФ, например об ограничении воюющих в выборе методов и средств ведения войны, относящимися к международному гуманитарному праву. Комментируя ч. I. ст. 7 Федерального Закона «О борьбе с терроризмом», вменяющую в обязанность правоприменителям руководствоваться «общепризнанными нормами и принципами международного права, международными договорами Российской Федерации», Б.Р. Тузмухамедов верно отмечает, что «столь открытая формулировка позволяет без особой натяжки толковать ее как обязательство субъектов, осуществляющих борьбу с терроризмом, руководствоваться также и нормами международного гуманитарного права»¹³Тузмухамедов Б.Р. Контртеррористическая операция на Северном Кавказе и международное гуманитарное право: подходы к проблеме // РЕМП, 2000: Спецвыпуск. СГ16., 2000. С. 70-71..

В целях обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности России в случае возникновения международного вооруженного конфликта подразделения ОВД могут быть включены в соответствии с международно-правовыми актами (ст. 43 п. 3 Протокола I) в состав Вооруженных Сил России, и на их сотрудников как комбатантов будут распространяться принципы и нормы международного гуманитарного права. Правильность такой аргументации подтверждается мировой практикой ведения международных вооруженных конфликтов, когда в состав национальных войск государства включают иные вооруженные формирования, как, например, милицию в период Великой Отечественной войны. Эта практика нашла в последующем отражение в международном гуманитарном праве. В частности, согласно Дополнительному протоколу I «всякий раз, когда сторона, находящаяся в конфликте, включает в свои вооруженные силы полувоенную организацию или вооруженную организацию, обеспечивающую охрану правопорядка, она уведомляет об этом другие стороны, находящиеся в конфликте» (ст. 43).

Профессор Э. Давид, ссылаясь на эту же статью, отмечает, что полицейские силы и другие военизированные организации могут, однако, быть приравнены к вооруженным силам, если только сторона, включившая их в состав вооруженных сил, объявит об этом всем другим сторонам конфликта. При невыполнении данного условия члены личного состава этих сил будут рассматриваться как гражданские лица¹⁴См.: Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М.: MKKK, 2000. С. 320.. Аналогичной точки зрения придерживается К. де Ровер, бывший заместитель директора Института общественного порядка и безопасности полиции Нидерландов, указывая, что после включения в состав вооруженных сил сотрудники правоохранительных органов приобретают статус комбатантов и соответственно подпадают под действие всех установленных для комбатантов норм¹⁵См.: Ровер К. де. Служить и защищать. Права человека и гуманитарное право для сил безопасности и правопорядка. М.: МККК. 2006. С. 245-246..

Следует подчеркнуть, что еще в Проекте международной конвенции о законах и обычаях войны, внесенном Россией на Брюссельской конференции в 1874 г., к комбатантам (выделено нами) были отнесены не только войска, но наряду с другими категориями воюющих и милиция (ст. 9).

Следует подчеркнуть, что изначально статус правоохранительных органов, включая ОВД, предусматривается международным гуманитарным правом как гражданский. Поэтому те сотрудники милиции, которые в период вооруженных конфликтов непосредственно не принимают участия в боевых действиях, выполняют свои задачи в соответствии с законодательством РФ, включая закон «О милиции», а также международными договорами Российской Федерации (ст. 4)¹⁶См. Закон Российской Федерации «О милиции». Именно такой подход содержится и в положениях Декларации о полиции 1970 г., принятой Парламентской ассамблеей Совета Европы.. В данном случае речь идет о Женевской конвенции о защите гражданского населения, в которой закреплено, что «полицейские и другие власти, которые во время войны несут ответственность за покровительствуемых лиц (выделено нами), должны иметь текст конвенции и быть специально ознакомлены с ее положениями» (п. 2 ст. 144).

В период вооруженных конфликтов правоохранительные органы, отмечает К. де Ровер, должны функционировать как можно дольше. В это время важно не только бороться с различными преступлениями, связанными с военными действиями, но и поддерживать общественный порядок. Для выполнения этих двух задач вооруженные силы не имеют ни соответствующей подготовки, ни технических средств. Должно быть совершенно ясно, что, когда такие обязанности возлагаются на вооруженные силы, страдает качество борьбы с преступностью и мероприятий по поддержанию правопорядка.

С учетом того что современные вооруженные конфликты порождают миллионы вынужденных переселенцев и беженцев, перед правоохранительными органами встает задача обеспечения защиты их прав и законных интересов. В частности, в период международных вооруженных конфликтов беженцы и апатриды находятся под защитой Конвенции IV (части I и III), Дополнительного протокола I (ст. 73) при всех обстоятельствах и без какого-либо неблагоприятного различия. Женевские конвенции 1949 г. требуют от воюющих сторон в случае вооруженных конфликтов немеждународного характера относиться ко всем лицам, не принимающим непосредственного участия в военных действиях, гуманно, без всякой дискриминации (ст. 3, общая для Конвенций I-IV). Дополнительный протокол II также содержит ряд положений о защите гражданского населения (ст. 13).

На власти воюющих сторон, включая правоохранительные органы, распространяются нормы международного гуманитарного права, касающиеся оказания помощи в розыске, производящемся членами разрозненных войной семей с целью установления связи друг с другом и при возможности принятия мер для их соединения (ст. 26 Конвенции IV, ст. 74 Протокола I), а также, как только позволят обстоятельства, осуществления розыска лиц, о которых противная сторона сообщает как о пропавших без вести (ст. 33 Протокола I). Женевские конвенции 1949 г. также обязывают воюющие стороны разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить серьезные нарушения (военные преступления), предусмотренные конвенциями, и, каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду (ст. 49, 50, 129 и п. 2 ст. 146 соответственно Конвенций I, II, III, IV).

Как известно, военнопленные, захваченные неприятелем, находятся во власти государства, поэтому ответственность за их содержание возлагается на государство, в плену которого они находятся. Правовой статус военнопленных определяется Гаагской конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., Женевской конвенцией об обращении с военнопленными 1949 г., Дополнительным протоколом I от 1977 г.

Под защитой норм международного гуманитарного права (Конвенция IV, части II и IV) находятся и интернированные, к которым относятся иностранные граждане неприятельского государства, а также личный состав воюющего государства, задержанный нейтральным государством. Интернированию могут подвергаться также военнопленные (Конвенция III, часть II).

Как показывает опыт Второй мировой войны, на органы НКВД-МВД СССР возлагались задачи, связанные с соблюдением договоров, относящихся к международному гуманитарному праву (имеется в виду Положение о законах и обычаях сухопутной войны, глава II которого содержит нормы о военнопленных). Речь идет о создании в сентябре 1939 г. Управления по делам о военнопленных и интернированных (УПВИ) — структурного подразделения НКВД-МВД СССР, к основным функциям которого были отнесены:

разработка мобилизационных планов по подготовке сети приемных пунктов и лагерей для военнопленных и интернированных;
их создание и руководство деятельностью; в) прием, распределение по лагерям и учет военнопленных и интернированных;
составление и издание инструкций и правил, касающихся содержания и трудового использования военнопленных и интернированных;
руководство политработой;
организация снабжения, медицинского и бытового обслуживания лагерного контингента;
подготовка и осуществление обмена военнопленными.

Изначально периферийная сеть УПВИ состояла из восьми лагерей и 138 приемных пунктов, в которые поступали польские военнослужащие, оказавшиеся в плену в результате военных действий по присоединению к СССР западных областей Украины и Белоруссии, а также интернированные в Прибалтике граждане Польши. После финской кампании 1939-1940 гг. в них стати поступать финские военнопленные, а с 1941 г. — и германские военнослужащие других воевавших против СССР стран.

В послевоенный период широко стали применяться операции по поддержанию мира (ОПМ), проводимые под эгидой Совета Безопасности ООН. Наряду с военнослужащими в них участвуют гражданские лица — полицейские, наблюдатели за соблюдением прав человека и проведением выборов, специалисты по оказанию гуманитарной помощи, разминированию и т.п. Особенностью современных ОПМ стало то, что они учреждаются для содействия урегулированию не только межгосударственных, но и (причем все чаще) внутренних конфликтов. Опыт участия сотрудников ОВД России в операциях такого рода свидетельствует о том, что они должны владеть знаниями международного гуманитарного права и навыками его применения. Деятельность такого рода полицейских миссий осуществляется под эгидой ООН, а также Европейского Союза¹⁷См., например: Распоряжение Президента России «О направлении сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации в состав полицейской миссии Европейского Союза в Боснии и Герцеговине» от 4 июля 2003 г. № 336-рп. // СЗ РФ. 2003. Ст. 2795..

Отдельным направлением деятельности внутренних войск МВД России и органов внутренних дел с участием других силовых структур является пресечение преступлений терроризма и международного терроризма в период вооруженных конфликтов¹⁸Нормы международного гуманитарного права устанавливают запреты на проявления международного терроризма и терроризма в период международных вооруженных конфликтов и вооруженных конфликтов немеждународного характера: «коллективные наказания, также как и всякие меры запугивания или террора» (ст. 33 Конвенции IV); «акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население» (ст. 51 п. 2 Протокола I); «акты терроризма», а также угроза совершения таких действий (ст. 4 и. 2 «d», «h» Протокола II); «акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население» (ст. 13 п. 2 Протокола II).. Как известно, 1 июля 2002 г. вступил в силу Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. (МУС)¹⁹Участниками Римского статута являются 105 государств (по данным на октябрь 2007 г.)., содержащий положение об индивидуальной уголовной ответственности за совершение более чем 50 международных преступлений. Давно назрел вопрос о ратификации Россией этого документа и имплементации его норм в национальное законодательство, что имеет непосредственное отношение к правоприменительной деятельности ОВД. Приведение национального законодательства в соответствие с нормами международного гуманитарного права, на наш взгляд, способствует решению не только внешнеполитических, но и внутриполитических правовых проблем, основными из которых являются следующие: укрепление законности и правопорядка в стране, обеспечение профилактики правонарушений в мирное время и в период вооруженных конфликтов; повышение эффективности деятельности органов исполнительной власти, судов, прокуратуры и ОВД; высококвалифицированная подготовка специалистов с высшим юридическим образованием с учетом происходящих изменений в уголовном законодательстве.

Таким образом, сказанное подтверждает, что принципами и нормами международного гуманитарного права должны руководствоваться:

внутренние войска МВД России как законные участники международных вооруженных конфликтов в тех случаях, когда они привлекаются к обороне страны и выполняют задачи в соответствии с Планом применения Вооруженных Сил Российской Федерации;
внутренние войска МВД России и органы внутренних дел, выполняющие задачи в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера;
подразделения органов внутренних дел в случае включения их в состав Вооруженных Сил Российской Федерации в период международных вооруженных конфликтов или участия в боевых действиях в составе партизанских и добровольческих отрядов, организованных движениях сопротивления, не входящих в состав Вооруженных Сил;
сотрудники органов внутренних дел, участвующие в проведении миротворческих операций ООН по поддержанию мира;
сотрудники органов внутренних дел, обеспечивающие законные права и интересы гражданского населения в период вооруженных конфликтов, включая беженцев и апатридов, оказывающие помощь в розыске, производящемся членами разрозненных войной семей с целью их воссоединения, а также в розыске лиц, совершивших серьезные нарушения норм международного гуманитарного права.