Настольная книга судебного пристава-исполнителя

Особенности исполнения решений иностранных судов на территории РФ

Решения судебных органов по общему правилу подлежат принудительному исполнению в той стране, на территории которой создан вынесший их суд. Это соответствует сложившимся представлениям о государственном суверенитете и принципу невмешательства государственных органов одной страны в деятельность государственных органов другой страны.

Вместе с тем на практике может возникнуть потребность в принудительном исполнении судебного решения за пределами страны его вынесения, что, соответствено, и приводит к необходимости обращения в компетентные органы иностранного государства. Подобная ситуация нередко имеет место в тех случаях, когда лицо, обязанное уплачивать алименты, не исполняет своей обязанности в добровольном порядке, а проживает за пределами РФ. При этом имущество в России, на которое возможно было бы обратить взыскание, у него отсутствует. Необходимость исполнения судебного решения за рубежом возникает и по многим предпринимательским спорам. Важным является и тот факт, что иностранное решение может быть вынесено в пользу не только иностранных, но и российских граждан, а также юридических лиц. Исполнение его на территории РФ в последнем случае напрямую будет обеспечивать выполнение внутренней функции государства по защите прав российских граждан и национальных юридических лиц. Однако и в случаях, когда взыскателя ми по иностранным судебным решениям выступают иностранные граждане и юридические лица вопрос об их непризнании и неисполнении должен решаться государством взвешенно, поскольку, как верно заметил X. Шак, государство, пытающееся защитить своих граждан, не признавая иностранные судебные решения, лишь осложняет к нему доверие за границей¹См.: Шак X. Международное гражданское процессуальное право. М.. 2001. С. 385 (цит. по: Зайцев Р.В. Признание и приведение в исполнение в России иностранных судебных актов / Под ред. В.В. Яркова. М., 2007. С. 7)..

Следует отметить, что сама постановка вопроса об интернационализации исполнения судебных решений обусловливается существующими сегодня тенденциями сближения правовых систем, общепризнанных минимальных стандартов разрешения споров и обеспечения прав участников юридического процесса. Дальнейшее усиление целостности экономического оборота разных стран будет приводить лишь к укреплению хозяйственных и в том числе договорных связей субъектов, что неминуемо повлечет за собой и увеличение числа судебных решений, нуждающихся в принудительном исполнении на территории иностранного государства.

Признание и исполнение на территории отдельно взятого государства решений иностранных судебных органов в конечном счете находится в плоскости усмотрения данного государства. В связи с этим следует согласиться с Т.Я. Хабриевой в том, что в международном праве нет прямых норм, обязывающих государства признавать и исполнять иностранные судебные решения, однако государства обычно признают и исполняют — все дело в том, в каком объеме и на каких условиях²См.: Хабриева Т.Я. Международное сотрудничество в области признания и исполнения иностранных судебных решений //Журнал российского права. 2006. № 8. С. 76. Отметим, что подобные взгляды нашли свое отражение в трудах и иных ученых-юристов (см., напр.: Зайцев Р.В. Указ. соч. С. 6)..

В российской юридической литературе сложилось несколько подходов к условиям допустимости признания и исполнения иностранных судебных решений.

Так, отдельные авторы склонны допускать возможность исполнения подобных решений исходя только из общепризнанных принципов международного права, к которым относится в том числе и принцип взаимности, а также руководствуясь общими соображениями международной вежливости. В частности. И.В. Дробязкина полагает, что отсутствие международного договора с тем или иным государством вовсе не должно означать недопустимость исполнения иностранного судебного решения³См.: Дробязкина И.В. Международный гражданский процесс: проблемы и перспективы. СПб.. 2005. С. 113-115..

При этом важно заметить, что рассмотрение принципа взаимности в качестве общепризнанного принципа позволяет в контексте ч. 4 ст. 15 Конституции РФ обосновывать обязательность его применения в том числе и к случаям исполнения иностранных судебных решений в отсутствие международного договора⁴Указанный подход подвергается критике в литературе. Так, Б.Л. Зимненко полагает необоснованным придавать взаимности качества принципа международного публичного права и тем самым оправдывать исполнение иностранных решений (см.: Зимненко Б.Л. К вопросу об исполнении и признании иностранных судебных и арбитражных решений при условии взаимности // Журнал российского права. 2006. № 8. С. 66)..

Примечательно, что общие принципы международного права не должны отрицать саму возможность введения со стороны исполняющего государства определенной процедуры проверки и выражения согласия на использование в каждом конкретном случае механизма принудительного исполнения — система экзекватуры.

Согласно другому подходу возможность исполнения иностранного судебного решения напрямую зависит от факта заключения международного договора⁵См.: Ярков В.В., Медведев И.Г., Трутников С.С. Некоторые проблемы интернационализации цивилистического процесса и гражданских юрисдикций в России // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. № 1.С. 29.. Кроме того, подлежит применению и система экзекватуры.

С учетом формального анализа норм отечественного процессуального законодательства более предпочтительным выглядит последний подход.

В соответствии со ст. 11 Закона об исполнительном производстве порядок исполнения в Российской Федерации решений иностранных судов и арбитражей устанавливается соответствующими международными договорами РФ, процессуальным законодательством и Законом об исполнительном производстве.

Гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное законодательство указывает на возможность признания и исполнения решений иностранных судов, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации (ч. 1 ст. 409 ГПК РФ, ч. 1 ст. 241 АПК РФ).

В процессуальном праве стала уже традиционной классификация исков на иски о признании и иски о присуждении. В отличие от последних первые не требуют какого-либо специального исполнения. Исходя из этого законодатель устанавливает различные механизмы признания и исполнения иностранных судебных решений.

Если же решение требует принудительного исполнения (иски о присуждении), то установлена система предварительного признания (экзекватуры), позволяющая впоследствии его принудительно исполнить в рамках компетенции национальных органов государственной власти.

Признание производится на основании ходатайства взыскателя о принудительном исполнении решения иностранного суда, которое подается в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области или автономного округа по месту жительства или месту нахождения должника. Если должник не имеет места жительства или места нахождения на территории РФ, либо это место неизвестно, то ходатайство может быть подано по месту нахождения имущества должника (ст. 410 ГПК РФ).

Что касается решений иностранных судов, принятых по спорам из предпринимательской деятельности, то они признаются арбитражными судами РФ. Для этого необходимо обратиться с заявлением (а не с ходатайством, как в судах общей юрисдикции) о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда. Заявление подается взыскателем в арбитражный суд субъекта РФ по месту нахождения или месту жительства должника, а если это неизвестно, — по месту нахождения имущества должника (ч. 1 ст. 242 АПК РФ).

Требования к содержанию ходатайства закреплены в ст. 411 ГПК РФ, а к содержанию заявления — в ст. 242 АПК РФ.

Названные ходатайство и заявление рассматриваются судом в открытом судебном заседании с извещением должника о времени и месте рассмотрения (ст. 411 ГПК РФ, ст. 243 АПК РФ).

Система экзекватуры имеет своей целью, с одной стороны, проверку соблюдения минимальных стандартов осуществления правосудия в иностранном государстве, гарантирующих законность и обоснованность вынесенного решения, а с другой - учет интересов Российской Федерации.

ГПК РФ и АПК РФ устанавливают основания для отказа в признании иностранного судебного решения, к которым относятся:

• решение по праву страны, на территории которой оно принято, не вступило в законную силу или не подлежит исполнению (п. 2 ч. 2 ст. 411 ГПК РФ; п. 2 ч. 3 ст. 242 АПК РФ). К ходатайству и заявлению должен быть приложен документ, подтверждающий вступление решения иностранного суда в законную силу, если это не вытекает из текста самого решения;
• сторона, против которой принято решение, была лишена возможности принять участие в процессе вследствие того, что ей не было своевременно и надлежащим образом вручено извещение о времени и месте рассмотрения дела (п. 2 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ: п. 2 ч. 1 ст. 244 АПК РФ);
• рассмотрение дела относится к исключительной подсудности судов в Российской Федерации. Подобные категории дел определены ст. 30, 403 ГПК РФ; ст. 38 АПК РФ;
• исполнение решения может нанести ущерб суверенитету РФ или угрожает безопасности страны либо противоречит ее публичному порядку (п. 5 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ: п. 7 ч. 1 ст. 244 АПК РФ). Приведенное основание отказа является оценочным и подлежит установлению российским судом в каждом конкретном случае. Говоря о суверенитете государства, необходимо определить его территориальные характеристики. Согласно общепризнанной в юриспруденции позиции государственный суверенитет распространяется на территорию только данного государства. В связи с этим исполнение решения юрисдикционного органа иностранного государства в известном смысле означает вторжение в суверенитет исполняющего государства. Вместе с тем в литературе высказывалось мнение о том, что исполнение иностранных судебных решений фактически не затрагивает сферу суверенитета и должно рассматриваться в качестве выполнения государством собственных функций (социальной, охраны правопорядка, охраны различных форм собственности и т.д.). Соглашаясь с правильностью самой постановки вопроса о функциях государства и необходимости уважительного отношения к иностранному праву, тем не менее полагаем ошибочным умалять значение суверенитета в решении проблемы признания иностранных судебных решений. В конечном счете сам факт признания и исполнения акта органа иностранного государства уже является проявлением ограничения государственного суверенитета, но, поскольку исполняющее государство идет на это сознательно, устанавливая известные исключения и отдавая разрешение этого вопроса на усмотрение своего национального суда, такое ограничение суверенитета вряд ли стоит расценивать как нечто негативное для юридической практики;
• имеется вступившее в законную силу решение суда в Российской Федерации, принятое по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям, или в производстве российского суда имеется такое дело (п. 4 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ; подп. 4, 5 ч. 1 ст. 244 АПК РФ). Речь в данном случае идет об институте тождества исков, являющемся процессуальным инструментом, который призван препятствовать повторному рассмотрению идентичного дела (одинаковые предмет, основание и стороны) в ином суде. Вместе с тем до сих пор остается нерешенным вопрос, связанный с предъявлением двух и более иностранных судебных решений, тождественных между собой. Формальное толкование ст. 412 ГПК РФ и ст. 244 АПК РФ приводит к выводу, что они распространяются лишь на случаи тождества иностранного решения суда и национального судебного решения⁶На данную проблему уже обращалось внимание в юридической литературе (см., напр.: Сорокина С.С. Отказ в признании и приведении в исполнение несогласованных решений иностранных судов на территории Российской Федерации //Арбитражный и гражданский процесс. 2004. № 7. С. 102).. Следовательно, в подобных ситуациях имеются легальные предпосылки к признанию и исполнению на территории РФ всех, даже противоречащих друг другу, иностранных судебных решений, что, однако, едва ли отвечает интересам стабильности и предсказуемости судебной деятельности. Представляется возможным предложить следующее решение названной проблемы. Отечественным процессуальным законодательством закреплена невозможность предъявления иска в случае вступления в законную силу решения суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям (п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ: п. 2 ч. 1 ст. 150 АПК РФ). На наш взгляд, названный запрет может быть отнесен к публичному порядку государства и позволяет национальному суду на этом основании отказать в признании и исполнении каждого последующего иностранного судебного решения;
• истек срок предъявления решения к принудительному исполнению, и этот срок не восстановлен судом в Российской Федерации по ходатайству взыскателя. В соответствии с ч. 3 ст. 409 ГПК РФ решение иностранного суда может быть предъявлено к принудительному исполнению в течение трех лет со дня вступления его в законную силу. При пропуске по уважительной причине срок может быть восстановлен судом в Российской Федерации в порядке, предусмотренном ст. 112 ГПК РФ.

Сравнительный анализ гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства приводит к достаточно любопытному выводу. Так, если ч. 1 ст. 412 ГПК РФ говорит об отказе в принудительном исполнении, который допускается в означенных выше случаях, то ч. 1 ст. 244 АПК РФ использует формулировку, согласно которой арбитражный суд при сравнимых обстоятельствах отказывает в признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения. Таким образом, формальное толкование правовых норм свидетельствует о наличии у судов общей юрисдикции (в отличие от арбитражных) дискреционных полномочий, позволяющих им даже при существовании оснований для отказа в признании иностранного судебного решения, тем не менее выносить определение о принудительном исполнении такого решения и выдавать на его основе взыскателю исполнительный лист⁷Любопытной в связи с этим является Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, заключенная 10 июня 1958 г. в г. Нью-Йорке (Нью-Йоркская конвенция), ст. V которой, устанавливая основания для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражных решений, использует конструкцию «может быть отказано». При этом, как свидетельствует практика применения настоящей Конвенции, суды, следуя ее буквальному прочтению, могут признавать иностранные арбитражные решения и при наличии оснований для отказа в этом (см.: Yearbook of International Commercial Arbitration. Vol. XXIV a. N.Y., 1999. P. 652-677).. Учитывая в целом равнозначный перечень оснований, препятствующих принудительному исполнению иностранного судебного решения, подобное расхождение в возможности судейского усмотрения выглядит явно необоснованным. Установление же судебным органом наличия одного из перечисленных выше оснований для отказа должно означать безусловную невозможность принудительного исполнения на территории РФ решения иностранного суда.

Если иностранное судебное решение не требует принудительного исполнения, то согласно ст. 413 ГПК РФ оно признается на территории РФ без какого-либо дальнейшего производства, если со стороны заинтересованного лица не поступят возражения относительно этого. Иными словами, установлена система последующего судебного контроля. В Российской Федерации к подобным судебным решениям относятся решения иностранных судов: относительно статуса гражданина государства, суд которого принял решение; о расторжении или признании недействительным брака между российским гражданином и иностранным гражданином, если в момент рассмотрения дела хотя бы один из супругов проживал вне пределов Российской Федерации; о расторжении или признании недействительным брака между российскими гражданами, если оба супруга в момент рассмотрения дела проживали вне пределов Российской Федерации; а также в иных предусмотренных федеральным законом случаях (ст. 415 ГПК РФ).

Важно отметить, что подобные иностранные судебные решения «автоматически» признаются лишь при условии наличия соответствующего международного договора Российской Федерации. Указанный вывод основывается на систематическом и логическом толковании ст. 409 и 413 ГПК РФ.

Примечателен и тот факт, что особый, более простой порядок признания иностранных судебных решений, не нуждающихся в принудительном исполнении, содержится лишь в ГПК РФ. В свою очередь арбитражное процессуальное законодательство (гл. 31 АПК РФ) подобных правовых норм не содержит и. как следствие, распространяет требования об экзекватуре на все иностранные судебные решения. Думается, это очевидное упущение российского законодателя, которое должно быть устранено.

Говоря о международном договоре как основании для возможного признания и исполнения иностранного судебного решения, к числу наиболее проблемных следует отнести вопрос о предмете такого международного договора.

В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» под международным договором понимается международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме и регулируемое международным правом независимо оттого, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от конкретного наименования.

Процессуальное законодательство (ст. 409 ГПК РФ; ст. 241 АПК РФ) содержит указание на международный договор, в котором должна быть предусмотрена возможность признания и исполнения иностранных судебных решений на территории РФ. Таким образом, следуя буквальному прочтению, получается, что для применения экзекватуры к иностранному судебному решению необходимо заключение специального международного договора о таком признании и исполнении. Возникает вопрос о том, будут ли наличествовать юридические основания для признания иностранного судебного решения, вынесенного в государстве, заключившем с Российской Федерацией общий договор о правовой помощи и правовых отношениях? В связи с этим логичным было бы обратиться к судебной практике, однако, к сожалению, и она не дает нам определенного ответа.

На наш взгляд, приведенное расширительное толкование положений международного договора является вполне обоснованным и отвечающим объективным потребностям современного транснационального гражданского оборота.

Сформулированная позиция очевидно направлена на ограничительное толкование международно-правового сотрудничества, что выглядит достаточно странным на фоне существовавшей ранее позиции того же Верховного Суда РФ, допускавшего признание и исполнение решения иностранного суда исходя даже из принципа взаимности.

Современное правовое регулирование содержит исключения, допускающие отступление как от необходимости существования специального международного договора, так и от соблюдения процедур экзекватуры.

Так, ст. 1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает правило, согласно которому при отсутствии международного договора Российской Федерации решения иностранных судов по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории РФ на началах взаимности. Изъятие изданного правила может быть предусмотрено лишь федеральным законом. При этом для данной категории иностранных судебных решений все равно требуется соблюдение процедуры экзекватуры.