Философия права

Универсально-цивилизационное специфично-культурное в правосознании

Идея права представляет собой фундаментальную ценностную основу современной цивилизации. Однако мир не является культурным монолитом, в нем существует и взаимодействует множество разных культур.

Неизбежно возникает вопрос: есть ли идеальные конструкции, из которых выведено право, единые для всего человечества или они зависят от особенностей того или иного культурного мира, то есть в какой степени универсальная идея права реализована в рамках той или иной культуры?

Для нас важно уяснить возможности и границы реализации универсальной идеи права в российской культуре в процессе модернизации общества и реформирования правовых систем на началах свободы и прав человека.

В решении проблемы соотношения универсально-цивилизационного и специфично-культурного могут быть выделены две основные ориентации:

1. Универсалистско-либеральная, утверждающая, что идея права универсальна, она едина для всех культур (И. Кант, Дж. Роулз); в крайнем варианте эта позиция приводит к дифференциации народов на цивилизованные, которые освоили эту идею, и нецивилизованные, отстающие в своем развитии, которыми эта идея должна быть освоена.
2. Партикулярно-коммунитаристская, выходящая из принципа множественности и разнородности культур и их стремления сберечь и защитить свою идентичность, утверждающая, что идея права не универсальна и характерна лишь для западной культуры, другим же культурам она чужда.

Вторая концепция самобытности культур — самая модная сейчас. Ее сторонники утверждают, что каждая культура самоценна. Надо дать возможность жить внутри своей культуры и сделать все ради сохранения такой экологии культуры. Однако защита своеобразия иногда оборачивается лишением прав на свободу и другой мир.

Представляется, что ближе к истине умеренно-либеральная позиция, которая, с одной стороны, отстаивает универсальность самой идеи права, а с другой стороны, не отрицает необходимости учета культурно-исторической специфики, однако относит эту специфику не к месту идеи права, а к проблеме ее обоснования. В соответствии с таким подходом право имеет единый рациональный фундамент, так как ее сущностью является свобода.

Для функционирования в рамках определенной культуры право обязано быть признано и оправдано в качестве такового, что имеет для большинства граждан значение и ценность.

На этот процесс влияют специфичные черты национального характера («душа народа»), определенная система ценностей («национальная идея»), а также связанные с ними особенности философского мировоззрения.

Судьба идеи права в российской культуре не была простой.

С одной стороны, в истории социально-философской и политической мысли мы обнаруживаем определенный интерес к теме права прежде всего в форме обоснования права народов России на освобождение от политического и экономического гнета. С другой стороны, в ней отсутствует последовательная систематичная разработка этой темы, особенно в аспекте прав отдельной личности, по крайней мере, в сравнении с западноевропейской культурой она представлена недостаточно.

Обусловлена ли данная ситуация лишь особенностями исторической судьбы России и при определенном уровне развития гражданского общества напряженность между идеей права и культурным контекстом исчезнет сама собой, либо корни этой напряженности лежат намного глубже, в особенностях национального мировоззрения и, прежде всего, национального характера, правового менталитета?

Для более адекватного выражения смыслового содержания права вводится понятие правового менталитета. Правовой менталитет включает в себя как нижние этажи общественной и индивидуальной психологии, в которых содержатся потенциалы смыслообразования, так и правосознание, но не в традиционном смысле, а с точки зрения его ориентированности, избирательности, настроенности, тенденциозности, а также культурной специфики. Именно в таком аспекте мы будем рассматривать здесь феномен правосознания, при этом обращая внимание на единство рациональных и иррациональных оснований правовой культуры.

Для духовной ситуации в России XX столетия характерны не в меньшей степени, чем для ситуации XIX столетия, и «дефицит правосознания в национальном сознании», и «дефицит правосознания в отечественной философии», и «отсутствие философии права в настоящем значении этого слова».

Как известно, судьба идеи права в русской культуре является очень драматичной. Действительно, вследствие особенной религиозности и производного от нее этического максимализма («стремление к абсолютному добру», но мнению Н. Лосского) русский национальный характер оказался нечувствительным к праву. Преимущественным было недоверие, отрицательное отношение к нему как холодному безличному закону, предпочтение ему теплого семейного коллективизма, недоверие, неуважение ко всем формам (в обществе, мышлении, искусстве), индивидуальной этической самостоятельности.

При романтизации этих черт отрицательная позиция по отношению к холодному формальному праву как «вексельной честности» обосновывалась теоретически. «Дух права» представлялся специфичным качеством западного капитализма и отбрасывался во имя высших ценностей (консерватизм) либо материального интереса (социализм). На этом пути консервативная и радикальная мысль приходили к «антилегализму» и «правовому нигилизму», и эта тенденция оказалась доминирующей в российской культуре.

Однако известный западный исследователь российской культуры А. Валицкпй отрицает тесную связь между непринятием права и сущностью российского национального характера и связывает это скорее с последствиями замедленного развития России и непредвиденными результатами идеологического влияния более развитых стран (сознательный выбор российским самодержавием модели западного абсолютистского полицейского государства, более поздняя западная критика капитализма с его «формальной свободой»).

Традиция неуважения к праву, которую российские либералы пытались не только объяснить, но и преодолеть, в XIX столетии представляла собой российскую реакцию на кризис «юридического мировоззрения» на Западе. Что касается XVIII — начала XIX столетия, то в данный период российская мысль пребывала под влиянием этого самого «юридического мировоззрения» с его культом права.

Это был идеал Просвещения, который представлял собой соединение двух противоречащих одна другой идей — разумного законодательства (правовой рационализации общественной жизни) и идеи неотъемлемых прав человека. Первой идеей руководствовался просвещенный абсолютизм, на другую ориентировался либерализм. Но поскольку «юридическое мировоззрение» концентрировалось на привнесении в общество права, оно удовлетворяло и тех, и других. Поэтому в российском просвещенном обществе не было принципиальных поклонников антилегализма, не говоря уже о правовом нигилизме.

Правовой нигилизм имеет в основе непринятие одной из составляющих «юридического мировоззрения» — идеи прав человека — за их буржуазный, а значит, «лживый» характер. Однако это приводило к отрицанию ценности права в целом. Представителем этой линии был Лев Толстой. Нигилистическая линия была также характерна для радикальной интеллигенции и особенно для большевиков. Российский правовой нигилизм был тем фактором, в силу которого они рассматривали право в более широком философском и культурном контексте, нежели это делали западные философы права.

В творчестве В. Соловьева и его последователей в процесс осмысления феномена права включалась религиозная философия, которая находила в заповедях христианства обоснование права и ценностей либерализма. Однако этот процесс не был однозначным. Религиозный универсализм, с одной стороны, усложнял усвоение идеи права, а с другой стороны, давал более глубокое ее обоснование и оправдание, адекватное национальному характеру и мировоззрению.

Национальный характер и мировоззрение, основанные на духе православной целостности и соборности, противостоят католическому духу законности и протестантскому духу чрезмерного индивидуализма. Поэтому для России, как и для романтической Германии, путь предметного оправдания права лежит через экзистенциальные модели личности. Право рассматривается в качестве условия теоретической и творческой самореализации личности как наиболее важной ценности.

Право, считал Н. Бердяев, имеет своим источником не то либо другое позитивное государство, а трансцендентную природу личности, ее человеческую волю. В учениях российских либеральных философов права (ориентированных как на научную, так и на религиозную философию) в той либо иной мере реализуется данная экзистенциально-романтическая модель, что выражается в защите творческой свободы личности, конкретной человеческой индивидуальности, обоснования ее субъективных прав.

Таким образом, через религиозно-экзистенциальное оправдание права российской мыслью был найден свой специфический способ включения идеи права в контекст духовной культуры (национального мировоззрения), открывший путь для развития народного правосознания. Накопленный ею опыт объединения цивилизационно-универсального и культурно-специфического в правосознании должен быть учтен как в сегодняшней борьбе за право и правовую культуру, так и при разрешении других насущных проблем.