Общая характеристика защиты прав при совершении исполнительных действий
Рассматривая сферу правового регулирования исполнительного производства в качестве неотъемлемого элемента системы правового регулирования в целом, необходимо определить понятие «защита прав» и соотнести его с другой распространенной в юридическом быту категорией — «права на защиту».
Что же следует понимать под «нравом на защиту»? В литературе до сих пор нет единого мнения по данному вопросу. Более того, возникают сомнения и относительно обоснованности использования самого термина «право на защиту». Полагаем, что использование данного понятия имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, так как позволяет управомоченному субъекту правильно разрешить вопрос о наличии возможностей, которые закон предоставляет лицу для защиты того или иного субъективного права.
При этом стоит отметить, что основные научные исследования в этой сфере на сегодняшний день носят гражданско-правовой характер, что предопределяет необходимость обращения к трудам ученых- цивилистов.
Условно мы можем говорить о двух сложившихся концепциях «права на защиту». Представителями первой из них (традиционная концепция) являются В.П. Грибанов, С.Н. Братусь и B.C. Ем. Так, В.П. Грибанов писал о том, что «с материально-правовой точки зрения нет препятствий к тому, чтобы рассматривать право на защиту в его материально-правовом аспекте как одно из правомочий самого субъективного гражданского права». По мнению другого советского цивилиста, С.Н. Братуся, обеспеченность субъективного гражданского права возможностью государственного принуждения — это его неотъемлемое качество, и такая возможность существует не параллельно с другими, закрепленными в субъективном праве возможностями, а свойственна им самим, так как без этого они не были бы юридическими возможностями.
Схожую позицию занимает и B.C. Ем. Таким образом, право на защиту рассматривается указанными авторами в качестве обязательного имманентного элемента самого субъективного права. Иными словами, ему отказывается в самостоятельности.
Представителями же второй концепции, условно именуемой концепцией «самостоятельности права на защиту», отстаивается диаметрально противоположная точка зрения. В частности, П.Ф. Елисейкин утверждает, что право на защиту как таковое представляет собой самостоятельное субъективное право. Другой автор А.П. Сергеев, развивая эту мысль, замечает, что «право на защиту появляется у обладателя регулятивного гражданского права лишь в момент нарушения или оспаривания последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения».
Признание права на защиту самостоятельным правом или же рассмотрение его в качестве элемента конкретного субъективного права, на наш взгляд, не влечет за собой на практике никаких правовых последствий. В связи с этим представляется, что противоречия между приведенными выше концепциями в значительной степени являются условными, а спор лишенным юридического смысла. Более того, действующее законодательство содержит достаточно указаний на самостоятельность данного права. Кроме того, право на защиту является конституционным правом - «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом» (ч. 2 ст. 45 Конституции России).
В доктрине содержится значительное количество дефиниций рассматриваемого права. Так, А.П. Сергеев право на защиту определяет как «предоставленную управомоченному лицу возможность применения мер правоохранительного характера для восстановления его нарушенного или оспариваемого права». С несущественными терминологическими расхождениями о «юридически закрепленной возможности использования мер правоохранительного характера» говорит в своем определении и С.В. Харченко. Во многом схоже определение, данное B.C. Емом. «Субъективное право на защиту, - по его мнению, - это юридически закрепленная возможность управомоченного лица использовать меры правоохранительного характера с целью восстановления нарушенного права и пресечения действий, нарушающих право».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что среди ученых нет существенных расхождений в понимании сущности указанного права. На наш взгляд, представляется возможным согласиться с указанным выше пониманием субъективного права на защиту.
Вместе с тем следует четко разграничивать понятия «право на защиту» и «защита прав». Они не сводимы друг к другу.
Защита прав в самом общем виде означает реализацию субъективного права на защиту как юридически закрепленной возможности управомоченного лица самостоятельно и непосредственно либо путем обращения в компетентные государственные или иные уполномоченные органы применять меры правоохранительного характера в целях восстановления или признания нарушенного или оспариваемого права.
Лица, участвующие в исполнительном производстве, являются носителями определенных субъективных прав, что предполагает в случае нарушения (умаления) последних возможность реализации механизма правовой защиты.
Так, взыскатель вправе предъявить лицам, выплачивающим должнику заработную плату, пенсию, стипендию или иные периодические платежи, иск о взыскании денежной суммы, удержанной с должника, но не перечисленной взыскателю по их вине (ст. 118 Закона об исполнительном производстве). Суть данного иска состоит в предоставлении возможности взыскателю потребовать от лица, выплачивающего должнику периодические платежи, вернуть неосновательное обогащение в виде удержанной с должника денежной суммы, но не перечисленной взыскателю. Причем иск о взыскании денежной суммы, удержанной с должника, но не перечисленной взыскателю можно предъявлять как к организациям, так и к индивидуальным предпринимателям, выплачивающим должнику периодические платежи.
Рассмотрение предусмотренного статьей 118 Закона об исполнительном производстве иска осуществляется судом по правилам искового производства, предусмотренным процессуальным законодательством.
Не стоит, однако, забывать и о штрафах, которые судебный при- став-исполнитель налагает на лицо, виновное в невыполнении законных требований судебного пристава-исполнителя (ч. 1 ст. 113 Закона об исполнительном производстве). В соответствии с частью 3 ст. 17.14 КоАП РФ нарушение лицом, не являющимся должником, законодательства об исполнительном произволе 1ве, выразившееся в невыполнении законных требований судебного пристава-исполнителя, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 2000 до 2500 руб.; на должностных лиц — от 15 тыс. до 20 тыс. руб.; на юридических лиц — от 50 тыс. до 100 тыс. руб. Наложение указанного штрафа на виновное лицо не освобождает его от обязанности возместить взыскателю денежную сумму, удержанную в его пользу с должника, но не перечисленную взыскателю.
Вместе с тем подчеркнем, что буквальное прочтение статьи 118 Закона об исполнительном производстве приводит нас к выводу о том, что она не позволяет взыскателю требовать от лица, выплачивающего периодические платежи, взыскания с него денежной суммы, подлежащей удержанию, но не удержанной с должника.
Кроме того, законодательство об исполнительном производстве предусматривает и защиту прав организаций при неисполнении содержащегося в исполнительном документе требования о восстановлении на работе. Так, в случае неисполнения содержащегося в исполнительном документе требования о восстановлении на работе незаконно уволенного или переведенного работника ущерб, причиненный организации выплатой указанному работнику денежных сумм, может быть взыскан с руководителя или иного работника этой организации, виновных в неисполнении исполнительного документа (ст. 120 Закона об исполнительном производстве).
Названное законодательное положение обусловлено тем, что при неисполнении должником требований о восстановлении на работе уволенного или переведенного работника судебный пристав-исполнитель разъясняет взыскателю его право обратиться в суд или другой орган, принявший решение о восстановлении его на работе, с заявлением о взыскании с должника среднего заработка за время вынужденного прогула или разницы в заработке за все время со дня вынесения решения о восстановлении на работе по день исполнения исполнительного документа (ч. 2 ст. 106 Закона об исполнительном производстве).
В свою очередь, лицо, выплачивающее взыскателю заработную плату и возместившее последнему средний заработок (разницу в заработке), приобретает право регрессного требования к своему руководителю или иному работнику, виновному в неисполнении исполнительного документа. Указанное право организации реализуется посредством предъявления иска на основании статьи 120 Закона об исполнительном производстве.
Крайне важным, на наш взгляд, является положение о том, что заинтересованные лица вправе обратиться в суд с иском о возмещении убытков, причиненных им в результате совершения исполнительных действий и (или) применения мер принудительного исполнения (ч. 2 ст. 119 Закона об исполнительном производстве).
В соответствии с пунктом 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Возмещение убытков является общей, универсальной формой ответственности, которая рассчитана на все случаи компенсации лицом ущерба в своем имуществе.
К основным признакам убытков относятся следующие:
1) убытки не могут выступать как результат какого-то события, каких-то сил, не управляемых лицом. Каждый несет сам убытки от вреда, испытанного его имуществом от какой-нибудь случайной причины (casum sentit dominus), если только не встречается основания для переложения вреда на другого субъекта. Убытки, как правило, являются последствием неправомерного поведения, т.е. действия или бездействия одного лица, нарушающего право другого;
2) их несет только то лицо, право которого нарушено. В связи с этим пункт 1 ст. 15 ГК РФ устанавливает общее правило, согласно которому лицо, чье право нарушено, может требовать возмещения убытков. Недоказанность истцом нарушения его права влечет отказ в иске;
3) формы убытков предусмотрены в законодательном порядке. Только определенные, строго перечисленные, а не любые последствия неблагоприятного воздействия на имущественную сферу потерпевшего пункт 2 ст. 15 ГК РФ рассматривает как убытки. Убытки представляют собой всегда имущественные потери.
Заявленные заинтересованным лицом требования подлежат рассмотрению в порядке искового производства в суде общей юрисдикции или арбитражном суде, исходя из общих правил подведомственности.
Таким образом, возможность возмещения убытков опосредуется необходимостью представления истцом доказательств причинения ему убытков. При этом, как следует из закона, убытки должны возникнуть вследствие совершения исполнительных действий (ст. 64 Закона об исполнительном производстве) и (или) применения мер принудительного исполнения (ст. 68 Закона об исполнительном производстве).
В статье 119 Закона об исполнительном производстве ничего не сказано о том, к кому необходимо предъявлять соответствующие требования о возмещении убытков. В этой ситуации целесообразно учитывать разъяснения высших судебных инстанций, согласно которым в случае предъявления гражданином или юридическим лицом требования о возмещении убытков, причиненных в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, необходимо иметь в виду, что ответчиком по такому делу должны признаваться Российская Федерация, соответствующий ее субъект или муниципальное образование в лице соответствующего финансового или иного управомоченного органа (см. п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»), Приведенная позиция основана на норме статьи 16 ГК РФ, в соответствии с которой убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате названных выше действий (бездействия) подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием.
Подчеркнем, что предъявление данного иска непосредственно к государственному органу или органу местного самоуправления, допустившему соответствующее нарушение, не может служить основанием для отказа в принятии искового заявления либо для его возвращения без рассмотрения. В этом случае суд привлекает в качестве ответчика по делу соответствующий финансовый орган или иной управомоченный орган.
В качестве представителя ответчика по данной категории исков выступает главный распорядитель средств федерального бюджета (п. 3 ст. 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации). Согласно подпункту 8 п. 6 Положения о Федеральной службе судебных приставов, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004 г. № 1316, данная служба осуществляет функции главного распорядителя средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание центрального аппарата службы и территориальных органов, а также на реализацию возложенных на нее функций.
Как свидетельствует практика, одним из наиболее распространенных процессуальных средств защиты прав при совершении исполнительных действий выступает иск об освобождении имущества от наложения ареста или исключении его из описи (ч. 1 ст. 119 Закона об исполнительном производстве), на котором более подробно мы и остановимся в рамках следующего параграфа настоящего учебника.