Исполнительное производство по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г.
В Уставе гражданского судопроизводства 1864 г. (с последующими дополнениями) по окончании глав, определяющих судопроизводство в отдельных судебных инстанциях, содержались главы, регулирующие исполнение соответствующих актов. Даже институт вступления решения в законную силу (ст. 892 УГС, гл. 1 «О законной силе судебного решения») был в дореволюционной России отнесен к разделу V УГС «Об исполнении судебных решений».
Когда частное лицо обращалось к государственной власти за содействием в осуществлении своих прав, власти предстояло:
1) проверить правомерность требования истца,
2) осуществить требование, если оно окажется правомерным.
Вторая задача сводилась к применению мер физического принуждения, и подобного рода действия, совершаемые с целью осуществления признанных судом правомерными требований граждан, образовали производство по исполнению судебных решений или исполнительное производство. Законодательно второй задаче, судя по количеству норм, регулирующих ее правомерное осуществление, придавалось едва ли не большее значение, чем первой. Представители ранней советской правовой науки лукавили, когда писали о том, что Устав содержал 300 статей по вопросу об исполнении, однако и это весьма заниженное количество характеризовалось как «мелочная регламентация».
В этой связи невозможно не заметить сходство современной правовой ситуации с российскими реформами XIX в., в особенности в отношении правил исполнения судебных и иных актов, а также контроля суда за исполнительными действиями. Вывод Кронида Малышева, сделанный по результатам изучения деятельности служб приставов, звучит настолько актуально, что трудно поверить, что сделан он был в 1879 г.: «В России... учреждения судебных приставов настолько новы, что до сих пор еще не успели упрочиться и развить свою исполнительную деятельность».
По Уставу гражданского судопроизводства 1864 г. выбор способа исполнения (передача имущества натурой, производство за счет ответчика действий и работ, обращение взыскания на движимое и недвижимое имущество) зависел от истца (ст. 935 Устава гражданского судопроизводства) и становился известным суду (председателю суда) от судебного пристава, которому истец и сообщал о своем выборе. Возможно, именно потому взыскатель наряду с судом и судебным приставом считался органом исполнительного производства.
Суд же в исполнительном производстве того времени имел двойственное положение — он считался также обязанным субъектом, так как на основании ст. 893 Устава гражданского судопроизводства решение, вступившее в законную силу, было обязательно не только для самих тяжущихся, но и для суда, его постановившего.
До Устава основанием предварительного санкционирования судом возникновения исполнительных правоотношений выступала «правежная выпись», которую суд выдавал истцу в целях ее последующего предъявления к исполнению на производство правежа. Отсюда можно сделать вывод о том, что решения суда самого по себе было недостаточно для применения способов принудительного исполнения, исполнительным документом выступало не судебное решение, а правежная выпись, преобразовавшаяся с 1864 г. в российском праве в исполнительный лист.
Следует заметить, что предусмотренный Уставом гражданского судопроизводства 1864 г. порядок выдачи исполнительного листа и требования, при выполнении которых этот документ становился легитимным, восприняты современным правом практически в неизменном варианте. Единственное дополнительное действие, совершаемое судом в рамках предварительного санкционирования начала процесса исполнения, — назначение по просьбе взыскателя судебного пристава для приведения решения в исполнение.
Несмотря на то, что за действиями пристава наблюдал взыскатель и официально обязанности контроля за совершением исполнительных действий на суд в силу ст. 925 Устава гражданского судопроизводства не возлагались, объем действий судебного пристава, подлежащих предварительному судебному санкционированию, был гораздо более широким, чем в действующем исполнительном законодательстве.
Так, отсрочить исполнительное производство при отсутствии согласия на то взыскателя или расписки взыскателя о получении присужденной суммы судебный пристав мог лишь на основании определения суда. Предварительному судебному санкционированию подлежало совершение самим взыскателем действий, указанных в судебном решении в качестве обязанностей ответчика, когда последний не совершал их после объявления судебного пристава о необходимости совершения действий.
В таком случае истец приносил в суд, в округе которого производились исполнительные действия, частное прошение о совершении им самим необходимых действий с последующим взысканием произведенных в связи с этим расходов с ответчика Данный вид предварительного судебного санкционирования относился к числу необязательных, так как истец мог производить необходимые работы и без разрешения суда однако такое производство ставило под сомнение возможность взыскания произведенных затрат с ответчика.
Последующий судебный контроль за исполнительными правоотношениями был закреплен в ст. 962—966 Устава гражданского судопроизводства и предполагал возможность подачи жалобы на неправильные действия судебного пристава в течение двух недель с момента совершения оспариваемого действия. При этом жалобу могли подавать не только стороны исполнительного производства, но и посторонние лица, предполагавшие нарушение собственных интересов действиями судебного пристава. Жалоба подлежала рассмотрению в том суде, в округе которого исполнялось решение, и не приостанавливала обжалуемое действие, если только о приостановлении исполнительного производства не выносилось судом специального определения.
Между тем регламентация исполнительных правоотношений Уставом гражданского судопроизводства 1864 г. содержала пробелы, на которые обращали внимание ученые-правоведы. Так, Е.А. Нефедьсв отрицательно характеризовал отсутствие в Уставе гражданского судопроизводства уголовной ответственности за неподчинение требованиям судебного решения в части совершения действий, противоречащих решению суда. В качестве примера, когда устранения в частном порядке последствий действий ответчика явно недостаточно, необходимо еще и уголовное наказание, Е.А. Нефедьев приводил следующий казус.
Ответчик, понизивший в силу вынесенного судебного решения уровень воды в пруду, после окончания исполнительного производства вновь поднял воду до прежнего уровня. Также Е.А. Нефедьев полагал негативной практику возвращения в суд как исполненного исполнительного листа о присуждении ответчика к совершению определенных действий (ст. 957 Устава гражданского судопроизводства) на основании взятой судебным приставом с ответчика подписки о том, что он исполнит судебное решение. Устранить пробел предлагалось введением в Устав гражданского судопроизводства норм, разрешающих устранить в частном порядке действия, препятствующие исполнению решения, или взыскать убытки с ответчика.
Таким образом, реформами 1864 г. полицейский, административный порядок взыскания был отменен, и все исковые гражданские дела были отнесены к исковому производству, предваряющему исполнительный процесс. все встало на свои места прежде чем осуществить спорное правопритязание принудительным путем, необходимо было проверить судом его правомерность. Взаимоотношение искового и исполнительного процесса лишь к началу XIX в. стало таковым, что первое должно было предшествовать второму и служить для него основой.
Однако пережитки старой судебной системы давали о себе знать. Так, в крестьянском сословии закон поручал сельским старостам понуждать к исполнению условий и договоров с участием крестьян, когда эти договоры не оспаривались самими крестьянами.
Что касается торговых и вексельных споров, отнесенных к компетенции созданных в 1821 г. коммерческих судов, то согласно Устава судопроизводства в судах коммерческих, подготовленного Сперанским и принятым Государственным Советом Российской Империи в 1832 г., исполнение их решений происходило через полицию, а в послереформенный период также через службу приставов. Коммерческий суд не заведовал исполнением своих собственных решений, а лишь выдавал на их основе исполнительные листы. Для усиления надзора за приставами допускалось только в некоторых случаях рассмотрение дел об исполнении решений, вынесенных коммерческими судами, самими коммерческими судами.
Прогрессивные юристы второй половины XIX в. (А.Х, Хохряков, Н И. Барковский и др.) негативно высказывались по поводу изъятия у некоторых коммерческих судов (в частности, коммерческих судов Варшавского судебного округа) права контролировать исполнение собственных решений посредством разрешения возникших споров по их исполнению. Отрицательную оценку получила и невозможность контроля коммерческого суда за обеспечением и с пат нения и предварительным исполнением судебных решений исполнительными органами и должностными лицами.
Поставить деятельность органов исполнения пол непосредственный контроль суда в конце XIX в. призывал Л. Барсов, полагая, что возможность обжалования действий приставов тяжущимися не достигает цели постоянного и непосредственного наблюдения за законностью действий судебных приставов.