История судебной системы в России

Уголовный процесс в XVIII — первой половине XIX в.


С начала XVIII в. отечественный уголовный процесс изменяется путем заимствований с Запада, начатых в царствование Петра I. Заменяя приказную организацию суда коллегиальной. Петр I вводит и новые меры следственного процесса. «Суду и очным ставкам не быть, а ведать все дела розыском», - постановлял еще указ 1697 г. А затем в 1716 г. в приложенном к «Воинскому уставу» «Кратком изображении процессов» Петр установил заимствованные из Западной Европы подробные правила розыскного (следственного) процесса.

Формально «Краткое изображение» должно было регулировать военно-уголовный процесс, в котором производство в кригерехтах распадаюсь на предварительное и судебное. Однако ряд положений этого закона имел более широкое значение, так как в них говорилось не только о военных, но и о гражданских (общеуголовных) делах. Поэтому практика распространила действие «Краткого изображения процесса» и на производство в других судах, кроме военных, чему способствовала и деятельность розыскных комиссий и Преображенского приказа.

«Краткое изображение процессов» ввело подлинный розыскной процесс со всеми его типичными чертами. К ним относятся активность суда, преимущественное значение письменности, резкое ограничение прав обвиняемого и формальная система доказательств, сила которых определена законом. Во всем судебном производстве стоит на первом месте почин суда

Изгнав непосредственность и состязательность, законодатель окончательно устанавливает формальную силу каждого из видов доказательств, допускаемых в суде. Основным делением доказательств. проходящим сквозь весь их перечень в «Кратком изображении», есть деление на совершенные и несовершенные. Однако свойство совершенного доказательства не закреплено в законе за каким-либо отдельным видом доказательств. Каждое из доказательств может быть совершенным при наличии определенных условий, установленных в законе. При отсутствии этих условий оно является несовершенным.

«Краткое изображение процесса» делит все доказательства на четыре вида: 1) «чрез своевольное признание», 2) «чрез свидетелей», 3) «чрез письменные доводы», 4) «чрез присягу». На первом месте закон ставит собственное признание обвиняемого. Законодатель указывает условия, при которых сознание является совершенным доказательством: оно должно быть добровольным, сделанным перед судьей и содержать существенные и полные обстоятельства совершения преступления.

Однако сам законодатель, а тем более практика допускали очень широкое применение пытки для получения «добровольного» сознания. Условием применения пытки законодатель называет обоснованное подозрение судьи о совершении обвиняемым преступления. Предоставляя судье широкое усмотрение в вопросах применения и тяжести пыток, законодатель довольно неопределенно угрожает судье жестоким наказанием в случаях, когда пытка была применена «с их вымысла без жадного подозрения».

Говоря о втором виде доказательств — свидетельских показаниях, — законодатель также указывает условия, при которых они могут быть совершенным доказательством. Он исчисляет ряд категорий людей «негодных» и «презираемых», которые не допускаются к даче свидетельских показаний; устанавливает минимальное число «имоверных» свидетелей, необходимых для признания доказанности какого-либо факта; вводит правило о возможности отвода свидетелей на очных ставках до дачи ими показания.

При противоречии показаний свидетелей, выдвинутых обвиняемым и истцом, судья должен признать, кто «лучших и более свидетелей на своей стороне имеет, которые правду сущую обстоятельствами доказать могут, тому поверится». В разъяснение термина «лучшие» законодатель указывает «что свидетель мужеска полу паче женска и знатный паче худого, ученый неученого и духовный светского человека почтен бывает».

Единственным видом доказательств, сохранившимся от обвинительного процесса, была очистительная присяга обвиняемого, которая допускалась только в случаях явной недостаточности собранных против него улик. Однако если в подобном случае обвиняемый отказывался принести такую присягу, законодатель предлагал судьям считать его виновным.

По представлении и рассмотрении доказательств суд переходит к постановлению приговора. Если между судьями не достигнуто единогласие, то приговор выносится согласно мнению большинства. В случае разделения голосов поровну принимается решение, за которое голосовал председатель. После принятия решения судьями приговор излагался письменно, со всеми обстоятельствами дела и мотивами, состоящим при суде аудитором или секретарем. После подписания приговора всеми судьями или председателем и аудитором он оглашается секретарем в присутствии сторон.

В судебной практике после 1716 г наблюдалась крайняя пестрота и неустойчивость в применении процессуальных правил. Причинами этого были: неотчетливость изложения правил «Краткого изображения», в частности сохранение в нем «челобитчика» и «ответчика», напоминающих собою «сутяжников» старого «суда»; далее, невозможность последовательного применения строго розыскного порядка к делам чисто гражданским. Попытки такого применения приводили не к уменьшению, а к увеличению волокиты в судопроизводстве.

Улучшить положение должен был указ «О форме суда» 1723 г. Однако больших практических результатов в области уголовного судопроизводства он не дал. Указ вовсе не излагал необходимых подробностей всего хода процесса и особенно процесса уголовного. Хотя из отдельных выражений указа можно заключить, что он распространялся и на уголовное судопроизводство, но все изложение в целом имеет в виду устное судоговорение с участием двух сторон — челобитчика и ответчика, то есть спор о гражданских правах.

В вилах пресечения волокиты указ устанавливал сокращенные сроки для явки сторон и законные поводы неявки; была установлена обязанность изложения челобитной «по пунктам» и соответственно с этим обязанность ответчика или обвиняемого давать объяснения также по пунктам. Дух указа был направлен на усиление активности суда, которому предоставлялось право сокращать объем судоговорения.

Достаточно скоро судом по форме уже не могли рассматриваться некоторые дела. Сам указ ограничивал применение установленных в нем правил в делах об «...измене, злодействе или словах противных на императорское величество и бунте». В 1724 г. из производства по указу были изъяты дела «доносительские и фискальные». А с мая 1725 г. почти все уголовные дела были изъяты из производства по указу «О форме суда». Таким образом, к концу царствования Петра установился для всей основной массы уголовных дел розыскной процесс.

Во второй четверти XVIII в. происходило усиление следственных начал в уголовном процессе. Последние остатки обвинительного процесса исчезли, розыск применялся во всех делах, устного судоговорения не было, чиновники «вершили дела», волокита, взяточничество, произвол, полное смешение административных и судебных функций характеризовали «отправление правосудия».

Судопроизводство во всех звеньях системы отличалось громоздкостью, канцелярской волокитой и злоупотреблениями, от которых страдали все слои общества. Дворянство постоянно жаловалось на судебную волокиту, «безначалие», запутанность законов, произвол канцелярских чиновников и требовало введения судов с участием своих представителей. Эти требования были в определенной мере удовлетворены при проведении Екатериной II административной и судебной реформ.

Во второй половине XVIII — начале XIX в. происходило постепенно реформирование следственного процесса. Во-первых, начинается ограничение самой тягостной из мер его — пытки; полная отмена ее состоялась при Александре I. Пытка допускалась лишь в тех случаях, когда другие средства не приводили к положительным результатам. Причем пытку не разрешалось применять в уездных городах, для этого преступника отсылали в провинциальные и губернские канцелярии. По указу 1767 г. для применения пытки требовалось приказание губернатора.

В тех случаях, когда имелось собственное признание подсудимого, прибегать к пытке запрещалось. А по приказу I775 г. судам рекомендовалось не принуждать подсудимого признаваться в содеянном, если другие доказательства изобличали его виновность. Во-вторых, фискалы сменяются прокурорами и стряпчими. В-третьих, порядок сыска с негласностью и письменностью окончательно распространяется на все уголовные дела. В-четвертых, развивается промежуточная форма уголовных приговоров об оставлении в подозрении.

Законодательство Петра I и Екатерины II легло в основание Свода законов, первое издание которого появляется при Николае Павловиче в I832 г., составив вторую книгу XV тома. Основными официальными источниками второй книги XV тома Свода послужили отдельные главы Уложения 1649 г.. Воинские артикулы Петра I и Учреждение для управления губерний 1775 г., а неофициальным источником — немецкий инквизиционный процесс начала XIX в.

Производство уголовных дел делилось по Своду на три части: следствие, суд и исполнение.

Следствие же распадалось на предварительное и формальное. Круг лиц и органов, производивших следствие, был весьма широк.

Следствие могли производить нижние земские суды, управы благочиния и различные присутствия, состоявшие из полицмейстеров, частных приставов и следственных приставов гражданских и уголовных дел. В важнейших случаях оно поручалось особым чиновникам, командированным или местным губернским начальством, или министром внутренних дел, или, наконец, целыми комитетами, составленными из чинов различных ведомств, в которых главную роль играли офицеры корпуса жандармов. В отдельных случаях представители верховной власти возлагали следствие на специально избранных ими лиц.

Предварительное следствие должно было начинаться при наличии одного из указанных в законе поводов: извещения или простого донесения об известных доносителю признаках преступления; жалобы потерпевшего; доноса (то есть явного обвинения определенного лица в преступлении), являвшегося в ряде случаев обязанностью и связанного с ответственностью за ложность; доношений прокуроров и стряпчих, которые были их обязанностью, особенно по делам «безгласным»; явки с повинной; собственного усмотрения полиции, начинавшей следствие по всякому сведению, к ней дошедшему. Задачей предварительного следствия было установить, действительно ли имело место происшествие, заключавшее в себе признаки преступления, и привести в известность все обстоятельства, указывающие на такое деяние.

Второй стацией было формальное следствие. Его суть согласно Я.И. Баршеву в том, что это «есть объем всех действий следователя, которые направляются против известного лица, поставленного в состояние обвинения по причине известного преступления, чтобы иметь возможность окончательно решить, действительно ли и в каком виде и степени учинило оно рассматриваемое преступление и достойно ли оно наказания».

Закон требовал, чтобы формальное следствие установило «над каким лицом или имуществом преступление учинено, в каком действии состояло, каким способом или орудием, когда, где, с намерением или без намерения произведено». От следствия требовались ясность и полнота, чтобы «судебное следствие не могло встретить ни малейшего затруднения или сомнения для постановления по делу приговора».

Закон указывал на присутствие при формальном следствии депутатов от сословий для ограждения интересов обвиняемого. На следствии могли также присутствовать прокуроры и стряпчие, на которых возлагалось наблюдение за ходом следствия и специально за тем, чтобы обвиняемый воспользовался всеми законными средствами защиты.

В ходе следствия должны были быть собраны и записаны в протоколах все доказательства и в первую очередь собственное признание обвиняемого. Закон запрещал применять пристрастные допросы, истязания и мучения, но в то же время предписывал «стараться обнаружить истину через тщательный расспрос и внимательное наблюдение и соображение слов и действий подсудимого». Допросы могли производиться по несколько раз. Прочие доказательства по Своду, были: письменные доводы, личный осмотр, показания сведущих людей, показания свидетелей, повальный обыск и оговор.

Свидетелю перед допросом давалась очная ставка с обвиняемым для удостоверения личности и для отвода; сам допрос свидетеля производился в отсутствие прочих прикосновенных лиц и порознь, но для устранения разноречий допускались очные ставки. Протоколы подписывались следователем, обвиняемым и депутатами. Оконченное следствие немедленно отсылалось в суд; при этом следователи отнюдь не должны были высказывать мнение или заключение по делу.

А.Ф. Кони так характеризует полицейское следствие: «Безотчетный произвол, легкомысленное лишение свободы, напрасное производство обысков, отсутствие ясного сознания о действительном составе преступления, неумелость и нередко желание "покормиться", "выслужиться" или "отличиться" были характерными признаками производства таких следствий, причем ввиду того, что собственное признание обвиняемого считалось законом за "лучшее доказательство всего света", бывали случаи добывания его истязаниями и приемами замаскированной пытки».

После завершения дело поступало в суд. Ознакомление членов суда с делом происходило путем изготовления так называемых «выписок из дела». В случае необходимости суд мог потребовать дополнения дела справками и иными документами, а в случае обнаружения крайней неполноты следствия — предписать произвести дополнительное следствие. Судебное разбирательство было негласным не только для посторонней делу публики, но и для сторон; не было речи и о представителях их, однако обвиняемому предоставлялось право отвода судей, притом не только по указанным в законе причинам, а также по иным, «о которых разумный судья сам рассудить может, ибо законами всех их определить в подробности невозможно».

Обычно суд, выслушав докладную записку, немедленно приступал к постановлению приговора; по общему правилу на рассуждение полагалось не более трех часов; в случае разногласия в поданных мнениях производилось «словесное прение», и дело решалось большинством голосов. Если судьи рассуждали несогласно с законами. то секретарь суда, не имевший решающего голоса, обязан был представить им о том «с должной благопристойностью». самое решение судей не основывалось на их убеждении в доказанности того или иного факта, а на подсчете установленных доказательств по правилам, предписанным в самом законе.

Свод воспроизвел все основные черты легальной теории доказательств «Краткого изображения процессов». Но, поскольку основное средство получения сознания обвиняемого — пытка — было исключено, составители Свода развили доказательственную систему положениями, заимствованными из немецкого розыскного процесса. Эти положения должны были определить силу каждого из видов доказательств и различных их комбинаций. Вместе с тем эта система должна была неизбежно привести к расширению применения третьего вида приговора — оставления в подозрении, поскольку без пытки трудно было при плохом качестве следствия получить совершенные доказательства виновности подсудимого.

Все доказательства по Своду разделяются на совершенные и несовершенные; совершенным доказательством почитается то, которое «исключает всякую возможность к показанию невиновности подсудимого», а несовершенным — всякое доказательство, «не исключающее возможности к показанию невиновности подсудимого», то есть оставляющее какое-либо сомнение. Одно совершенное доказательство признается достаточным для обвинения, а «одно несовершенное доказательство виновности вменяется только в подозрение», но несколько несовершенных доказательств в совокупности могут составить совершенное доказательство.

К совершенным доказательствам принадлежат:

  1. собственное признание, которое «есть лучшее свидетельство всего света»;
  2. письменное доказательство, признанное тем, против кого оно представлено;
  3. личный осмотр;
  4. свидетельство сведущих людей, то есть заключение экспертов; под ними закон понимал только «медицинских чиновников»;
  5. согласное показание двух свидетелей, не отведенных подсудимым, если против этих показаний не будет представлено подсудимым достаточных опровержений.

Несовершенные доказательства составляют:

  1. внесудебное признание обвиняемого, подтвержденное свидетелями;
  2. оговор подсудимым посторонних лиц;
  3. повальный обыск (то есть массовый опрос жителей данной местности о личности и образе жизни обвиняемого);
  4. показание одного свидетеля об определенном факте;
  5. улики или признаки в совершении преступления.

Обвинительный приговор мог быть постановлен только при наличии совершенных доказательств. Если совершенных доказательств не добыто, однако против подсудимого имелись некоторые улики, то, судя по тяжести их и по роду обвинения, предписывалось

  1. или оставлять подсудимого в подозрении, более или менее сильном, и при открытии новых доказательств подсудимый мог быть привлечен к суду по тому же делу;
  2. или отдавать подсудимого под надежное поручительство в добром впредь поведении, но нововведение состояло в том, что и оно сопровождалась оставлением в подозрении;
  3. или же брать у него присягу для очищения от подозрения.

Оправдательный приговор мог быть вынесен при полном отсутствии улик.

По статистическим сведениям Министерства юстиции, при действии сводного законодательства судебными местами постановлялось приговоров обвинительных только 12,5%, остальные же 87,5% приходились главным образом об оставлении в подозрении.

Пересмотр приговоров первой инстанции имел место в ревизионном порядке и по жалобам.

Право апелляционной жалобы было по Своду очень ограничено. Только жалобы осужденных по маловажным делам, не подлежащим ревизионному пересмотру, приостанавливали приговор и рассматривались вышестоящим судом. Люди «подлого звания», то есть не изъятые от телесного наказания, могли жаловаться на приговор палаты в Сенат лишь после исполнения над ними приговора, то есть когда они уже подверглись телесному наказанию и были сосланы в Сибирь. При этом, если Сенат признавал такую жалобу осужденного неосновательной, жалобщик подвергался дополнительному телесному наказанию.

Основным видом пересмотра была ревизия, при которой дела восходили в высшие инстанции либо прямо в силу веления закона либо при несогласии губернатора или прокурора с приговорами, а в Сенате и при расхождении во мнениях между сенаторами или сенаторами и министром юстиции. Ревизионными инстанциями были департаменты Сената общее собрание Сената и Государственный совет.

И в апелляционном, и тем более в ревизионном порядке дела пересматривались без вызова осужденных и рассмотрения подлинных материалов дела исключительно на основании новых «выписок» и докладов. Во второй инстанции решение писал или товарищ председателя, или секретарь; все прочие члены только подписывали заготовленное решение, не читая дела и даже доклада. Такой порядок пересмотра дел и множественность инстанций влекли длительную волокиту. Она еще более усиливалась тем, что закон допускал отдельное рассмотрение рядом высших инстанций жалоб по частным вопросам дела.

Очень часто решение судом высшей инстанции частного вопроса влекло обращение всего производства в низшую инстанцию, а затем дело опять восходило во все высшие инстанции. При таком порядке производства мало-мальски сложные дела тянулись не только годами, но и десятилетиями.

Isfic.Info 2006-2023