Устойчивость семьи
«Когда общество теряет культуру, семья становится, в социальном смысле, эманацией требований природы, с которыми приходится считаться, в противном случае никакое общество, как и человечество в целом, не могло бы существовать. Как учил Бэкон, природу победить можно не иначе, как подчиняясь ее законам. Поэтому общество должно признать семью», — писал Леви-Строс. Однако, если верить представителям старшего поколения, — молодежь с этим не согласна — семьи более не существует или, по крайней мере, она находится на пути к исчезновению. Государство взяло на себя функции, ранее принадлежавшие семье (школьное образование, социальное обеспечение взамен семейной взаимопомощи).
Другие учреждения также во многом подменяют семью: ясли, детские сады, столовые берут на себя часть функций работающей женщины. Эти явления охотно связываются с другими: одну из причин роста числа разводов видят в финансовой независимости, которую получили женщины; законный брак зачастую уступает место сожительству, основанному на желании партнеров не связывать себя строгими правилами; растет также число внебрачных детей.
Короче говоря, с одной стороны, семья теряет свой официальный статус в обществе, который ранее придавал ей законный брак, с другой стороны, ей угрожают качественные изменения (в частности, возникновение неполных семей, чаще всего «матрицентричных», так как в большинстве случаев ребенок живет с матерью). На деле причины разводов бывают самые различные; в том числе к влияющим на их рост факторам следует отнести и увеличение периода совместной жизни супружеских пар, учитывая всеобщее увеличение продолжительности жизни и снижение брачного возраста.
Вопреки распространенному у нас мифическому представлению, супружеские пары раньше были не более устойчивыми, чем теперь: однако их разлучала только физическая смерть, а не юридический разрыв (развод) при законном браке или фактический конец связи (при сожительстве). Если взглянуть на изучаемые этнологами общества с этой точки зрения, придется констатировать, что наши представления о каком-то особом влиянии современности на эту область человеческих отношений — не более чем иллюзия: в большинстве этих обществ индивиды вступают в брак неоднократно на протяжении своей жизни, и дети, рожденные от разных союзов, часто оказываются в одинаковом положении.
Но верно также и то, что наше современное общество, основывающее институт брака на консенсуализме и наличии эмоциональных уз, ослабило его: так как чувства — вещь непостоянная, основывать на них прочные союзы затруднительно. Без сомнения, в интенсивности такие союзы выигрывают, зато проигрывают в продолжительности.
Искусственное повышение значимости институциональных уз по отношению к эмоциям является тем средством, к которому прибегают традиционные общества, придающие большее значение постоянству групп, нежели воле индивидов. Позитивное право избрало противоположный путь. Если Гражданский кодекс и не определяет понятие брака, то его статья 146 прямо гласит, что «там, где нет взаимного согласия, нет брака», ст. 1398 квалифицирует его как контракт, а введение в 1975 г. процедуры развода по совместному ходатайству супругов представляется косвенным подтверждением этих принципов: брак создается взаимным согласием и прекращает свое существование с его утратой.
Индивидуализм, стержень наших современных обществ, ослабил институт брака. В этом смысле увеличение числа внебрачных связей по отношению к законным союзам не является признаком дегенерации системы, а всего лишь ее логическим завершением.
В целом этот кризис супружества идентифицируется с гибелью семьи. Эта ошибка вытекает из той параллели, которую мы проводим между семьей и нуклеарным хозяйством, так же, как и понятие родства сокращаем до размеров моногамной нерасторжимой супружеской четы. На самом деле этот кризис супружества укрепляет сеть родственных отношений, на которые может опереться потомство «матрицентричных» семей.
Поколение дедушек и бабушек играет при этом огромную роль, тем более что это поколение сегодня значительно моложе, чем раньше, ибо возраст, в котором обычно удаляются от дел, снизился: таким образом, это поколение стало более сильным и более свободным, чем раньше. С другой стороны, семья сейчас менее чревата конфликтами, чем прежде: при долго живущих родителях у детей дольше не возникает оснований спорить из-за наследства; что касается ведения домашнего хозяйства, оно перестает быть единственным источником дохода, новое поколение меньше зависит от родителей, что также ограничивает возможность конфликтов.
Источник меньшего числа обязанностей, семья становится в большей степени убежищем, чем раньше, по крайней мере пока в ней живет молодое поколение. Таким образом, очевидно, что семья переживает кризис супружества, однако она претерпевает изменения в смысле «частной жизни». Правда, не следует преувеличивать: эти изменения не носят кардинального характера. На более пристальный взгляд хорошо заметно, что известные антропологам черты присущи семье и ныне.