В. Системы супружеских союзов
В наших современных обществах группы имеют тенденцию «растворяться» среди индивидуумов. Что же касается традиционных обществ, то в них действует обратная тенденция: супружество рассматривается, прежде всего, как союз между группами.
Преимущество, предоставляемое группам, является одной из причин, объясняющих запрет на кровосмешение. Этот запрет является всеобщим, но, поскольку существует множество систем обмена, необходимо рассмотреть, как этот запрет реализуется в каждой из этих систем.
а) Запрет на кровосмешение. Во всех обществах существует запрет на кровосмесительные отношения, и многие теории пытались истолковать это явление.
Кровосмесительный инстинкт. Множество древних запретов были отменены в наших современных обществах за последние несколько десятилетий. Однако это никоим образом не коснулось запрета на кровосмешение, который основывается на «природных» и биологических законах: связи между близкими родственниками рассматриваются как противоречащие природе, и дети, рождающиеся в результате таких союзов, очень часто страдают генетическими пороками. Однако некоторые свидетельства показывают, что, напротив, кровосмесительный союз соответствует природному желанию.
Поговорка племени азанде утверждает, что «влечение к женщине начинается с сестры». Известен также знаменитый текст, в котором М. Мид цитирует свидетельство одного представителя племени арапеш (Океания): «Ты хотел бы взять в жены свою сестру? Но что это тебе даст? Разве ты не хочешь иметь свояков? Разве ты не понимаешь, что если ты возьмешь в жены сестру другого человека, а другой человек женится на твоей сестре, то у тебя будет по меньшей мере два шурина? Если же ты возьмешь в жены свою сестру, то у тебя не будет ни одного шурина. С кем же пойдешь ты на охоту? С кем будешь ты обрабатывать поле? К кому ты сможешь пойти в гости?»
Урок ясен: нужно отказаться от женитьбы на своей сестре по причинам социального и экономического порядка. Плутарх уже предчувствовал это, когда писал о браках у римлян, хотя и выражал определенные сомнения и не исключал других гипотез: «Почему не вступают в брак с женщинами, являющимися близкими родственницами? Да потому что посредством брачного союза стремятся расширить свои родственные связи и иметь много родственников. Этого достигают, отдавая женщин своего рода другим мужчинам и беря у других мужчин женщин их рода».
Психоанализ в теории Эдипова комплекса, кажется, подтверждает, что природе более соответствует кровосмесительный инстинкт, а не его запрещение. Тот факт, что запрет на кровосмешение не является «природным», ничуть не свидетельствует о его вредности. Чтобы открыться миру и обществу, ребенок должен освободиться от семейного окружения, как об этом говорится в Священном Писании: «Ты покинешь отца своего и мать свою». Можно ли автоматически перенести это объяснение на уровень социальных групп? Именно это предлагает сделать теория, разработанная К. Леви-Стросом.
Толкования запрета на кровосмешение. Основные теории по этому вопросу колеблются между двумя полюсами: либо они объясняют этот запрет материальными причинами, либо они видят в нем (как это делает, в частности, теория К. Леви-Строса) осуществление общественных императивов, основанных на необходимости обмена. Сравнительно недавно М. Годелье выдвинул идею, что запрет на кровосмешение может иметь как первое, так и второе из этих объяснений одновременно.
По мнению Р. Фокса, запрет на кровосмешение является продуктом эволюции и естественного отбора. Браки между родственниками биологически пагубны. Чтобы избежать этого, животные, близкие к человеку, живут стаями или прибегают к соревнованию между поколениями, в результате чего молодые особи изгоняются из группы. Однако, когда первые человеческие общества научились образовывать более или менее устойчивые родственные группы, эти методы оказались непригодными, поскольку группы должны быть монолитны.
Поэтому пришлось изобрести запрет на кровосмешение, который препятствовал заключению браков между кровными родственниками и регулировал соревнование между индивидуумами. Человеческие общества, которые не приняли такое решение, исчезли с лица земли в результате естественного отбора.
Общепринятая в настоящее время теория К. Леви-Строса делает упор на факторы другого порядка. По мнению этого ученого, ничто не свидетельствует о том, что браки между кровными родственниками являются биологически вредными, по меньшей мере в долгосрочном плане. Прежде всего К. Леви-Строс отмечает, что, начиная с конца палеолита, во многих случаях окультивирования растений и одомашнивания животных человек использовал эндогамные способы размножения, которые доказали свою эффективность. Почему же он делает совершенно противоположные в чисто биологическом плане заключения, когда речь заходит о его собственном размножении?
С другой стороны, К. Леви-Строс отмечает, что узаконение биологией запрета на кровосмешение происходит практически повсеместно только в XVI в., что опровергает утверждение о том, что уже первые человеческие общества ввели этот запрет. Кроме того, если в краткосрочном плане браки между кровными родственниками действительно увеличивают опасность появления рецессивных пороков, то со временем эта опасность проходит: через несколько поколений эти явления полностью исчезают.
Более того, в небольших по численности обществах запрещение браков между близкими родственниками имеет лишь очень ограниченный эффект на уровне передачи генетических пороков: в общине, насчитывающей 80 человек, запрещение браков между близкими родственниками, например между двоюродными братом и сестрой, уменьшает всего на 10—15% количество носителей наследственных пороков.
К. Леви-Строс критикует также объяснения запрета на кровосмешение, основанные на сексуальных мотивах. Согласно этим объяснениям, совместное проживание якобы снижает порог эротической возбуждаемости. Это замечание может быть и верно, но здесь имеет место смешение между привыканием, отмечаемым в отношениях между постоянными половыми партнерами (мужем и женой), и половым влечением между родственниками. Между родственниками как раз и не может быть сексуального привыкания, поскольку половые отношения между ними в принципе запрещены.
С другой стороны, некоторые народности (например чукчи, живущие в Сибири) практикуют формы брака, при которых будущие супруги живут вместе с самого раннего детства, вместе воспитываются, что не препятствует тому, что по достижении совершеннолетия они могут вступать в половые отношения и рожать детей. Наконец, К. Леви-Строс отмечает, что если бы «ужас перед кровосмешением» основывался на физиологических или психологических мотивах, глубоко укоренившихся в человеческой натуре, было бы трудно понять причины, по которым все известные человеческие общества, находясь на том или ином этапе своего развития, сочли необходимым ввести запрет на кровосмешение: ведь бояться можно лишь явления, о котором тебе точно известно.
Именно поэтому К. Леви-Строс объясняет запрет на кровосмешение главным образом социальными причинами. Мужчины отказываются жениться на своих близких родственницах и соглашаются отдать их в жены представителям других семейных групп, в которых они сами могут выбрать себе жен. Этот брачный обмен имеет индивидуальную цену: каждый должен согласиться «потерять» потенциальную супругу в лице своих близких родственниц.
Однако этот обмен имеет также и коллективное преимущество: без такого обмена социальные группы жили бы в полной изоляции, что является отрицанием жизни в обществе. Общество формируется благодаря брачным обменам. Кроме того, жизнь в полной изоляции усугубила бы вражду между группами: когда в одной из них стало бы не хватать женщин, эта группа была бы вынуждена идти войной на другую группу, чтобы захватить силой ее женщин. И, наоборот, очень часто брачные обмены служат для того, чтобы покончить с конфликтом или ознаменовать его прекращение. Меланезийцы говорят: «Жену следует брать у тех, с кем ты воевал». И наши европейские монархи неоднократно следовали этому совету.
Таким образом, по мнению К. Леви-Строса, запрет на кровосмешение является одним из самых очевидных проявлений трансформации природы через культуру: «Запрет на кровосмешение не может быть объяснен ни чисто культурными причинами, ни чисто природными причинами; его также нельзя представить как результат смешения различных элементов, заимствованных частично у природы и частично у культуры. Он представляет собой фундаментальный шаг, благодаря которому, через который осуществлялся переход от природы к культуре. С одной стороны, этот запрет принадлежит природе, так как он является общим условием культуры и, следовательно, не нужно удивляться тому, что он позаимствовал у природы свой формальный характер, т.е. свою универсальность. Но, с другой стороны, он принадлежит культуре, поскольку действует и устанавливает свои правила внутри явлений, которые на первый взгляд совершенно не зависят от нее».
Что касается теории, разработанной М. Годелье, то она стоит где-то посредине между двумя вышеизложенными теориями: она не отвергает толкование К. Леви-Строса, но привносит в него биологические факторы. Автор напоминает, что семья и общество отнюдь не являются понятиями, свойственными исключительно человеку: некоторые виды животных также практикуют эти формы существования (шимпанзе живут стаями, состоящими из семей).
С другой стороны, именно человеку принадлежит честь изобретения отношений родства, которые отличаются большой сложностью, так как человеческое родство является как социальным явлением (можно быть родственником человека, с которым вы не имеете никаких биологических связей), так и биологическим явлением и может простираться достаточно далеко как в пространстве, так и во времени.
Возможно, что эти отношения возникли одновременно с появлением понятия отцовства, гораздо менее очевидного, чем понятие материнства (некоторые человеческие общества не проводят никакой связи между половыми отношениями и зачатием и считают, что женщин оплодотворяют духи). Во всяком случае, запрет на кровосмешение в значительной мере способствовал этому, но, по мнению М. Годелье, он основан прежде всего на биологических императивах.
С одной стороны, человеческая самка является сексуально привлекательной практически постоянно в отличие от самок животных. С другой стороны, хотя человек достигает половой зрелости довольно поздно, он живет в семье бок о бок с представителями различных поколений, способных вступать в половые отношения. Сочетание этих двух факторов являлось потенциально губительным для общества, поскольку усугубляло соперничество между его членами: запрет на кровосмешение был, следовательно, изобретен для спасения общества.
С этого времени появились и начали усложняться родственные и брачные отношения, поскольку запрещение вступать в брак с близким родственником повлекло за собой необходимость четко определить принципы, которыми следовало руководствоваться, запрещая или разрешая брак в каждом конкретном случае. В этом смысле запрет на кровосмешение является ответом на биологическую модификацию, ответом, который вводит обмен как способ социально-семейного регулирования.
Наконец, М. Годелье совершенно справедливо уточняет, что, несмотря на тот факт, что в большинстве человеческих обществ мужчина ставится выше женщины, это превосходство не является свойственным человеческому родству, основной задачей которого является организация структуры обмена. Источник превосходства мужчин следует искать в другом месте, в причинах экономических, политических и умственных, которые находят свое непосредственное выражение в родственных отношениях.
Теперь настала очередь изучения различных систем брачных обменов, не подпадающих под действие запрета на кровосмешение.
б) Системы брачных обменов. Можно выделить три типа таких систем. Это элементарные системы, определяющие родственников, с которыми вступать в брак запрещено, и родственников, с которыми браки являются предпочтительными. Затем идут полусложные системы, в которых запрещение на вступление в брак распространяется на целые категории родственников, а не на генеалогически четко определенных индивидуумов. И, наконец, сложные системы, в которых запрещаются браки внутри определенного круга близких родственников, но не содержится никаких предписаний относительно предпочтительного выбора супруга или супруги.
Сложные системы характерны для наших современных обществ, в которых законодательство о браке и семье запрещает браки, которые определяются как кровосмесительные, но не содержит никаких указаний относительно предпочтительных браков, т.е. внешне предоставляет индивидуумам полную свободу выбора. Следует, однако, воздержаться от любой эволюционистской интерпретации: наши общества переносят в социально-экономическую плоскость запреты и предписания, характерные для элементарных систем, и, на первый взгляд, освобождают таким образом индивидуума от любого принуждения, хотя в действительности они лишь заменяют генеалогические требования социологическими императивами.
В традиционных обществах также могут существовать сложные системы: для этого достаточно, чтобы одно из этих обществ ставило бы непременным условием брак вне клана, не предписывая при этом обязательный выбор супруга или супруги. Тем не менее элементарные системы наиболее часто встречаются в традиционных обществах, и поэтому мы должны сосредоточить наше внимание именно на них. В этих системах практикуются два типа обмена: ограниченный и неограниченный.
Элементарные системы с ограниченным обменом. Ограниченный обмен имеет место в случае, когда две группы практикуют взаимный обмен, который в действительности является обменом сестрами: одна группа мужчин уступает своих сестер другой группе мужчин, которая, в свою очередь, отдает ей взамен своих сестер другой группе мужчин, которая, в свою очередь отдает ей взамен своих сестер.
Этот тип обмена, именуемый также «кариера» (по названию одной австралийской народности, у которой он был впервые отмечен и четко описан), практикуется в так называемых дуалистических обществах, которые разделяют своих членов на две однолинейные экзогамные половины.
В поколении, появляющемся в результате такого обмена, эта система поощряет браки между перекрестными двоюродными братьями и сестрами, поскольку они являются детьми мужчин, обменявшихся своими сестрами, и запрещает браки между параллельными двоюродными братьями и сестрами, появившимися на свет в результате браков, в которых супруги не отказались от родственника противоположного пола.
Элементарные системы с неограниченным обменом. В отличие от прямого ограниченного обмена, неограниченный обмен не предписывает прямой взаимности в цепи обмена супругами и теоретически позволяет объединить неограниченное число партнеров, как это показывают нижеприведенные схемы.
В этой системе группа лиц, отдающих своих женщин, никогда не является той же, что и группа лиц, берущих в жены этих женщин, поскольку каждый индивидуум одновременно и отдает, и берет женщин. Дающая группа никогда не получает женщин непосредственно от берущей их группы, а получает их от группы, находящейся на другом конце цепочки обменов.
Будучи менее скованной определенными рамками, чем система с ограниченным обменом, эта система является более открытой и делает возможной дифференциацию по социальному, политическому и экономическому признакам, как это показано на примере народности качин (Бирма).
В таком обществе каждый из родов трех основных общественных групп имеет тенденцию заключать браки исключительно внутри своего рода. Тем не менее в каждой группе несколько родов связываются брачными узами с другими родами, входящими в группу, стоящую ниже по своему социальному положению. Взаимный интерес очевиден: в обмен на женщин, которых они уступают родам, стоящим ниже по социальному положению и желающим иметь жен более высокого происхождения, высокопоставленные роды получают брачную компенсацию, размер которой тем больше, чем более высоко социальное положение отдаваемых ими женщин.
Таким образом, часть женщин перемещается вниз по иерархической лестнице, тогда как наверх поступают богатства, которые скапливаются в руках господствующих групп, распределяющий эти богатства среди своего окружения в форме даров или пищи.
Следовательно, неограниченный обмен способен организовать и усилить дифференциацию, уже существующую в обществах, стремящихся к социально-экономическому и политическому разделению. В сложных системах более часто встречаются законодательства, которые (подобно французскому позитивному праву) запрещают браки между определенными категориями супругов, но не содержат никаких обязательных предписаний относительно выбора супруга или супруги.
Этот краткий анализ брачных систем подтверждает, что традиционные системы достигли достаточно высоких результатов в этой области: действительно, если мы сравним с ними нашу собственную организацию родственных отношений, то мы будем буквально поражены ее концептуальным обеднением.
Из приведенных описаний не вытекает, однако, что практика автоматически совпадает с нормой: например, у австралийцев идеальная родственная организация которых отличается очень большой сложностью, нередки случаи, когда браки заключаются вопреки установленным правилам; у народности пурум (Индия) лишь 62% браков полностью соответствуют принятым нормам; у арабов предпочтительные браки между параллельными двоюродными братьями и сестрами по отцовской линии составляют лишь около 30% всех заключаемых браков.
Наличие таких относительно больших отклонений доказывает, что, как и материальные факторы, фактор родства не является единственным фактором, определяющим состояние общества. Этот фактор "должен вступать в конфронтацию с другими силами (экономическими, политическими, религиозными и т.д.), которые ему не всегда удается склонить на свою сторону. Равным образом можно утверждать, что любая, даже самая могучая семейная группа всегда оставляет за супружеской семьей возможность играть определенную роль внутри группы.