Юридическая психология

Психологические особенности судопроизводства на отдельных его этапах

Психологические аспекты изучения материалов дела

Изучение материалов дела — начальная часть судебного разбирательства, в которой осуществляется ознакомление участников процесса с материалами предварительного расследования и его заключением, письменными материалами и некоторыми вещественными доказательствами.

Па этом этапе формируется процессуальная позиция судьи, прокурора, адвоката. Всестороннее знание дела позволяет им наметить стратегию и тактику своей деятельности, сформировать систему стратегических вопросов на этапе судебного следствия и произнести яркую, убедительную, аргументированную речь в судебных прениях.

При изучении материалов дела активизируются аналитическая и критическая стороны психической деятельности участников судебного процесса. В частности, выясняется:

• соответствуют ли выводы обвинительного заключения материалы данного уголовного дела;
• учтена ли следователем вся совокупность доказательств по делу, имеется ли необходимость восполнения пробелов предварительного следствия в суде;
• на каких сторонах дела следует построить стратегию обвинения или защиты;
• какие доказательства могут получить новую интерпретацию;
• что может повлиять на решение суда.

На данном этапе воссоздается вся обстановка исследуемого происшествия, принимается во внимание все то, что позволяет увидеть событие с иной точки зрения. Тщательно изучаются протоколы допросов обвиняемого, выясняется его отношение к предъявленному обвинению. Всестороннему критическому анализу подвергаются действия следователя, уточняются их необходимость и процессуальная обоснованность, осуществляется логическое моделирование исследуемого события, проводятся мысленные эксперименты, выдвигаются контрверсии.

Определяя модель события, взаимосвязь его частей и этапов, судья переходит к планированию его рассмотрения в судебном заседании. Материалы дела разбиваются на крупные блоки, последовательные группы взаимосвязанных фактов. Последовательность рассмотрения событий в судебном заседании обеспечивает их адекватное восприятие участниками судебного заседания, отражение действительной динамики рассматриваемого события. Особое внимание уделяется источникам первостепенных фактов и внутренней их согласованности. Анализируется возможность их случайного совпадения, определяется крут лиц для вызова в судебное заседание, запрашиваются все необходимые новые документы. Решение вопросов, связанных с преданием суду, осуществляется коллегиально на распорядительном заседании суда.

Психологические особенности судебного следствия

На этапе судебного следствия формированию у председательствующего судьи, профессиональных судей и присяжных заседателей правильного личного внутреннего убеждения по решаемым ими вопросам с учетом позиций сторон, представленных ими и исследованных в суде доказательств способствует реализация следующих процессуальных норм:

1. судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, а по делам частного обвинения — с изложения заявления частным обвинителем (ч. 1 ст. 273 УПК РФ). Председательствующий спрашивает подсудимого, понятно ли ему обвинение, признает ли он себя виновным и желает ли он или его защитник выразить свое отношение к предъявленному обвинению (ч. 2 ст. 273 УПК РФ). После этого подсудимый или его защитник вправе обратиться к суду с краткой вступительной речью с наложением позиции защиты, что способствует расположению суда к восприятию оправдательных доказательств, которые защита намерена представить;
2. очередность исследования доказательств определяется стороной, представившей доказательства суду (ч. 1 ст. 274 УПК РФ);
3. судебное следствие в суде с участием присяжных заседателей начинается со вступительных заявлений государственного обвинителя и защитника (ч. 1 ст. 335 УПК РФ). Во вступительном заявлении государственный обвинитель излагает существо предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования представленных им доказательств (ч. 2 ст. 335 УПК РФ). Защитник высказывает согласованную с подсудимым позицию по предъявленному обвинению и мнение о порядке исследования представленных им доказательств (ч. 3 ст. 335 УПК РФ).

В своем вступительном заявлении государственный обвинитель и защитник должны так изложить свою позицию и порядок исследования представленных ими доказательств, чтобы вызвать интерес к своей аргументации, психологически настроить председательствующего судью и присяжных заседателей на восприятие доказательств с соответствующей позиции.

В этой связи представляют интерес результаты исследований американских социальных психологов о способах представления доказательств. Этими исследованиями, в частности, установлено, что в суде присяжных стороны представляют доказательства одним из двух способов. В первом случае, называемом порядком, определяемым версией, они представляют доказательства в той последовательности, в которой происходили события, придерживаясь как можно ближе версии, которую они бы хотели внушить присяжным. Во втором случае, называемом порядком, определяемым свидетелями, они представляют свидетелей в той последовательности, которая, как они полагают, произведет наибольшее впечатление на присяжных, даже если события при этом описываются беспорядочно (например, адвокат или прокурор приберегают своих лучших свидетелей напоследок, с тем чтобы процесс завершился на драматической, запоминающейся ноте, даже если свидетель описал события, происходившие на раннем этапе предполагаемого преступления).

Результаты явным и решительным образом свидетельствуют в пользу стратегии, которая использует порядок, определяемый версией. По мнению американских социальных психологов, одна из причин высокого процента обвинительных приговоров по уголовным делам в США (около 80%) состоит в том, что на реальных процессах прокуроры обычно представляют доказательства в порядке, определяемом версией, тогда как адвокаты обычно следуют порядку. определяемому свидетелями;

4. первой представляет доказательства сторона обвинения. После исследования доказательств, представленных стороной обвинения, исследуются доказательства, представленные стороной защиты (ч. 2 ст. 274 УИК РФ).

В состязательном уголовном процессе основным способом представления и исследования сторонами доказательств в суде является допрос. Судебный допрос отличается от допроса на предварительном следствии прежде всего тем, что он более отдален во времени от события преступления. На момент допроса в суде допрашивающие и допрашиваемые знакомы с материалами дела, имеющейся доказательственной базой, в том числе с показаниями, данными ранее в ходе предварительного следствия. Это является одной из причин отказа подсудимого от показаний, данных на предварительном следствии.

Психологическую подоплеку изменения подсудимым показаний на разных этапах уголовного процесса описал А.Ф. Кони: «Опыт, даваемый уголовной практикой, приводит к тому; что по большей части преступлений, в которых виновность преступника строится на косвенных доказательствах, на совокупности улик и лишь отчасти подкрепляется его собственным сознанием, это сознание несколько раз меняет свой объем и свою окраску. Подозреваемый сознается лишь в одном, в неизбежном, надеясь уйти от суда; обвиняемый сознается полнее, потому что надежда уйти от суда меркнет в его глазах; подсудимый, пройдя шкалу размышлений, а иногда и советов товарищей по несчастью, снова выбрасывает из своего признания все то, что можно выбросить, к чему не приросли твердые улики, ибо у него снова блестит надежда уйти уже не от суда, но от наказания».

Правовой же основой избрания подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми такой линии защиты является положение ч. 2 ст. 77 УПК РФ о том, что «признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств». Кроме того, обвиняемый (подозреваемый) вправе вообще отказаться отдачи показаний (п. 2 ч. 4 ст. 46, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).

Судебный допрос ведется не «в тиши кабинета», а в условиях публичности, гласно. Показания в судебном заседании, как правило, даются непосредственно «глаза в глаза». При этом потерпевшие и свидетели могут впервые допрашиваться в присутствии подсудимого.

Судебный допрос осуществляет не одно лицо, а несколько лиц с противоборствующих позиций, преследуя конкретные цели, соответствующие их процессуальному положению. Особенностью судебного допроса также является одновременное с ним ведение протокола. При этом показания фиксирует другое лицо, которое не осуществляет допрос.

По сравнению с допросом на предварительном следствии меняется и характер допроса, который становится в судебном заседании не столько поисковым, сколько проверочным, подтверждающим.

Каждая из сторон для подтверждения правильности своей позиции, проверки и опровержения позиции другой стороны может участвовать в производстве различных видов допроса: прямом, перекрестном, шахматном и передопросе.

Прямой допрос (или, как его еще называют, «первоначальный», «основной» допрос) — это допрос участниками процесса сведущего лица своей стороны с целью получения у него информации (доказательств, фактических данных), подтверждающей позицию данной стороны, отстаиваемые ею в суде фактическую и правовую версии рассматриваемого события.

Так, государственный обвинитель, частный обвинитель, потерпевшие, гражданский истец, представители частного обвинителя, потерпевшего и гражданского истца участвуют в прямом допросе «свидетелей обвинения» (вызванных в суд по инициативе обвинения свидетелей, потерпевших, экспертов, подтверждающих позицию обвинения), а подсудимый, его защитник, гражданский ответчик и его представитель в прямом допросе «свидетелей защиты» (подсудимых и вызванных в суд по инициативе защиты свидетелей и экспертов, подтверждающих позицию защиты).

В соответствии с УПК РФ прямой допрос — это основное процессуальное средство представления каждой стороной своих доказательств, подтверждающих отстаиваемые ею фактическую и юридическую версии. УИК РФ допускает возможность начать прямой допрос не со свободного рассказа, а с постановки вопросов с целью получить конкретные ответы относительно интересующих сторону фактов. Вопросы должны логично вытекать один из другого и ставиться в такой последовательности, чтобы ответы на них создавали картину происшествия, соответствующую фактической и юридической версиям допрашивающей стороны.

Выбор формы начала допроса зависит от стороны, представляющей доказательства. Однако при прямом допросе наиболее убедительным является свободный рассказ допрашиваемого об известных ему обстоятельствах дела. Для побуждения допрашиваемого к свободному рассказу сторона, ведущая прямой допрос, предлагает допрашиваемому сообщить все известные ему по делу обстоятельства. В случае неполноты или неточности свободного рассказа представляющая доказательства сторона направляет и контролируем дальнейший ход прямого допроса путем постановки в необходимых случаях дополняющих, уточняющих или напоминающих вопросов.

Дополняющие вопросы задаются, когда допрашиваемый в своем свободном рассказе не сообщил о каких-то важных с позиции ведущей прямой допрос стороны обстоятельствах, фактах (например, о времени или месте совершения рассматриваемого в суде события).

Уточняющие вопросы ставятся, когда показания допрашиваемого об этих обстоятельствах недостаточно конкретны и когда их необходимо детализировать.

Напоминающие вопросы задаются, когда допрашиваемый испытывает затруднения в припоминании каких-либо существенных с позиции данной стороны фактов и обстоятельств.

В ходе прямого допроса следует избегать контрольных вопросов. в частности испытывающих память допрашиваемого, нельзя подталкивать его к лживым показаниям.

В необходимых случаях можно прибегать к тактическим приемам, помогающим свидетелю более полно и объективно изложить обстоятельства дела, убедить судей и присяжных заседателей в правдоподобности сказанного. К подобным приемам относится, например, применение различных средств наглядности, помогающих свидетелю полно изложить свои показания, а суду понять их доказательственную ценность.

Важнейшей предпосылкой успешного ведения допроса является установление психологического контакта с допрашиваемым. Видя перед собой большую аудиторию, допрашиваемый зачастую испытывает сильное волнение, психическое напряжение, которые могут выражаться как в повышенной раздражительности, излишней возбудимости, так и, напротив, в скованности, заторможенности. Все это препятствует установлению с ним психологического контакта и проведению полноценного прямого допроса.

В связи с этим приобретает большое значение умение допрашивающего быстро и незаметно нейтрализовать подобные психические состояния допрашиваемого. Этого можно достичь ровным, спокойным, доброжелательным тоном начинаемого с ним диалога, вежливым, уважительным обращением. Для установления и поддержания психологического контакта всегда лучше называть допрашиваемого по имени и отчеству, чем употреблять такие «холодные», чуждые для его слуха понятия, как «свидетель», «потерпевший», «подсудимый».

Одновременно с ведением прямого допроса каждая сторона может представлять доказательства, подтверждающие отстаиваемые ею фактическую и юридическую версии, путем проведения шахматного допроса, сущность которого заключается в постановке допрашивающим вопросов и другим, уже допрошенным, лицам (находящимся в зале судебного заседания ранее допрошенным потерпевшему, свидетелям, эксперту) по тем же фактам и обстоятельствам, о которых идет речь в данный момент в основном допросе. В этом случае шахматный допрос проводится для подтверждения показаний одного лица, полученных в ходе прямого допроса, другими лицами, ранее допрошенными в суде.

Государственному обвинителю и защитнику, проводящим шахматный допрос, не следует забывать, что вопросы, задаваемые другим лицам, должны преследовать конкретную цель подтверждения шли опровержения показаний допрашиваемого и не уводить в сторону от линии основного допроса.

После представления доказательств одной стороной путем проведения прямого и шахматного допроса своих «свидетелей» противная сторона имеет право принять участие в исследовании этих доказательства путем проведения перекрестного допроса того же лица и связанного с ним шахматного допроса.

Перекрестный допрос — это допрос участниками процесса «свидетеля» противоположной стороны, чьи показания представлены этой стороной входе прямого допроса, в целях критического исследования и проверки сведений, содержащихся в показаниях данного лица. В состязательном уголовном судопроизводстве искусное проведение перекрестного допроса позволяет эффективно решать следующие тактико-психологические задачи, связанные с процессом убеждения судей и присяжных заседателей:

1. выставить в наиболее выгодном для своего дела свете те данные, которые имеются в показаниях свидетелей противной стороны;
2. дополнить их, если можно, выяснением обстоятельств, которых не коснулся процессуальный противник, и таким образом получить доказательства, подтверждающие версию ведущей перекрестный допрос стороны;
3. дискредитировать результаты прямого допроса: подорвать доверие к неблагоприятным для другой стороны показаниям допрошенного лица, нейтрализовать произведенное ими впечатление, уменьшить их убедительность, зародить сомнение в их правдоподобии у судей и присяжных заседателей.

Для дискредитирования результатов прямого допроса, подрыва неблагоприятных свидетельских показаний, нейтрализации их убеждающей силы в ходе перекрестного допроса используются следующие приемы:

• обращение внимания на противоречия в показаниях свидетеля;
• побуждение свидетеля признать то, что он не вполне уверен в тех фактах, относительно которых ранее прямо утверждал;
• доказывание, что свидетель не способен давать показания относительно тех фактов, которые ему требуется удостоверить;
• демонстрация пристрастности или предубежденности свидетеля по делу в целом или в какой-то его части;
• дискредитация личности давшего невыгодные показания.

Перекрестный допрос, особенно в присутствии присяжных заседателей, следует проводить активно, наступательно и в то же время тактично, чтобы у суда не складывалось впечатление, что своими вопросами допрашивающий «придирается» к свидетелю, пытается сбить его с толку:

Как справедливо отмечал К.К. Арсеньев — автор «Заметок о русской адвокатуре» (СПб., 1875), «система придирчивых и сбивчивых вопросов зачастую бывает несовместимой с правильно понятыми интересами стороны.

В большинстве случаев она возбуждает в присяжных предубеждение не против допрашиваемого свидетеля, а против допрашивающей стороны, предубеждение, отражающееся и на всем последующем ходе дела. И, действительно, чем упорнее и запальчивее стремление стороны запутать, сбить свидетеля, тем легче может возникнуть предположение, что показание свидетеля в его первоначальном безыскусственном виде заключает в себе истину, опасную для допрашивающей стороны. В самом благоприятном случае придирчивый допрос свидетеля может утомить присяжных и затруднить для них верную оценку свидетельского показания. Здесь, как и во многих других фазисах процесса, для сторон в особенности, необходимо чувство меры, умение останавливаться вовремя, не слишком рано и не слишком поздно. Излишняя мягкость, преувеличенная деликатность допроса столь же неуместны, как и крайняя настойчивость его и резкость».

Сторона, проводящая перекрестный допрос, для дискредитации результатов прямого допроса свидетеля противоположной стороны, выявления и демонстрации суду содержащихся в показаниях этого лица противоречий одновременно может проводить шахматный допрос ранее допрошенных лиц. В подобных случаях шахматный допрос выступает в роли своеобразной очной ставки между допрашиваемым при перекрестном допросе лицом и ранее допрошенными лицами.

В условиях открытого судебного разбирательства шахматный и перекрестный допросы оказывают повышенное психологическое воздействие на психику допрашиваемого и могут склонить его к показаниям, которые желательны для одной из сторон.

Вот почему П. Сергеич, говоря о перекрестном допросе, с одной стороны, отмечал, что «для людей честных и умелых это средство раскрыть то, что без того осталось бы недоступным для суда», а с другой — предупреждал, что, когда это острое оружие используют нечестные и неумелые люди, оно может превратиться «в то искусство, посредством которого можно заставить человека отречься от всего, что он знает, и назвать себя не своим именем».

В таких случаях для устранения вредных последствий перекрестного допроса проводится передопрос повторный допрос участниками процесса «свидетеля» своей стороны, проводимый после перекрестного допроса и связанного с ним шахматного допроса. Передопрос свидетеля своей стороны позволяет проводившему прямой допрос вновь вернуться к началу допроса, чтобы исправить «разрушения», причиненные перекрестным допросом и связанным с ним шахматным допросом.

Повторный допрос подсудимого, потерпевшего, свидетеля или эксперта проводится и в тех случаях, когда в связи с исследованием других доказательств возникают сомнения в достоверности полученных ранее первоначальных показаний либо имеется необходимость в их уточнении. Например, при допросе одного свидетеля суд выяснил, как, по его словам, происходило событие (время, место, способ и иные обстоятельства, подлежащие доказыванию). Другие же свидетели об этих обстоятельствах дали иные показания. В подобных случаях стороны и суд вправе повторно допросить ранее допрошенного свидетеля. Повторный допрос определенного лица проводится по всем существенным обстоятельствам с целью получения от него правдивых показаний.

Возможный повторный допрос подсудимого, не признающего свою вину, государственному обвинителю целесообразно проводить в конце судебного следствия, когда аргументы и совокупность фактических данных, подтверждающих вину подсудимого, настолько убедительны и бесспорны, что он, убедившись в несостоятельности своей позиции, может дать правдивые показания.

Эффективность проведения любого вида судебного допроса зависит от умения государственного обвинителя, защитника и председательствующего судьи ставить допрашиваемым лицам правильные вопросы.

Психологическая и юридическая науки, а также судебная практика выработали следующие требования к постановке вопросов допрашиваемому лицу.

1. Перед постановкой вопроса надо прогнозировать возможные ответы допрашиваемых и влияние этих ответов на формирование внутреннего убеждения судей и присяжных заседателей о виновности подсудимого и по другим решаемым ими вопросам.

2. Задавать вопрос следует только тогда, когда имеются основания получить определенный ответ. В состязательном уголовном процессе государственный обвинитель и защитник должны ставить допрашиваемому только такие вопросы, ответы на которые «работают» на отстаиваемую ими позицию (в правильности которой они, конечно, убеждены), способствуют формированию убеждения председательствующего судьи и присяжных заседателей в обоснованности обвинения.

3. Каждый задаваемый вопрос должен вытекать из материалов дела и помогать получению от допрашиваемого полной информации об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, прежде всего о фактических обстоятельствах дела и виновности подсудимого.

4. Обвинителю и защитнику не следует задавать рискованные и неосторожные вопросы, которые могут вызвать неблагоприятные (соответственно для обвинения и защиты) ответы, а также вопросы об обстоятельствах, уже достаточно выясненных или не имеющих значения для дела, «вопросы ради вопросов».

5. Вопросы должны быть краткими, понятными, точными и конкретными. Чем конкретнее вопрос, тем больше оснований рассчитывать на такой же ответ и тем менее вероятно уклонение от него допрашиваемого. Если вопрос ставится в общей форме, то и ответ допрашиваемый может дать в общей форме.

6. Формулировка вопросов должна быть ориентирована на уровень умственного и культурного развития допрашиваемого и присяжных заседателей.

7. Допрашиваемым могут быть поставлены как открытые вопросы (требующие развернутого ответа), так и закрытые (на них можно ответить только «да» и «нет»). При прямом (основном, первоначальном) допросе целесообразно ставить открытые вопросы, в том числе и вопрос о том, что известно допрашиваемому об обстоятельствах рассматриваемого дела, который целесообразно ставить первым.

8. Неприемлемы неэтичные, двусмысленные и наводящие вопросы, содержащие в себе подсказку ответа. Государственный обвинитель и защитник должны сами избегать таких вопросов и незамедлительно заявлять возражения, когда подобные вопросы задает противоположная сторона. Например, прокурор должен заявить возражение, когда адвокат спрашивает подсудимого: «Не принуждали ли вас работники полиции в ходе предварительного расследования к признанию вины?», хотя сам обвиняемый о каком-либо незаконном воздействии на него не сказал ни слова.

Во избежание недопустимых наводящих вопросов следует ориентироваться на постановку вопросов типа «кто, что, где, почему, когда, как, поясните, опишите».

9. Следует также избегать вопросов, ориентирующих допрашиваемого на ответ, носящий характер предположения, поскольку подобные ответы могут вызвать у присяжных заседателей сомнения в обоснованности, четкости позиции обвинения по разрешаемым вопросам.

10. Между вопросами должна быть определенная связь, соответствующая задуманной допрашивающим тактической схеме допроса, обеспечивающей получение информации об обстоятельствах рассматриваемого дела в оптимальной последовательности для мысленного воссоздания присяжными заседателями и судьями картины события преступления, образа причастного к его совершению лица, а также для правильного их вывода по основному вопросу о виновности.

11. При допросе своих свидетелей (соответственно «свидетелей обвинения» и «свидетелей защиты») целесообразно начинать основной (первоначальный) допрос с наиболее важных, существенных моментов. При допросе же свидетелей противоположной стороны государственному обвинителю и защитнику из психологических и тактических соображений целесообразно придерживаться следующей последовательности в постановке вопросов: вначале допрашиваемому ставят вопросы, наиболее для него благоприятные, не вызывающие отрицательной реакции; затем переходят к вопросам об обстоятельствах, прямо не затрагивающих интересы допрашиваемого (как первая, так и вторая группа вопросов помогает установлению психологического контакта с допрашиваемым); наконец, формулируются наиболее существенные и важные вопросы.

12. Для установления и поддержания психологического контакта с допрашиваемым, присяжными заседателями и судьями важное значение имеют темп и тон задаваемых государственным обвинителем и защитником вопросов, а также сопровождающие их позы, мимика и жестикуляция.

Вопросы нужно ставить энергично, но спокойным и нераздраженным тоном, не делая между ними больших пауз, которые характерны для неорганизованного и несобранного человека.

При постановке вопросов поза должна быть естественной и скромной, соответствующей той, которая свойственна лицу, сидящему за столом в судебном учреждении во время разбирательства дела. Не следует задавать вопросы, покачиваясь и развалясь на стуле или перекинув небрежно руку за его спинку.

Мимика и жесты должны быть естественными и скупыми. Не следует гримасничать и сильно жестикулировать руками.

Следует отметить, что необходимо уметь не только правильно ставить вопросы, но и выслушивать ответы на них допрашиваемого. Иногда государственный обвинитель или защитник ставит вопрос, а затем не слушает ответ, переговаривается с кем-то, читает бумаги, листает записи и т.п. Такое нетактичное поведение препятствует установлению и поддержанию психологического контакта с допрашиваемым, присяжными заседателями и судьями.

Психология прений сторон

Судебные прения яркая и обычно эмоциональная часть судебного разбирательства, в которой наглядно проявляется состязательное начало процесса. Стороны обвинения и защиты, адресуясь к суду, подводят итоги судебного разбирательства в том виде, как они им представляются, и обращаются со своими предложениями о том, какие решения по делу они считают справедливыми.

Последовательность выступлений участников прений сторон (в тех случаях, когда в деле принимают участие несколько защитников или несколько обвинителей) устанавливается судом. При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последними подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя (ч. 3 ст. 292 УПК РФ).

Основная задача выступления сторон с судебной речью и репликой заключается в том, чтобы помочь суду правильно подвести итоги судебного следствия, сформировать у судей и присяжных заседателей правильное внутреннее убеждение о виновности или невиновности подсудимого и по другим вопросам, относящимся к их компетенции, побудить их принять по этим вопросам правильное и справедливое решение с учетом позиции и доводов каждой из сторон. Для достижения этой цели выступления сторон, прежде всего государственного обвинителя и защитника, должны быть убедительными по содержанию и форме.

Убедительность выступления зависит не только от доказательности речи, но и от эффективного решения других задач, связанных с процессом аргументации (убеждение, склонение слушателей присоединиться к мнению судебного оратора, чтобы они стали его единомышленниками по всем обсуждаемым им вопросам).

Для эффективного решения этих взаимосвязанных задач в процессе аргументации наряду с логическими применяются также речевые, эмоционально-психологические и другие внелогические способы убеждающего воздействия. Различные способы убеждающего воздействия изучаются в логике, психологии, лингвистике, психолингвистике, риторике и других науках. Совместное изучение многообразных способов убеждения аудитории с помощью речевого воздействия является предметом особой отрасли знания — теории аргументации, представляющей собой комплексное учение о наиболее эффективных в коммуникативном процессе логических и внелогических способах (методах и приемах) убеждающего воздействия.

Теория аргументации анализирует и объясняет скрытые механизмы «незаметного искусства» речевого воздействия в рамках самых различных коммуникативных систем. Влиять на убеждения слушателей или зрителей можно не только с помощью речи и словесно выраженных доводов, но и многими другими способами жестом, мимикой, наглядными образами и т.п. Даже молчание в определенных случаях оказывается достаточно веским аргументом.

Различные логические и внелогические способы убеждающего воздействия изучаются и теорией судебного ораторского искусства в целях разработки рекомендаций и приемов построения убедительной по содержанию и форме судебной речи. Соблюдение этих рекомендаций имеет особенно важное значение в суде с участием присяжных заседателей.

Основное содержание судебного ораторского искусства отвечает на три главных вопроса, от правильного решения которых зависит способность судебного оратора (государственного обвинителя и защитника) разработать и произнести в суде убедительную по содержанию и форме судебную речь:

1. о чем говорить;
2. что говорить;
3. как говорить.

Вопросы «о чем говорить» и «что говорить» определяют содержание обвинительной и защитительной речей.

Вопрос «о чем говорить» направлен на определение предмета судебной речи, поскольку согласно ч. 2 ст. 336 УПК РФ прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Учитывая, что выступление адвоката перед присяжными заседателями с защитительной речью является одним из способов защиты, используемых адвокатом, чтобы добиться вынесения коллегией присяжных заседателей определенного вердикта по относящимся к их компетенции вопросам, при определении предмета защитительной речи следует исходить из требований уголовно-процессуального закона к постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, с учетом результатов судебного следствия и прений сторон (ст. 338 УПК РФ) и содержания вопросов присяжным заседателям (ст. 339 УПК РФ).

При определении предмета защитительной речи при выступлении перед присяжными заседателями следует исходить прежде всего из содержания предусмотренных ч. 1 ст. 339 УПК РФ основных вопросов:

1. доказано ли, что деяние имело место:
2. доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;
3. виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

Именно анализу этих вопросов с позиции защиты с учетом исследованных в суде доказательств и доводов обвинения, изложенных в речи государственного обвинителя, посвящено основное содержание защитительной речи.

В необходимых случаях в защитительной речи анализируются вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения (ч. 4 ст. 339 УПК РФ), а также предусмотренные ч. 3 ст. 339 УПК РФ вопросы:

• о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут освобождение подсудимого от ответственности;
• о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца;
• о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления;
• позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Вопрос «что говорить» направлен на логическую аргументацию позиций защиты и обвинения по вопросам, относящимся к предмету речи в суде с участием присяжных заседателей. Так, защитительная речь по своему содержанию представляет собой выступление, направленное на убеждение присяжных заседателей в том, что имеются фактические и правовые основания для принятия ими одного из следующих решений (соответствующих избранной позиции защиты):

1. вынесения оправдательного вердикта по всем деяниям, в которых обвиняется подсудимый (согласно ч. 3 ст. 343 УПК РФ оправдательный вердикт выносится, если за отрицательный ответ на любой из поставленных в вопрос ном листе основных вопросов проголосовали не менее шести присяжных заседателей. В соответствии с ч. 1 ст. 339 основные вопросы ставятся по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый);
2. вынесения оправдательного вердикта по одному или нескольким деяниям, виновность подсудимого в совершении которых защита не признает, и обвинительного вердикта по другим деяниям с признанием подсудимого заслуживающим снисхождения (когда защита полностью или частично признает подсудимого виновным в совершении других деяний, в которых он также обвиняется);
3. вынесения обвинительного вердикта с признанием подсудимого виновным в совершении менее тяжкого преступления, чем то, в котором он обвиняется, и заслуживающим снисхождения (когда защита оспаривает квалификацию деяния, в котором обвиняется подсудимый);
4. вынесения обвинительного вердикта с признанием подсудимого виновным в совершении того преступления, в котором он обвиняется, но в меньшем объеме, и заслуживающим снисхождения (когда защита оспаривает объем обвинения, но не оспаривает квалификацию деяния);
5. вынесения обвинительного вердикта с признанием подсудимого заслуживающим снисхождения (когда защита признает подсудимого виновным в полном объеме предъявленного ему обвинения).

Конкретное содержание защитительной речи по указанным выше вопросам определяется адвокатом с учетом результатов судебного следствия и избранной и согласованной с подзащитным позиции защиты.

Особенностью процесса аргументации при выступлении перед присяжными заседателями является апелляция к здравому смыслу присяжных заседателей, их логике и жизненному опыту. Для активизации этих компонентов здравого смысла присяжных, особенно по делам, обвинение по которым основано на косвенных доказательствах, важное значение имеют не только анализ бытовой стороны дела, разъяснение каждого доказательства, в том числе заключений экспертов, но и приведение удачных сравнений, аналогий, помогающих присяжным заседателям понять правильность и справедливость позиции обвинения.

Для убеждения присяжных заседателей в правильности и обоснованности позиций защиты и обвинения важное значение имеют не только содержание, но и форма судебной речи. Если разработка содержания судебной речи направлена на решение вопросов, о чем и что говорить, то разработка формы речи — на решение вопроса о том, как говорить.

Так, американские юристы (Р. Ландин, Э. Дихтер, 2000) отмечают, что если у вас неудачная форма изложения, то уже не имеет значения, что вы говорите, потому что все равно вас не будут слушать.

Вопрос «как говорить» направлен на разработку убедительной формы изложения и произнесения содержания судебной речи при помощи языковых средств: стиля речи, ораторских приемов, оптимальной для убеждения присяжных заседателей композиции.

В устном выступлении композиция — это логика развития темы, реально-речевая структура выступления, в которой отражается соотношение ее частей — вступления, главной части, заключения — по их целевому назначению, стилистическим особенностям, соотношению общих положений и конкретных фактов, рациональных и эмоциональных средств речевого воздействия.

При разработке композиции защитительной речи следует руководствоваться выработанными наукой и практикой общими требованиями (принципами), регламентирующими методику разработки композиции любой речи.

Принцип органического единства требует логически-смыслового единства всех частей и материалов речи, их подчинения главной мысли: во всяком сочинении есть известная «царствующая мысль», к которой должно все относиться. Каждое понятие, каждое слово, каждая буква должны идти к сему концу, иначе они будут введены без причины, они будут излишни, а все излишнее несносно.

Именно тезис, главная мысль находится в центре композиции речи, связывая в гармоническое целое все ее части (вступление, главную часть и заключение речи), весь ее материал имеющиеся в распоряжении оратора доводы, факты, доказательства, знания, которые используются в качестве логических посылок в доказывании тезиса (главной мысли).

При выступлении перед присяжными заседателями с защитительной речью в ней в качестве тезиса (главной мысли) выступают доказываемые адвокатом положения, в которых выражается сущность позиции защиты по решаемым присяжными заседателями вопросам о фактической стороне дела и виновности, а также о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения.

Принцип расположения материала речи в оптимальной для доказывания тезиса (главной мысли) взаимосвязи требует, чтобы элементы речи, их форма и содержание (аргументы, доводы, доказательства) взаимно подкрепляли и усиливали убеждающее воздействие.

М.М. Сперанский этот принцип сформулировал следующим образом: «...обозреть свой предмет, раздробить его на части и, сличив одну часть с другой, приметить, какое положение для каждой выгоднее, какая связь между ними естественнее, в каком расстоянии они более друг на друга отливают света; приметить все сие и установить их в сем положении, дать сию связь, поставить в сем расстоянии. При этом для обеспечения наибольшего убеждающего воздействия надобно, чтобы один довод не только не вредил другому, но и поддерживал его. Доводы все могут доказывать одну и ту же вещь, но не иметь между тем близкой связи между собой».

Принцип расположения аргументов (доводов, доказательств) в оптимальном для доказывания главной мысли (тезиса) порядке (очередности), усиливающем убеждающее воздействие. При определении последовательности предъявления аргументов следует руководствоваться следующими правилами:

1. если неизвестна исходная установка собеседника, то сильные аргументы следует поместить в начало и в конец;
2. если исходная установка собеседника не негативная, то начинайте со слабых аргументов, а заканчивайте сильными;
3. если исходная установка собеседника негативная (явно не дружественная), то начинайте с сильных аргументов, а заканчивать можно и слабыми.

С учетом того что защитительная речь адвоката направлена на убеждение и переубеждение не только и не столько собеседника (процессуального противника), а прежде всего присяжных заседателей, а также учитывая то, что после выступления прокурора с обвинительной речью, которая может сформировать у присяжных заседателей некоторое переубеждение в пользу обвинения, представляется, что адвокату для опровержения доводов обвинения чаще всего следует придерживаться «гомерова порядка» — наилучшего в классических риториках: сначала сильные аргументы, затем масса доказательств средней силы, в конце один наиболее мощный аргумент. Слабые доводы в защитительной речи лучше не приводить вообще.

Принцип изложения материала речи в логической последовательности, чтобы каждая мысль (фраза) вытекала из предыдущей или была связана с ней, соотнесена. Как отмечал М.М. Сперанский, «все мысли в слове должны быть связаны между собой так, чтоб одна мысль содержала в себе, так сказать, семя другой, что способствует ясности речи».

Принцип логически-смыслового единства всех частей речи (вступления, главной части и заключения). О логически-смысловом единстве совершенной речи очень красочно сказал Платон: «Всякая речь должна быть составлена, словно живое существо, у нее должно быть тело с головой и ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать целому».

Рассмотренные общие принципы разработки композиции речи учитываются при подготовке любой судебной речи с учетом предназначения ее вступительной, главной и заключительной частей. Ввиду ограниченного объема работы мы рассмотрим предназначение и содержание этих частей только в защитительной речи.

Работу над подготовкой защитительной речи целесообразно начинать с разработки ее главной части. При выступлении перед присяжными заседателями целями главной части защитительной речи являются изложение и обоснование позиции защиты по вопросам, разрешение которых относится к компетенции присяжных заседателей, убеждение их в правильности и обоснованности позиции защиты, а также опровержение позиции и доводов обвинения в целях переубеждения присяжных заседателей и судьи. На решение указанной задачи направлены следующие элементы главной части защитительной речи:

1. изложение фактических обстоятельств дела;
2. анализ и оценка доказательств;
3. характеристика личности подсудимого и потерпевшего;
4. анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления.

Содержание и последовательность расположения этих элементов в защитительной речи строго индивидуальны и зависят от результатов судебного следствия, избранной защитой позиции, характера предъявленного обвинения, особенностей доказательственного материала и других обстоятельств рассматриваемого дела, а также от содержания речи государственного обвинителя, приведенных в ней доводов и соображений. Вряд ли поможет правильному разрешению уголовного дела и своему подзащитному такой адвокат, который, игнорируя результаты судебного следствия, позицию и доводы государственного обвинителя, будет строить главную часть своей речи, упрямо следуя заранее принятой схеме.

В зависимости от результатов судебного следствия, избранной позиции и тактики защиты, других конкретных обстоятельств указанные элементы защитительной речи могут располагаться в различной последовательности.

Так, если адвокат считает доказанной иную фактическую фабулу обвинения по сравнению с той, которую сформулировал прокурор, то, как правило, он излагает фактические обстоятельства дела после анализа и оценки доказательств или в ходе их.

Если подсудимый отрицает предъявленное ему обвинение, то главную часть защитительной речи можно начать с характеристики личности подсудимого, если, разумеется, она положительная. Такое начало расчищает защитнику дорогу для анализа оправдательных доказательств. При отрицательной характеристике подсудимого главную часть речи можно начать с анализа сомнительных и недоброкачественных доказательств обвинения.

Таким образом, разработка главной части защитительной речи — дело живое, творческое, оно не терпит шаблона, однообразия, заранее установленного трафарета.

При разработке и произнесении главной части речи особое внимание адвокат должен уделять разъяснению присяжным заседателям с позиции защиты сомнительных фактов и обстоятельств.

По свидетельству С.С. Хрулева, «...та речь произведет впечатление на присяжных заседателей, которая разъясняет сомнительные для них обстоятельства, освещая их с должных сторон, т.е. затрагивает самую суть дела и говорится понятным для них языком, и что та речь, которая не удовлетворяет этим условиям, как бы ни была эффектно изложена по форме, не производит никакого впечатления, или, лучше сказать, не окажет влияния на решение дела».

Во вступлении защитительной речи адвокат стремится решить следующие задачи, связанные с созданием условий для эффективного убеждения и переубеждения присяжных заседателей (в связи с тем, что после речи государственного обвинителя у них уже сложилось определенное мнение), формирования у них внимательного и благосклонного отношения к позиции и доводам защиты:

1. овладеть вниманием присяжных заседателей;
2. вызвать их интерес к речи;
3. установить с ними психологический контакт, расположить их к себе, завоевать их доверие;
4. сформировать у них ответственное отношение к правильному и справедливому решению относящихся к их компетенции вопросов в соответствии с требованиями, изложенными в тексте присяги и юридическом наставлении, которое им будет приведено в напутственном слове председательствующего судьи:
5. психологически подготовить присяжных к восприятию позиции и доводов защиты, изложенных в главной части речи.

Для решения этих задач во вступительной части защитительной речи используются различные приемы:

• оценка с позиции защиты общественного и этического значения рассматриваемого дела. Этот прием удачно использовал адвокат К.Ф. Хартулари в защитительной речи по делу Левенштейна: «Господа судьи и господа присяжные заседатели! Нели только вы признаете за судом уголовным и его приговорами нравственно-педагогическое значение и не отрицаете того глубокого интереса, какой представляет собой настоящий процесс, затрагивающий одну из самых бальных сторон нашего общественного организма, то, несомненно, должны будете отнестись к участи обвиняемой с тем особенным вниманием и осторожностью, которыми только и обусловливается справедливость человеческого суда вообще и вашего будущего приговора в особенности! Правда, что переданная вам, господа присяжные заседатели, подсудимой история ее прошлой жизни, со времени знакомства с Линевичем идо совершения настоящего преступления, не нова — она так же стара и обыденна, как история десятка и сотни тысяч женщин, увлеченных, обманутых и покинутых теми, для которых пожертвовали всем, что дает право на звание честной женщины и на уважение общества! Но столь же устарелым следует признать, в свою очередь, и предположение, что суровостью судебных приговоров, которых требует от вас обвинительная власть, можно предотвратить в будущем и подобные драматические эпизоды среди незаконной семьи. Мне кажется, что сообщенные обвиняемой факты из жизни ее как обольщенной девушки, незаконной жены и такой же незаконной матери будут повторяться, независимо от судебной кары, до тех пор, пока, по справедливому замечанию одного из поборников женского вопроса, не будет закона, который защищал бы нравственный капитал женщин с такой же строгостью, с какой осуждает вора, похитившего имущество...»;
• описание картины преступления и причастных к нему лиц. В качестве примера можно привести следующий фрагмент из речи Н.П. Карабчевского в защиту Ольги Палем: «Господа присяжные заседатели! Менее года тому назад, 17 мая, в обстановке довольно специфической, с осложнениями в виде распитой бутылки дешевого шампанского на столе, стряслось большое зло. На грязный трактирный пол упал ничком убитый наповал молодой человек, подававший самые большие надежды на удачную карьеру, любимый семьей, уважаемый товарищами, здоровый и рассудительный, обещавший долгую и благополучную жизнь. Рядом с этим пошла по больничным и тюремным мытарствам еще молодая, полная сил и жажды жизни женщина, тяжело раненная в грудь, теперь измученная нравственно и физически, ожидающая от вас решения своей участи. На протяжении какой-нибудь шальной секунды, отделившей два сухих коротких выстрела, уместилось столько зла, что немудрено, если из него выросло то “большое”, всех интересующее дело, которое вы призваны теперь разрешить...»;
• указание на специфические особенности рассматриваемого дела;
• апелляция к отдельным положениям, выдвинутым в речи государственного обвинителя и защитника с разбором отдельных положений, ошибок и т.п.;
• приведение приправленных «философской солью» общих предпосылок (нравственно-этического, психологического или чисто житейского характера) для обоснования позиции защиты;
• разъяснение присяжным заседателям социального смысла и правомочий защиты при рассмотрении уголовного дела;
• изложение программы выступления в главной части речи (во вступительной части защитительной речи по сложным, многоэпизодным и (или) групповом делам).

Если вступительная часть речи это своеобразная прелюдия к фортепианному произведению, то заключительную часть речи можно сравнить с заключительным аккордом. О значении заключительной части речи очень красноречиво сказал К.Л. Луцкой: «Заключение — последняя и одна из наиболее важных частей судебной речи. Успех оратора на суде часто зависит от него, еще чаще от него зависит неуспех его. Задача заключения — нанести последний для победы удар и подействовать в последний раз на ум и волю судей и присяжных. Судебного оратора тут можно сравнить с артистом, певцом или музыкантом: последние ноты решают успех всей исполнявшейся вещи».

При выступлении перед присяжными заседателями заключение защитительной речи направлено на то, чтобы окончательно убедить присяжных заседателей в правильности и справедливости позиции защиты по вопросам, относящимся к их компетенции, побудить их

вынести по этим вопросам соответствующий позиции защиты вердикт. С этой целью адвокаты в заключении используют следующие приемы:

• краткое повторение позиции защиты по указанным вопросам;
• краткое подведение итогов судебного следствия с суммированием основных доказательств и доводов защиты;
• напоминание присяжным основных данных, положительно характеризующих подзащитного и (или) вызывающих к нему сочувствие (его молодость, чистосердечное раскаяние, совершение им преступления не по злой воле, а под давлением неблагоприятных внешних обстоятельств, виктимного поведения потерпевшего и т.п.);
• обращение к чувству милосердия и справедливости присяжных заседателей и судьи;
• обращение внимания присяжных заседателей и судьи на уникальные особенности рассматриваемого дела, связанные с мотивами, причинами и условиями совершения преступления, личностью подзащитного, с кратким приведением общих предпосылок нравственно-психологического и житейского характера, обосновывающих справедливость позиции защиты.

Психологические особенности судебного приговора (вердикта)

Постановление приговора — завершающая часть судебного разбирательства, предназначенная для формирования истинного и обоснованного решения суда, в которой наряду с принятием судейского решения упитывается весь комплекс социально-психологических явлений, имевших место непосредственно в судебном разбирательстве, позиция прокурора и защитников, поведение потерпевшего, отдельных свидетелей и подсудимого, настроение всех присутствующих в зале судебного заседания. Справедливо сказано, что «по отношению к приговору как важнейшему акту правосудия решения, принятые в предшествующих стадиях, носят вспомогательный характер» (П.А. Лупинская, 1976).

Процессуальный порядок постановления приговора четко регламентирован. Приговор является единственным процессуальным актом о признании лица виновным или невиновным в совершении преступления и назначении ему уголовного наказания или его оправдания.

Постановление приговора осуществляется в связи с окончательным формированием достоверной модели состава преступления, всего того, что по закону входит в предмет доказывания. При этом решаются следующие вопросы:

1. какие конкретные жизненные условия повлияли на совершение преступления;
2. каковы обстоятельства, предусмотренные законом в качестве смягчающих и отягчающих ответственность;
3. каким способом совершено преступление, до какой степени оно доведено (стадии приготовления, покушения или окончательного преступления);
4. какую роль выполнял виновный в структуре группового преступления
5. какие антисоциальные качества личности преступника проявились в совершенном общественно опасном деянии;
6. насколько глубока антисоциальная пораженность личности подсудимого и какая мера наказания может быть избрана для него и в карательном отношении, и в отношении задач его ресоциализации.

Для предотвращения осуждения невиновного и обеспечения законности, обоснованности и справедливости приговора суд руководствуется презумпцией невиновности, согласно которой каждый обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока предположение о его виновности не будет опровергнуто вступившим в законную силу приговором, вынесенным в установленном законом порядке (ст. 49 Конституции РФ). Обязанность опровержения предположения о невиновности подсудимого возложена на сторону обвинения, тогда как обвиняемый освобождается от обязанности доказывать свою невиновность. В соответствии с презумпцией невиновности все неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу обвиняемого, а недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности и влечет оправдание подсудимого. Таким образом, уголовное дело передается в суд, «не на осуд, а на рассуд», т.е. суд должен провести непредвзятое исследование собранных по делу доказательств и ни в коем случае не видеть свою задачу в непременном осуждении обвиняемого. Суд обязан оправдать каждого, чья вина не доказана. Таким образом, оправдание невиновного — не менее важная цель правосудия, чем осуждение виновного.

Под оправдательным приговором следует понимать акт судебной власти, которая официально провозглашает и гарантирует невиновность подсудимого, и ее решение о невиновности имеет законную силу. Основания для вынесения оправдательных приговоров сформулированы в ч. 2 ст. 302 УПК РФ, а именно:

1. не установлено событие преступления;
2. подсудимый не причастен к совершению преступления:
3. в деянии подсудимого отсутствует состав преступления;
4. в отношении подсудимого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт.

Между этими основаниями должно существовать логическое соответствие для того, чтобы они не пересекались и охватывали все случаи, когда вынесение оправдательного приговора действительно необходимо.

При сравнении оправдательного приговора с обвинительным нетрудно заметить, что оправдание производит более сильное воздействие на психику судебной аудитории (одобрительные возгласы, аплодисменты или знаки несогласия), нежели вынесение обвинительного приговора. А поскольку в России широко распространенно мнение о том, что если уж человек предан суду, то он непременно будет осужден, оправдание воспринимается как явление чрезвычайно редкое и неожиданное.

И хотя каждый оправдательный приговор свидетельство силы судебной власти, которая не боится противостоять столь могущественным органам, как прокуратура, Министерство внутренних дел РФ или Федеральная служба безопасности, существуют строгие установки «судебной бюрократии», не поощряющие вынесение оправдательных приговоров. Они основываются на ложном мнении, что оправдательный приговор помеха в деле всеобщей борьбы с преступностью, признак слабости судебной власти и правоохранительной системы, средство уклонения преступников от заслуженного наказания. Основная же причина такого неутешительного явления — это боязнь потерять хорошо оплачиваемое место (за последние 9 лет зарплата судей повышалась 5 раз), лишить себя солидного отставочного пособия, поставить крест на своей судейской карьере, что в условиях безработицы очень рискованно. Кстати, этот страх присущ не только судьям, но и всем чиновникам России, занимающим высокие и хорошо оплачиваемые посты. Эффективным способом преодоления судейского страха могла бы быть подлинная независимость судей, т.е. реальное осуществление конституционного принципа несменяемости и независимости судей и отмена практики привлечения к ответственности судей за каждый отмененный и измененный приговор (например, в США такой ответственности нет, а федеральные судьи назначаются пожизненно, т.е. фактически до их добровольного ухода на пенсию).

Сегодня следует признать неоспоримым и тот факт, что именно суд присяжных сильнее всего гуманизирует судопроизводство: выносит большое число оправдательных приговоров, является формой контроля гражданского общества за положением дел в судах, минимизирует число судебных ошибок и практически исключает коррупцию в судах. Более того, вердикты присяжных, как правило, более соразмерны, более справедливы, чем приговоры, выносимые судами, состоящими из профессиональных судей. В этом проявляется существенный парадокс: общество, как правило, всегда требует ужесточения наказаний для преступивших законы, но когда представители народа сами «вершат суд», они становятся справедливее и милосерднее профессиональных судей. Следовательно, сегодня задача первостепенной важности защитить этот демократический институт от нападок и предотвратить ограничение его компетенции.