Психология следственных действий

Понятие следственного действия

Следственные действия — это действия по сбору и проверке доказательств, предусмотренные законом и осуществляемые следователем в определенном процессуальном порядке.

Следственные действия производятся после возбуждения уголовного дела (кроме задержания подозреваемого и осмотра места происшествия) на основании постановления следователя. В случаях, предусмотренных п. 4-9, 11 ч. 2 ст. 29 УПК РФ, следственные действия производятся на основании судебного решения.

В зависимости от обстоятельств дела осуществляются те или иные, но в первую очередь неотложные следственные действия, к числу которых относятся: осмотр места происшествия, обыск, задержание обвиняемого (подозреваемого) и допрос.

Осмотр

Осмотр жилища, иною помещения, предметов, документов — неотложное следственное действие, которое проводится в целях обнаружения следов преступления и других вещественных доказательств, а равно иных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Но своему психологическому содержанию осмотр представляет собой процесс наблюдения, т.е. активного, целенаправленного восприятия указанных объектов, анализа и синтеза полученной информации для раскрытия и расследования преступления (ст. 176-178 УПК РФ). При этом на выработку психологической линии поведения следователя прежде всего влияют:

степень развитости у него поисковых способностей;
наличие рабочей атмосферы в следственно-оперативной группе;
наличие или отсутствие волнения из-за страха совершить публичную ошибку или поспешные поверхностные действия;
характер физических и психологических условий на месте преступления (погодно-климатические условия, неблагоприятное время суток, неблагоприятный фон преступления, значительная неопределенность в познании происшедшего события и пр.).

Реализация осмотра может быть значительно затруднена при наличии преступной инсценировки — имитации, направляющей следователя по ложному пути необъективных фактов и обстоятельств, специально придуманных преступником для получения негативного исхода следствия.

Структура деятельности, связанной с инсценировкой, складывается из следующих операций:

анализа и оценки ситуации, в которой оказался будущий инсценировщик;
принятия решения об инсценировке;
рассмотрения возможных вариантов инсценировки и определения наиболее целесообразного варианта;
создания мысленной модели события, которое предполагается инсценировать;
реализации разработанной модели;
подготовки объяснений, рассчитанных на то, чтобы убедить других лиц, включая следователя, в реальности инсценированного события и его причин;
определения линии поведения на следствии и подготовки объяснений на случай разоблачения инсценировки.

Инсценировки часто используются преступниками для того, чтобы:

скрыть факт совершения преступления (например, для сокрытия хищения устраивается пожар);
скрыть одно преступление, продемонстрировав другое (например, убийство маскируется под дорожно-транспортное происшествие);
подготовить преступление инсценировкой (например, сжечь старый, но застрахованный автомобиль, чтобы получить страховку);
представить непреступное действие преступным (например, само повреждение, сделанное женщиной, с целью привлечения к наказанию изменившего мужа или любовника);
фальсифицировать отдельные доказательства и пустить следствие по ложному пути (например, подбросить на место происшествия личные документы другого человека) и др.

Инсценировку места преступления можно распознать по следующим моментам:

усиленно демонстративный характер признаков события;
наличие признаков различных преступлений;
несоответствие признаков на месте происшествия механизму подлинного преступления;
противоречия в обстоятельствах происшествия;
неестественно яркая логичность, но отсутствие деталей в объяснениях потерпевшего;
неоправданные нарушения и беспорядок, чрезмерно подчеркивающий характер «мнимых» следов.

Психологическая установка на выявление элементов субъективной стороны преступления всегда обеспечит следователю выявление на месте преступления:

определенных психологических характеристик, относящихся к личности преступника (за счет использования приемов составления психологического портрета, включающего информацию об индивидуальном стиле его деятельности, темпераменте, половых, возрастных особенностях, а также о физических данных);
уровня преступного опыта человека и (или) его статуса в преступной группе;
психического состояния, не контролируемых сознанием отклонений в поведении, имевших место в момент совершения преступления.

На окраине города С., на берегу ручья, в зарослях негустого кустарника в 110 м от продовольственного магазина был обнаружен труп мужчины. По заключению судебно-медицинской экспертизы, потерпевшему, находившемуся в состоянии опьянения и употребившему спиртные напитки непосредственно перед смертью, было нанесено три удара по голове камнем, обнаруженным рядом с трупом. Отсутствие следов волочения и характерных нарушений одежды у потерпевшего указывало на то, что убийство было совершено там же, где найден труп. На месте происшествия в 1 м от трупа была найдена бутылка из-под дешевого вина с многочисленными отпечатками пальцев и ладони потерпевшего. По расположению следов на горлышке и верхней части бутылки можно было заключить, что потерпевший пытался использовать бутылку как орудие нападения или обороны. В карманах одежды потерпевшего были обнаружены деньги и документы. По следам обуви было установлено, что кроме потерпевшего на месте происшествия находился еще один человек. Предполагалось, что он и совершил преступление.

Одна из версий, выдвинутых следователем, состояла в том, что преступник был знаком с потерпевшим, принадлежал, как и он, к числу завсегдатаев отдела спиртных напитков ближайшего магазина, любивших собираться на берегу ручья; отношения у преступника с потерпевшим были хорошие, убийство совершено, скорее всего, в результате ситуативно возникшей ссоры. Преступник корыстных мотивов не имел, к преступлению специально не готовился, совершением преступления был напуган, поэтому и не предпринял никаких действий для сокрытия следов преступления. Предполагалось, что по характеру преступник эмоционально возбудим, плохо контролирует свои действия, нерасчетлив, опыта совершения преступлений не имеет.

Результаты расследования показали, что эта версия оказалась правильной.

При формировании версий по итогам осмотра места происшествия и при реализации других следственных действий следователь должен обладать развитым профессиональным мышлением, интуицией и воображением. Дня совершенствования эффективности профессионального мышления следователь может использовать следующие психологические приемы:

ориентации мышления, связанной с «членением» сложной информации на составные части, выявлением логических причинных связей;
воссоздания недостающих фрагментов и целостной мысленной картины преступления, базирующегося на реконструкции событийного ряда из объективных психологических фактов;
преодоления «умственных тупиков», предполагающего использование умственных средств преодоления «стереотипов» мышления, «эмоционального оцепенения» и т.п.;
актуализации самоконтроля, умозаключений и выводов, базирующейся на реализации установки на самокритику, устранение субъективных предпочтений;
группового мышления, учитывающего синергетические преимущества методов «мозгового штурма», групповой дискуссии;
психологизации мышления, основанной на эмпатии, рефлексии и др.

В отношении последнего приема следует особо отметить то, что следователю необходимо рефлексировать преступника по всем параметрам, т.е. думать за него:

по механизмам реально совершенного преступного действия;
механизму инсценировки;
субъективной стороне совершенного преступления;
психическому отношению преступника к совершенной инсценировке;
реальному объекту преступления и инсценированному объекту, т.е. заявленному инсценировкой;
субъекту преступления и субъекту инсценировки.

Следователь должен прорвать преступную защиту, т.е. сокрушить

ту систему аргументов, которую построил для себя преступник. Разрушение системы защиты может осуществляться напрямую, а также косвенно, через систему аргументов, демонстрируемых через третьих лиц или средства массовой информации.

Освидетельствование

Особым видом осмотра в соответствии с ч. 1 ст. 179 УПК РФ является освидетельствование живых лиц для установления особых примет на теле освидетельствуемого (обвиняемого, подозреваемого, свидетеля, потерпевшего). Нередко в интересах следствия необходимо провести освидетельствование потерпевшего как можно скорее, поскольку следы на его теле могут видоизмениться или же исчезнуть. Случается, что других объективных доказательств по делу нет и без освидетельствования не обойтись. Наиболее часто подобная ситуация возникает по делам об изнасиловании. Если потерпевшая (потерпевший) не возражает против освидетельствования, проблемы нет. Но она возникает, когда пострадавший отказывается от освидетельствования.

В таких случаях возникает вопрос о возможности принудительного освидетельствования данного лица. Вопрос с нравственно-психологических позиций весьма непростой. Дело в том, что потерпевшему лицу, пострадавшему от преступления, уже причинена физическая или моральная травма и предложение подвергнуться освидетельствованию может, естественно, вызвать у него отрицательную реакцию или даже категорический отказ.

В этом случае следователю необходимо прежде всего попытаться убедить потерпевшего подвергнуться освидетельствованию, объяснить ему, чем вызвана эта необходимость. При этом он обязан использовать все законные средства воздействия. Иногда, например, небесполезно обратиться за помощью к лицам, близким потерпевшему и пользующимся у него авторитетом.

Важно, чтобы следователь каждый раз, когда ему нужно решить вопрос о принудительном освидетельствовании, прежде всего собрал и исследовал данные, характеризующие личность потерпевшего. По ним следователь сможет судить о том, что представляет собой данный человек. Это может помочь ему найти пути и средства, чтобы убедить потерпевшего в необходимости освидетельствования.

В случае категорического отказа потерпевшего от освидетельствования следователь должен еще раз продумать вопрос о том, нельзя ли обойтись без него или провести другие следственные действия, которые могли бы в той или иной мере компенсировать освидетельствование. Лишь в крайнем случае, когда исчерпаны все возможности и без принудительного освидетельствования никак не обойтись, следователь выносит решение о его производстве. При этом он должен позаботиться о том, чтобы процедура освидетельствования в моральном аспекте была наименее болезненной для потерпевшего.

Обыск и выемка

Обыск — неотложное следственное действие, содержанием которого является принудительное обследование объектов (ч. 2 ст. 182 УПК РФ) и отдельных граждан (ст. 184 УПК РФ) с целью отыскания и изъятия орудий преступления, предметов, документов и ценностей, имеющих значение для уголовного дела.

Для обыска характерно отсутствие постоянного диалога с лицом, располагающим необходимой информацией. Отсутствие контакта (обыскиваемый часто уже в силу одной ситуации обыска склонен отрицательно относиться к следователю) затрудняет получение следователем информации о месте нахождения сокрытых предметов. Поэтому важно использовать психологические факторы, способствующие успеху обыска, к которым, в частности, относятся: разработка подробного плана, активизация наблюдения и правильный анализ его результатов.

В ходе подготовки к обыску следователю рекомендуется получить ответы на следующие вопросы.

Как выглядят разыскиваемые предметы (форма, цвет, запах и т.д.)?
Что представляет собой объект, который подлежит обыску (площадь объекта, рельеф объекта, его планировка, количество помещений, количество дверей и окон и их расположение, мебель и ее расположение)?
Когда и как начать обыск?
Кто кроме обыскиваемого может находиться на объекте в момент производства обыска?
Каково (искусственное или естественное) освещение объекта обыска?
Где могут находиться искомые предметы?
Кто будет производить обыск?
Какие технические средства и другие материалы следует взять с собой?
Каковы индивидуальные особенности обыскиваемых лиц (их сообразительность, профессиональные навыки, любительские занятия и т.п.)?

Поскольку один из приемов, обеспечивающих результативность обыска, его внезапность для того, у кого он производится, необходимо:

определить наиболее подходящее время для обыска:
участникам обыска скрытно прибыть на место;
внезапно проникнуть в помещение, подлежащее обыску.

При подготовке к обыску полезно предусмотреть порядок разрешения во время его производства текущих вопросов и обмена информацией между членами следственно-оперативной группы, причем таким образом, чтобы суть передаваемой информации была понятна тем, кому она адресована, по возможности оставаясь неясной для обыскиваемого. Потенциал невербальных средств общения здесь чрезвычайно велик. Целесообразно, зафиксировав промах в поисковых действиях сотрудника правоохранительных органов, незаметно указать на него, например путем подачи заранее оговоренною условного сигнала, посредством какого-либо жеста, телодвижения, сопряженного с незначительным звуковым эффектом ит.п., чтобы обратить внимание на объекты, нуждающиеся в дополнительной проверке.

Проведение обыска обычно характеризуется высокой эмоциональной напряженностью и связано с нагрузкой на психику лиц, участвующих в поиске, что приводит к достаточно скорому утомлению и соответственно ослабляет их внимание при производстве поисковых действий. Поэтому при наблюдении за поведением членов следственно-оперативной группы необходимо выявлять внешние признаки усталости и принимать меры к восстановлению внимания, внося изменения в ход обыска, например за счет перерыва, смены ролей и т.д.

Продуманная концепция обыска, как правило, предусматривает оказание психологического воздействия на обыскиваемого. Обыск чаще всего начинается с предложения выдать добровольно те объекты, обнаружение которых является целью обыска. К сожалению, на этой стадии добровольная выдача объектов происходит достаточно редко, но позже, когда в результате действий следователя крут поиска сузится настолько, что обыскиваемый перестанет сомневаться в том, что тщательно спрятанное им неизбежно будет обнаружено, он может выдать искомое.

На всем протяжении обыска следователь и его помощники должны всячески демонстрировать уверенность в его результативности, проявляя максимальную сосредоточенность и высокий уровень работоспособности. Подобная демонстрация решимости обнаружить искомое оказывает сильное психологическое воздействие на обыскиваемых, подрывая их веру в благоприятный для них (безрезультатный с процессуальной точки зрения) исход поисков.

В состоянии повышенного эмоционального напряжения, затрудняющего для обыскиваемого адекватную оценку происходящего, активность следователя может побудить его к выдаче искомого. Когда же действия и поведение сотрудников правоохранительных органов недостаточно скоординированы, отличаются вялостью и общим неверием в успех, надежды обыскиваемых на то, что скрываемые объекты не будут найдены, усиливаются, они лучше владеют собой, что снижает информативность их невербальных проявлении. Крайне отрицательно на деятельности членов следственно-оперативной группы сказываются пассивность следователя, его равнодушное отношение к работе, которые могут привести к тому, что даже при прочих благоприятных условиях искомое не будет обнаружено.

Основной способ получения информации при обыске — наблюдение и анализ его результатов. При обыске следует наблюдать за всей обстановкой на объекте, за поведением обыскиваемого и обыскивающих. Участникам обыска рекомендуется заранее договориться о наблюдении друг за другом «со стороны». Следует иметь в виду общеизвестную истину: стороннему наблюдателю легче заметить промахи и упущения человека, увлеченного определенной работой, поскольку самоконтроль является задачей более трудной, чем контроль за деятельностью другого лица. Поэтому рекомендации криминалистической тактики, касающиеся действий следователя по организации обыска таким образом, чтобы он имел возможность наблюдать за происходящим, не будучи прямо вовлеченным в поиск, никогда не потеряют своей актуальности.

Особенно много информации может дать наблюдение за поведением обыскиваемого, которое определяется следующими факторами: находясь в такой ситуации, он прогнозирует свое будущее в зависимости от результатов обыска. Это обстоятельство, как правило, приводит обыскиваемого в состояние сильнейшего эмоционального возбуждения, которое он обычно стремится скрыть. Приближение обыскивающего к месту хранения искомых предметов (например, похищенных вещей) приводит к возбуждению в мозге обыскиваемого тех очагов, которые связаны с событием преступления и его последствиями, что сказывается на его поведении. О приближении обыскивающего к месту сокрытия могут сигнализировать общие признаки стресса: дрожание, хрипота голоса (с этой целью с обыскиваемым устанавливается речевой контакт), аритмия дыхания, покраснение или побледнение лица, появление испарины, непроизвольные движения.

Ориентирующее значение невербальных реакций чрезвычайно удачно было продемонстрировано А.Р. Ратиновым на примере производства обыска у обвиняемой С.

В спальне С. было обнаружено множество ценностей, однако эмоциональная напряженность у С. не спадала. Когда же обыскивающие перешли в столовую, обвиняемая заметно успокоилась. Смена настроения С. привела следователя к заключению о необходимости повторного обследования спальни. Новый этап поисков вначале не дал результата, однако при осмотре шифоньера внимание следователя привлекла его массивная задняя стенка. Несмотря на возражения обвиняемой обшивка была снята, в обнаруженной под обшивкой полости хранились изделия из драгоценных металлов и камней.

Во время оформления протокола обыска один из его участников вспомнил, что, когда обследование спальни подходило к концу, С. часто поглядывала в угол комнаты и даже всплакнула при этом. Было замечено, что на протяжении обыска С. неизменно оказывалась около тех мест, где впоследствии обнаруживали наиболее ценные вещи, поэтому было решено заново обследовать угол спальни. Неровная поверхность стены оказалась прикрытием тайника — за кирпичами был обнаружен узелок с большим количеством золотых изделий и монет.

Вместе с тем к интерпретации невербальных проявлений обыскиваемых следует подходить с осторожностью. Необходимо учитывать весь комплекс факторов, оказывающих влияние на их эмоциональное состояние, дифференцировать реакции заинтересованных лиц, разбираться в том, какие из них вызваны событием в целом, а какие обусловлены конкретным стечением обстоятельств в определенный момент обыска. Нельзя забывать о том, что обыскиваемые, осознавая значение невербальных проявлений в ситуации обыска, могут использовать их для того, чтобы ввести сотрудников правоохранительных органов в заблуждение. Стремление человека привлечь внимание следователя к отдельному предмету или месту должно стать поводом для обдумывания вопроса о том, не пытается ли обыскиваемый скрыть что-либо таким образом.

Одним из поисковых приемов является побуждение к действию самого обыскиваемого лица (открывание шкафов, подсобных помещений, хранилищ, переборка вещей и т.д.). При этом есть вероятность того, что в случае приближения обыскиваемого к месту, где спрятано искомое, симптомы переживаемого им волнения обнаружат себя и их удается распознать. Кроме того, вовлечение обыскиваемого в поисковую деятельность создает дополнительные возможности для выявления заинтересованности лица в исходе обыска, в частности за счет стремления «увести» обыскивающих от осматриваемого места, поведения, не соответствующего складывающимся обстоятельствам (к примеру, попыток открыть замок запертого хранилища неподходящим ключом), и тому подобных действий обыскиваемого. Вместе с тем использование обыскиваемым тех или иных способов маскировки своего истинного информационного состояния можно рассматривать в качестве сигнала к мобилизации внимания и повышению поисковой активности лиц, ведущих обыск.

При проведении в доме В., подозревавшегося в совершении серии разбойных нападений на территории Тамбовской области, обыска, проходившего в присутствии его жены, последняя большую часть обыска безучастно наблюдала за действиями членов следственно-оперативной группы. Однако при приближении одного из оперативных работников к корзине с бельем в ванной комнате она проявила обеспокоенность: приблизившись к сотруднику, женщина, что называется, не сводила с него глаз. Кроме того, с трудом сдерживаемое волнение выдавали покусывание губ и судорожное подергивание сцепленных на животе пальцев рук. Когда осматривавший белье оперативный работник решил передвинуть корзину из угла в центр ванной комнаты для более удобного осмотра ее содержимого, женщина вдруг предложила свою помощь, пояснив, что в корзине лежит ее грязное нижнее белье и она не хочет, чтобы кто-то посторонний его перебирал. Действуя весьма настойчиво, она отстранила оперативника в сторону и начала доставать и разворачивать скомканное белье, демонстративно встряхивая и поворачивая его из стороны в сторону. Проанализировав поведение женщины, следователь решил сосредоточить свое внимание не на белье, а на самой корзине. В результате на дне корзины были обнаружены выемки, в одной из которых с помощью липкой ленты было закреплено золотое кольцо с бриллиантом, которое, как позже удалось установить, было похищено в ходе одного из разбойных нападений.

Наконец, в процессе обыска с успехом может быть использован «эмоциональный эксперимент», когда ритм обыска, к которому более или менее успевает адаптироваться обыскиваемый, специально нарушается путем корректировки отдельных обстоятельств его проведения с единственной целью — выявить реакцию субъекта на изменение ситуации, которая зачастую оказывается ключом к обнаружению искомого.

В ходе обыска, направленного на обнаружение крупных денежных сумм, следователь предложил работнику уголовного розыска вывести хозяина квартиры из комнаты, а через 10-15 минут вновь ввести его. Деньги обнаружили в тайнике, устроенном в батарее водяного отопления, одна секция которой была для этой цели изолирована от остальных. Успех обыска был обусловлен тем, что, будучи вновь введенным в комнату, хозяин квартиры тут же бросил внимательный взгляд на эту батарею, как бы проверяя, не был ли обнаружен тайник во время его отсутствия.

Изучение некоторых личностных особенностей психологии обвиняемого также может оказать существенную помощь при подготовке и проведении обыска. В этой связи следует иметь в виду, что любое действие совершается человеком в пределах имеющихся у него навыков, умений, знаний. В выборе места и способа сокрытия предметов проявляются такие качества обвиняемого, как навыки, привычки, сообразительность, а также некоторые черты характера. Так, недоверчивый и скупой человек, скорее всего, приблизит объекты сокрытия к месту своего постоянного пребывания, трусливый укроет в более отдаленных местах, умелый, изобретательный оборудует неординарный тайник.

Располагая достаточными сведениями о психологических особенностях обыскиваемого, следователь должен представить себе, какие возможности для прячущего таятся в данной обстановке и как эти возможности могли быть реализованы именно данным лицом, как должен был действовать обыскиваемый. В этом отношении примечательным является интересный (хотя и не имеющий прямого криминалистического значения) случай, связанный с пребыванием Наполеона на острове Святой Елены.

Бывший император Франции, пожизненно сосланный на этот остров, получил в качестве подарка от своего близкого друга шахматы из слоновой кости и нефрита. Наполеон ежедневно брал в руки изящные фигурки и любовался ими как произведением искусства, но до самой смерти так и не догадался, что в одной из фигурок был оборудован тайник, в котором находился план побега с острова. Шахматы знаменитого узника неоднократно и за огромные суммы продавались на аукционах. И лишь недавно последний их владелец обнаружил, что донышко одной из фигур отвинчивается. Так, один человек, по-видимому, обладавший высоким уровнем интеллектуального развития и отправивший план побега в столь хитроумно изобретенном тайнике, остался непонятым другим высокоинтеллектуальным человеком. Психологически это можно объяснить тем, что установка человека, прятавшего план побега, была направлена прежде всего на то, чтобы исключить возможность обнаружения тайника в пути следования подарка к Наполеону. Возможно, что одновременно по другим каналам Наполеону было направлено сообщение о том, что в шахматах спрятан план побега, но это сообщение в силу ряда обстоятельств не дошло до узника. С другой стороны, видимо, у Наполеона уже не было установки на побег, и он воспринял подарок, руководствуясь иными соображениями.

Следует отметить и такое, имеющее значение для психологии обыска, обстоятельство, как чтение многими лицами, совершившими преступления, художественной и юридической литературы криминалистического содержания и просмотр кинофильмов детективного жанра, в которых, как правило, приводился славшие уже традиционными способы устройства тайников, т.е. связанные с наличием профессиональных навыков преступника, привычным для него образом жизни и т.п. Зная об этом, преступники при оборудовании тайников стремятся избежать использования профессиональных навыков.

Практике известны случаи, когда похищенные ценности обнаруживались: у штукатура — спрятанными в шкафу на работе; у слесаря — зарытыми в землю в подвале собственного дома; у электросварщика — спрятанными под бревнами во дворе. Устарело представление и о том, что в сельской местности тайники чаще всего устраиваются в земле, надворных постройках, подвалах, погребах, у колодца и т.д.

Особое значение приобретают данные о психологических особенностях обвиняемого для личной безопасности следователя и других участников поисковой группы. Поэтому при подготовке к производству обыска в том случае, когда следователь располагает данными о возможности хранения обвиняемым оружия, необходимо по мере сил выяснить, не отличается ли обвиняемый агрессивностью и иными качествами, способствующими проявлению активных форм сопротивления, в том числе и вооруженного нападения.

Следственная практика знает случаи попыток спровоцировать следователя на нарушение установленных процессуальных и этических норм производства обыска. В этих целях обвиняемый или члены его семьи симулируют резкое ухудшение состояния здоровья, затевают ссоры, даже пытаются применить силу. Участники поисковой группы должны заранее быть готовыми предупредить возникновение конфликтной ситуации или своевременно ее пресечь.

При производстве обыска нередко появляется необходимость в участии специалиста или эксперта, что обусловлено спецификой процесса отыскания и изъятия предметов и документов, а также способами их сокрытия, которые могут быть весьма своеобразными и даже уникальными (выбрасывание в отхожее место, помещение в детскую коляску, в постель к тяжелобольному закатывание в клубок пряжи и т.п.).

Специалист выполняет нелегкую тактическую задачу по обнаружению и изъятию интересующих следствие объектов. Персонификация деятельности специалиста при правильной тактической организации обыска или выемки может заключаться в следующих действиях:

помощь в отыскании тайников и иных мест сокрытия объектов, интересующих следствие (предметов, документов, денег и имущества, нажитых преступным путем, оружия, орудий совершения преступлений, трупа);
помощь в установлении места нахождения живых лиц;
обнаружение, изъятие и фиксация следов преступной деятельности;
применение научно-технических средств;
консультативная и практическая помощь в сохранении изъятых следов, их описании, упаковке и организации транспортировки с целью обеспечения сохранности.

В отличие от обыска выемка (ст. 183 УПК РФ) осуществляется в отношении конкретных, заранее определенных объектов, когда точно известно, где и у кого они находятся.

Психологическая характеристика выемки имеет свою специфику по сравнению с обыском. Она в меньшей мере носит поисковый характер. Существенную проблему представляет предварительное (до начала производства выемки) определение предмета или документа, подлежащего изъятию. Для предотвращения развития конфликтной ситуации в процессе выемки следователю необходимо своевременно принять меры психологического воздействия.

Допрос

Допрос процесс получения показаний от лица, обладающего сведениями, имеющими значение для расследуемого дела (ст. 187-191 УПК РФ).

Это одно из самых сложных следственных действий. Его производство требует от следователя высокой общей и профессиональной культуры, глубокого знания человеческой психологии, мастерского владения тактико-криминалистическими приемами.

Цель допроса состоит в получении полных и объективно отражающих действительность показаний. Эти показания служат источником доказательств, а содержащиеся в них фактические данные — доказательствами.

Неслучайно выдающийся криминалист Г. Гросс, подчеркивая значимость допроса, писал, что он «имеет целью восстановить перед судом все события преступления так, как будто он видит его перед своими глазами».

Как любое сложное процессуальное действие, допрос подразделяется на ряд стадий (этапов), в ходе которых последовательно решаются промежуточные задачи и достигается конечная цель — выявление разнообразных фактических обстоятельств и событий, содержащих признаки правонарушения, установление и доказывание его состава.

Подготовительный этап предшествует непосредственной встрече следователя и допрашиваемого. Цель следователя на этом этапе получить максимальную информацию о допрашиваемом, определить генеральную линию поведения, тактические особенности применения тех или иных приемов и методов допроса.

На этой стадии важно использовать тактические приемы, направленные на формирование у лица, вызываемого на допрос, по возможности положительного отношения к предстоящей процедуре. Например, вызов через родителей на допрос юноши, недавно достигшего совершеннолетия, может быть расценен им как неуважение к собственной личности, что повлечет формирование у него неприязненного отношения к следователю еще до начала допроса. В некоторых случаях вызов повесткой свидетеля, отличающегося эмоциональной неуравновешенностью, может негативно отразиться на его желании оказать помощь следствию.

Важно также получить необходимую информацию о допрашиваемом для последующего установления с ним психологического контакта. К такой информации можно отнести: особенности темперамента. характера, способностей, привычки, интересы, увлечения, пороки, жизненные цели, ценности, убеждения, профессиональные умения, навыки и т.д. Эти сведения можно почерпнуть из протоколов допросов и объяснений других лиц, других материалов уголовного дела, данных оперативных служб, служебных характеристик, публикаций в прессе и т.д.

Раскроем на примере, как следователь может использовать в своей работе психологические знания о типе темперамента свидетеля.

Следователю предстояло выяснить обстоятельства драки подростков на катке, которая закончилась смертельным исходом для одного из них. Драка произошла в 22 часа, участники ее разбежались.

Смертельно раненого подростка обнаружила женщина, которая вызвала «скорую медицинскую помощь», однако мальчик скончался, не приходя в сознание. Очевидцев преступления не оказалось. Никто из знакомых и близких друзей убитого в тот день на катке не был. Следователь, зная, что Сергей А. часто бывает на катке, решил выяснить, не видел ли он драки. Последний отрицал, хотя у следователя были данные, что он был в тот день на катке. Нужно было найти подходы к подростку, который отличался замкнутостью, имел ярко выраженный слабый тип нервной системы, был меланхоликом.

Не задавая прямых вопросов об убийстве, следователь поставил цель вызвать у Сергея сострадание к погибшему и его семье. Он знал, что подросток отличается от сверстников особой чувствительностью, любит животных, часто играет во дворе с детьми. Проводя беседы с Сергеем, следователь старался задавать вопросы, на которые легко было ответить, поскольку они не имели отношения к преступлению. Рассказал Сергею, что у убитого подростка остались мать и младший брат. Мать, узнав о случившемся, потеряла сознание, и ее увезли в больницу. Младший брат, которому 9 лет, дома один, беспомощный, в школу не ходит, постоянно плачет. На следующую беседу следователь пришел к Сергею с собакой убитого подростка, которая жалобно скулила, чувствуя, что с хозяином что-то случилось. Увидев собаку, Сергей изменился в лице, в нем пробудились сокровенные чувства, и он сказал работнику милиции, что видел драку и знает, кто совершил преступление, хотя ему пригрозили местью, если он расскажет об этом.

В данной ситуации следователь сумел установить психологический контакт с подростком на основе изучения его личностных особенностей, путем предварительной подготовки несовершеннолетнего к изложению необходимых сведений. При этом важную роль сыграло знание следователем особенностей меланхолического темперамента юноши.

Перед допросом подозреваемых и обвиняемых, помимо выяснения их психологических особенностей, важно установить количество и качество имеющихся доказательств. Под качеством доказательств понимается, во-первых, их доступность, т.е. процессуальная доброкачественность, а во-вторых, их доказательстве иное значение, т.е. устность. Например, наличие обнаруженных и изъятых с места происшествия следов рук или обуви вовсе не означает, что они оставлены подозреваемым. Другое дело, когда имеется заключение эксперта, что они оставлены им. Тактика допроса в этих случаях будет различной.

Имея к моменту допроса лишь весьма косвенные улики причастности подозреваемого Старкова к расследуемым убийствам, следователь решил провести предварительное исследование вещественных доказательств, а подозреваемого — сделать его «участником». Дальнейшее следователь описывает так: «Мы взяли куртку, изъятую при осмотре квартиры Старкова, и в его присутствии стали тщательно ее осматривать. При этом мы обратили внимание на то, что в области правой лопатки мел настолько глубоко проник в ткань, что счистить его не удалось. Показывая куртку Старкову, мы рассуждали о механизме образования этого пятна. Включившись в наш разговор. Старков подтвердил, что действительно пытался вычистить мел на куртке, но это ему не удалось. Однако Старков заявил, что испачкал куртку мелом у себя в коридоре, когда пьяным возвращался домой.

Здесь же, при Старкове, было принято решение о незамедлительном изъятии соскобов мела в коридоре и в комнате его квартиры. На вопрос Старкова, зачем это делается, ему объяснили, что соскобы мела с забора у места убийства Борисова уже взяты, а в его квартире образцы мела не отобраны, и разъяснили возможности судебно-химической экспертизы, которая сможет определить, откуда происходит мел на его куртке — из его квартиры или с места происшествия.

Затем лист растения из кармана его куртки сопоставили с образцами листьев акации с того же места убийства. Старков спросил: «Для чего это?» Ему объяснил и возможности ботанической экспертизы.

Далее Старкову предъявили окурки папирос с места убийства Борисова, обратив его внимание на то, что и он курит папиросы «Казбек», а затем начали сопоставлять изломы мундштука на этих окурках и тех, которые были найдены у него дома. Старков объяснил, что заламывать мундштук таким образом мог не только он, но и любой другой курящий. Не возражая против этого, ему объяснили, что судебно-медицинская (биологическая) экспертиза по остаткам слюны на окурках определит ее группу, и здесь же отобрали образцы слюны у Старкова. Затем сообщили допрашиваемому, что обнаружили у него дома спички с зеленой воспламеняющейся массой и такую же спичку нашли на трупе Борисова, и рассказали о возможностях судебно-химической экспертизы в этом плане.

Эту группу тактических приемов убеждения О.Я. Баев называет тактическими приемами демонстрации возможностей расследования. Их сущность заключается в демонстрации допрашиваемому возможности объективного установления каких-либо скрываемых им обстоятельств независимо от его показаний путем:

проведения в дальнейшем определенных следственных действий (допросов тех или иных лиц, очных ставок, осмотров, обысков и т.д.);
использования научных методов расследования (применение научно-технических средств, назначение и проведение определенных экспертиз).

Естественно, для применения подобных приемов во время допроса необходима тщательная предварительная подготовка.

Стадия установления психологического контакта.

Психологический контакт — это система взаимодействия людей в процессе их общения, основанного на доверии, а также информационный процесс, в котором люди могут и желают воспринимать информацию, исходящую друг от друга.

Следователь должен позаботиться о создании на допросе таких условий, которые обеспечили бы желание допрашиваемых лиц вступить в общение со следователем. В связи с этим к поведению следователя предъявляется ряд требований. В частности, он должен:

гибко учитывать личностные особенности допрашиваемого, вести себя корректно, на высоком культурном уровне;
предвосхищать актуализированные потребности допрашиваемого, учитывать его психическое состояние;
не проявлять ничего, что могло бы вызвать резко отрицательное отношение допрашиваемого к личности следователя;
выдвигать на первый план обстоятельства, по которым допрашиваемый заинтересован вступить в коммуникативный контакт;
опираться на положительные личностные качества допрашиваемого, особенно на те, которые высоко оцениваются самим допрашиваемым лицом;
знать и использовать наиболее существенные эпизоды из биографии допрашиваемого;
преодолевать собственное негативное отношение к допрашиваемому, не допускать пренебрежительного к нему обращения;
внимательно относиться ко всем показаниям вне зависимости or их правдивости, сдерживать экспрессивные проявления (восторг, радость, выразительные жесты, мимика могут оказать внушающее воздействие или передать допрашиваемому определенную информацию).

Еще более продуктивным, но при этом и значительно более сложным в плане реализации способом установления и поддержания психологического контакта при допросе является тактика невербального ведения допрашиваемого за собой, которую условно можно определить как процесс планомерного невербального воздействия на допрашиваемого, оказываемого в целях создания у него положительного эмоционального фона, повышающего эффективность общения.

Из психологии общения известно, что наглядным признаком хорошего контакта между собеседниками является сходство их манер общения и принимаемых ими поз. При согласованном бесконфликтном общении силуэты собеседников совпадают, общающиеся повторяют мимику, жестикуляцию, интонацию друг друга, в то время как коммуникация между людьми, использующими разный «язык тела» (например, когда один из собеседников сидит в «закрытой» позе — скрестив руки и ноги, а другой открыт для общения, что и демонстрирует своими размашистыми жестами), может оказаться малорезультативной.

Исследования специалистов в области межличностного общения свидетельствуют о том, что совпадение «языка тела» не только является признаком тесного контакта, но и может служить средством его установления и поддержания. Поэтому использование техники «подстройки», состоящей в приведении своей речи в соответствие со скоростью, громкостью и тоном речи собеседника, своеобразном копировании его позы, жестов, мимики, движения глаз и т.д., способно помочь следователю наладить контакт с допрашиваемым, а затем в условиях взаимопонимания реализовать приемы невербального ведения допрашиваемого за собой, основанные на психологической закономерности, выражающейся в непроизвольном бессознательном копировании не вербальных действий собеседника входе согласованного общения. Проявляя в невербальной форме открытость, доброжелательность, потребность в общении, можно добиться соответствующих изменений в поведении и эмоциональном состоянии допрашиваемого.

В ходе допроса несовершеннолетнего Н., подозреваемого в совершении кражи на одной из дач, следователю довольно долго не удавалось установить с ним контакт и получить от него какие-либо показания. Следователь обратил внимание на замкнутость подростка, общее негативное настроение, отчетливо проявлявшееся в его поведении. Сидя на стуле, Н. принял «защитную» позу, широко расставив ноги, положив локти на колени, крепко сжимал кисти рук, голова была опущена (взгляд почти все время был направлен в пол). Желая разрядить обстановку, следователь вышел из-за стола, сел, поставив стул рядом с Н., и принял позу, схожую с той, в которой сидел Н. После довольно продолжительного молчания следователь задал Н. несколько общих, не связанных с делом вопросов. Отвечая на них, Н. немного оживился. Стремясь изменить атмосферу общения, следователь, обернувшись к столу, налил стакан воды и передал его Н. Принимая стакан, Н. разомкнул руки и выпрямился, а допив воду и поставив стакан на стол, облокотился о его край, неосознанно оказавшись в той же позе, которую принял следователь, пока Н. пил воду. Постепенно следователю удалось перевести разговор в деловое русло и получить от И. достаточно подробные показания по делу.

Разумеется, подобный психологический контакт и возникающие на его основе доверительные отношения могут оказаться недолговечными. Но, как правило, достаточно того, что они позволяют эффективно провести допрос конкретного лица, получить от него максимально возможный объем значимой информации. Зачастую именно такие «мелочи» ложатся в фундамент доброжелательных отношений между участником процесса и следователем, способствуя конструктивному сотрудничеству на протяжении всего расследования уголовного дела.

На третьей стадии допроса, основной по времени и затрачиваемым следователем усилиям, психологически специфическими по содержанию являются три условно выделяемые фазы:

свободного рассказа допрашиваемого;
детализации;
систематизации полученной информации.

Согласно ч. 2 ст. 189 УПК РФ следователь свободен в выборе тактики допроса, но ему запрещается задавать наводящие вопросы, чтобы исключить возможное воздействие.

Предоставление допрашиваемому возможности в свободной форме изложить все ему известное о случившемся исключает суггестивные воздействия со стороны следователя, а также негативное влияние на функционирование памяти, облегчая течение свободных ассоциаций.

Рассмотрим психологические особенности этой стадии допроса отдельно для свидетеля и потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого.

При допросе свидетеля, потерпевшего возникает целый ряд психологических обстоятельств, которые должны учитываться следователем, и главное среди них — такое свойство человеческой памяти, как забывание. Отсюда вытекает необходимость оказывать мнемическую помощь, чтобы побудить свидетелей, потерпевших вспомнить забытые ими факты, обстоятельства, имеющие значение для рассматриваемого дела. Для этого необходимо построить допрос так, чтобы каждый предыдущий вопрос подготавливал последующий, а каждый последующий являлся бы логическим продолжением предыдущего, чтобы ответы допрашиваемого воссоздавали полную картину того события, которое он воспринимал.

Правильно припомнить факты, интересующие следствие, в процессе допроса свидетелей, потерпевших могут помочь следующие приемы:

постановка вопросов, которые расчленяют событие на составные части. Это может помочь свидетелю, потерпевшему; вспомнив какой-то один факт, по ассоциации вспомнить и другой;
постановка вопросов, связанных с какими-либо событиями в жизни допрашиваемого. Это позволяет свидетелю, потерпевшему выяснить и причину заблуждения:
предъявление предметов, рисунков, фотоснимков, схем, имеющих отношение к фактам, сообщаемым свидетелем, потерпевшим, для воспоминания, уточнения обстоятельств, интересующих следствие;
предъявление документов, противоречащих показаниям свидетеля и потерпевшего (прослушивание магнитофонной записи показаний других свидетелей).

Использование этих приемов может помочь добросовестным допрашиваемым вспомнить действительные обстоятельства дата и полнее о них рассказать, а лжесвидетелей — заставить дать правдивые показания.

Особую сложность представляет допрос несовершеннолетних свидетелей и потерпевших (ст. 191 УПК РФ). Важно учитывать, что несовершеннолетние легко поддаются внушению, могут неправильно воспринять и истолковать отдельные факты. Чем меньше возраст ребенка, тем больший удельный вес в его памяти имеют элементы конкретики, непосредственной образности, недостаточный понятийный охват явлений. При этом возможна ошибочная, слишком расширенная или крайне ограниченная трактовка явлений, поэтому при допросе малолетних им нужно ставить уточняющие, детализирующие, контрольные вопросы об отдельных обстоятельствах дела.

У шестилетней Гали, оказавшейся жертвой полового посягательства, спросили:

— Какой был дяденька?

— Страшный.

— А еще какой?

— С блестящим зубом.

— А еще что ты запомнила?

— У него на руке был тигр.

Однако преступника с такой приметой установить не удалось. Лишь несколько месяцев спустя на основании других данных было установлено, что преступление совершил Галимчук, у которого действительно на одном из передних зубов имелась коронка из светлого металла, однако на руке оказалась татуировка в виде танка. При уточнении у Гали причин расхождения выяснилось, что она под словом «тигр» подразумевала танк. Девочка пояснила, а затем это подтвердил и ее отец, что как-то при просмотре одного из кинофильмов она спросила у него, показывая на танк: «Что это такое?» Отец ответил, что это «Тигр».

Сложность мыслительной деятельности, психики подростка (неуравновешенность, замена утраченных образов вымышленными, склонность к фантазированию, повышенная эмоциональность) обусловливает необходимость в привлечении для участия в допросе специалистов в области детской и подростковой психологии, которые способны оказать более значимую пользу в установлении истины по уголовному делу.

Кроме того, допрос несовершеннолетнего и особенно малолетнего свидетеля, потерпевшего должен быть по возможности кратким, неутомительным.

Допрос подозреваемого, обвиняемого (ст. 173 УПК РФ) чаще происходит в условиях конфликтной ситуации, что в психологическом плане предполагает наличие психологической борьбы.

Общая тактическая схема допроса подозреваемого, обвиняемого может быть представлена следующим образом: от нейтральных фактов к основным обстоятельствам дела.

Допрашивая подозреваемого, обвиняемого, необходимо детализировать, уточнять его показания и сопоставлять их в процессе допроса с другими доказательствами по делу.

Знание материалов дела позволяет следователю при наличии противоречий в показаниях подозреваемого, обвиняемого использовать в ходе допроса приемы, которые помогают получить соответствующие сведения, проверить сообщаемые факты, вскрыть сложность даваемых показаний. В их числе:

приемы эмоционального воздействия:
- побуждение к раскаянию и чистосердечному признанию;
- воздействие на положительные стороны личности допрашиваемого; использование антипатии, питаемой допрашиваемым к кому-либо из своих соучастников;
- использование фактора внезапности путем постановки неожиданных вопросов в ситуации, когда допрашиваемый таких вопросов не ждет;
приемы логического воздействия:
- предъявление доказательств, опровергающих показания допрашиваемого;
- предъявление доказательств, требующих от допрашиваемого детализации показаний, которая приведет к противоречиям между ним и соучастниками;
- логический анализ противоречий, имеющихся в показаниях допрашиваемого, необъяснимых с точки зрения его интерпретации случившегося:
- логический анализ противоречий между интересами допрашиваемого и интересами его соучастников;
- доказывание бессмысленности занятой позиции, не могущей помешать в конечном счете установлению истины;
тактические комбинации:
- приемы, преследующие цель сокрытия от допрашиваемого осведомленности следователя о тех или иных обстоятельствах дела;
- метод косвенного допроса;
- приемы, направленные на создание ситуации, при которой допрашиваемый проговаривается.

Однако при участии в допросе защитника подобные приемы воздействия практические не работают.

На заключительной стадии допроса следователи обычно не только знакомят допрашиваемых с текстом протокола допроса, но и предлагают им сделать поправки, пожелания и дополнения к тексту, если они считают это необходимым. Если внесенные в протокол поправки и дополнения привели к возникновению противоречий или новых, не известных ранее обстоятельств, то можно вернуться к детализации показаний, чтобы разрешить возникшие противоречия.

Когда планируется участие допрашиваемого в других следственных действиях (очных ставках, предъявлении для опознания и др.), следователь обязан не только предупредить его о возможных дальнейших встречах, но и психологически подготовить к ним.

По завершении допроса конкретного лица следователь должен оценить его эффективность в процессуально-доказательственном и психологическом отношении. В первом случае он должен прогнозировать полноту и достоверность ответов, полученных на намеченный перечень вопросов, проверить наличие «разрывов» в цепи доказательств. В психологическом аспекте оценка эффективности допроса должна быть сделана исходя из реализации намеченной психологической линии поведения на допросе: учет субъектных, объектных и обстановочных условий, качество реализации приемов диагностики и воздействия на личность допрашиваемого.

Очная ставка

Причиной проведения очной ставки — одновременного допроса двух ранее допрошенных лиц — является наличие в их показаниях противоречий относительно одних и тех же обстоятельств (ст. 192 УПК РФ).

Являясь разновидностью допроса, очная ставка отличается повышенным динамизмом и остротой межличностного конфликта. Обладая большой силой воздействия на лиц, в чьих показаниях содержатся умышленные искажения истины, она часто играет роль переломного этапа в их дальнейшем поведении на предварительном следствии.

Готовясь к очной ставке по алгоритму который ранее был описан применительно к допросу, следователь в то же время предусматривает дополнительные меры:

по профилактике возможной острой конфронтации;
обеспечению условий максимальной детализации показаний участников очной ставки;
специальным доказательствам, которые будут воздействовать на недобросовестного участника;
возможностям внесения коррекции в намечаемый план очной ставки и т.д.

При подготовке очной ставки следователем обращается внимание на интеллектуальные и волевые качества, свойства характера будущих участников очной ставки, особенно тех лиц, которые дали правдивые показания, их способность активно отстаивать истину, аргументировать свои утверждения, противостоять возможным нападкам и даже угрозам со стороны лица, уклоняющегося отдачи правдивых показаний. Учитываются также социальный статус, национальные, социально-культурные традиции той среды, к которой принадлежат допрашиваемые. Следователю необходимо психологически подготовить к очной ставке в первую очередь того свидетеля, правдивость показаний которого нашла объективное подтверждение. Напомнить ему о его гражданском долге, общественной опасности расследуемого преступления, укрепить его юлю и решимость разоблачить лжесвидетеля, не скрывая при этом его сложного процессуального положения.

Важно быть готовым к попыткам обвиняемого подавить волю второго участника очной ставки, если известно, что обвиняемый по характеру агрессивен и стремится к позиционному доминированию. Поэтому большое значение имеет выяснение позиций обвиняемого в межличностных отношениях в семье, на работе, в кругу друзей и характера прежних отношений со вторым участником очной ставки. Здесь необходима система мер, блокирующих возможность различного негативного воздействия. Необходимо категорически пресекать всевозможные угрозы, попытки внушающего воздействия, укреплять волевую позицию лица, дающего правдивые показания, усиливать его позицию предъявлением соответствующих доказательств, напоминанием ранее данных им показаний.

К моменту принятия решения о производстве очной ставки следователь уже обладает достаточно большим объемом информации по делу и очной ставке чаще всего отводится роль катализатора в процессе побуждения недобросовестного участника судопроизводства к даче полных и правдивых показаний. Однако проведение очной ставки может быть не связано с противодействием расследованию кого-либо из ее предполагаемых участников. Принимая решение о производстве очной ставки, следователь должен определить характер показаний ее будущих участников, опираясь на собранные по делу данные. Помимо констатации факта о наличии существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц, следователю необходимо проанализировать природу обнаруженных противоречий. Возможно, показания одного лица об обстоятельствах расследуемого преступления правдивы, а другого — лживы; дать ложные показания могли оба субъекта. Наконец, наличие противоречий в показаниях может быть не связано с ложью, а является добросовестным заблуждением одного из допрашиваемых, забывшего определенные обстоятельства.

Как справедливо замечает Л.Р. Ратинов, «между полярными случаями — добросовестным заблуждением и заведомой ложью — имеется множество очень тонких и плавных переходов, когда люди говорят “почти” правду, лишь в малой степени отступают от истины, подчас и сами того не замечая».

В этом случае в ходе очной ставки используются приемы и «живые» доказательства, способствующие восстановлению событий в памяти.

Не стоит исключать возможность того, что накопленной к моменту проведения очной ставки информации окажется недостаточно для установления причин противоречии, но вопрос этот должен быть решен хотя бы предположительно, чтобы обеспечить целенаправленное производство следственного действия. В связи с этим трудно переоценить роль, которую может сыграть анализ поведенческо-психологических особенностей участников очной ставки в ходе ранее проводившихся следственных действий, отражающий их подлинное отношение к информации, интересующей следствие.

При расследовании хулиганства, совершенного тремя молодыми людьми в отношении двух своих сверстников, вследствие чего последним были причинены телесные повреждения, один из подозреваемых, некий Т., занял позицию отказа от сотрудничества со следствием — вину свою не признавал, показаний не давал. В то же время двое других подозреваемых, Л. и М., с первого допроса стали давать показания. Однако в описании некоторых моментов начала драки, а также обстоятельств, имевших место после ее окончания, их показания не совпадали. Не совпадали они по ряду существенных деталей и с показаниями потерпевших. Попытки привести показания подозреваемых к общему знаменателю оказались тщетными: Л. и М. продолжали отстаивать каждый свою позицию. Оценивая их поведение в ходе допросов, следователь пришел к выводу о том, что подозревать Л. и М. в неискренности не стоит. Во время допросов подозреваемые держались открыто, активно сотрудничали со следствием, явно сожалея о происшедшем, какого-либо лукавства, нервозности в их поведении заметно не было. Да и по сути противоречия в показаниях не приносили никому из подозреваемых очевидной выгоды. Следователь предположил, что противоречия в показаниях Л. и М. связаны с добросовестным заблуждением кого-либо из них (возможно, обоих), обусловленным различиями в восприятии события преступления. Между Л. и М. была проведена очная ставка, которая подтвердила правильность предположения следователя и позволила снять имевшиеся противоречия.

Отличительной особенностью очной ставки является возможность оказания ее участниками сильного психологического воздействия друг на друга. Речь идет о так называемом эффекте присутствия других людей (социальной ингибиции), при котором яркость, образность показаний одного из участников в сочетании с другими выразительными средствами воздействия (мимикой, жестикуляцией, голосовыми модуляциями) оказывают серьезное психологическое влияние на другого, до крайности повышая уровень его эмоциональной напряженности в связи с возможностью изобличения во лжи, чувством страха за свои правдивые показания или чувством неловкости за допущенные неточности. С психологической точки зрения недобросовестному участнику процесса гораздо легче давать показания следователю один на один, поскольку, ноет мнению, следователь не знает всех обстоятельств случившегося, чем повторять ложные утверждения в присутствии другого человека, знающего правду и изобличающего лжеца. Сила описываемого воздействия возрастает при активной позиции добросовестного участника очной ставки, его энергичном, эмоциональном и убедительном отстаивании своей правоты.

Решая вопрос о целесообразности производства очной ставки, определяя наилучший момент для ее проведения, учитывая личностные качества ее участников, следователь должен исходить из предположения, согласно которому (при прочих равных условиях):

человек образованный и культурный оказывает большее воздействие на малограмотного, малокультурного человека, в меньшей степени испытывая его влияние;
умный, высокоинтеллектуальный человек увереннее чувствует себя в обществе человека недалекого;
решительный, настойчивый, самостоятельный оказывает серьезное влияние на слабовольного:
обладатель сильного типа темперамента, к примеру холерик, на очной ставке более активен, чем меланхолик.

Степень возможного влияния на добросовестного допрашиваемого, оказываемого его оппонентом, должна прогнозироваться в любом случае. Поскольку процесс психологического воздействия имеет двустороннюю направленность, то постоянно сохраняется опасность деформации позиции, отстаиваемой добросовестным участником.

В начале очной ставки устанавливается, знают ли допрашиваемые друг друга и в каких отношениях они находятся. Далее участникам очной ставки предлагается поочередно дать показания по тем обстоятельствам, в связи с выяснением которых она проводится. Следователь задает допрашиваемым необходимые вопросы, направленные на установление истины, и разрешает им задавать вопросы друг другу.

В первую очередь допрашивается лицо, дающее правдивые показания, во вторую очередь лицо, отрицающее эти утверждения. Показания допрашиваемых детализируются. При проявлении признаков лжи, умолчании о существенных для следствия обстоятельствах следователь подчеркивает, что лишь содействие следствию может смягчить ответственность обвиняемого. Используются прием внезапного предъявления решающих доказательств, а также все ранее рассмотренные методы психического воздействия. Возможно проведение нескольких очных ставок между разными лицами.

Противоречия в показаниях снимаются в направлении от менее значимых обстоятельств к более значимым. Весьма эффективным средством является перемещение акцента с выяснения обстоятельства, составляющего основное, наиболее существенное противоречие в показаниях участников очной ставки, на значительно менее существенное, а может быть, и такое, в отношении которого между ними вообще нет противоречия (поскольку, например, это обстоятельство не выяснялось ранее у одного из допрашиваемых).

Н. отрицал свое участие в вооруженном нападении на кассу, совершенном совместно с И., и требовал проведения с изобличавшим его И. очной ставки. Помимо показаний И. других доказательств в отношении Н. не имелось. Существовала, однако, реальная опасность того, что на очной ставке, поняв, что п. отрицает свое участие в нападении, И. изменит свои показания в его пользу. Поэтому, рассуждал следователь, если И. на очной ставке задать вопрос: «Кто участвовал в нападении на кассу?», И. догадается, что Н. отрицает свое участие в преступлении, и откажется от своих показаний об Н. Следовательно, нужно сместить акценты с самого факта участия Н. в нападении на выяснение деталей, которое, однако, должно быть основано на том, что сам факт участия Н. в преступлении сомнений не вызывает и Н. не отрицается. Поэтому вопрос к И. был сформулирован в такой редакции: «Кто явился инициатором нападения на кассу и чем был вооружен каждый его участник?» Здесь учитывалось также, что при такой формулировке вопроса И. на очной ставке психологически будет легче дать правдивые показания, так как инициатором преступления был он, он же был вооружен пистолетом и стрелял из него, тогда как роль Н. менее значительна. Отвечая на этот вопрос, И., уверенный в том, что Н. сам факт нападения не отрицает, а только хочет преуменьшить его, И., вину, подтвердил, что инициатором нападения был именно он, он же был вооружен пистолетом, тогда как у Н. при нападении был всего лишь штык. На вопрос к Н., подтверждает ли он показания И., Н. ответил, что полностью их подтверждает, после чего очная ставка была закончена, а И., так и не понявший, что изобличил Н., — выведен из кабинета. После его ухода Н. дал правдивые показания о своем участии в нападении на кассу.

В течение всей очной ставки подход следователя к ее участникам должен быть глубоко индивидуальным, основанным на всестороннем анализе личности каждого из них, занимаемой им позиции, линии поведения с учетом всех материалов уголовного дела. Это возможно на основе всесторонней оценки показаний каждого из них, убедительности приводимых ими доводов с помощью не только вербальных, но и невербальных средств общения (интонации, мимики, жестикуляции, позы и пр.).

При проведении очной ставки между обвиняемыми для следователя имеется определенная степень риска, которая сводится к тому, что обвиняемые используют очную ставку или для углубления противоречий, или для еще большего запутывания хода следствия. Чтобы не допустить неконтролируемых визуальных контактов между ними, обмена различными сигналами с помощью условных жестов, очную ставку лучше всего проводить двум следователям, один из которых задает вопросы и оценивает реакции допрашиваемых, поддерживает визуальный контакте ними, а второй в основном протоколирует ход и результаты допроса.

Учитывая особенности невербальной коммуникации, нетрудно заметить, что степень негативного влияния одного участника очной ставки на другого может быть снижена за счет правильной пространственной организации общения во время следственного действия. Вели данный фактор значим при производстве допроса, то при проведении очной ставки важность его учета еще более возрастает. Прогнозируя развитие отношений между участниками очной ставки, следователь должен спланировать их размещение так, чтобы иметь возможность руководить ходом следственного действия, не упуская инициативы.

По мнению Я.В. Комиссаровой и В.В. Волкова, если очная ставка проводится но ходатайству обвиняемого либо в целях укрепления позиции допрашиваемого, давшего правдивые показания, и велика вероятность отрицательного психологического влияния на добросовестного участника со стороны оппонента, то целесообразно разместить обоих допрашиваемых на стульях на некотором расстоянии друг от друга, в 2-2,5 м. от следователя, лицом к нему (участник, дающий ложные показания, должен сидеть немного дальше от следователя). Рациональность выбора в обозначенной ситуации именно такого варианта организации очной ставки в пространстве объясняется тем, что следователь, поддерживая с обоими допрашиваемыми визуальный контакт, имеет возможность, с одной стороны, контролировать их поведение, а с другой — демонстрировать добросовестному допрашиваемому свое одобрение и поддержку, тогда как допрашиваемый, дающий ложные показания, не в состоянии оказать на своего оппонента психологическое воздействие с использованием невербальных средств общения (мимики, жестикуляции и т.д.), так как находится вне поля зрения последнего.

Однако изобличительная сила очной ставки выражается прежде всего в непосредственном впечатлении, которое оказывает живая речь одного ее участника на другого. Показания, произнесенные непосредственно в присутствии изобличаемого, более впечатляют, чем те же показания, оглашенные следователем. Кроме того, устный рассказ на очной ставке обычно дополняется деталями, интонационными и экспрессивными оттенками, которые придают ему убедительность. Впечатление от живой речи тем выше, чем она последовательнее и логичнее, чем решительнее и увереннее лицо, которое ее произносит.

Предъявление для опознания

В психологии под опознанием понимается процесс отнесения предъявленного объекта, играющего роль своеобразного стимула, к ранее известному объекту, зафиксированному в памяти опознающего в виде образа, или даже к целому классу (категории) тех или иных однородных объектов.

Участие в предъявлении для опознания наряду с собственно опознанием содержит в себе еще и отдельные элементы осмотра, допроса и даже в какой-то мере следственного эксперимента. В ходе опознания согласно ст. 193 УПК РФ определенное лицо, ранее допрошенное по данным фактам следователем, опознает живого человека (опознание может быть осуществлено по признакам внешности, жестам, мимике, походке, особенностям голоса и речи), трупы и части трупов, животных, различные предметы, документы, помещения, участки местности.

Опознание может осуществляться посредством предъявления натуральных объектов или их изображений. Объект, интересующий следствие, как правило, должен быть предъявлен для опознания в группе с другими однородными объектами в количестве не менее трех. Это правило не распространяется на опознание трупа. О результатах опознания составляется специальный протокол.

При опознании личности важно помнить, что наиболее информативными признаками являются особенности его лица. Согласно исследованиям А.А. Бодалева, описывая человека, люди чаще всего называют форму его лица, цвет глаз, форму и величину носа, лба, конфигурацию бровей, губ, подбородка. Нередко преимущественной фиксации подлежат элементы внешнего оформления: одежда, прическа, украшения. Лучше запоминаются такие особенности внешнего облика индивида, которые выступают как отклонение от нормы. Доказано, что человек значительно лучше запоминает лица людей, принадлежащих к той же расе, что и он сам, по сравнению с лицами людей, принадлежащих к другим расам.

Следует добавить, что испытуемые хорошо запоминают, что лицо им знакомо, но гораздо хуже помнят, почему оно им знакомо.

Например, Браун, Деффенбахер и Стерджилл в своем эксперименте (1974) предлагали испытуемым наблюдать некое событие. Через несколько дней им показывали фотографии людей, которые предположительно были участниками этого события. На самом деле на фотографиях были запечатлены не те люди, которые действительно участвовали в событии. Еще через несколько дней испытуемым предъявляли для опознания четырех человек и просили указать тех, кого они видели в момент наблюдения события. Испытуемые часто указывали на тех, кого они видели на фотографиях (т.е. испытуемые правильно вспоминали, что эти лица им знакомы; но ошибочно связывали это знакомство с исходным событием). Этот эксперимент иллюстрирует возможность предвзятого опознания под влиянием просмотра фотографий. Зарегистрированы также сходные с этим эффекты, когда человека, с которым встречались в одних обстоятельствах, ошибочно вспоминают как человека, с которым встречались в других обстоятельствах. Такое смешение часто называется бессознательным переносом. В этих случаях испытуемые также правильно вспоминают, что данное лицо им знакомо; ошибка возникает тогда, когда они связывают это знакомство с каким-либо конкретным эпизодом, имевшим место ранее.

Ведя следственную работу на основе опознания свидетелями внешности преступника, не следует забывать о том, что порой невозможное в действительности оказывается возможным. В частности, это относится к случаям поразительного сходства отдельных лиц. Мировую известность получил печальный случай пятилетнего пребывания некоего Адольфа Бека в тюрьме за чужие преступления.

В конце XIX в. А. Бек, проживавший в Лондоне, был арестован и осужден по обвинению в мошеннических обманах женщин, у которых выманивал золотые вещи и другие ценности. На суд из 22 потерпевших женщин явились 10, и все они опознали в подсудимом то лицо, жертвами которого оказались. С мая 1896 г. по 8 июля 1901 г. Бек находился в тюрьме. После его освобождения на поруки прошло три года, и Бек был арестован вторично. На улице его задержала женщина, обвинив в мошенническом получении у нее драгоценностей. Бек и на этот раз клялся в невиновности, но снова был осужден. Одна свидетельница опознала его по характерному носу, иные — по другим признакам, но у всех опознание было категорическим. Однако на этот раз судьба была милостивой к Беку. Спустя 10 дней после суда в одном из полицейских участков полицейский инспектор Кане увидел «двойника» Бека — Джона Смита, человека, вместо которого Бек отбыл тюремное заключение и был осужден вторично. На этот раз свидетельницы опознали Смита, а Бек был освобожден и полностью реабилитирован.

Мимика и жестикуляция человека, совершившего преступление, также могут быть объектом внимания. Выразительницей индивидуально-личностных и поведенческих особенностей человека является и его походка (стиль ходьбы) — сложный двигательный навык, отличающийся особым постоянством таких признаков, как длина шага, ритм, пластичность, скорость, степень напряженности, положение верхней части туловища и головы, сопроводительные движения, положение мысков ног, звуковая характеристика шагов и другие особенности. Походка может указывать на принадлежность человека к определенной социальной группе (походка солдата, моряка, танцовщика, пожилого человека).

Опознание личности может осуществляться по речи и голосу: акценту, диалекту, фонетическим и словарным особенностям, дефектам (картавость, шепелявость, гнусавость, заикание). При этом опознающий подробно допрашивается об обстоятельствах, при которых он слышал речь опознаваемого, о речевых и голосовых особенностях, по которым предполагается опознание.

Например, студентка П., возвращавшаяся домой поздно вечером, была остановлена грабителем. Она слышала и запомнила только его голос, императивно-насмешливый: «Сеньора! Минуточку, Ваши часы!»

Особенности голоса и речи могул также прояснить некоторые физические и социально-демографические характеристики предполагаемого преступника. Поданным ленинградских специалистов (1970-1990-е гг.), наиболее уверенно определяется по голосу, точнее, по одной из его характеристик — высоте, пол говорящего. Средняя аудиторская ошибка определения по голосу возраста человека достигает 5-7 лет; роста 5-7 см, а веса — 5-10 кг. По вербальной (словесной) части высказывания возможно одновременно с уяснением его смыслового значения получить сведения о национальности, образовании, профессии и некоторых других характеристиках говорящего.

Специалисты на основании ряда проведенных исследований также полагают, что распознавание человеческих голосов возможно даже в тех случаях, когда между предъявлениями на опознание находится промежуток времени в несколько лет, а также и тогда, когда диапазон речевого сигнала сильно ограничен по частоте, амплитуде и времени (например, телефонный разговор).

Все сказанное нисколько не умаляет приоритетности зрительного восприятия облика подозреваемого свидетелями преступления и его жертвами. Вместе с тем нельзя забывать, что правильной интерпретации внешности человека серьезно мешает преднамеренное, а иногда и непреднамеренное изменение преступником своего облика на период совершения противоправного действия.

Вспомним, например, что вещало телевидение об аресте одного из жестоких чеченских боевиков Салмана Радуева.

Между телеведущей первого канала Е. Андреевой и одним из защитников подследственного С. Нечипоренко состоялся следующий диалог.

Андреева: Сейчас много разговоров о том, что Радуев не похож на прежнего, которого мы ранее видели на телеэкране. Скажите, может, в камере Лефортовской тюрьмы сейчас и не Салман Радуев? Нечипоренко: Поначалу я и сам сомневался, учитывая новый внешний облик обвиняемого. Но когда я вошел в камеру и услышал его голос, увидел манеру его поведения, я понял, что это он — Салман Радуев!

К этому следует добавить и то, что современная следственная практика знает немало случаев, когда оперативно-розыскная работа по ряду так называемых громких дел не достигает желаемого результата. Естественно, в подобных случаях время работает на преступников: они седеют, лысеют — в общем, стареют, утрачивая свои прежние розыскные приметы. Таким образом, памятуя об уникальной способности голоса сохранять постоянное звучание на протяжении всей взрослой жизни человека, следует более внимательно относиться к голосовым и речевым особенностям подозреваемых при формировании перечня розыскных примет.

В связи с преступным событием на формирование образа объекта в момент его восприятия оказывают воздействие объективные и субъективные факторы.

Среди субъективных факторов, влияющих на опознание, большое значение имеют:

порог чувствительности воспринимающих органов, особенно зрения;
уровень мотивации на восприятие;
боязнь опознающего допустить ошибку, поскольку могут возникнуть правовые и моральные последствия;
социально-психологические установки (апперцепция) воспринимающего (возраст, пол, профессия ит.п.).

Так, у представителей различных профессий развивается профессиональная память. Как правило, у художников хорошая зрительная память, у музыкантов, телефонистов, актеров, учителей — слуховая. У математиков и счетных работников вырабатывается отличная память на цифры. В следственной практике известен случай, когда бухгалтер, очевидец автотранспортного происшествия, в течение месяца удерживал в памяти номер грузовой машины, сбившей пешехода и скрывшейся с места происшествия.

В истории отечественной милиции известны люди, обладавшие феноменальной памятью на лица. К их числу, в частности, принадлежал бывший чемпион мира по шахматам Александр Александрович Алехин, работавший в 1920 г. в Москве следователем Центророзыска. По свидетельству известного судебного медика и криминалиста П.С. Семеновского, людей, равных по памяти Алехину, он не знал. В подтверждение этого Семеновский рассказал следующий случай. Заходит А.А. Алехин в дежурную комнату и слышит там разговор дежурного с задержанным гражданином, который назвался Бодровым Иваном Тихоновичем. Алехин обратился к задержанному с вопросом:

— Как, вы сказали, ваша фамилия? Бодров?

— Да, Бодров, — ответил тот, — а что?

— Вы не Бодров, вы Орлов, — заявил ему Алехин, — и зовут вас не Иван Тихонович, а Иван Тимофеевич.

Задержанный с удивлением посмотрел на Алехина и закричал:

— На пушку берете! Не на того напали!

Но Александр Александрович, отчеканивая каждое слово, сказал:

— Два года тому назад в военкомате, где я вас встретил, вы назвались Иваном Тимофеевичем Орловым. Вы готовились к медицинскому осмотру, были раздеты, на груди у вас висел золоченый крестик на тонкой цепочке из белого металла, под ним была небольшая родинка. А ну, откройте грудь!

Задержанный застыл на месте. Когда дежурный расстегнул у него ворот рубашки и обнажил грудь, все присутствующие увидели на груди и золоченый крестик на цепочке, и небольшую родинку. Следствие установило, что задержанный был действительно Орловым, рецидивистом, бежавшим из мест заключения.

Существенное воздействие на объективность восприятия оказывает также эмоциональное состояние субъекта. Особенно это относится к потерпевшим. Чувства гнева, страха, стыда и т.п. далеко не всегда способствуют объективному восприятию как самого события преступления, так и лица, которое его совершило. В некоторых случаях потерпевшие в момент события преступления впадают в обморочное или депрессивное состояние, что также не способствует объективности восприятия. На объективность восприятия оказывают влияние и такие индивидуальные качества, как склонность к фантазии, лживость, невнимательность и т.п.

Может иметь место и добросовестное заблуждение свидетеля, о чем, например, образно говорится в книге В. Шалагинова «Судья».

Один из персонажей говорит: «Помню, в университете был однажды произведен такой опыт: убеленный сединами профессор читает в просторной университетской аудитории лекцию, а в это время в дверях показывается пьяненький студентик, франтовато одетый, с тростью. В воздухе виснет брань. Профессор делает робкую попытку унять дебошира, но тот бросается на него и тростью гонит старика с кафедры. Возмущенная аудитория спешит на помощь профессору, но тот, неожиданно улыбаясь, говорит, что все это спектакль и что студентам предстоит дать отчет о том, что они видели. 200 человек пишут об этом, а на другой день во время разбора этих свидетельских показаний своды университетской аудитории оглашает гомерический хохот, так фантастичны заблуждения некоторых очевидцев.

Находятся такие, у которых профессор чуть ли не пал под ударами трости, другие утверждают, что он лишь мило улыбался и был бледен, третьи не заметили, что студент был пьян и даже не видели в руках его трости».

Как видим, расхождения в студенческих оценках происходившего на кафедре весьма значительны. Можно с уверенностью предположить, что подобные разночтения могут иметь место и в случае реальной криминальной ситуации.

Однако помимо фактора экстремальности в криминальной ситуации, могущего привести к значительному искажению истинности события преступления, определенную роль может играть и обострение чувства восприятия.

В романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» так описывается приход Раскольникова к старухе-ростовщице: «Старуха, разумеется, была дома, но она подозрительна и одна. Он отчасти знал ее привычки и еще раз плотно приложил ухо к двери. Чувства ли были его так изощрены, что вообще трудно предположить, или действительно было очень слышно, но вдруг он различил как бы осторожный шорох рукой у замочной ручки и как бы шелест платья о самую дверь. Кто-то неприметно стоял у самого замка и точно так же, как он здесь, снаружи, прислушивался, прячась изнутри и, кажется, тоже приложа ухо к двери».

К объективным факторам следует в первую очередь отнести неблагоприятные условия, в которых в большинстве случаев происходит восприятие преступного события. Это кратковременность восприятия, плохая видимость, быстрая смена отдельных эпизодов, значительное число объектов (более 7-9).

Действие указанных факторов желательно выявлять еще перед допросом лица, которому впоследствии предстоит участвовать в опознании, с тем чтобы все нежелательные воздействия указанных факторов были своевременно учтены следствием.

Согласно исследованию, проведенному Я.В. Комиссаровой и В.В. Семеновым, следователю важно также учитывать поведенческие реакции опознающего, позволяющие судить, насколько он уверенно опознает тот или иной объект. Проявляющиеся в жестикуляции, мимике, психофизиологических реакциях опознающего признаки замешательства, растерянности и тревоги могут свидетельствовать о невысокой степени достоверности полученных результатов. В то же время не следует придавать подобным признакам абсолютного значения, поскольку их появление может быть связано не только с сомнениями относительно опознания, но и с общими свойствами личности субъекта, например с его нерешительностью в ситуациях, требующих активных действий. Выявленная в ходе наблюдения информация, касающаяся уверенности или неуверенности опознающего в своем решении, может быть закреплена в процессуальной форме за счет фиксации в протоколе опознания вывода, сообщаемого опознающим с использованием таких формулировок, как «точно опознаю», «точно не опознаю», «кажется, он» и т.д.

Иногда анализ поведения опознающего, его реакций на предъявленные объекты позволяет уличить его в неискренности, в том, что он узнал конкретный объект, однако отрицает данный факт. Причины ложного неопознания разнообразны:

материальная заинтересованность (к примеру, в ситуации подкупа свидетеля);
страх, возникающий перед лицом опознаваемого субъекта, например из-за опасения мести со стороны последнею;
ложно трактуемое чувство сострадания по отношению к преступнику и т.д.

Предвидеть и нивелировать действие каждого подобного фактора заранее достаточно сложно, поэтому наблюдение за поведением опознающего в момент предъявления ему объектов для опознания является важным условием эффективности опознания в целом.

Независимо от того, когда сформировалась установка опознающего на дачу ложных показаний при опознании (задолго до его проведения либо непосредственно при встрече с опознаваемым), намерение исказить информацию, сообщаемую следователю, обычно отражается в поведении субъекта. Поскольку моторика тела, сопровождающая процесс опознания, часто не поддается волевому контролю субъекта, полностью утаить от окружающих факт узнавания конкретного объекта удается не всегда. При этом опознающий, как правило, сразу отмечает известного ему человека из числа предъявленных лиц, «выделяет» его взглядом, иногда подает ему едва заметные невербальные сигналы (это может быть кивок головой, прищуривание и т.д.). Затем взгляд отводится в сторону и следует заявление, что никого из предъявленных лиц он не узнает. Такого рода действия опознающего в совокупности с соответствующими изменениями в поведении опознаваемого должны стать важным аргументом в пользу дополнительной проверки полученной при опознании информации.

Для фиксации опознания целесообразнее всего использовать видеозапись, чтобы зафиксировать все возможные нюансы.

В настоящее время при возможности проводить опознание без непосредственного восприятия опознаваемым опознающего можно использовать и такой простой, но достаточно уникальный тактический прием — предъявление потерпевшего обвиняемому и обвиняемого потерпевшему с тем, чтобы подчеркнуть достоверность результатов опознания. Главное, чтобы предварительная, незапланированная встреча этих лиц, например в коридоре следственного органа, быта исключена.

В случае когда для опознания предъявляется лицо, действительно совершившее преступление, описанная ситуация весьма опасна для процесса расследования в целом. Как известно, неопознание это не просто отсутствие одною из новых доказательств, а «противодоказательство», которое может и будет использоваться преступником в дальнейшем для защиты от обвинения. Следователю необходимо принять меры для нейтрализации негативных последствий такого «неопознания». Опознающий сразу же должен быть допрошен по поводу того, действительно ли он не узнал человека либо узнал, но пытается скрыть данный факт. При этом целесообразно прямо указать опознающему на те особенности поведения, в которых со всей очевидностью проявилось его истинное отношение к ситуации опознания.

При расследовании убийства Г. было установлено, что накануне того дня, когда было совершено преступление, Г. был участником ссоры с Ш., которая, по мнению следствия, и побудила последнего пойти на убийство. Свидетельница ссоры п. при допросе уверенно показала, что сможет опознать Ш. Однако при предъявлении Ш. в числе других лиц в ходе опознания И. заявила, что никого не узнает. Вместе с тем проводивший опознание следователь отметил, что, оказавшись перед предъявляемыми лицами. Н. сразу сосредоточила свое внимание на Ш., явно узнав его, но, встретившись с ним взглядом, заметно стушевалась, отвела в сторону глаза и, ни на кого не глядя, тихо сказала, что никого не узнает. На предложение следователя не торопиться с ответом и внимательнее посмотреть на предъявленных лиц Н., даже не взглянув на них, торопливо повторила свой первоначальный ответ. Учитывая указанные обстоятельства, следователь по окончании опознания сразу допросил п. по поводу его хода и результатов, заострив внимание на особенностях поведения п. в ходе опознания. В итоге п. показала, что узнала Ш., но отказалась об этом говорить, испугавшись возможной мести с его стороны или со стороны его знакомых. Получив гарантии безопасности, п. подтвердила факт своего опознания Ш. в ходе очной ставки с ним, а затем в суде.

В целом при опознании необходимо придерживаться следующих правил:

не ограничивать время производства опознания. Практически это означает, что опознающий может воспринимать предъявленные ему объекты, анализировать их и делать выводы столько времени, сколько найдет нужным для получения объективного вывода. Все это полезно сообщить опознающему до производства опознания;
не следует навязывать при опознании излишне быстрый темп действий всем его участникам. Этот неправильный ритм невольно воспринимается опознающим и может явиться причиной его ошибки;
следует помнить, что темп, ритм деятельности обычно связаны с такими характеристиками нервной системы, как сила, подвижность, уравновешенность. Нели потерпевший относится к слабому, инертному типу опознание следует производить в более замедленном ритме;
необходимо учитывать, что ошибочное опознание, в отличие от преднамеренно ложного, может быть причиной различных внушающих воздействий на лицо, легко поддающееся внушению.

Точность свидетельской идентификации сильно зависит от инструкций, полученных свидетелями. Нели в инструкции в явной форме допускается, что преступник отсутствует на опознании (т.е. возможным ответом является «никто из присутствующих»), то вероятность ложной идентификации снижается, хотя общая точность опознания при этом почти не изменяется. Точно так же инструкции могут повлиять на вероятность выбора любого конкретного человека из ряда, поэтому очень важно, чтобы они не были тенденциозными. Кроме того, точность идентификации, по-видимому, возрастает, если подозреваемых показывают свидетелям по одному, а не всех сразу, и в профиль при повороте на три четверти.

Проверка показаний на месте

В целях установления новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, показания, ранее данные подозреваемым или обвиняемым, а также потерпевшим или свидетелем, могут быть проверены или уточнены на месте, связанном с исследуемым событием (ч. 1 ст. 194 УПК РФ). Это эффективное средство актуализации их памяти, которое сопряжено с психическими процессами воспоминания. узнавания, описания, сравнения. Вместе с тем цель воспроизведения показаний — получить дополнительные сведения к уже полученным в ходе допроса. Результаты данного процессуального действия могут свидетельствовать об осведомленности или неосведомленности проверяемого лица об исследуемом событии, позволяют признать его (или не признать) очевидцем или участником данного события. Данное следственное действие является одним из средств разоблачения ложных показаний.

Проверка показаний проводится только на том месте, на котором произошло исследуемое событие, измененная обстановка реконструируется — максимально приближается к первоначальной, в демонстрационных действиях используются только те орудия (или их муляжи), которые использовались в проверяемом событии. Изменившиеся и не поддающиеся восстановлению условия учитываются как обстоятельства, снижающие достоверность полученных результатов.

При подготовке к данному следственному действию определяются те обстоятельства, которые подлежат проверке, уточнению и детализации, и вопросы, подлежащие выяснению. Кроме того, следователю важно убедиться, что лицо, чьи показания будут проверяться, готово и желает участвовать в проверке.

По прибытии на место лицо, чьи показания проверяются, свободно излагает соответствующие обстоятельства, связанные с расследуемым событием. При этом выясняется, по каким приметам оно выбирает маршрут непосредственно к месту события и узнает место события. При необходимости проверяемое лицо демонстрирует действия, совершенные им во время осуществления события, показывает все предметы, вовлеченные в событие, указывает все места, где могли остаться следы и иные вещественные доказательства. Этому лицу задаются необходимые уточняющие и детализирующие вопросы, а также вопросы, направленные на активизацию его воспроизводящей деятельности.

В психологическом отношении проверка показаний на месте сопряжена с психическим процессом узнавания: ранее сформированный образ здесь сопоставляется с образами текущего восприятия. При этом может осуществляться узнавание по существенным и несущественным признакам. Возможны и ложное узнавание, добросовестное заблуждение. В крайне утомленном, психически напряженном состоянии проверяемое лицо может испытывать иллюзию повторного видения тех обстоятельств, которые в действительности воспринимаются впервые.

Многие люди не обладают развитой пространственной (топографической) ориентацией. Их ориентационные затруднения не могут быть истолкованы как несоответствие их показаний действительности. При этом учитываются такие особенности восприятия, как апперцепция, избирательная направленность, константность и аконстантность. Узнавание местности и обстановки затрудняется в различных ракурсах их восприятия, в условиях измененного освещения и особенно при погодных изменениях. Однако неузнавание объектов с четко выраженными опознавательными признаками должно вызвать сомнение в правдивости показаний. Особенно отчетливо должны запоминаться различные действия, последовательность их использования; обстоятельства, затруднявшие достижение определенных целей: обстоятельства, связанные с начатом или окончанием действий, передвижений, поворотные пункты маршрута движения — все, что выступало в качестве опорных пунктов восприятия и запоминания.

Примером того, как анализ поведения лица в ходе проверки показаний на месте способствует выявлению его осведомленности о деталях совершенного преступления, может служить описанный ниже известный случай из следственной практики.

При допросе Я., подозреваемого в убийстве жены, от него было получено согласие указать место захоронения ее трупа. О том, что труп еще не найден, Я. известно не было. В ходе проверки показаний Я. уверенно шел по лесу и вывел участников следственного действия прямо к наполовину засыпанной траншее. Остановившись у траншеи, Я. в замешательстве взглянул на следователя: траншея была завалена льдом и снегом, было очевидно, что труп там не искали. Осознав, видимо, что труп его жены не был найден и признался он преждевременно, Я. сумел быстро справиться с волнением. Взяв себя в руки, он двинулся дальше, а через некоторое время, не глядя, ткнув в землю пальцем, сказал: «Вот здесь». Было ясно, что Я. решил указать ложное место захоронения трупа жены, при этом следователь спокойно и уверенно заявил: «Вы говорите неправду. Покажите, где спрятан труп». Я. смутился и, потоптавшись в нерешительности, вернулся назад, указав истинное место, где был закопан труп.

Успешное воспроизведение показаний на месте требует от следователя прежде всего организаторских способностей. Он должен одновременно руководить значительной группой людей (специалисты, конвой, понятые), воспринимать значительное количество информации, анализировать ее, направлять ход следственного действия, а также фиксировать всю собранную информацию.

Следственный эксперимент

Следственный эксперимент проводится в целях проверки и уточнения доказательств, имеющих значение для уголовного дела, путем воспроизведения действий и обстановки или иных обстоятельств определенного события (ст. 181 УПК РФ), а также путем опытной проверки фактической возможности и особенностей осуществления определенного действия, события или явления в определенных условиях.

На практике проводятся различные виды следственного эксперимента:

по установлению возможности наблюдения, восприятия какого-либо факта, явления, события;
по установлению возможности существования какого-либо явления;
по установлению возможности совершения какого-либо действия;
по установлению механизма (последовательности) произошедшего события в целом или отдельных его деталей;
по установлению механизма образования следов;
по определению наличия или отсутствия профессиональных или преступных навыков.

Основными требованиями к проведению следственного эксперимента являются; проведение опытных действий в условиях, максимально приближенных к условиям, в которых происходило проверяемое действие или событие. К этим условиям относятся;

проведение следственного эксперимента в том же месте, в то же время суток и года (где и когда произошло событие);
проведение эксперимента при однородных физических и климатических условиях (солнце, жара, мороз, дождь, снег, грязь, оледенение ит.п.);
проведение эксперимента с использованием всех первоначальных средств действия (механизмов, орудий, приспособлений, материалов);
при тех же величине и направлении приложения сил;
при тех же темпе и продолжительности действий.

Следует также учитывать, что эффективность деятельности человека, особенности его поведения в значительной мере зависят от его психического состояния. Воспроизведение этих состояний во многих случаях невозможно. Так, в состоянии аффекта человек способен многократно увеличивать свои физические и психические возможности. Моделирование субъективных факторов — основная сложность в проведении следственного эксперимента.

Следственный эксперимент осуществляется в условиях знания того, что произошло, каковы результаты проверяемого события. Действия же, осуществлявшиеся впервые, еще не были ориентированы этими знаниями. При этом многие операции имели пробно-проверочный, поисковый характер. Психическая модель действия была еще лишь вероятностной. Присутствие многих людей также может повлиять на «чистоту» эксперимента: при этом неизбежно подавление активности индивида в условиях социальной группы.

Наряду с этим ожидание последовательного ряда стимулов, знание их локализации значительно повышают чувствительность субъекта действия к этим стимулам. Любые повторные действия несут в себе эффект научения. Повторно можно сделать то, что сразу не получилось. Повторные действия могут осуществляться значительно быстрее или значительно медленнее, чем в первичных условиях. Замедление действий может быть связано с тем, что при проверке действий участника эксперимента со стороны он берет под сознательный контроль и все то, что первоначально могло осуществляться на подсознательном, стереотипном уровне, т.е. более ускоренно. Все это приводит к необходимости проводить опыты вариативно, нивелировать различные привходящие обстоятельства.

Опытные действия целесообразно повторять в зависимости от степени адаптации индивида к данным условиям, изменяя отдельные условия действия и даже исполнителей этого действия.

Результаты следственного эксперимента интерпретируются и как наличие объективных возможностей осуществления определенного действия или события, и как субъективная возможность выполнения определенного действия данным лицом. Сделанные выводы и заключения могут носить вероятностный шли достоверный характер. При этом следует учитывать, что психологические возможности отдельных индивидов могут значительно превосходить усредненные человеческие возможности. Многие люди обладают повышенной чувствительностью отдельных анализаторов, высокими психомоторными возможностями.

Следственный эксперимент проводится в ряде случаев в соответствии с желанием проверяемого лица. Его действия в значительной мере определяются мотивационными побуждениями и текущими психическими состояниями, работой сенсорных и перцептивных систем. Без его активного поведения его возможности не могут быть проверены. Иногда проверяемое лицо не может совершить тех действий, которые оно совершаю раньше, в силу утраты своих возможностей, ухудшения психофизического состояния.

Иногда следственный эксперимент осуществляется с целью проверки исключительного мастерства (изготовление фальшивых денег, документов, вскрытие сейфов и т.и.) и требует предварительной психологической подготовки проверяемого лица, установления с ним необходимого психологического контакта, возбуждения в нем желания продемонстрировать свои возможности. В этих случаях следователю не запрещается несколько «подогреть» тщеславие обвиняемого, естественно не забывая при этом о воспитательном на него воздействии.

При расследовании одного из уголовных дел был заподозрен в изготовлении поддельных штампов и печатей Т. Во время обыска на дому у Т. были обнаружены несколько поддельных штампов и печатей медицинских учреждений, материалы и оборудование, с помощью которых они могли быть изготовлены.

Следователь выразил сомнение в том, что такие сложные печати и штампы могли быть так искусно подделаны совсем молодым человеком, не имеющим необходимых способностей и умений. Самолюбие Т. было задето, и он взялся доказать, что способен изготовить штампы и печати. В ходе следственного эксперимента Т., используя обнаруженные у него при обыске материалы и оборудование, за короткое время изготовил печати и штампы, аналогичные найденным при обыске.

От следователя, проводящего эксперимент, требуется умение реконструировать обстановку, в которой имели место проверяемые факты, моделировать те или иные действия, наблюдательность, творческое мышление, прогностические способности, настойчивость.

При расследовании уголовного дела, возбужденного по заявлению директора одного из сельских магазинов в связи с тайным хищением товара, следствием разрабатывались две основные версии: предполагающая совершение кражи посторонними лицами и предусматривающая возможность инсценировки преступления работниками магазина. В пользу последней версии говорил на первый взгляд не вполне реальный способ проникновения в магазин, выявленный при исследовании следов на месте происшествия. Преступник должен был разбить стекло в окне, находящемся в двух метрах и десяти сантиметрах от земли, отогнуть металлическую решетку, пролезть в образовавшийся узкий проем, отодвинуть шкаф, закрывавший тыльной частью все окно, а затем, проникнув таким образом в помещение, вытащить на улицу, действуя в обратном порядке, товары. При этом некоторые из них имели весьма внушительные размеры (ящики с продуктами, мешки с сахаром и т.д.). Было принято решение о проведении следственного эксперимента на предмет установления возможности совершения преступником вышеописанных действий, причем для присутствия при эксперименте были приглашены работники магазина. Наблюдая во время проведения эксперимента за их поведением, следователь не обнаружил признаков, которые могли бы свидетельствовать об их волнении или страхе в связи с возможным разоблачением инсценировки. Директор и продавцы держались спокойно, вели себя естественно; подозрения следователя по поводу их причастности к краже подтверждения не находили. Более того, уверенность продавцов в возможности совершения кражи через окно побудила следователя потребовать повторения опытных действий, несмотря на то что несколько попыток реализовать не удалось. В итоге эксперимент удался, оказалось, что хищение указанным способом возможно. Вскоре преступники были задержаны и изобличены.

Использование результатов ОРД в следственных действиях

Согласно исследованиям отечественных юристов (В.А. Волынский, М.А. Удовыдченко, 2002 и др.) результаты ОРД могут использоваться, во-первых, для установления оснований проведения отдельных следственных действий, во-вторых при их подготовке и определении наиболее целесообразных тактических приемов проведения. Следует заметить, что в первом случае используются результаты ОРД, которые приобщены к уголовному делу и источники получения которых не составляют служебной тайны; во втором — любые. Сведения, полученные из источников, не подлежащих расшифровке, могут быть положены в основу решения лишь о тех следственных действиях, производство которых закон не связывает с наличием процессуальных доказательств (обыск, выемка, осмотр, освидетельствование, допрос потерпевших ит.п.).

Использование оперативной информации является одним из важнейших условий успешного проведения операции по задержанию подозреваемых (ст. 91, 92 УПК РФ). Такая информация, как правило, содержит данные:

о личности задерживаемого, его психическом и физическом состоянии, эмоциональных и волевых качествах, возможном намерении оказать сопротивление, наличии оружия и т.п.;
об условиях, в которых будет проводиться задержание, о характере местности (помещения), наличии посторонних людей, возможных соучастников задерживаемого, их отношениях и т.п.

Исходя из этих данных определяются тактика задержания, силы и средства его обеспечения (численность и персональный состав следственно-оперативной группы, ее оснащенность техникой, оружием); дислокация участников операции, методы и средства их связи, приемы сближения с задерживаемым, нейтрализации его попыток оказать сопротивление, избавиться от уличающих доказательств и т.п.

При необходимости задержания группы лиц, например участников организованного преступного сообщества, оперативная информация позволяет тактически рационально решить вопрос об очередности задержания различных субъектов преступной деятельности, организаторов, исполнителей, пособников и т.п., если не принято решение задерживать всех одновременно. Учитывая то, что в современных условиях не всегда можно зайти в квартиру, а особенно к лицу, занимающемуся преступным промыслом, под видом почтальона, электрика, прохожего, ошибшегося адресом, и т.п., очень важно располагать оперативной информацией о связях задерживаемого, способах его предварительного контакта с незнакомыми посредниками в таких связях (пароль, код, шифр и т.п.).

В случаях задержания вооруженных преступников, тем более захвативших заложников и забаррикадировавшихся в помещении или салоне транспортного средства, оперативное обеспечение становится неотъемлемым элементом всей операции, начиная с ее подготовки и заканчивая физическим захватом и транспортировкой преступников.

При наличии оперативной информации о возможном месте появления лица, совершившего преступление, к его розыску целесообразно привлекать потерпевшего, включая в состав оперативно-поисковой группы (когда он может опознать преступника). При этом необходимо принять меры по обеспечению его безопасности, обусловить способы связи с ним на расстоянии и взаимные действия при обнаружении преступника. Подобные мероприятия иногда проводятся в целях зашифровки негласных источников информации о лице, совершившем преступление, и месте его возможного появления. В этих же целях могут быть использованы и субъективные рисованные или композиционные портреты.

В Омске был совершен ряд разбойных нападений. Преступник вечером выслеживал одиноких прохожих, внезапно нападал на них, нанося удар тяжелым предметом по голове, забирал ценности и скрывался. Поступила оперативная информация о возможной причастности к этим преступлениям С. Однако из семи потерпевших ни один не был уверен, что опознает преступника. Тем не менее по их обобщенным показаниям был изготовлен рисованный портрет, используя который патрульный наряд милиции задержал подозреваемого. Кстати, затем его опознали двое из потерпевших, а результаты обыска по месту жительства и у сожительницы окончательно убедили следствие в виновности задержанного.

Особую ценность результаты ОРД имеют при подготовке и проведении обыска. Успех этого следственного действия во многом предопределяется наличием у следователя информации не только о том, что надо обнаружить и у кого, но и о том, где конкретно искать.

Еще при подготовке к обыску следователь, используя оперативную информацию, может составить четкое представление об обыскиваемом лице: возраст, профессия, специальные навыки, преступный опыт, род занятий, образ жизни, увлечения; состав семьи, отношения в семье, с соседями, с сотрудниками по месту работы, распорядок дня в семье, связи (в частности, в преступной среде); наличие судимостей и т.п. Такая информация позволяет правильно определить время обыска, его тактические приемы, предположительно судить о месте нахождения искомых объектов. Иногда полезно в порядке подготовки к обыску устанавливать за обыскиваемым наблюдение; организовать прослушивание его телефонных переговоров. При этом важно установить, есть ли у него оружие, не склонен ли он оказать сопротивление и т.п.

Не менее полезно оперативным путем собрать информацию об особенностях места производства обыска (конструктивные особенности здания, его этажность, наличие входов-выходов, планировка комнат, подсобных помещений; наличие окон, чердаков, подвалов; система запоров и охранной сигнализации; когда проводился ремонт, в чем он выражался и т.д.). Исходя из этого определяются состав следственно-оперативной группы, порядок ее действий, обязанности (задачи) отдельных участников следственного действия.

Особенность тактики использования оперативной информации при обыске заключается в том, что следователь не передает обыскиваемому какую-либо вербальную информацию, а реализует ее в действиях. При этом важно, чтобы обыскиваемый не смог по действиям следователя (и других участников обыска) составить представление о возможной осведомленности обыскивающих и ее источниках. Например, располагая информацией о месте нахождения тайника, нельзя сходу направляться к этому месту. Более того, для его обнаружения желательно применить поисковые приборы.

Иногда производству обыска может предшествовать оперативная комбинация в целях побуждения обыскиваемого к определенным действиям, например укрыть возможные объекты обыска (наркотики, оружие, драгоценности и т.п.) в ином месте, передать их на хранение другим лицам и т.д. В порядке таких комбинаций обыск может быть проведен в том же месте повторно (обыскиваемые нередко полагают, что «в одну воронку снаряды дважды не попадают»).

Существенными тактическими особенностями отличается использование оперативной информации при подготовке и проведении обысков по делам о преступлениях организованных преступных групп (сообществ). Такие особенности обусловливаются:

необходимостью проведения групповых обысков, а значит, формирования нескольких следственно-оперативных групп и центра управления их действиями;
увеличением круга объектов обыска, связанных со множеством эпизодов преступной деятельности обыскиваемых;
необходимостью ужесточения требований к сохранению тайны, касающейся не только места, времени проведения обысков, но и обнаруженных в результате этих обысков объектов;
повышенной опасностью оказания сопротивления обыскивающим и даже вооруженного нападения на них.

Проведение обысков в таких ситуациях становится сложнейшей оперативной операцией, предполагающей не только использование уже имеющейся оперативной информации, но и последующее «оперативное сопровождение» следственных действий.

Использование оперативной информации при допросе зависит от процессуального статуса допрашиваемого, его личных качеств и занятой позиции. При допросе добросовестных свидетелей, потерпевших или искренне раскаивающихся подозреваемых (обвиняемых) оперативная информация позволяет конкретизировать вопросы, убедиться в достоверности показаний.

При допросе лиц, дающих ложные показания, помимо сказанного оперативная информация используется для выбора тактических приемов в целях изобличения допрашиваемого во лжи.

«Зная оперативные данные, — пишет Н.И. Порубов, — умело используя их в процессе допроса, следователь формирует у допрашиваемого убеждение в том, что следователю известны все обстоятельства совершенного преступления, психологически тем самым его обезоруживая, логически приводит к выводу о необходимости дать правдивые показания».

Оперативная информация нередко позволяет выявить мотивы дачи ложных показаний:

подозреваемыми (обвиняемыми) — уклониться от ответственности, преуменьшить свою вину, выгородить соучастников или, наоборот, оговорить их из чувства мести;
свидетелями, потерпевшими скрыть собственный неблаговидный поступок, результат воздействия подозреваемого (угрозы, шантажа, подкупа и т.д.). Наличие такой информации позволяет тактически более грамотно провести допрос и убедить допрашиваемого дать правдивые показания.

Необходимо отметить, что пользоваться при допросе оперативной информацией следует с величайшей осторожностью, чтобы не расшифровать ее источники. Как правило, это делается лишь после процессуального оформления соответствующих фактов в виде показаний свидетелей, заключений экспертиз, выемки документов и т.д. Зашифровке оперативной информации способствует придуманное с этих позиций применение тактических комбинаций, тактических приемов эмоционального и логического воздействия на допрашиваемого. Очевидно, что это предполагает изучение его личностных качеств еще на стадии подготовки к допросу, в том числе с использованием оперативной информации.

При производстве иных следственных действий (предъявление для опознания, очная ставка, следственный эксперимент и др.) использование оперативной информации носит эпизодический характер и менее продуктивно. Это можно объяснить отсутствием должной инициативы у оперативных работников и необходимой осведомленности у следователей. Однако нельзя отрицать и слабую психологическую разработанность этой проблемы.

Оперативная информация может иметь решающее значение для определения времени, последовательности и тактических приемов проведения любых следственных действий.

Предъявление для опознания

Задержанный за совершение нескольких разбойных нападений в составе группы из четырех человек К. на допросе, давая признательные показания, заявил, что внешность одной из потерпевших он хорошо запомнил и может ее опознать. При этом он детально описал признаки внешности потерпевшей. Однако вскоре следователю поступила оперативная информация, что К. не без постороннего влияния намерен отказаться от своих ранее данных показаний и не будет опознавать потерпевшую.

В таких ситуациях следователь мог принять одно из трех решений:

отказаться от проведения опознания;
повторно допросить К. и выявить мотивы его намерения изменить ранее данные показания, а по возможности нейтрализовать их;
провести предъявление для опознания, а затем изобличить К. в даче ложных показаний при опознании.

Следователь из названных выбрал последний вариант действий, допуская видимый «проигрыш», который оказался тактически оправданным. Используя оперативную информацию и уже имеющиеся по делу доказательства, он изобличил К. во лжи и, более того, установил лиц, пытавшихся воздействовать на него в целях противодействия расследованию.

Следственный эксперимент

За совершение кражи компьютерной техники со склада коммерческой фирмы при попытке ее продать был задержан И., вынужденный сознаться в совершении данного преступления. Он настойчиво отрицал участие в нем еще двух человек, что следовало из оперативной информации. Следователь подробно допросил И. об обстоятельствах преступления (время прибытия к складу, способ взлома запоров, перемещении груза и т.д.), а затем предложил ему в порядке следственного эксперимента продемонстрировать свои действия. Первый же опыт показал, что И. при всем своем старании смог взломать запор на дверях и перенести в автомашину немногим более половины похищенного груза. От повторения опытов он отказался.

В подобных ситуациях следственный эксперимент как средство изобличения во лжи или оговоре может быть проведен в целях проверки возможностей услышать, опознать, увидеть что-то (кого-то), а оперативная информация дает возможность уточнить условия, при которых происходили проводимые действия.

При подготовке к очной ставке оперативная информация позволяет следователю сориентироваться в намерениях ее участников, в возможной линии их поведения и соответственно определить тактику ее проведения.

Важную роль оперативная информация играет при назначении судебных экспертиз. Она может относиться:

к объектам исследования (природа происхождения вещества, механизм образования следов, способ подделки документов и т.п.);
к действиям подозреваемых в совершении преступления (фальсифицировать, уничтожить следы, видоизменить средства их образования и т.п.);
к личности эксперта, которому поручено производство экспертизы — отношению к возможным попыткам воздействия на него (путем подкупа, шантажа) со стороны третьих лиц.

Оперативные работники оказывают следователю помощь не только в поиске объектов экспертного исследования, но и в получении сравнительных образцов, чему нередко предшествуют негласное изъятие и специальное исследование. Разумеется, результаты такого исследования не имеют доказательственного значения, но они могут быть переданы следователю, как и изъятые образцы, в качестве иной оперативной информации.