Личность Рожера II
В процессе поиска причин исторического развития нетрудно убедиться, что отдельные личности могут играть значительную роль, особенно в эпоху быстрых правовых изменений и, однако, обычно очень трудно оценить эту роль с высокой степенью точности. Эпоха ли создает человека или человек эпоху? Рожер II был, очевидно, нужным человеком в нужное время. Родившись в декабре 1095 г., Рожер был девяти лет от роду, когда в 1105 г. умер его отец, великий граф Рожер I.
Его мать Аделаида, родом из Северной Италии, была третьей женой великого графа и управляла в это время в качестве регента, опираясь главным образом на сицилийских министров греческого или арабского происхождения. В 1112 г., в шестнадцать с половиной лет, Рожер считался уже достаточно зрелым, чтобы управлять от своего собственного имени. Выросший в преимущественно арабском городе Палермо, окруженный мусульманскими и греческими воспитателями, секретарями и чиновниками, он получил наиболее совершенное по тому времени образование по географии, математике и естественным наукам, знания в области византийского и норманнского искусства и музыки, поэзии и философии как Востока, так и Запада.
Во время регентства матери и в первые десятилетия его собственного правления часто происходили восстания баронов. Рожер был решительным и удачливым, но не увлекающимся воином. Он не был воспитан в феодальных добродетелях и ценностях. Скорее, он был подготовлен для абсолютной власти типа той, которой обладали раньше римские императоры Византии и в его время султан Египта. Как писали авторы хроник того времени, Рожер жаждал власти и славы, но предпочитал завоевывать и сохранять их в меньшей степени путем войны, чем посредством дипломатии и интриг.
Он описывается как умный, хитрый, терпеливый, иногда яростный, иногда щедрый, сочетающий просвещенную терпимость с ужасной жестокостью, правитель. Мстя восставшим баронам, он не колебался разрушать города до основания и уничтожать всех оставшихся там мужчин, женщин и детей. Но гораздо больше он предпочитал занятия наукой и философией, музыкой и искусством, блеск и пышность жизни двора, наслаждения гарема.
Было ли что-либо в личности Рожера, что привлекало его внимание к праву? Можно ли предполагать, что он видел в праве и ключ к власти и славе, и мирное средство контроля над своим многоязычным королевством. Несомненно, что его амбициозное стремление быть похожим на императоров Восточной Римской империи побуждало его также и к законодательствованию. Кроме того, он имел перед собой другие примеры: пример папства, как раз в тот период осуществлявшего активную разработку новой совокупности канонического права, и гораздо более ранний пример Лангобардского королевства, имевшего до своего распада писаный кодекс обычного права.
В королевстве Рожера сохранились некоторые черты римского права и Лангобардского права и, конечно, здесь применялось, как и во всей Европе, каноническое право, по меньшей мере теоретически. Кроме того, сама слабость канонического, Лангобардского, римского и других видов права в Южной Италии, и прежде всего отсутствие сильной традиции народного права, способствовали стремлению создать новую систему королевского права.
Эти причины создания такой системы права существовали помимо личности Рожера II. Конечно, требовалось наличие правителя, обладающего умом, амбицией, силой и подобными качествами, чтобы ответить на потребность времени. Однако Рожер сделал нечто большее, чем решение стоявшей перед ним исторической задачи. Он добавил новый элемент, который легче описать, чем оценить. Он выделил из сферы права отдельную юрисдикцию — юрисдикцию короля Сицилии в вопросах "высокого правосудия", а затем конкретизировал ее посредством системы взаимосвязанных принципов и норм, составивших единую и развивающуюся совокупность права. Он выдвинул ряд взаимосвязанных принципов, устанавливавших и обосновывавших королевскую юрисдикцию определенного типа. Никто до него этого не делал.
Сделанное Рожером нашло воплощение в "Ассизах Ариано" (1140) и было тесно связано с его личностью и характером, особенно с соединением в них норманнских, византийских и, возможно, арабских качеств. Макс Хофманн справедливо назвал Рожера "первым новым князем", "основавшим первую абсолютную монархию Западной Европы". Однако Рожер сделал больше. Он основал первую современную систему королевского права, объединил многоязычное разнородное население, имевшее ранее только крайне слабую традицию права, под властью объединенной и развивающейся совокупности правовых норм и процедур, применяемых в королевских судах.
Его законодательство не составляло всего объема права, действовавшего в отношении его подданных, и даже не было всем королевским правом, но та существенная часть королевского права, которую оно составляло, была систематизированной и основанной на определенных принципах. Оно не пыталось свести всю сложность и неупорядоченность жизни к некоторой системе или набору принципов, но, скорее, выделяло из этой сложности и неупорядоченности определенную сферу, или юрисдикцию, которой могла быть придана разумная и систематизированная форма, благодаря чему окружающий хаос становился более выносимым.