Кредитные инструменты
Так как в XII столетии оплата натурой постепенно становилась исключением, то получили распространение новые типы коммерческих договоров, включающих использование кредита. В самом деле, сама оплата наличными была своего рода кредитной сделкой, потому что не было суверенного государства, чтобы гарантировать ценность денег, а в обороте находилось множество видов монет.
Главными формами кредита, который продавцы представляли покупателям, были долговые обязательства и векселя. Покупатель либо подписывал адресованный продавцу документ, обязуясь уплатить ему определенную сумму денег в определенный момент в будущем или по предъявлении документа, либо он выдавал чек (вексель) на третье лицо, оплачиваемый либо в определенную дату, либо по предъявлении. Коммерческие документы использовали еще арабы в средиземноморской торговле в VIII—X вв., но их, судя по всему, не рассматривали как "абстрактные договоры", то есть как обязательства, не зависящие от породивших их договорных отношений.
Когда такие документы в конце XI—XII в. стали обычными на Западе, они не только приобрели характер независимых обязательств, как сами деньги, а приобрели также и другую черту денег, а именно оборотность. Выдавший чек (или вексель) делал документ оплачиваемым его держателю или "по его распоряжению". Это означало, что всякий, кому держатель передавал данный документ (индоссировав его или как-то иначе), получал безусловное право на уплату со стороны выдавшего чек лица, причем даже в том случае, если тот имел значимые аргументы против первоначального векселедержателя (обман, например).
Имело значение только то, получил ли индоссат данный документ добросовестно и не зная об обмане или ином препятствии. Предполагалось, что документ будет переходить из рук в руки. Аналогичным образом вексель, подлежащий оплате векселедержателю или "подателю", был действителен в руках любого добросовестного держателя.
Ни понятие, ни практика оборотности кредитных документов не были известны старому римскому или германскому праву, это не были развитые понятия и у мусульман и других средиземноморских торговцев в VIII—X вв. Изобретение западными купцами в конце XI—XII в. понятия оборотности было, конечно, ответом на возникновение в это время развитого товарного рынка. Однако чтобы этот ответ появился, нужно было куда больше, чем экономический стимул.
Должен был быть в наличии резервуар самого кредита, ибо без кредита, то есть без уверенности в будущем составлявших рынок лиц, не могло быть ни кредитных документов, ни дополнительного кредита, воплощенного в их оборотности. Кредит, разумеется, означает веру, доверие или уверенность в ком-либо или чем-либо. Система передачи будущего обязательства должника от одного кредитора другому не смогла бы развиться и сохраняться, если бы не существовало крепкой веры, доверия и уверенности в честности и прочности того сообщества, к которому принадлежали все кредиторы и должники. Действительно, именно такая уверенность в будущем только и сделала возможным соизмерить ценность немедленной уплаты с ценностью уплаты потом.
Как писал Роберт С. Лопес, "снятие ограничений с кредита было великим смазочным материалом торговой революции. Это было совершенно новое явление... греко-римская экономика была хорошо обеспечена наличными деньгами всех сортов, но плохо подходила для коммерческого кредита в крупных масштабах, а экономика варварской эпохи страдала дефицитом и наличности, и кредита, она так и не смогла оторваться от земли.
Горючим для взлета следующей эпохи послужило не массированное вливание наличных денег, а более тесное сотрудничество людей, пользующихся кредитом. Подъем произошел не в Германии, где между X и XII вв. заработали новые серебряные рудники, а в Италии, где сократился разрыв между сельскими капиталистами и купцами, [и где] кредит позволил маленькому вложению наличности начать работать одновременно в нескольких местах".
Кредит в этот период процветал в разных формах, и не только в Италии, а во всей Западной Европе. Кроме кредита продавцов покупателям через оборотные документы и другие инструменты существовал и кредит покупателей продавцам через разные виды договоров о покупке товаров, которые должны быть поставлены в будущем, куплены продавцом и перепроданы и т.п. И опять такие договоры предполагали наличие не только развитого рынка, но и уверенности в будущем того сообщества, которое составляло этот рынок, а также понятие времени как фактора, имеющего цену в коммерческих сделках.
Предоставление кредита продавцом покупателю или третьей стороной (банкиром) покупателю было больше распространено, чем предоставление кредита покупателем продавцу, и поэтому изыскивались способы защиты заимодавца от неуплаты. Наиболее важным инструментом был залог движимого имущества, по которому сторона, предоставляющая кредит, сохраняла в качестве гарантии права на товар, так что его нельзя было перепродать или иначе им распорядиться до уплаты кредитору. Если кредитор не получал обратно своих денег, он имел право завладеть товарами и перепродать их в уплату долга.
Ни римское, ни германское право не имело столь утонченного инструмента гарантии, И опять, для эффективности такого залога движимого имущества принципиальным условием было наличие взаимосвязанного торгового сообщества с развитой совокупностью торгового права, ибо имелась опасность, что то же самое имущество будет обманным путем заложено не одному заимодавцу, а нескольким. Во многих европейских городах эту опасность учли, установив систему официальной регистрации залогов движимого имущества у государственных чиновников, так что потенциальные кредиторы могли обнаружить любую ранее составленную закладную.
Неотъемлемым компонентом развитой системы коммерческого кредита, созданной на Западе в конце XI—XII в, было право банкротства, которое, с одной стороны, учитывало гарантийные интересы, защищая кредиторов, а с другой — не было губительным для должников. Германское право особенно сурово обходилось с несостоятельным должником его кредиторы отбирали все, что он имел, и могли даже поселиться в его доме, эксплуатировать его слуг и потреблять его урожай.
Римское право Юстиниана, с другой стороны, относилось к несостоятельному должнику очень гуманно, но зато давало плохую защиту кредиторам. Западному праву, регулирующему банкротство начиная с XII в., удалось соблюсти золотую середину между этими двумя крайностями. Оно разрешало ограничение ответственности должников и в то же время отдавало предпочтение кредиторам по обеспеченному долгу. По словам Левина Голдшмидта, право банкротства этого периода "составляет оригинальный и чрезвычайно влиятельный этап развития права в Европе".