Западная традиция права

Манориальное право

Подобно феодальному праву отношений "сеньор-вассал" и зависимого землевладения, манориальное право отношений "помещик-крестьянин" и сельскохозяйственного производства тоже составило правовую систему. Разумеется, эти две системы были тесно связаны друг с другом. Обе они также, хотя и менее тесно/ были связаны с системами торгового, городского и королевского (общего) права, которые развивались одновременно. А все вместе эти системы были связаны с системой канонического права. Все они были составными частями комплексного структурного процесса — западной традиции права.

Манориальная экономика стала господствующей формой хозяйства в Европе только к середине XI столетия. В предшествующую эпоху, после перехода германских племен в Западной Европе к оседлости, ни один тип сельскохозяйственных экономических отношений не был преобладающим. С одной стороны, в рамках племенной и деревенской структуры всегда было много свободных крестьянских семейных дворов, свободных в том смысле, что они не обрабатывали землю какого-то вышестоящего лица (за исключением работы по найму время от времени) и не были обязаны ему личной службой.

С другой стороны, в европейском сельском хозяйстве того периода было широко распространено рабство. Многие рабы либо были потомками людей, захваченных в плен и обращенных в рабство германскими племенами, либо сами попали в плен в одной из войн, которые в Европе до XI в. велись почти непрерывно. Другие рабы были потомками рабов почившей Римской империи. Кроме того, в Европе в VIII— вв., судя по всему, наблюдался стремительный рост числа рабов за счет захваченных франками на Востоке славян. Само слово "раб" в германских языках (англ. "slave", нем. "Sklave") отражает эти исторические события. А слово "Frank" стало, напротив, обозначать свободного человека. Многие рабы служили в домах своих хозяев, но большинство работало в поле.

С появлением сеньорий, и особенно как только возникла связь между вассалитетом и леном в VII, IX и X вв., все большее значение стал приобретать третий класс крестьянства — ни свободные, ни рабы.

Эти крестьяне, которых часто называли сервами, отличались рядом черт:

1. в отличие от рабов сервы не принадлежали хозяину и их нельзя было продать или купить;
2. в отличие от рабов сервы могли заключать законные браки;
3. в отличие от большинства рабов они сами обеспечивали себя едой и одеждой;
4. в отличие от большинства рабов сервы имели определенные права на дом, землю и имущество;
5. в отличие от свободных крестьян они были прикреплены к земле, то есть не могли покинуть ее без разрешения помещика и отходили вместе с землей при ее передаче;
6. в отличие от большинства свободных крестьян сервы должны были отрабатывать барщину в домене помещика;
7. в отличие от большинства свободных крестьян они должны были уплачивать помещику различные подати натурой и деньгами за свою землю;
8. в отличие от большинства крестьян сервы были строго ограничены в правах пользования и распоряжения землей, и по их смерти земля оставалась за помещиком.

В некоторых отношениях сервы походили на другой класс населения, оставшийся от старой Римской империи, — колонов, которые не были рабами, но отрабатывали барщину в домене помещика. Существовали и другие категории крестьян с разными степенями зависимости.

В VIII, IX я X вв. крестьяне всех категорий: свободные, рабы, колоны и прочие — волей или неволей (или полудобровольно) втягивались в поместья феодалов в качестве сервов. Мансы, "держания" сервов отделялись от господского поместья (домена). Однако сервы отбывали трудовые и другие повинности в поместье господина, а помещик осуществлял экономические, фискальные, полицейские, судебные права над сервами на их наделах. Кроме сервов многие свободные также жили в поместье как держатели — по существу, подданные — своих помещиков. Сомнительно, чтобы число сервов в Европе когда-либо превышало половину или две трети всего крестьянского населения. В то же время, однако, среди свободных крестьян существовали разные степени свободы.

С точки зрения внутренних отношений феодальное поместье приняло форму автономного сообщества и в большинстве областей Европы стало называться манором. Одной из важных черт манора, рассматриваемого как автономное сообщество, было привилегированное положение помещика и угнетенное положение сервов. Другой важной чертой была экономическая и политическая взаимозависимость всех членов манора, включая двор помещика, сервов, а также промежуточные сословия рыцарей, манориальных министериалов и прочих свободных, включая крестьян, которые жили на территории манора. Между этими двумя чертами существовала некоторая напряженность.

В отношении униженного положения сервов Филипп де Бомануар писал в XIII в., что "из третьего сословия людей, то есть из несвободных, некоторые столь подвластны своему господину, что он может забрать все, что у них есть, у живых или мертвых, и заключить их в тюрьму, когда пожелает, не отвечая ни перед кем, кроме Бога". Бомануар противопоставляет это положение некоторых сервов положению других, которые в его эпоху составляли подавляющее большинство.

Однако до XI в. описание Бомануара подошло бы почти ко всем сервам. В тот более ранний период манориальный обычай даже в большей степени, чем феодальный, был лишен объективности и универсальности и потому гораздо больше был подвержен произволу и злоупотреблениям, чем в более позднее время. Манориальному обычаю также существенным образом недоставало других качеств более поздних правовых систем Запада: взаимности правовых отношений между высшими и низшими, коллективного правосудия, системной целостности и органичного роста.

Несмотря на это, взаимозависимость между крестьянами и помещиком способствовала до некоторой степени преодолению трудностей, обусловленных правовой незащищенностью крестьян. Помещик, как правило, не был вечно отсутствующим землевладельцем или простым сборщиком налогов, как во многих незападных типах землевладельческих отношений. Напротив, он жил в поместье и надзирал за его управлением.

Даже когда помещик управлял своим манором (или манорами) через агента (или агентов), он всецело зависел от экономической эффективности поместья. Ведь благодаря ему он должен был выполнить свои военные и экономические обязательства перед вышестоящим сеньором, будь это сам король или промежуточный сеньор. Равным образом важно было и то, что помещик являлся политическим правителем всего манориального сообщества.

Он отвечал за поддержание в нем порядка, защиту его от нападений извне, за назначение министериалов, которые должны были управлять манором и председательствовать на собраниях. И снова следует отметить, что эти аспекты манориальной жизни до XI столетия были гораздо менее упорядочены и более подвержены местным и индивидуальным особенностям, чем впоследствии.

Точно так же, как феодальный обычай превратился в систему феодального права в XI—XII вв., и особенно между 1050 и 1150 гг., манориальный обычай приблизительно в то же время превратился в систему манориального права. Как и в случае феодального права, в этот период существенно возросли объективность и универсальность норм манориального права. В правовых отношениях между помещиком и крестьянином развился также элемент взаимности, хотя он был менее выражен, чем в феодальном праве, ведь в отношениях "помещик-крестьянин" не было присяги и понятия договора между помещиком и крестьянином о вступлении в пожизненную связь.

Тем не менее, крестьяне оказывали коллективное давление на помещиков с целью вытребовать более благоприятные условия труда. Полученные уступки имели силу пожалований, данных на взаимной основе и на условиях верности. Кроме того, манориальное право осуществлялось общим собранием членов манора, включая сервов, которые участвовали в судебном разбирательстве споров под председательством господского министериала, стюарда (управляющего). Наконец, манориальное право XI—XII вв., как и феодальное (хотя в меньшей степени), приобрело свойства целостной системы понятий и процедур, равно как и свойство развивающейся системы со способностью постепенного роста на протяжении поколений и веков.

В противоположность феодальному праву, однако, возникновение новой системы манориального права в XI—XII вв. было непосредственно связано с экономической борьбой классов. В то время как феодальное право регулировало главным образом отношения лиц внутри одного экономического класса, феодальной аристократии, манориальное право в основном регулировало отношения между богатыми и бедными, правителями и управляемыми, "администрацией" и "рабочей силой". Это не означает, что манориальное право было просто навязано крестьянам; напротив, они отнюдь не были лишены мощных рычагов для защиты своих классовых интересов.

В XI—XII вв. улучшение экономической ситуации дало крестьянам возможность настаивать на значительном облегчении их зависимого положения. Однако развитие новой совокупности права зависело от изменений не только в экономической, но и в правовой ситуации. Уже возникли или возникали те новые правовые понятия и институты, те новые взгляды на право, к которым обращались и помещики, и крестьяне в попытках разрешить столкновения их экономических интересов.

Решающее значение в огромном росте благосостояния, который произошел в конце XI — начале XII в., имело то, что прекратились наконец военные нападения с севера, востока и юга. А к концу XI столетия Запад достиг уже такой экономической мощи, которой хватило на снаряжение собственной военной экспедиции на Ближний Восток (первый крестовый поход, 1095—1099). Другим аспектом роста благосостояния стало движение за освоение и колонизацию новых земель.

Повсюду в XI и XII столетиях европейцы вырубали леса, засевали пустоши, осушали болота и отвоевывали землю у моря — в Англии, Германии, Фландрии и других странах. Многие переселялись на славянские и мадьярские земли. Эти процессы связаны с ростом населения: после столетий отсутствия всякого роста или даже убывания населения, с середины XI до начала XIV в. население Франции подскочило примерно с 7 млн. до 20, а население Англии — примерно с 2 до 3,5 млн. человек. Кроме того, были сделаны важные открытия в технике, что привело к существенному росту сельскохозяйственного производства. Начиная с XI столетия расцветала торговля, большие и малые города вырастали по всей Западной Европе как грибы.

Все эти факторы значительно укрепили экономическое положение крестьян. Казалось бы, рост населения должен был понизить цену их индивидуального труда, но этой тенденции противодействовали те самые экономические факторы, которые способствовали росту цены труда: доступность земли, возможность переселиться в растущие города и зачатки денежного хозяйства. Рабочей силы далеко не хватало на все дела. Кроме того, увеличение населения способствовало подъему классового сознания крестьянства, что само по себе было важным фактором в борьбе за улучшение условий труда и жизни.

Церковь, проводившая политику Папской революции, тоже благоприятствовала крестьянам. Она давала сервам возможность уравняться в правах со свободными путем вступления в духовное сословие. Готовя первый крестовый поход, церковь предложила сервам приобрести права, записавшись на Священную войну. Кроме того, церковь, крупнейший в Европе собственник (она держала не менее четверти всех земель), часто сманивала крестьян из других поместий предложением более благоприятных условий жизни и труда. Бегство в церковные маноры, законное или нет, стимулировало и бегство в другие, более привлекательные маноры или в города, а это заставляло помещиков идти на уступки крестьянам.

Кроме того, церковь обычно освобождала рабов в своих доменах и этим наряду с другими средствами способствовала искоренению рабства крестьян почти во всей Европе в XI, XII, XIII вв. (домашние рабы еще сохранялись в некоторых местностях). Это дало побочный результат — сервы избавились от конкуренции еще более забитого класса. Здесь вновь соединились экономические и идеологические факторы.

Раньше деятели христианства принимали рабство как реальность жизни, проповедуя при этом, что с рабами следует обращаться гуманно и что освобождение раба — поступок благочестивый и похвальный. В результате Папской революции церковь впервые дала системную юридическую формулировку своих взглядов на рабство.

Она заняла такую позицию: само по себе рабство не является незаконным, но христианину грешно держать другого христианина в рабстве. Например, в Англии почти 10% населения, записанного в земельной переписи (так называемой "Книге Страшного суда") сразу после норманнского завоевания, были рабами. Это были в основном пастухи и пахари. В течение следующих двух-трех поколений они получили наделы как сервы и рабство в Англии практически исчезло.

Европейские сервы в XI—XII вв. впервые оказались в достаточно прочном положении, чтобы рискнуть бежать от своего помещика к другому, предложившему лучшие условия работы. Эпоха широких крестьянских восстаний и широкомасштабного отпуска сервов на волю во Франции, Германии и Англии наступит только в конце XIII—XIV в. А пока, в XII и начале XIII в., в Италии, а время от времени и во Франции, Германии и Англии вспыхивают эпизодические крестьянские мятежи, и крестьянам даруются хартии вольностей. Помимо этих довольно драматических событий экономическое положение сервов между 1050 и 1250 гг. постепенно улучшилось и, что еще более близко к нашей теме, постепенно установились их основные законные права. Ведь даже восстания и отпуск на волю происходили под знаменем основных законных прав сервов.

Превращение манориального обычая в систему манориального права в XI—XII вв. лучше всего рассматривать с точки зрения тех же шести категорий, которыми мы уже пользовались для описания превращения феодального обычая в феодальное право.