Причины и условия пенитенциарной преступности несовершеннолетних
Причин, обеспечивающих неспокойную криминогенную обстановку в воспитательной колонии, множество.
Прежде всего следует выделить непоследовательность уголовной политики в СССР, постсоветской России в сфере предупреждения подростковой преступности.
Отечественные криминологи, как и прогрессивные зарубежные ученые, государственные деятели, давно пришли к выводу о необходимости максимального выведения подростков-правонарушителей из сферы уголовной юстиции. Известный криминолог Московского государственного университета М.Н. Гернет выразил полное согласие с мнением Уинстона Черчилля, цитируя его высказывание по поводу законопроекта о тюрьмах 1910 г.: «Первое правило, которым должен руководствоваться законодатель, стремящийся выработать хорошую пенитенциарную систему, заключается в принятии мер, чтобы многие совершенно не попадали в тюрьму. Каждый раз, когда человек впервые попадает в тюрьму, одинаково страдает как он, так и государство. Вот почему необходимо принять меры, чтобы в тюрьмы попадало возможно меньше людей»1 См.: Гернет М.Н. Дети-преступники. М., 1912. С. 415..
В России в конце XIX — начале XX в. осуществлялся поиск приемлемых направлений в борьбе с преступностью несовершеннолетних. По стране создавались приюты для подростков. Основатель московского приюта для мальчиков К.В. Рукавишинский в 1881 г. организовал 1-й съезд представителей администрации всех колоний страны. В последующем такие съезды проводились регулярно с обсуждением насущных проблем перевоспитания несовершеннолетних в условиях изоляции.
Особо актуальным представлялось создание специализированных — ювенальных — судов, которые действовали уже в ряде стран. Первый ювенальный суд состоялся в Чикаго в 1899 г. В 1910 г. такой суд был создан в Санкт-Петербурге.
К тому времени в России по опыту других стран широко внедрялся патронат, задачами которого являлось попечительство над освобожденными из мест лишения свободы. В Санкт-Петербурге, Кишиневе, Москве, Одессе, Ярославле, Перми действовали общества патроната, создавались приюты для несовершеннолетних, других категорий с питанием, проживанием и временной работой2См.: Беляева Л.И. Патронат в России (XIX в. — начало XX в.). Воронеж: ВИ МВД России. 2001..
В советский период уголовная политика государства в сфере борьбы с преступностью несовершеннолетних неоднократно менялась: от отмены уголовной ответственности, «судов и тюремного заключения» для несовершеннолетних до усиления карательной практики, снижения возраста за преступления до 12 лет.
В условиях судебной реформы, изменений уголовно-исполнительной системы резко сократилось число подростков направляемых для отбытия наказания в воспитательные колонии. Если с 1996 по 2000 г. ежегодно приговаривалось к лишению свободы свыше 30 тыс. несовершеннолетних (в 1999 г. — 34 407), то в 2011 г. — всего 6069 чел. В связи с этим резко сократилась наполняемость большинства воспитательных колоний (в ноябре 2011 г. в Бобровской колонии содержалось всего 35 чел. при потенциальных возможностях размещения до 1 тыс. чел.). И все-таки затянувшееся решение вопроса о ювенальных судах в России отрицательно сказывается на судьбе детей. Общепризнано, что многие из них становятся преступниками в силу ряда сложившихся обстоятельств (кризис семьи, платность кружков и т.д.). Уголовное судопроизводство подчинено общим подходам вершения правосудия.
Известный английский политолог Мэри Маколи, много лет прожившая в СССР и постсоветской России, посетила почти все воспитательные колонии. Вот как она описывает беседу с Романом из Можайской воспитательной колонии: «Больше всего мне запомнился момент, когда мне зачитывали приговор. Это был день моего рождения, и судья ехидно улыбнулся и сказал: ну что, поздравляю тебя с днем рождения. И вот тебе мой подарок — три года лишения свободы! — и, улыбаясь, вышел. Этот день я до сих пор, спустя один год и два месяца, не могу забыть».
По мнению специалистов, до 30-40% осужденных к лишению свободы решение суда считают несправедливым. Во многих случаях несовершеннолетние сохраняют обиду не столько на срок наказания, сколько на недоброжелательный тон, методику судебного разбирательства, оглашение приговора. В ювенальных судах в зарубежных странах и России дела несовершеннолетних ведут судьи, имеющие не только юридическое образование, но и педагогическую, психологическую подготовку. Это относится и к помощникам судей, в ведение которых входит тщательное изучение личности подростков, причин и условий совершения преступления.
Условное осуждение предусматривает участие помощников судей, волонтеров в осуществлении помощи несовершеннолетним и контроля за их поведением.
Категория обиженных на судью, суд в воспитательных колониях требует особого контроля. Чаще всего они нарушают режим, настраивают других подростков против соблюдения требований администрации.
По данным авторов издания, основанного на материалах специальной переписи, 36,2% воспитанников воспитательных колоний имеют взыскания, из них менее половины — одно взыскание. В воспитательных колониях имеют место употребление спиртных напитков, наркотиков, мелкое хулиганство, оскорбление представителей администрации, изготовление, хранение или передача запрещенных предметов. Почти треть воспитанников (31,8%) в течение года были помешены в дисциплинарный изолятор.
В качестве мощного криминогенного фактора ювенального пенитенциарного рецидива выделяется криминальная субкультура.
«Вор в законе», «смотрящий зоны» — это атрибуты российской действительности.
А.Н. Олейник на основании исследования, проведенного в пенитенциарных учреждениях России и Франции, сделал обоснованный вывод о преобладании тюремной субкультуры в колониях нашей страны. На вопрос «Как вы предпочитаете решать конфликты?» осужденные в России и во Франции дали разные ответы: обратился бы в суд, прокуратуру — 0 и 40% соответствен но: обратился бы к администрации — 4,7 и 67,3%; постоял бы за себя — 42,9 и 0%; обратился бы за помощью к смотрящему — 13,4 и 0%.
Известный криминолог профессор А.И. Гуров — один из первых исследователей организованной и профессиональной преступности — в своих работах раскрыл основные правила воровского сообщества «в законе». Одно из них содержит требование вовлекать в свою среду новых членов, особенно из числа несовершеннолетних3См.: Гуров А.И. Красная мафия. С. 108..
Авторитетам преступного мира в «воспитательной» работе среди подростков активную помощь (не предполагая этого) оказывают средства массовой информации, особенно кинематограф. Получая соответствующую информацию от взрослых преступников в неформальных группах по месту жительства, с помощью экранов телевизоров они расширяют свои познания о «легендарном» пути «воров в законе», иных криминальных авторитетов.
Попадая на «зону», многие подростки уже хорошо осведомлены о назначении жаргона, татуировок, о разделении осужденных на категории с высоким статусом — «верхи» и низким — «низы». Быстрее, чем некоторые взрослые, подростки усваивают криминальные правила: «не колись», не сотрудничай с администрацией.
Материалы наших исследований свидетельствуют о том, что большинство преступлений несовершеннолетние совершают в группе с участием взрослых. На вопрос, при каких условиях они рассказали бы об участии взрослого преступника с ними (варианты: снижение наказания для них или вовсе освобождение от наказания в случае вовлечения в преступление взрослым лицом), ответ однозначен: ни при каких обстоятельствах.
По опыту взрослых колоний в воспитательных колониях постоянно негласно (с учетом обновления состава) идет деление всех воспитанников на категории: 1) «боссы», «паханы» — авторитеты; 2) «пацаны» — средний класс (во взрослых колониях — «мужики»); 3) «чушки» — «рабы», выполняющие грязную работу, обслуживающие «авторитетов»; 4) низшая категория, представляющая собой «опущенных», иных отверженных, которые составляют иногда до трети осужденных.
Правила тюремной субкультуры взрослых колоний с успехом культивируются в детских: «прописка», запрет авторитетам мыть полы и выполнять другую грязную работу, наказания за посягательства на более высокий статус, за сотрудничество с администрацией. Каждый несовершеннолетний не только в условиях свободы, но и в воспитательной колонии старается повысить свой статус. В колонии подняться на более высокую ступень чаще всего становится возможным только благодаря неправомерным поступкам в угоду авторитетам.
Часто несовершеннолетние объединяются, являясь подельниками или по принципу «землячества». Такие объединения могут способствовать росту криминального авторитета или, напротив, противостоять «боссам», «паханам».
Таким образом, основы тюремной субкультуры несовершеннолетние познают до осуждения; в следственных изоляторах и воспитательных колониях они зачастую становятся активными ее субъектами. После освобождения только половина подростков не хочет продолжать преступный образ жизни.
При отказе в условно-досрочном освобождении (за нарушения режима) 18-летний Н. просил немедленно отправить его во взрослую колонию (отметил, что хочет посмотреть, «как там»).
В.Ф. Пирожков, учитывая многоликость криминальной субкультуры, сравнивает ее со слоеным пирогом, каждый слой которого «представляет субкультуру групп, занятых конкретной криминальной деятельностью, отражающей степень их организованности и профессионализма. С этих позиций в рамках криминальной субкультуры в целом можно говорить о субкультуре тюремной, воровской, субкультуре валютчиков и фарцовщиков, проституток и наркоманов, рэкетиров, сексуальных насильников, сутенеров и т.п.»4Пирожков Н.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь. 1994. С. 9..
Исторический анализ дает основание для выводов о длительности и устойчивости процессов формирования криминальной субкультуры в России. В этом «слоеном пироге» преобладают группы корыстных преступников: квартирники, карманники, мошенники и другие. «Школы профессионального мастерства» для подростков действуют в каждом регионе. Воспитательные колонии в силу многих объективных обстоятельств пока не в состоянии затормозить процесс криминализации подростковой среды. Наоборот, в условиях колоний негласно осуществляется обмен криминальным опытом на межрегиональном уровне (не в каждом субъекте имеются свои воспитательные колонии).
Пенитенциарная преступность среди несовершеннолетних во многом обусловлена психическими аномалиями и агрессивным характером подростков. Скопление однополых психически неуравновешенных, агрессивных лиц с антиобщественной направленностью личности обеспечивает взрывоопасную обстановку и приобщение к ней практически каждого отбывающего наказание.
С.В. Познышев писал: «...трудно в грубой арестантской толпе сохранить чувство собственного достоинства»5Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. М., 1923. С. 158..
Ю.М. Антонян, анализируя значение акцентуаций — свойств личности, которые препятствуют социальной и психологической адаптации, отмечает: «Акцентуации характера соседствуют с аномалиями психики, а эти аномалии повышают вероятность совершения преступления. Дело в том, что они снижают сопротивляемость к воздействию конфликтных ситуаций... облегчают реализацию импульсивных, непродуманных поступков».
Специальные исследования позволяют сделать вывод о проявлении различных акцентуаций, агрессивного поведения в условиях свободы по отношению к сверстникам, воспитателям и в местах лишения свободы по отношению к несовершеннолетним осужденным, к администрации6См.: Антонян Ю.М., Бойко И.Б.. Верещагин В.А. Насилие среди осужденных: Учеб, пособие / Под ред. Ю.М. Антоняна. М.: ВНИИ МВД России. 1994. С. 39..
По официальной статистике, полученной в ходе переписи в 2009 г., выявлено 8,9% осужденных, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. По переписи 1999 г., таких лиц в воспитательных колониях было 4,9%. По данным различных исследований, установлено как среди взрослых, так и подростков от 70 до 80% лиц с признаками психической аномалии (в пределах вменяемости). Обычные воспитательные меры с этой категорией воспитанников колоний не могут дать нужный результат.
К числу доминирующих факторов, снижающих профилактические возможности воспитательных колоний, относятся экономические причины и условия.
Материально-бытовые условия колоний не соответствуют мировым стандартам. Слабость производственной базы не позволяет решать в полном объеме задачи по обеспечению осужденных работой, по обучению востребованным в современных условиях профессиям. Некоторые колонии, чтобы выжить в условиях перестройки, вынуждены были заниматься коммерческой деятельностью.
В соответствии с Правилами ООН, касающимися защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, подросткам должна предоставляться оплачиваемая работа с соблюдением национальных и международных охранных норм. При добросовестном отношении к работе в соответствии с уголовно исполнительным законодательством им предоставляется ежегодный оплачиваемый отпуск продолжительностью 18 рабочих дней. Время привлечения к оплачиваемому труду засчитывается в общий трудовой стаж. Половина заработка перечисляется им на лицевые счета.
Экономический кризис не обошел стороной и воспитательные колонии. По многим причинам вопросы обеспечения подростков оплачиваемой работой решаются пока неудовлетворительно. Если в «сложном» 1999 г. (по результатам специальной переписи) доля несовершеннолетних осужденных, обеспеченных работой, составляла 48,7/о, то в 2009 г. — 34,7%. Это повлекло ухудшение материального наложения подростков, на лицевом счете 55,0% из них денег не имеется; 26,9% имеют от 200 руб. до 1 тыс., а свыше 5 тыс. — всего 4,4%. Таким образом, абсолютное большинство подростков лишены возможности использовать предоставленное законом право приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости. Многие несовершеннолетние — из проблемных семей. Из них 93,6% не получали бандеролей; 31,9 — посылок; 74,8% — денежных переводов.
Обширность территории страны, отсутствие в ряде регионов воспитательных колоний существенно затрудняют выполнение уголовно-исполнительного законодательства в части предоставления свиданий с родственниками, отпуска с выездом на родину.
Снижение жизненного уровня населения (особенно неблагополучных, неполных семей), как мы отметили, не позволяет родственникам направлять посылки, посещать детей. В воспитательных колониях затруднены телефонные переговоры, переписка. Более половины (53,3%) подростков не пользовались краткосрочным, а 66,9% — длительным свиданием (никто не приехал).
Заметно сократились выезды из воспитательных колоний на время ежегодного оплачиваемого отпуска. Из тех, кто имел право на отпуск в 1999 г., 4,9% воспользовались этим, а в 2009 г. — всего 0,7%. Главная причина — отсутствие средств на лицевых счетах и материальные трудности в семьях подростков.
Условиями, способствующими пенитенциарной преступности или нарушениям режима, являются недостатки в учебно-воспитательной сфере.
Как показывает анализ, абсолютное большинство воспитанников колоний — это вчерашние школьники, учащиеся профессиональных училищ без определенных занятий (свыше 90% среди лиц мужского пола и около 80% — женского. Каждая пятая из девушек занималась случайной деятельностью без оформления трудовою соглашения, работая продавцом на рынке).
Поворот личности подростка от зла к добру, от правонарушающей ориентации к право послушной — процесс непростой, требующий усилий как самого несовершеннолетнего, так и педагогов, воспитателей, начальников отрядов. В 1999 г. недобросовестно относились к учебе 8,6% подростков, в 2009 г. — 22,3%.
Снизилась активность участия в самодеятельных организациях с 51,4% в 1999 г. до 40% в 2009 г.
Значительно снизилось применение такой стимулирующей меры, как поощрение (с 58,1 до 45,5%). Большинство подростков, проявляющих криминальную активность, желающих перейти во взрослую колонию, демонстрируют недисциплинированность, нарушают режим. Этим объясняется широкое применение взысканий. Ежегодно до одной трети воспитанников помешаются в дисциплинарный изолятор, что учитывается блюстителями субкультуры при определении криминального статуса несовершеннолетних.
Напряженность обстановки зависит от уровня организации режима отбывания наказания, надзора за осужденными.
Не перекрыты каналы поступления в колонию запрещенных предметов, в том числе спиртных напитков, наркотиков. На производстве в результате плохого контроля налажено изготовление ножей, заточек.
Низкий профессионализм сотрудников оперативных служб, а также объективные условия (текучесть спецконтингента) не обеспечивают своевременного получения информации об изготовлении и передаче запрещенных предметов, организации забастовок, побегов, о случаях мужеложства.