Ювенальная криминология

Состояние и особенности преступности несовершеннолетних, обусловленной социально-негативными свойствами семьи

Мы уже отмечали, что об отрицательном влиянии семьи на преступность несовершеннолетних говорится во многих работах юристов, психологов, социологов, практических работников.

По мнению А.И. Лебедевой, семейное неблагополучие во взаимодействии с другими факторами приводит к преступному поведению несовершеннолетних. В результате проведенного ею исследования установлено, что каждый четвертый подросток, совершивший преступление или правонарушение, воспитывался в неполной семье.

B. Д. Ермаков указывает, что в разные годы по разным регионам страны у несовершеннолетних преступников отсутствие одного из родителей фиксировалось значительно чаще (в два-четыре раза), чем у подростков, преступлений не совершавших.

А.А. Кочин, В.С. Харламов подчеркивают, что из неблагополучных семей выходит более 40% несовершеннолетних правонарушителей¹Кочин А.А., Харламов В.С. Детерминация криминального насилия в семье: пособие. М.: ВНИИ МВД России. 2004. С. 9..

Тяжелая нравственная атмосфера складывается в семьях беспризорных детей. В 72,3% семей кто-то из родителей, других родных пьет или потребляет наркотик; в 24,1% семей кто-то находится в местах заключения; в 20,6% — кто-то тяжело болеет; в 18,1% — кто-то из родителей лишен родительских прав. В отношении 63,3% беспризорных в семье практиковалось насилие.

C. Л. Сибиряков отмечает, что, по результатам проведенного им опроса, большинство воспитанников колонии ответили, что курить они начали в третьем—пятом классах, каждый седьмой — в первом или втором, употреблять спиртное — чуть позже, через два-три года, причем в 67% случаев — дома, в кругу семьи, родственников.

Он также подчеркивает, что в семьях девиантов (в первую очередь правонарушителей) отсутствует эмоциональный контакт ребенка с обоими родителями или с одним из них, в случае с мальчиками — с отцом (примерно 75% всех изученных нами семей). Далее (или одновременно) следует значительное снижение уровня взаимопонимания, не говоря уже о каком-либо сотрудничестве между самими родителями (60% семей).

Н.П. Дубинин пришел к выводу, что подавляющее большинство рецидивистов начинало свою преступную деятельность в молодом и даже подростковом возрасте. Среди обследованных в исправительно-трудовых колониях лиц (выбирались те, у кого родственники были судимы) имели судимых родителей 60%, братьев — 35 и детей — 5%²См.: Дубинин Н.П. Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность: О природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. 2-е изд.. перераб. и доп. М.: Политиздат, 1989. С. 205-207..

А.И. Долгова и В.Д. Ермаков отмечают, что полная криминогенная зараженность микросреды была обнаружена почти у 60% обследованных подростков-правонарушителей. Отцы судимы у половины подростков этой группы, у 38% подростков отцы хулиганили в быту. Аморально вели себя матери почти каждого пятого подростка³См.: Долгова А.И., Ермаков В.Д. Вопросы методики разработки классификации несовершеннолетних преступников и ее основания //Типология личности преступника и индивидуальное предупреждение преступлении: Сб. науч. тр. / Всесоюз. ин-т по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. М., 1979. С. 67-68..

А.А. Гаджиева обращает внимание на жестокость и насилие в таких семьях. Изучение дел об убийствах, совершенных несовершеннолетними, свидетельствует о том, что именно по данной категории дел преступлению предшествовали длительные конфликтные отношения между будущей жертвой (чаще всего это отцы или отчимы и другие взрослые родственники; иные лица по месту жительства несовершеннолетнего) и осужденным. В каждой четвертой семье указанные лица систематически терроризировали несовершеннолетнего и других близких, пьянствовали и сами спровоцировали преступление. В этих семьях утвердились аморальность, культ насилия в межличностных отношениях как способ общения. Поэтому взаимное неуважение, грубость, жестокость, откровенный цинизм стали нормой поведения детей.

Каждый исследователь выделяет одну-две характерных особенности семей, не противостоящих, а способствующих преступному поведению несовершеннолетних.

Отмечая высокий динамизм в развитии общества, семейных отношений, мы считаем, что изучаемые нами вопросы никогда не потеряют своей особой актуальности.

Одним из источников определения влияния семьи на преступность несовершеннолетних служат материалы судебной статистики. Рассмотрим данные таблицы.

Из таблицы видно, что за эти годы отмечается омоложение преступности: треть осужденных составляет группа в возрасте 14-15 лет, что свидетельствует о росте тяжких и особо тяжких преступлений, за которые установлена уголовная ответственность с 14 лет.

Растет «вклад» в преступность несовершеннолетних семей с одним родителем, и отмечаются негативные последствия воспитания подростков вне семьи.

Прослеживается вечный бич практики: отсутствие полноты в учетах несовершеннолетних правонарушителей.

Несмотря на то что 25-45% несовершеннолетних не учились и не работали, от 17 до 35% пьянствовали и совершали преступление, каждый четвертый судим (судимость или погашена, или не погашена), в 2011 г. из осужденных подростков только 15,4% состояли на учете в специальных государственных органах.

О прямой связи состояния семьи с правонарушениями подростков свидетельствуют данные отчетов ГУВД, УВД ЦФО за 2003 г. по форме «Несовершеннолетние» (таблица 1).

Как видно из таблицы 1, от трети до половины и более несовершеннолетних, состоящих на учете и доставленных за правонарушения, воспитываются в неполной семье или не имеют родителей. Эти данные в равной мере относятся к задержанным за правонарушение местным жителям и представителям других субъектов Российской Федерации. К примеру, в г. Москве доставлено 66 724 подростка-правонарушителя, из которых 36 411 человек, или 54,6%, не являются жителями г. Москвы. Удельный вес состоящих на учете в г. Москве подростков из неполных семей или без родителей равен 47,3% (москвичи), среди доставленных за правонарушения этот показатель примерно такой же и равен 48% (и москвичи, и приезжие).

Такое же положение в Московской области: среди задержанных за правонарушения приезжие подростки составили 12%, а удельный вес состоящих на учете из неполной семьи или без родителей равен 47,0%, среди правонарушителей — 47,5%. Подобная закономерность прослеживается по всем субъектам ЦФО.

В соответствии с Федеральным законом от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ органы внутренних дел, их подразделения по делам несовершеннолетних обязаны и имеют право выявлять, ставить на учет семьи с социально-негативными свойствами, проводить с ними соответствующую профилактическую работу, принимать предусмотренные законом меры административного воздействия. Отчетные материалы по форме «Несовершеннолетние» за 2003 г. служат еще одним источником определения связи семьи и правонарушений подростков. Рассмотрим таблицу 2.

Напрашивается вопрос: почему количество родителей, состоящих на учете, отрицательно влияющих на детей, в два-четыре раза меньше, чем подучетных подростков? Кроме того, не у всех подучетных родителей дети состоят на учете в милиции (только у 43,7%). На наш взгляд, причина заключается в высокой латентности, низкой выявляемости семей с неудовлетворительным воспитанием детей. Наш вывод подтверждается сравнением числа протоколов, составленных на родителей за неисполнение обязанностей по воспитанию детей (93 702), и числа состоящих на учете таких родителей (30 723).

Необходимо обратить внимание и на следующее обстоятельство. В течение года число родителей, состоящих на учете, меняется не столько количественно, сколько качественно. Если в конце отчетного периода их число в ЦФО выросло всего на 2,1%, то персональный состав родителей поменялся на 63,7%, так как 18 956 родителей были сняты с учета, а новых поставлено 19 581 чел.

В субъектах ЦФО состав подучетных родителей изменился неодинаково: в Москве — на 69,2%; Курской области — на 88,6; в Калужской — на 74,6; а в Орловской — на 43,2; в Тверской — на 33,5%.

Постановка или снятие с учета родителей во многом зависит от изменений в составе подростков-подучетников. Их снятие с учета в связи с исправлением поведения, по достижении 18 лет и другим основаниям влечет снятие с учета родителей. Обратимся к таблице 3.

Приведенная статистика свидетельствует о постоянных значительных изменениях персонального состава подростков, состоящих на учете, что влечет изменения среди подучетных родителей. Поэтому изучение таких семей должно проводиться систематически.

В таблице 4 представлены сведения о жилищных условиях родительской семьи несовершеннолетних преступников и наличии сестер и братьев.

Для оценки материального положения в карточке — носителе информации в 1990 г. указывался месячный доход на одного члена семьи в рублях. В 2004 г. произведено изменение среднего дохода на: жили в достатке или испытывали нужду в питании, одежде и др.

Тем не менее можно сделать вывод о трудном материальном положении родительской семьи изучаемых нами несовершеннолетних. В 1990 г. в среднем по областям Центрально-Черноземного региона (ЦЧР) 77,7% таких семей имели месячный доход на одного человека менее 100 руб., что соответствовало понятию бедность. В 2004 г. в среднем по ЦЧР 64,8% семей испытывали нужду в питании, одежде, по ЦФО — 54,1%.

Наиболее высокая социальная незащищенность семей отмечена в Брянской (88%), Владимирской (88%), Курской (84%), Орловской (92%) областях.

Постсоветский период для российских семей и детей пока ознаменован серьезным испытанием. Рассмотрим таблицу 5.

Наше исследование показало, что неблагополучная «семейная демография» служит мощным криминогенным фактором.

Если в 1991 г. свыше 60% несовершеннолетних преступников воспитывались в полной семье (исключение составляют воспитанники колоний), то в 2004 г. — менее половины.

Резко возросли излишняя требовательность, безразличие и сократилась чрезмерная доброта к детям, что свидетельствует об ухудшении микроклимата в семьях как результате обострившейся экономической, духовно-нравственной, политической ситуации в обществе в целом.

Ухудшилась нравственно-правовая характеристика семей. Вот как это выглядит на таблице 6.

Нравственно-правовой облик семьи, где воспитывались несовершеннолетние преступники, наглядно свидетельствует о ее негативном влиянии на детей. За годы, разделяющие два исследования, криминогенность семей еще более обострилась. В особо сложных условиях воспитывались дети, попавшие в дальнейшем в места лишения свободы. Из них половина юношей и три четверти девушек имели ранее судимых близких родственников.

По данным нашего исследования по МФО, в одной трети (32,7%) семей постоянно отмечается пьянство родителей, в 16% случаев — со скандалами и дракой. Во Владимирской, Калужской, Липецкой, Рязанской областях пьянствуют в семьях от 43 до 78% родителей.

Рост наркомании, захлестнувший общество, коснулся и семьи. Из числа опрошенных подростов, совершивших преступление, в ЦФО 27,7% употребляли наркотики, во Владимирской области — 32%, Ивановской — 44, Орловской — 70, Ярославской — 47%. Причем 10,5% подростков впервые употребили наркотики с родственниками.

В ходе нашего исследования получены и некоторые другие характерные штрихи к семейному портрету несовершеннолетних, совершивших преступление.

При изучении нами установлено, что 34,5% подростков, совершивших преступление, считают обстановку в семье неблагоприятной, а в Липецкой, Орловской, Рязанской, Тверской областях такое мнение высказали от 45 до 71% несовершеннолетних. Некоторые подростки (5,8%) подчеркивают отрицательную роль в их воспитании бабушек и дедушек (в Тамбовской области — 46%, Московской и Рязанской областях — по 16%).

По отношению родителей к преступлению подростков можно судить о правовой культуре, правовом нигилизме родителей. Как и предполагалось, большинство родителей (72,2%) не одобряют, осуждают противоправное поведение детей. Вместе с тем более четверти из них (26,1%) или оправдывают своих детей, или не дают никакой оценки: в Ивановской, Костромской, Липецкой, Орловской областях и г. Москве такие родители составляют от 30 до 61%.

Мы уже отмечали материальную нужду изучаемых семей. В определенной мере это объясняется тем, что 34,8% отцов и матерей не работали. Причины разные: по болезни (8,1%), не могут устроиться (12,8%), не желают работать (7,7%). В отдельных субъектах РФ безработица родителей достигает высокого уровня. В Брянской, Ивановской, Тамбовской областях и г. Москве от 31 до 47% матерей относятся к категории лиц без постоянного источника доходов. Учитывая, что 51,7% семей — неполные, в большинстве своем единственным воспитателем и содержателем детей является мать — трагизм положения налицо. В ряду возможных последствий отмечаются: детская проституция, порнография либо совершение корыстных преступлений по причине крайней нужды. В 1997 г. авторский коллектив изучил состояние проституции в Москве. Установлено, что с участием родителей дети с 6 лет приобщаются к древней профессии. Несовершеннолетние используются в качестве проституток для обслуживания иностранцев, преступных сообществ. С их участием создаются порнофильмы, прибыльность от которых, по мнению специалистов, стоит рядом с торговлей оружием и наркотиками.

Корыстная преступность в определенной мере связана с крайней нуждой в семье. Это доказано как отечественными, так и зарубежными криминологами, считавшими, что бедность — причина роста преступности.

По мнению профессора В.В. Лунеева, человеческое сообщество в конце XX в. оказалось в криминальном капкане⁴См.: Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005. С. 217.. Россия не является исключением. Многие проблемы криминализации населения связаны со снижением его жизненного уровня.

По некоторым данным, в России 10-20 млн. чел. находятся не только за чертой бедности, но и за границей нищеты, когда доходы семьи не обеспечивают даже продуктовой корзины⁵См.: Римашевская Н.М. Бедность и маргинализация населения // Социологические исследования. 2004. № 4. С. 37..

В условиях бедного, а порой и нищенского существования несовершеннолетние, иногда как и их родители, оправдывают любой способ получения средств, в том числе и криминальный, более того, ввиду неспособности, отсутствия возможности достижения этого честным путем такой способ остается чуть ли не единственным. Все чаще фиксируются преступления, совершаемые родителями совместно с детьми, для того чтобы просто прокормиться.

Выявлены неединичные факты вовлечения несовершеннолетних в устойчивые преступные группы родственниками. В Тверской области к уголовной ответственности привлечены и осуждены трое взрослых, совершивших совместно со своими четырьмя малолетними детьми за полтора месяца 13 краж мясопродуктов с мясокомбината. Ведущие антиобщественный образ жизни и систематически пьянствующие родители всячески поощряли своих детей в совершении серии таких краж. Реализовывая похищенное, они из вырученных средств выделяли детям деньги на карманные расходы⁶См.: Плешаков В.А. Криминологическая безопасность и ее обеспечение в сфере взаимовлияния организованной преступности и преступности несовершеннолетних. М.: Академия управления МВД России, 1998. С. 90..

Используя данные НАС «Подросток», проследим в хронологическом плане, как менялся уровень преступлений несовершеннолетних с корыстной мотивацией. Если в 1976 г. в Воронежской области в целях приобретения денег, вещей преступления совершили 40,6% подростков, в 1980 г. — 43,9, в 1990 г. — 50,0, в 1997 г. — 67,7%; то в 2004 г. — 84,5% подростков. В целом по субъектам ЦФО, но данным нашего изучения, по корыстным мотивам совершили преступление 68,1% несовершеннолетних, а в Брянской, Владимирской, Ивановской, Курской, Липецкой и Воронежской областях — от 75 до 97%.

Среди различных мотивов возможного совершения преступления повторно половина несовершеннолетних на первое место выдвинула желание разбогатеть, а в Белгородской, Брянской, Курской, Орловской, Рязанской областях — от 65 до 96%.

Месть, зависть, ревность, повышение авторитета, привычка к совершению преступления могут побудить всего от 1,1 (ревность) до 11,7% (повышение авторитета) несовершеннолетних.

Итак, используя различные, включая нетрадиционные, методы исследования, опираясь на данные, полученные с помощью специально разработанной методики изучения преступности несовершеннолетних в крупном регионе, мы смогли убедиться в криминогенном влиянии социально-негативных свойств семьи. Это подтверждается данными судебной, уголовно-правовой, административно-правовой, гражданско-правовой статистики, сведениями, полученными с помощью НАС «Подросток», впервые примененной в самом крупном по численности населения регионе России — ЦФО, где проживает четверть населения страны (25,3%).

С разной интерпретацией выявленные нами закономерности проявляются в каждом из 18 субъектов ЦФО, включая Москву и Московскую область.

Благодаря аналогичным сведениям, полученным с помощью ИАС «Подросток» в 80-90-е годы прошлого века, нами сделан хронологический анализ изменений родительской семьи несовершеннолетних преступников и ее негативного влияния на детей.

В целом подтвердились высказывания многих исследователей, отраженные ранее в литературе, и наши гипотезы.

К основным социально-негативным свойствам семьи, оказывающим криминогенное влияние на поведение несовершеннолетних, относятся:

• воспитание детей в условиях неполной семьи, одним родителем;
• наличие в семье судимых родственников (родителей, братьев, сестер, бабушек, дедушек);
• злоупотребление спиртными напитками взрослыми членами семьи, скандалы, драки, сексуальная распущенность;
• тяжелое материальное положение, плохие жилищные условия семей, отсутствие отдельной комнаты для детей, нужда в питании, одежде;
• низкая правовая культура, правовой нигилизм родителей и других взрослых членов семьи;
• грубость, жестокость, насилие в семье, воспитание детей в условиях эмоционального голода.

Располагая информацией о распространенных вариантах семей с социально-негативными свойствами в регионе, субъекты профилактики преступности несовершеннолетних смогут сконцентрировать свои усилия в нужном направлении и добиться положительных результатов.

Поскольку микросреда семьи представляет собой отражение реального общественного бытия, проблемы семейного воспитания, состояние «домашнего» насилия следует рассматривать во взаимосвязи с состоянием общественной нравственности, с учетом позиции государства в решении этих проблем.

Семьи, где имеют место насилие, жестокое обращение с детьми, представляют собой один из распространенных типов семей с социально-негативными свойствами. Эта проблема, имеющая глубокие исторические корни, актуальна как для России, так и для зарубежных стран⁷См.: Стратегии борьбы с насилием в семье: Справочное руководство // Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк. 1998..

Некоторые мыслители прошлого, придавая большое значение семейному воспитанию, не только не отрицали, а обосновывали необходимость силовых методов воспитания в семье и в школе.

Прогрессивный политик Древней Греции, воспитатель Александра Македонского Аристотель считал, что «по своей природе люди делятся на рабов и властителей», «каждое государство слагается из отдельных семей», «рабы — неотъемлемая составная часть семьи».

Примечательно, что одним из первых великих педагогов древности, однозначно выступавших против телесных наказаний, был знаменитый оратор Римской империи Марк Фабий Квинтилиан (42-118 н.э.), он писал: «Если у кого душа настолько низка, что не исправляется выговорами, то такой человек привыкнет к побоям... Не следует никому позволять лишнего в отношении возраста слабого и легко обижаемого».

В Средние века человечество не сделало заметного движения в плане искоренения телесных наказаний. Неоднозначная позиция прослеживается и среди ученых того времени.

Немецкий ученый-гуманист XV-XVI вв. Эразм Роттердамский осуждал учителей, которые «с наслаждением угощают своих питомцев линейками, розгами».

В отличие от него английский философ XVII в. Джон Локк не только признавал необходимость телесных наказаний за упорство и открытое неповиновение в семье даже малолетних детей, но и разработал методику сечения: кому сечь, когда сечь.

Великий швейцарский педагог-демократ XVIII-XIX вв. Иоганн Генрих Песталоцци, создав приют для беспризорных, пытался на опыте показать, как воспитывать детей народа. Он сумел доказать полезность и возможность соединения производительного труда с обучением, развития природных сил и дарований, воспитания коллективизма. Вместе с тем он также признавал необходимость телесных наказаний.

В России также веками поддерживался «силовой» подход в вопросах воспитания детей. «Огромное значение в деле воспитания — розги», — читаем в одном наставлении при азбуковнике в Московском государстве XV в.

Известный педагог XIX в., хирург, профессор Московского университета Н.И. Пирогов, выступая против телесных наказаний в школе, считал, что «как бы наказание ни было жестоко и унизительно, к нему можно привыкнуть», предлагая «розгу из нашего русского воспитания... изгнать совершенно», в то же время оправдывает ее применение, объясняя тем, что «нельзя еще у нас вдруг вывести розги из употребления. Пока сеченные дома дети будут поступать в наши воспитательные учреждения, трудно еще придумать что-нибудь другое для их наказания».

В «Правилах о проступках и наказаниях учеников гимназии Киевского учебного округа», изданных 22 июля 1859 г., Н.И. Пирогов приводит статистику наказанных, оправдывая применение розги в воспитательных целях «в разумных пределах».

Н.А. Добролюбов в 1860 г. в статье «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами» подверг критике эти «Правила». Он категорически выступал против силовых методов воспитания детей не только в семье, но и в воспитательных учреждениях, при этом учебные заведения должны показать пример гуманного отношения к детям.

Силовые методы воспитания применялись в то время в любой школе. В XVIII-XIX вв. в России народные школы находились в плачевном состоянии. Учителя обычно проживали вместе с семьей при школах, получали маленькую зарплату и вынуждены были исполнять дополнительно обязанности сторожа, истопника. Среди учителей многие не имели достаточного образования и надлежащих педагогических способностей.

И в России, и в зарубежных странах государство или санкционировало применение телесных наказаний в школе и семье, или просто не возражало против установившихся в этом плане обычаев и традиций.

XX век не принес облегчения детям, не избавил их от родительского и государственного произвола и деспотизма.

Проблема насилия, телесных наказаний и в XX в. оставалась актуальной для всех стран мира. Эту тему исследовали многие авторы. В 1970-е годы Ю.В. Калинин проанализировал применение телесных наказаний несовершеннолетних в капиталистических государствах. Речь идет не только об их применении на бытовом уровне (в семье). Закон разрешал такие средневековые меры наказания за преступление, как бичевание кнутом или порка розгами (Южно-Африканская Республика, США, Англия, Австралия, Пакистан, Иран и др.)⁸См.: Калинин Ю.В. Телесные наказания несовершеннолетних в капиталистических государствах // Профилактика правонарушений несовершеннолетних. Рига: МВД Латвийской ССР, 1973. С. 72-83.. Уголовным законодательством подробно определялась процедура порки: по какому месту следует бить, какой палкой или плеткой. В Англии несовершеннолетние, не достигшие 21 года, могли быть подвергнуты 12 ударам березовых прутьев или «девятихвостовой кошки» (плетки). «Это одно из самых варварских орудий наказания, какие только существуют, — писал Ф. Энгельс, — плетка с коротким кнутовищем и девятью язи иными, твердыми и узловатыми веревками... Уже первый удар рассекает кожу до крови...»

Специальные инструкции определяли, по какому месту и чем следует бить, кто имеет право применять физические наказания. В штате Техас (США) правом бить учеников наделялся только директор школы. В Англии для порки учащихся употреблялся специальный прут, параметры которого по указанию министров просвещения и внутренних дел составляли: длина 91,4 см, толщина 8-10 мм. Инструкцией запрещаюсь пороть мальчиков без штанов и с поднятой рубашкой.

В 1970-е годы в печати сообщалось: «В США от садизма родителей ежегодно страдает два с половиной миллиона детей... Американская статистика показывает, что в наиболее уязвимой возрастной группе — до пяти лет — от побоев умирает больше детей, чем от всех болезней, вместе взятых».

Опрос показал, что свыше 70% директоров американских школ ратовали за сохранение или введение порки в школе. В тех школах, где были отменены физические наказания учащихся, имели место забастовки учителей.

Что касается позиции учащихся, то в Лондоне, например, в 1972 г. состоялась их демонстрация с требованием отменить телесные наказания.

В середине прошлого столетия, в 60-70-е годы, во многих странах уголовная ответственность несовершеннолетних практически ничем не отличалась от мер наказания, применявшихся к взрослым преступникам.

В Иране уголовная ответственность наступала с шести лет, в 24 штатах США и Канаде — с семи, в Израиле — с девяти, в Греции — с 12 лет. В США в 1970 г. только в Филадельфии было арестовано 1214 малолетних преступников в возрасте 10-12 лет.

Причем суды могли приговорить детей к заключению в исправительном доме за «неисправимость», за побег из дома, за прогулы в школе, курение. По сообщению газеты «Нью-Йорк пост», один из американских судов приговорил 16-летнюю девушку к заключению в исправительном ломе в Вестфилде за единственный случай прогула в школе⁹См.: Махов Ф.С. Преступность несовершеннолетних в США и Англии. М., 1964. С. 92..

Жесткие, даже жестокие меры бумерангом возвращались в общество в форме роста преступности несовершеннолетних. В 1970-е годы в любом из крупных городов Америки банды подростков стали неизбежной реальностью. Отмечался рост изнасилований, разбоев, грабежей, совершаемых в школах. Учителя вынуждены были брать с собой оружие «на случай вооруженного нападения со стороны учащихся».

Во второй половине XX в. в зарубежных странах отмечался рост детского алкоголизма, наркомании среди несовершеннолетних.

Надо отдать должное, что законодательство в СССР выгодно отличалось от других стран. Если в странах Запада за преступления несовершеннолетние могли быть приговорены к смертной казни, пожизненному сроку тюремного заключения, ссылке в пустынные районы, то в СССР была установлена максимальная мера дня несовершеннолетних преступников 10 - лет лишения свободы. Уголовная статистика в нашей стране также была более благополучной. Широко применялись меры общественного воздействия, отсрочка исполнения приговора.

В последнее десятилетие криминальная обстановка в России приняла угрожающие масштабы. Всеобъемлющий социально-экономический кризис в обществе нанес непоправимый удар по семье. Снижение рождаемости, рост смертности, распад семей, домашнее насилие — лишь некоторые фрагменты российской действительности конца XX начала XXI в. Миллионы детей оказались вне семьи. Детская беспризорность достигла уровня периода Гражданской войны.