Рекомендации Совета Европы и их значение для гармонизации уголовно-процессуального законодательства стран-участниц
К весьма важными элементам, входящим в основу европейского механизма по обеспечению и реализации прав участников уголовного судопроизводства, можно отнести и ряд иных документов, принятых в рамках европейской организации, в частности Рекомендация № R (85) 11 Комитета Министров ее «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса» 1985 года, реализация положений которой направлена на решение весьма актуальной и сегодня проблемы, как повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию и поощрение его сотрудничества.
Следует заметить, что подобное внимание к проблеме положения потерпевшего было впервые привлечено именно европейской организацией, в рамках которой в 1983 г. была заключена Конвенция по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений, основные положения которой были включены в Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью 1985 г.
Возвращаясь к рассмотрению положений Рекомендации, заметим, что среди основных и наиболее важных положений в рамках усиления роли международных стандартов, по нашему мнению, являются предоставление потерпевшему таких гарантий, как:
а) необходимость информирования потерпевшего полицией о возможности получения помощи, практических и юридических консультаций, компенсации от преступника и государства, о результатах полицейского расследования,
б) невозможность принятия дискреционного решения о преследовании правонарушителя без рассмотрения вопроса компенсации потерпевшему. Кроме того, даже при соблюдении указанного условия у потерпевшего должно быть право просить о пересмотре компетентным органом решения о не преследование или право возбуждать частное разбирательство;
в) необходимость ясного и полного, по возможности, сообщения полицией обвинительному органу о повреждениях и ущербе, причиненном потерпевшему, что в обязательном порядке устанавливается в процессе полицейского расследования. В этой связи у уголовного суда должна быть возможность решить вопрос о выплате компенсации потерпевшему. Учитывая, что данные положения являются стандартом, направленным на реализацию прав потерпевшего, любые сомнения, обсуждающиеся в науке об отсутствии необходимости рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе, должны рассматриваться с учетом вышеобозначенного положения:
г) необходимость, особенно в случаях с организованной преступностью, предоставления потерпевшему и его семье возможности получить эффективную защиту от запугивания и возмездия преступника.
В любом случае данные меры должны способствовать достижению целей уголовного судопроизводства и, в конечном итоге, примирении потерпевшего и правонарушителя. В особенной мере следует обратить внимание на положения, предусматривающие необходимость предоставления возможности потерпевшему самостоятельно осуществлять преследование путем частного обвинения. В этой связи непоследовательным выглядит решение Конституционного Суда о признании конституционности положений, связанных с отказом государственного обвинителя от предъявляемого обвинения при условии мотивированности данного решения и возможности проверки в вышестоящей инстанции, что, по мнению ряда ученых, ограничивает права потерпевшего, в связи с чем противоречит положениям, определяющим назначение уголовного судопроизводства, и международным стандартам, направленным на уважение и первостепенное значение интересов жертвы преступления. Исходя из того, что осуществление частного обвинения связано с определенными трудностями для лица по формированию как правовой позиции, так и доказательственной базы, по нашему мнению, назрела необходимость в формировании механизма по оказанию всемерной правовой помощи потерпевшему’ со стороны правоохранительных органов в установлении всех значимых обстоятельств в целях проведения качественного частного обвинения, которая может осуществляться, в частности, в форме процедуры, аналогичной процедуре дознания, где материалы результатов указанной деятельности передаются частному обвинителю. По крайне мере частично его основа была заложена постановлением Конституционного Суда РФ от 27.06 2005 №7-П, обязавшего органы предварительного следствия в случае наличия на то волеизъявления потерпевшего принимать меры по установлению личности лица, совершившего преступление.
Учитывая принципы развития уголовного судопроизводства, выработанные в международном праве и проявляющиеся во всемерной гуманизации и рационализации, цель которых направлена на поиск новых путей в решении уголовно-правовых конфликтов. Комитетом министров Совета Европы в 1987 году была принята рекомендация № 6 R (87) 18 «Относительно упрощения уголовного правосудия». Данная Рекомендация построена с учетом особенностей различных правовых систем, существующих в европейских государствах, с целью универсализации существующих, а также возможных в будущем подходов к оптимизации системы правосудия, при условии, что данные процессы будут учитывать и строиться на основе выработанных международных стандартов в области прав человека.
Как указывается в Рекомендации, основой для её принятия послужили значительная загруженность судов преимущественно делами мелкого характера, которая напрямую сказывается на сроках продолжительности процесса в рамках уголовного правосудия, что, в свою очередь, отрицательно влияет на репутацию органов правоохранительной системы. Подобное положение, кроме того, вызывает серьезное нарушение права лица на судебное разбирательство в разумные сроки, так как загруженность не может служить оправданием подобного положения, ввиду чего странам рекомендуется пересмотреть свою политику в области уголовного правосудия на основе разработки иных способов, служащих альтернативой современному общему порядку судебного разбирательства.
Напоминание странам-участникам о необходимости изменения политики в области уголовного правосудия, включающее в себя декриминализацию, депенализацию или замену уголовной ответственности альтернативными видами исправительного воздействия, посредничество и упрощение уголовного судопроизводства, содержится в Рекомендации № (95) 12 Комитета Министров государствам-членам «Относительно управления системой уголовного правосудия» от 11 сентября 1995 года, где также акцентируется внимание на том, что осуществляемые в связи с этим меры должны отражать требования, закрепленные в Конвенции, в особенности - права обвиняемых, правовые гарантии для сторон и независимость судебного органа.
В основу подобного упрощения предлагается поставить принцип дискреционного преследования, когда органу, осуществляющему уголовное преследование, предоставляется согласно законодательным положениям в зависимости от опасности, характера, обстоятельства и последствий преступления, личности обвиняемого, вероятного приговора суда, воздействия осуждения на обвиняемого и положения пострадавшего право прекратить либо не возбуждать производство. При этом предлагается соблюдать ряд условий, в частности:
а) отклонение или прекращение производства должно быть простым и четким, сопровождаемым предупреждением, замечанием или условиями, подлежащими соблюдению подозреваемым, такими, как правила поведения, выплата денег, компенсация пострадавшему или пробация;
б) обязательность получения согласия обвиняемого;
в) в случае применения подобных мер за потерпевшим либо истцом сохраняется возможность добиваться возмещения за повреждение, нанесенное ему преступлением, в гражданском или уголовном суде.
В Рекомендациях не дается список возможных дискреционных мероприятий, но указывается на необходимость государствам всемерно расширять их возможный перечень в независимости от особенностей правовой системы. В этой связи следует отметить, что современный УПК не внес существенных корректив в расширение дискреционных начал. Мало того, в рамках уголовной политики был выведен из оборота институт прекращения уголовного преследования в связи с изменением обстановки, что явно не входит в русло процесса гуманизации уголовного процесса.
Кроме того, в Рекомендации считается возможным введение в уголовный процесс процедур по мировому соглашению, в частности по мелким уголовным делам. Заключение подобного соглашения с органом, осуществляющим уголовное преследование, означает отказ от последующего уголовного преследования. Среди условий, включаемых в мировое соглашение, могут быть: выплата суммы денег государству или учреждению общественного или благотворительного типа; реституция товаров или выгод, полученных от совершения преступления; выплата соответствующей компенсации пострадавшему от преступления. В целях соблюдения принципа равенства всех перед законом предлагается четко сформулировать условия, связанные с преступным деянием, дающие возможность на заключение мирового соглашения. В рекомендациях не упоминается о необходимости утверждения подобного соглашения судом, поэтому необходимо прийти к выводу, что в данном случае мировая сделка, являясь перенесением и, соответственно, приспособлением к особенностям уголовного процесса гражданско-правового института договорных отношений, выполняет функцию, направленную на выполнение органами уголовного преследования взятого на себя обязательства воспользоваться принадлежащим им правом прекратить уголовное преследование. Внедрение подобного института в современный уголовный процесс могло бы существенно сократить сроки всего уголовного процесса по указанным категориям уголовных дел, уменьшить загруженность правоохранительной системы и самое главное - реально гарантировать выполнение обязательства по осуществлению разбирательства по делу в разумные сроки, а также в сроки, максимально приближенные к моменту совершения преступления, возместить вред потерпевшей стороне. Единственное, что хотелось бы - добавить по предлагаемому механизму, так это то, что выполнение условий мирового соглашения должно быть осуществлено в предельно короткие сроки, дабы предотвратить утрату доказательственной информации по делу в случае недобросовестного исполнения мирового соглашения, а также обеспечить механизм участия в подобном соглашение лиц, потерпевших от преступления, что будет соответствовать изложенным выше положениям рекомендации относительно статуса потерпевшего.
В развитии данного направления по упрощению уголовного правосудия, а также в развитие нового концептуального подхода по смене существующих парадигм традиционного судебного разбирательства, основанного на поиске консенсуса, а не на традиционной конфронтации, навязываемой государством непосредственно заинтересованным сторонам в разрешении конфликта посредством существующей модели уголовного правосудия, Комитетом Министров ее была принята рекомендация № R (99) 19, посвященная посредничеству в уголовных делах, от 15 сентября 1999 года. Существенным отличием предлагаемой модели посредничества от традиционного судебного разбирательства является смена главных действующих лиц процесса. Если основными участниками традиционного уголовного разбирательства являются государство и правонарушитель, то в рамках посредничества на первый план выступают жертва и правонарушитель. Таким образом, к числу первостепенных задач посредничества относится: обеспечение для сторон возможности урегулировать свой собственный конфликт к взаимному удовлетворению, а не путем навязывания определенных решений, как при традиционной системе.
В Рекомендации посредничество в уголовных делах рассматривается как процесс, в котором жертва и правонарушитель1Условное обозначение, никоим образом не посягающее на право лица считаться невиновным. имеют возможность добровольно участвовать в решении порожденных преступлением проблем при помощи беспристрастной третьей стороны или посредника, причем: отличие от арбитража решение принимается только по достижении согласия между сторонами.
Указанная процедура должна базироваться на следующих принципах:
а) добровольность как начала процесса посредничества, так и завершения его на любой стадии;
б) весь процесс носит конфиденциальный характер, и любая полученная в течение его осуществления информация не может быть использована в дальнейшем без взаимного согласия;
в) данная процедура должна быть повсеместно доступной услугой на любой стадии отправления правосудия;
г) участие в посредничестве для обвиняемого не должно означать признание им своей вины в случае не достижения эффективного результата.
Рекомендация содержит указания на необходимость включения положения о возможностях применения указанной процедуры непосредственно в законодательство стран, и, как указывается в пояснительной записке, государства должны избегать чрезмерного нормирования ввиду того, что посредничество - менее формальная процедура по сравнению с уголовным процессом. И она обязана быть таковой, чтобы обеспечить полный и индивидуальный подход к урегулированию конфликта.
Между тем, за органами уголовной юстиции закрепляется право выносить решение о передаче дела на встречу-посредничество и оценивать результат упомянутой процедуры, что является безусловной гарантией в случаях, когда будет выявлена какого-либо рода зависимость субъектов, вовлеченных в механизм посредничества, означающая отсутствие признака добровольности вступления в подобные правоотношения. В иных случаях снятие обвинения, явившееся результатом достигнутого на встрече соглашения, должно иметь тот же юридический статус, что и судебные решения или приговор, что устраняет в дальнейшем любого рода попытки уголовного преследования по данному делу.
Судя по информации, изложенной в пояснительной записке к данному документу, институт посредничества в уголовном судопроизводстве новый, но достаточно успешно развивающийся, благодаря чему получил свое признание во многих странах Европейского Сообщества, поэтому довольно странной будет констатация факта того, что в УПК РФ указанные положения не нашли своего достойного места, ввиду чего нужно прямо говорить о том, что, несмотря на свою прогрессивность по сравнению со старым уголовно-процессуальным законодательством, уровень эволюционных изменений не учитывает всех возможных и наиболее прогрессивных положений в рамках уголовного процесса, суть которых сводится как к упрощению существующей системы, так и отказу по большинству, а не по той малой части дел частного обвинения, от уголовной политики, рассматривающей уголовное судопроизводство как осуществление карательной функции государства, и позволить сторонам конфликта под непосредственным контролем органов уголовной юстиции самим решить возникшую конфликтную ситуацию в уголовно-правовой сфере. Ведь даже по тем делам, которые отнесены к категории частных, процедура примирения вынесена за рамки процесса, тем самым государство прежде всего показывает отсутствие заинтересованности в реализации подобных положений, что опять-таки подтверждает приверженность к сохранению в России для уголовного правосудия карательной функции, даже несмотря на наличие положительного опыта многих зарубежных стран, где функционируют при поддержке со стороны органов юстиции специальные общественные комиссии по примирению.
В этой связи, несмотря на жесткую критику, следует считать оправданным введение института согласия лица с предъявляемым ему обвинением, так как данная процедура, хотя и не создает подлинного примирения сторон, но все-таки позволяет учитывать должным образом их интересы, направленные как на быстрое возмещение ущерба, так и на смягчение наказания, и все это без обременительной процедуры судебного следствия. Аргументы критиков2См. в частности: Еникеев, З.Д - Конституционный принцип законности и проблемы его реализации в уголовном процессе // Актуальные проблемы прав России и СНГ-2005. Ч. 2, Челябинск. 2005. С. 235; Кудрявцев, В.Н. Стратегия борьбы с преступностью. М.: Юрист, 2003. С. 91. данного нововведения, апеллирующие к нарушению данным институтом международных стандартов и прежде всего презумпции невиновности, забывают о том, что кроме Всеобщей декларации и положений Конвенции существует масса других международных документов, цель которых как раз и заключается в конкретизации положений указанных документов и содержащихся в них стандартов. Причем право обвиняемого считаться невиновным нельзя сводить в данном случае к возложению на него обязанности по участию в судебной процедуре решения вопроса о виновности либо невиновности, если он согласен с результатами предварительного расследования, подтверждающими его виновность.
Вместе с тем активную деятельность по реализации положений рассматриваемых стандартов в области примирения ведет созданная в 1996 г. независимая неправительственная организация - Центр «Судебно-правовая реформа». Однако следует заметить, что деятельность ее весьма фрагментарна, что вызвано, прежде всего, отсутствием четкой государственной политики в данной области, а следовательно, и государственной поддержки подобных организаций.
Весьма ценные положения в рамках реализации стандартов в области прав человека выработаны Комитетом Министров ее и в отношении порядка применения самой строгой меры уголовно-процессуального принуждения заключение под стражу. В рамках данного направления следует акцентировать внимание прежде всего на содержании резолюции (65) И «Заключение под стражу» от 9 апреля 1965 и рекомендации R (80) 11 «О заключении под стражу до суда» от 27 июня 1980 г.
В соответствии с указанными документами процесс заключения под стражу должен основываться на следующих базовых принципах:
а) заключение под стражу должно носить исключительный характер с учетом фактов и обстоятельств дела;
б) любое решение о заключении под стражу должно формулировать как можно точнее содержание обвинения и основания в пользу содержания под стражей;
в) в законодательстве должны быть предусмотрены эффективные гарантии для предупреждения содержания под стражей за пределами того, когда это строго необходимо. В этой связи необходимо предусмотреть ограничение срока заключения под стражу, пересмотр на решения о заключении под стражу на периодической основе, право на обжалование и юридическую помощь.
Особо следует обратить внимание на необходимость в обязательном порядке пересматривать решение об избрании данной меры пресечения в течение разумно коротких интервалов времени, которые должны быть установлены законом либо судебным органом, что обеспечивает учет изменений обстоятельств, которые произошли с того момента, как лицо было взято под стражу. К сожалению выше обозначенное положение отсутствует в нормах УПК ввиду того, что предусмотренный порядок продления сроков заключения под стражу имеет явно другую целевую направленность, смысл которой заключается в необходимости продления сроков предварительного расследования. При этом сроки продления весьма растянуты по временной продолжительности, что опять-таки не укладывается в рамки процедуры периодического пересмотра наличия либо отсутствия оснований для обоснованности дальнейшего применения указанной меры пресечения. Как по данному поводу отмечают А.П. Гуляев и О.А. Зайцев, проблема усугубляется тем, что на практике, когда в соответствии с ч. 1 ст. 110 УПК мера пресечения должна быть отменена или изменена, к этой норме обращаются обычно в тех случаях, если возникает необходимость изменения меры пресечения на более строгую или отмены ее в связи с прекращением уголовного преследования. Изменение же меры пресечения на более мягкую применяется крайне редко3Гуляев, А., Зайцев. О. Заключение под стражу на предварительном следствии // Законность. 2003. №4.С. 16 - 18.. Учитывая также и то, что в Великобритании максимальная продолжительность первоначального, как и в случае признания необходимым, последующего судебного решение об аресте не может составлять более 8 дней, вынуждены не согласиться с Е. Б. Мизулиной, утверждающей, что новый порядок ареста полностью соответствует международным стандартам4Мизулина. Е. Б. Новый порядок ареста и задержания соответствует конституции РФ и международным правовым стандартам // Российская юстиция. 2002. №6. С. 14. По нашему мнению, для достижения соответствия с данным положением необходимо отказаться от концепции, связывающей срок заключения под стражу с общим сроком предварительного следствия.
Не соответствует он и по многим другим положениям. Как отмечает Ю.И. Деришев, современное уголовное досудебное производство продолжает оставаться в глубоком кризисе, что не позволяет признать за ним соответствия международным стандартам5Деришев, Ю. Проблемы праксиологии уголовного досудебного производства // Актуальные проблемы права России и стран СНГ. Челябинск, 2005. Ч 2. С. 267. В частности, если проанализировать статью УПК, посвященную основаниям для избрания меры пресечения, то выясняется, что применение данной меры пресечения возможно в случае, если имеется подозрение о том, что лицо может заниматься преступной деятельностью. Между тем, в европейской правовой доктрине, нацеленной на защиту личности от чрезмерного ограничения ее прав со стороны государства, распространено суждение, что нельзя только лишь на основании подозрения о существующей возможности совершения данным лицом малозначительного либо средней тяжести преступления применять к лицу указанную меру пресечения ввиду явной несоразмерности средств и достигаемой цели, поэтому в указанных рекомендациях применение ареста возможно только в случае опасности совершения лицом тяжкого преступления.
Однако российская практика правоприменения, как указывает Н.В. Ткачева, «показывает, что заключение под стражу - самая строгая из мер пресечения - из исключительной превратилась в общее правило, стала нормой. Основания для избрания ареста столь многочисленны и расплывчаты, что позволяют применять его почти по любому делу. Зачастую эта мера по своей суровости значительно превышает возможное в будущем наказание»6Ткачева Н.В. Меры пресечения, не связанные с заключением под стражу, в уголовном процессе России: монография / научный ред. А. В. Кудрявцева. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2004..
Как уже отмечалось ранее, при анализе международных стандартов универсального характера российским уголовно-процессуальным законодательством не воспринята норма, предусматривающая возможность при решении вопроса о применении к лицу ареста по рассмотрении доказательств того, что именно данное лицо совершило преступление. Закрепляя указанное положение, европейские стандарты также выдвигают требование о том, что в случае, если решение о заключении под стражу до суда все же было вынесено, то в документе, письменно фиксирующем указанное решение, необходимо как можно более точно закреплять сущность обвинения и основания для подобного решения. Подобная постановка в решении вопроса по созданию условий для реализации международного стандарта наталкивает на мысль о необходимости предъявления обвинения в случае решения вопроса о применении меры пресечения в отношении подозреваемого непосредственно в процессе судебного разбирательства по данному поводу, иное означало бы невозможность изучения и уяснения фактических обстоятельств, отражающих сущность обвинения и положенных в основу вынесенного решения.