Понятие и признаки мотива преступления в российском уголовном праве
Уголовный закон указывает на то, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина (ст. 5 УК РФ). Вина составляет содержание субъективной стороны любого состава преступления. В свою очередь, правильное установление субъективной стороны преступления немыслимо без изучения и раскрытия мотива преступления, ибо без него невозможно составить представление о характере процесса, происходящего в сознании субъекта в момент совершения деяния.
Термин «мотив» происходит от латинского слова «moveo» — двигать и означает побудительную причину действий человека. Мотив поведения — категория психологическая. Вместе с тем она носит междисциплинарный характер, привлекая к себе внимание всех наук, которые исследуют личность. Это определяется тем, что в мотивах человек представлен наиболее полно и системно, они дают о нем такую информацию, о которой он сам может и не подозревать.
Но этому поводу среди специалистов уголовного права разгорелась бурная дискуссия. Камнем преткновения стал вопрос о возможности разработки в науке уголовного права самостоятельного определения мотива преступления. По мнению ряда авторов, наука уголовного права не вправе использовать психологическое понятие мотива1См., напр.: Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев, 1977.. Так, И.Г. Филановский указывал: «Если в психологии мотив деятельности человека объясняет движущие силы поведения вообще, то в уголовном праве он должен открыть специфические движущие силы преступного поведения. Поэтому механическое перенесение в право того определения, которое дается в психологии, представляется нам неверным, так как психологи открывают истоки побуждений нормального поведения, а в праве нужно найти истоки побуждений для поведения, отклоняющегося от нормы»2Филановский И.Г. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 41..
Однако высказывались и диаметрально противоположные точки зрения. По мнению известного дореволюционного криминалиста М.П. Чубинского, при характеристике преступных действий необходимо использовать понятие мотива правомерного поведения в качестве мотива поведения противоправного, не изменяя при этом его качественного содержания3См.: Чубинский М.П. Мотив преступной деятельности и его значение в уголовном праве. Ярославль, 1909. С. 23.. Спустя полстолетия его позицию разделил Б.В. Харазишвили, который настаивал на том, что юридическая наука должна пользоваться психологическим понятием мотива, а «введение уголовно-правового определения мотива является ненаучным». Он подчеркивал, что «мотив — всегда лишь психологическая проблема». В противном случае понятий мотива «может быть столько, сколько отраслей права»4Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском уголовном праве. Тбилиси. 1963. С. 27..
На наш взгляд, при решении вопроса о возможности использования определения мотива, данного психологами, в уголовном праве не следует забывать, что мотив — это прежде всего категория психологическая и только затем перенесенная в область уголовно-правовых отношений. Следует согласиться с мнением А.Г. Мустафазаде, что между психологическим и уголовно-правовым понятиями мотива нет никаких принципиальных различий, поскольку уголовно-правовая доктрина никогда не занималась созданием собственного, отличного от выработанного психологией понятия мотива5См.: Мустафазаде А.Г. Квалификация убийств по мотиву и цели: Дис.... канд. юрид. наук. М.. 2005. С. 15.. «Диалектика взаимоотношений психологического и уголовно-правового понятий мотива, — пишет Б.С. Волков, — очень проста: она выражает соотношение общего и частного, рода и вида»6Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань. 1982. С. 57.. В силу этого, как нам кажется, нет необходимости создавать принципиально отличное, самостоятельное уголовно-правовое понятие мотива преступления. Вместе с тем это ни в коей мере не освобождает нас от необходимости изучения мотива в рамках науки уголовного права.
Несмотря на то что мотивы преступления производим от мотивов правомерного поведения и являют собой некую форму трансформации мотива законопослушного в мотив преступного поведения, представляется, что, попадая под юрисдикцию уголовного права, они приобретают несколько иную значимость, которая обусловлена особой ролью мотива в установлении наличия состава преступления и процессе квалификации совершенного преступного деяния.
Бесспорно, что те закономерности мотивационной сферы человека, которые вскрыты психологией и положены в основу определения мотива правомерного поведения, целесообразно использовать и при определении мотива общественно опасного деяния, так как идти вразрез с психологией и искажать психологическое значение этого термина недопустимо, даже если чисто уголовно-правовое определение мотива преступного деяния в большей степени соответствует задачам уголовной политики государства на том или ином этапе его развития. Но учитывать особую роль, которую играет мотив деяния в уголовном праве, просто необходимо. При этом исследование мотива деятельности человека в уголовном праве должно быть направлено прежде всего на выявление такого аспекта его проявления, который обусловил совершение преступления.
Иными словами, необходимо, не отказываясь от общих психологических признаков, характеризующих мотив поведения человека в целом, более глубоко и полно раскрыть те из них, которые отражают специфику преступного поведения, поскольку именно они оказывают серьезное влияние на процесс уголовно-правовой квалификации содеянного. Однако даже в общей психологии, науке, в предмет которой непосредственно входит разработка понятия мотива поведения человека, до сих пор нет четкого и обоснованного подхода к освещению этого вопроса. Дело в том, что некоторые психологи вообще отрицают какую бы то ни было мотивацию поведения.
Например, X. Хекхаузен отмечает: «В действительности никаких мотивов не существует»7Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. М., 1986. Т. 1. С. 90.. Мотив и мотивация напрямую не наблюдаемы и тем самым не доступны непосредственному познанию. В этом смысле они не могут быть представлены как реальные факты действительности, поэтому являются условными, облегчающими понимание, вспомогательными (гипотетическими) конструктами нашего мышления. Гипотетический конструкт нельзя выдумать и произвольно поместить в мир, его познавательная ценность определяется не чем иным, как его местом. Промежуточное положение гипотетического конструкта между исходными условиями ситуации и индивидуальными особенностями субъекта, с одной стороны, и последующими наблюдаемыми явлениями в самом поведении — с другой, позволяет выявить схему объяснения действия. Значение мотива как гипотетического конструкта сводится к объединению связей, обнаруживаемых между исходными условиями ситуации и последующим действием, к фиксации устойчивых индивидуальных особенностей людей. Таким образом, мотив играет роль объяснительного понятия. Особенности наличной ситуации рассматриваются как мотивирующие поведение переменные, актуализирующие устойчивые мотивы человека8См.: Скляров С. В. Вина и мотивы преступного повеления как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: Дис.... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 94..
В результате этого складывается такая ситуация, при которой «современные понятия о мотиве деятельности описывают не одну, а несколько реальностей, не совпадающих друг с другом»9Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М., 1998. С. 65.. Не удивительно, что исчезает сам предмет обсуждения, то есть мотив. Столь широкий диапазон мнений по этому вопросу вызывает объективную необходимость упорядочения и систематизации понятий, поскольку существующая обстановка значительно затрудняет рассмотрение мотива преступления через призму уголовного права, в силу чего требуются критическое осмысление и поиск новых подходов к ее решению.
До недавнего времени в психологической литературе, посвященной проблеме мотивации (а в юридической литературе и в настоящее время), под мотивом понималось побуждение к действию. И это не случайно, ведь основной функцией мотива является побуждение поведения. Между тем, по данным современной психологии, актуально переживаемый мотив как стремление к чему-либо непосредственно не побуждает поведения. Функция побуждения поведения составляет сущность мотива, но лишь как потенция, как готовность к действию. Потенциальные мотивы становятся реально действующими при определенных условиях. По этому поводу X. Хекхаузен писал: «Если на заре научных исследований, а в обыденной речи и сегодня, понятие мотива обозначало осознанное побуждение к действию, рефлексию его замысла, то позднее профессионалы от такого понимания отказались. Ведь действие оказывается мотивированным, в смысле его целенаправленности, даже не сопровождаясь сознательным намерением субъекта или даже когда вообще трудно себе представить какое-либо намерение. Должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различными вариантами действия, «запускает» действие, направляет, регулирует и доводит его до конца, после чего начинается новая последовательность действий, в которой снова можно усмотреть уже другую целенаправленность».
Нередко в литературе мотивы ассоциируются с влечениями, желаниями, стремлениями, интересами. Интересно, что около 45% опрошенных нами сотрудников правоохранительных органов и судов отождествляют мотив преступления именно с этими категориями. Но последние в современной трактовке означают фактически не вид мотива, а лишь этапы возникновения, становления и развития существующей мотивации. Действительно, влечения, интересы, желания, стремления — абсолютно самостоятельные психологические категории, и стать в результате какого-либо преобразования мотивами они не могут, ибо любая из этих категорий с возникновением другой существовать не перестает, а продолжает наличествовать наряду с ней.
Неправильно, на наш взгляд, отождествлять мотив с эмоциями10См.: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986. С. 54.. Эмоции, являясь непосредственными переживаниями, сопровождающими отдельные жизненно важные ситуации, имеют кратковременное действие. Они выражают оценочное отношение к отражаемым явлениям и оказывают определенное влияние на степень выраженности мотива, но содержательная сторона мотива не меняется под их воздействием.
В качестве мотивов не могут выступать и чувства, поскольку последние представляют собой одну из основных форм переживания человеком своего отношения к предметам и явлениям действительности. В отличие от ситуативных эмоций чувства обладают относительной устойчивостью и являются субъективной формой существования потребностей. Чувства в отличие от мотивов не побуждают сами по себе к действиям, они являются лишь определенной формой существования последних. Мотивы реально побуждают поведение, только став предметом устойчивых чувств.
Некоторые авторы сравнивают мотив с психическим состоянием человека. Однако это не совсем верно. Психическое состояние — это не что иное, как обобщенная характеристика эмоциональных аспектов психики человека в определенный отрезок времени. К психическим состояниям относятся проявления чувств (настроения, аффекты и т.д.), внимания (сосредоточенность, рассеянность), воли (решительность, растерянность, собранность), мышления (сомнения), воображения (грезы), индивидуальных психических свойств (вспыльчивость, несдержанность) и т.д.
Мотивы побуждают поведение при различных психических состояниях человека. Термин «психическое состояние» используется для условного выделения в психике индивида относительно статического момента. Психические состояния обычно кратковременны, мотивы же могут направлять поведение человека в течение длительного времени.
Представляется неправомерным отождествлять мотив со стимулом к определенному поведению, то есть с внешним воздействием на индивида или предметом потребности11См., напр.: Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 231.. Внешней мотивации нет, поэтому стимулы могут лишь содействовать изменению мотивации, обусловливать динамику психических состояний индивида и являться причиной смены одного психического состояния другим, но сами мотивами быть не могут.
Ряд ученых, например К. Обуховский, понимают под мотивом формулировку. По его мнению, если человек не сформулировал мотив совершенного или совершаемого действия, не создал мотив, одобренный им, это практически означает только то, что он не имел мотива действия, а следовательно, действие его было неосознанным, немотивированным12См.: Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1971. С. 17-19..
Однако большинство психологов и философов, изучающих проблемы личности, полагают, что подлинные мотивы поведения осознаются далеко не полностью и не всегда, во всяком случае, во время совершения действий. Содержательная сторона мотива не всегда адекватно отражается в сознании, а иногда и вовсе не фиксируется в нем. Однако, чтобы обеспечить внутренний душевный комфорт, люди предпочитают не замечать подлинных мотивов своего поведения, объясняя его себе и другим (то есть формулируя) «благородными» побуждениями. Нетрудно заметить, что в приведенных понятиях мотив подменяется мотивировкой, что не одно и то же. Человек иногда склонен оправдывать или неверно объяснять мотивы своих поступков. Такое, не совсем верное, понимание мотива поведения присутствует и у практических работников. Так, 11% опрошенных автором судей считают мотивом то, чем человек объясняет себе свои поступки.
Определенный интерес вызывает точка зрения Н. Иванова, который под мотивом понимает удовольствие13Иванов Н. Мотив преступления — удовольствие? // Сов. юстиция. 1993. № 3.. Анализируя эту позицию. следует признать, что удовольствие — категория вторичная по отношению к потребности, так как сведение мотива поведения к удовольствию фактически определяет мотив как функциональную потребность, при удовлетворении которой человек не стремится к какому-то опредмеченному результату, а совершает действия ради самих действий, получая от этого удовольствие. Однако функциональные потребности не исчерпывают всей массы потребностей, большинство из которых являются предметными. В данном случае удовольствие — это эмоциональное состояние, возникающее вследствие ее удовлетворения. Удовольствие не может выступать в качестве мотива деяния, так как следствие не может быть причиной самого себя.
Ряд специалистов в области психологии при определении мотива основной акцент делают на том, что это только осознанные побуждения. Например, С.Л. Рубинштейн писал: «Любое действие, направленное к определенной цели, выходит из тех или иных побуждений. Более или менее адекватно осознанное побуждение выступает как мотив»14Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 542.. Аналогичные мнения высказывались и среди специалистов в области уголовного права. Так. Д.П. Котов определяет мотив преступления как «порожденное системой потребностей осознанное и оцененное побуждение, принятое лицом в качестве идеального основания оправдания своего преступного поведения»14Котов Д.П. Мотивы преступлений и их доказывание. Воронеж. 1975. С. 11.. Одно время был весьма близок к этим взглядам А.И. Рарог, который писал: «Мотив преступления — это обусловленное определенными потребностями осознанное побуждение, стимулирующее субъект к совершению преступления и проявляющееся в нем»15Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. М., 1991. С. 40..
Следует отметить, что такой подход был распространен в отечественной науке уголовного права несколько десятилетий назад. В последние годы многие ученые пришли к выводу, что мотивы могут иметь не только осознанный, но и подсознательный (неосознанный) характер. Обосновывая эту позицию, О.С. Капинус пишет: «Дело в том, что при исследовании потребностей, мотивов, целей и аналогичных категорий мы так или иначе сталкиваемся с психикой человека, т.е. субъективным отражением объективной действительности в сознании человека, поэтому не вполне правильно вести речь об осознанной или неосознанной потребности, цели и т.п. Все они либо присутствуют в сознании, либо отсутствуют. Что же касается поведения, носящего установочный характер, то и оно относится к осознанному, но отработанному до автоматизма сознанию, мотивация же в данном случае просто носит «свернутый» характер (стимул — действие)»16Капинус О.С. Убийства: мотивы и цели. М., 2004. С. 21..
В уголовно-правовом аспекте это положение имеет особое значение для понимания правового значения мотива как побуждения к общественно опасному деянию, посягающему на такие объекты, которые охраняются уголовным законом, что особенно важно для квалификации и назначения наказания за совершенное преступление.
В рамках уголовно-правовой доктрины предпринимались многочисленные попытки к определению мотива преступления. Между тем даже самый поверхностный взгляд на существующую проблему свидетельствует, что единого мнения ученые так и не достигли. Например. В.Д. Гольдинер предлагал определять мотив преступления как «еще неосознанное влечение, стремление, являющееся исходным побуждением к действию»17Гольдинер В.Д. Мотив преступления и его значение в советском уголовном праве // Сов. гос-во и право. 1958. № 1.. Следует отметить, что в данном случае В.Д. Гольдинер, называя мотивами лишь неосознанные побуждения. впадал в противоположную крайность, так как в качестве мотивообразующих факторов поведения вообще и преступного в частности могут выступать как осознанные, так и неосознанные побуждения. Причем вариант осознанных потребностей вообще не должен вызывать сомнений, поскольку в данном случае речь идет о достаточно распространенном пути формирования мотива преступного деяния — в результате реального сопоставления потребности с объектом ее удовлетворения.
Не вносят ясности в определение мотива преступления и попытки, предпринятые В. В. Харазишвили, В.А. Лобановым и Я.М. Брайниным. По мнению Б.В. Харазишвили, «мотив — это эмоциональное состояние лица, выражающееся в проявлении воли, связанной с пониманием необходимости данного поведения и желанием его осуществления». Развивая эту мысль, В.А. Лобанов подчеркивает, что мотив — это внутреннее психическое переживание, которое вызывает решимость виновного, толкает его на совершение определенного действия. Очень близко по смыслу к вышеперечисленным определение мотива преступления, данное Я.М. Брайниным. Он полагает, что «мотив преступного деяния с точки зрения уголовного права есть чувство (переживание), превратившееся в стимул к виновному поведению»18Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 92..
Отметим, что в этих позициях основное внимание акцентируется только на эмоциональной стороне деятельности человека. Между тем хотя эмоции — важный компонент психологической активности человека, они не исчерпывают всего внутреннего содержания обоснования поступка и не являются самостоятельными стимулами поведения.
В свою очередь, Б.С. Волков понимает под мотивом преступного деяния «то, что, отражаясь в сознании человека, побуждает его совершить преступление»19Волков Б.С. Проблема воли и уголовная ответственность. Казань, 1969. С. 62.. На наш взгляд, данное определение мотива преступления, отражая в определенной мере его сущность, тем не менее не совсем удачно, так как не вполне понятно, что лежит в основе мотива преступного деяния.
Приведенные дефиниции наиболее полно отражают внутреннюю сторону преступлений, совершаемых умышленно. Но это не означает, что мотивы в таком понимании нельзя отнести к преступлениям, совершенным по неосторожности, так как осознанные стремления не исчерпывают всех факторов, детерминирующих преступное поведение. Несмотря на то что неосознанных мотивов общественно опасного поведения быть не может, степень такой осознанности в каждом конкретном случае сугубо индивидуальна.
Достаточно расплывчатое определение мотива преступления дает Л.Д. Гаухман. По его мнению, под мотивом преступления следует иметь в виду побудительный стимул, источник активности человека20См.: Гаухман Л.Д Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М, 2001. С. 166.. По нашему мнению, недостатком данного толкования мотива преступления является то, что оно чрезмерно тяготеет к психологическому определению мотива поведения, являясь в большей степени абстрактным и скорее подходящим в качестве определения мотива поведения вообще, в то время как должно отражать специфику мотива именно преступного поведения.
Таким образом, среди специалистов уголовного права и криминологии нет единого мнения относительно того, что следует понимать под мотивом преступления.
Расхождение мнений по поводу определения мотива преступления обусловлено прежде всего сложностью изучения истории его возникновения и закрепления в отечественном уголовном законодательстве. Анализ дореволюционных нормативно-правовых источников уголовного права свидетельствует, что господствующая в то время уголовно-правовая доктрина придавала мотиву преступления чрезвычайно мало значения и ее обычная формула гласила, что наличность того или иного мотива может влиять только на меру наказания. Сущность преступления есть нарушение права, деяние может быть положительным (действием) и отрицательным (бездействием) при непременном наличии свободной воли лица, совершившего преступление21См.: Власьев Н. О вменении по началам теории древнего русского права. М., 1999. С. 76..
В современном понимании мотив преступления как элемент законодательной конструкции состава преступления в российском уголовном законодательстве впервые находит отражение только в УК РСФСР 1922 г., где термин «низменные побуждения» был включен в перечень обстоятельств, отягчающих уголовную ответственность. Статья 25 Кодекса предусматривала при определении меры наказания в каждом отдельном случае различать, «совершено ли преступление из низменных, корыстных побуждений или без таковых».
В УК РСФСР 1926 г. в перечень отягчающих обстоятельств законодатель ввел корыстные мотивы и иные низменные побуждения (п. «в» и «г» ст. 48). Корыстные и другие низменные мотивы были также включены в состав ст. 136 УК РСФСР 1926 г. в качестве признака преступления. Статья 34 Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г. признавала в числе отягчающих ответственность обстоятельств совершение преступления из корыстных или иных низменных побуждений.
В п. 3 ст. 39 и ст. 125 УК РСФСР 1960 г. говорилось о низменных побуждениях, при этом в первом случае они относились к отягчающим обстоятельствам, а во втором — входили в качестве обязательного признака в основной состав преступления (подмен или похищение ребенка). При этом, как отмечалось в юридической литературе, отрицательное отношение к интересам «социалистического общества» нельзя понимать упрощенно. Им охватывается широчайшая гамма оттенков: от враждебного отношения к советскому строю, социалистическому обществу до недостаточно внимательного отношения к общественным интересам. Это отрицательное отношение может быть выражением стойких антиобщественных взглядов субъекта, следствием чрезвычайной ситуации, в которой он оказался. Оно может быть направлено и на коренные, жизненно важные общественные отношения, и на более частные интересы общества или отдельных его членов. Также УК РСФСР 1960 г. содержал указание на корыстные побуждения как на отягчающее обстоятельство в целом ряде статей, в которых этот признак выступал в качестве конструктивного элемента состава (ст. 170. 175, 195 и др.) или служил основанием для выделения преступления в более тяжкий, квалифицированный вид (ст. 102. 180, 181 и др.).
Анализ в рамках проводимого исследования со всей очевидностью свидетельствует о том, что для классификации мотивов преступления есть, казалось бы, более чем достаточные основания. Но дело в том, что и действующий уголовный закон Российской Федерации, как и многих других стран, о мотивах преступлений говорит чрезвычайно скупо. Это, несомненно, пережитки прежних времен, когда на субъективную сторону преступлений, в том числе на мотивы, не обращали особого внимания.
В результате даже в действующей редакции УК РФ 1996 г. слово «мотив» упоминается (в Особенной части) одиннадцать раз: в п. «е» ст. 105 — об убийстве «по мотиву кровной мести»; п. «л» ст. 105 — об убийстве «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». То же повторяется в п. «е» ст. 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», в п. «е» ст. 112 «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью»), п. «б» ч. 2 ст. 115 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью», п. «б» ч. 2 ст. 1 16 «Побои», п. «з» ст. 117 «Истязание», ч. 2 ст. 119 «Угроза убийством или причинение тяжкого вреда здоровью», п. «б» ч. 2 ст. 213 «Хулиганство», ч. 2 ст. 214 «Вандализм» и в п. «б» ч. 2 ст. 244 «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения».
Большей частью для обозначения мотива используются другие термины: «побуждения», «заинтересованность», «цель», «месть» (без указания, что это — мотив, побуждение или цель).
К сожалению, аксиомой уголовного права на сегодняшний день является положение о том, что мотив — факультативный признак состава преступления. Признавая факультативность мотива, авторы обосновывают свою позицию тем обстоятельством, что в диспозициях большинства статей Уголовного кодекса нет указания на мотив, а следовательно, они безразличны для квалификации, а потому необязательны. Между тем использование психологических знаний в регулировании уголовно-правовой борьбы с преступностью на законодательном и правоприменительном уровнях — объективная социальная потребность.
На наш взгляд, прежде чем выделять специфику мотива преступного деяния, необходимо определить его основные свойства или признаки. Говоря о мотивах поведения, мы всегда имеем в виду конкретные поступки индивида, реально существующие в объективном мире. Общеизвестно, что источником любой человеческой активности выступают потребности, являющиеся первопричинами поведения.
Потребность характеризуется единством субъективного и объективного. Хотя потребность — внутреннее состояние индивида, она всегда направлена на определенные объекты внешнего мира. Потребность выступает как жизненная задача, которая должна быть решена субъектом для его существования или развития. Следует отметить, что потребность выступает в качестве первопричины деятельности человека только в случае ее осознания: лишь поняв, в чем он нуждается, что ему нужно, определив объект своей потребности, индивид проявляет активность (внутреннюю, а затем при определенных условиях — внешнюю). Определив объект потребности, субъект тем самым формирует общую цель своих действий, которая впоследствии в процессе мотивации будет конкретизирована, будут определены способы достижения данной конкретизированной цели.
В юридической литературе достаточно распространено мнение о том, что причинами преступного поведения являются в большинстве своем потребности патологические, извращенные. На наш взгляд, потребности всегда нейтральны с точки зрения их социальной полезности или антисоциальности и неправомерно разделять их на полезные и вредные. Например, желание иметь деньги, быть материально обеспеченным присуще большинству людей. Один для удовлетворения такой материальной потребности перейдет на другую работу, где ему обещают более высокую заработную плату и квартиру, другой — совершит кражу. Но в обоих случаях первопричиной поведения будет выступать одна и та же потребность. Подтверждением изложенного может служить тот факт, что 30% из общего числа опрошенных автором осужденных, отбывающих наказание за совершение корыстных преступлений, при ответе на вопрос «Ради удовлетворения какого желания вы совершили преступление?» указали на желание нормально жить, иметь материальное благополучие; 19% — хотели таким образом поправить семейный бюджет, иметь достаток в семье. В то же время в научной литературе, как психологической, так и юридической, можно встретить и мнение о том, что причинами поведения человека могут выступать не только субъективные, но и объективные факторы. Например, совершение действий в результате предъявления к человеку социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания, то есть когда индивид, не имея потребности в определенном поведении, все-таки совершает эти действия в силу каких-то внешних причин.
Говоря о потребностях как о первопричинах поведения человека, необходимо сказать и о том, что в основе конкретных действий индивида может лежать не только одна-единственная потребность, но и их совокупность. Детерминация конкретного поведения несколькими потребностями происходит тогда, когда потребности, имеющиеся у человека, сопоставимы друг с другом в данной ситуации, когда, совершая какой-либо поступок, человек может удовлетворить несколько своих потребностей одновременно. В данном случае наличие нескольких сопоставимых осознанных потребностей у индивида только укрепляет его решимость совершить какие-то конкретные действия. Например, подросток, совершая кражу, действует для удовлетворения не только своих материальных потребностей, но и потребности духовной, потребности выделиться, показать своим друзьям, на что он способен, какой он смелый, потребности иметь авторитет, быть лидером среди товарищей. Однако даже если поведение инициируется несколькими потребностями, одна из них всегда является доминирующей, другими словами, при ее отсутствии поведение бы не началось.
В научной литературе можно встретить и несколько иное мнение: причинами преступного поведения человека могут выступать не только общие (непреступные) мотивы. В отдельных случаях человек совершает преступление ради самого преступления. В юридической литературе об этом довольно подробно писали при исследовании вопросов мотивации хулиганских действий. С такой мотивацией могут совершаться и другие преступления. Например, побуждениями к совершению убийства, причинения вреда здоровью, изнасилования, вымогательства, разбоя могут выступать потребности и желания самоутвердиться, доказать себе или другим свою значимость, авторитет.
Преступное поведение во всех перечисленных случаях обусловливается общим или преступным мотивом, который, объективируясь в окружающем мире, становится мотивом преступления. С уголовно-правовой точки зрения мотив преступления произволен от мотива правомерного поведения и представляет собой юридически значимый признак субъективной стороны состава преступления, имеющий своим содержанием побуждения лица к достижению конкретного результата, обусловленные определенными потребностями и вызывающие у него решимость совершить преступление. Следует иметь в виду, что мотив поведения человека может быть непреступным (корысть, личная заинтересованность, желание достичь результата в кратчайшие сроки и т.д.) и преступным (хулиганский мотив, желание совершить преступление ради преступления и пр.). Именно эти мотивы поведения, объективируясь в виде деяния, запрещенного УК РФ, становятся мотивом преступления.
Таким образом, мотив преступления должен отражать следующие основные свойства (признаки):
- мотив носит волевой и осознанный характер;
- в основе мотива чаще всего лежит система потребностей человека (как искаженных, так и нормальных), среди которых наблюдается явное преобладание естественных и материальных над духовными;
- мотив носит субъективно-объективный характер, так как пребывает в постоянном развитии, изменении и преобразовании под влиянием как внутренних, так и внешних факторов.
Следует признать, что мотив является интегративным понятием, отражающим совокупности как объективных, так и субъективных факторов, которые детерминируют поведение. В силу этого есть все основания говорить о мотиве как о системном образовании личности22См.: Антонян Ю.М. Понятие мотива преступления // Криминологический журнал. 2006. № 2. С. 37-40.. Опираясь на выделенные признаки (свойства) мотива и рассмотренные ранее положения, а также учитывая специфику проявления мотива поведения в уголовно-правовой сфере, представляется возможным предложить следующее определение мотива преступления — это внутренние побуждения лица к достижению конкретного результата, обусловленные определенными потребностями и вызывающие у него решимость совершить преступление.
На наш взгляд, такое определение позволит в большей степени исследовать всю глубину содержательного аспекта мотива преступления, что будет способствовать правильной квалификации совершенного преступления и назначению справедливого наказания. Кроме того, с учетом мотива преступления возможно дифференцировать и индивидуализировать процесс исполнения наказания. В этом случае мотив преступления необходим при классификации осужденных не только для разработки и применения мер дифференцированного и индивидуального воздействия на лиц, отбывающих наказание, но и для определения конечного результата деятельности органов, исполняющих наказание, прогнозирования поведения осужденных.