Семья — цель брака
В предложенном нами определении брака (как, впрочем, и в определениях абсолютного большинства цивилистов) к числу его конститутивных признаков относится цель — создание семьи и поддержание семейных отношений. Это выводится также из текста п. 1 ст. 27 СК РФ, правда, методом от противного: «Брак признается недействительным... в случае заключения фиктивного брака, т.е. если супруги или один из них зарегистрировали брак без намерения создать семью».
Но далее возникают уже известные сложности: определения понятия «семья» в СК РФ нет. Если учесть, что не определяются также брак, родство и свойство, родительство — биологическое и социальное, суррогатное материнство, усыновление, приемная семья и т.д., то, по аналогии с названием известного фильма, можно было бы нарисовать картину «Невероятные приключения понятий в семейном законе». Притом, как мы уже отмечали, их определения, часто необходимого и достаточного толка, присутствуют на доктринальном уровне.
Исторически семья всегда понималась как некая общность. В Толковом словаре В. Даля сообщается: «Семья, семейство - совокупность близких родственников, живущих вместе (родители с детьми; женатый сын или замужняя дочь, отдельно живущие, составляют уже иную семью)». В социологии семья определяется как малая группа, основанная на родственных связях и регулирующая отношения между супругами, родителями и детьми, а также ближайшими родственниками; ее отличительными признаками являются совместное ведение домашнего хозяйства. Р. П. Мананкова, исследователь семьи в юридическом контексте, полагает, что под семьей следует понимать малую социальную группу (объединение, союз лиц), основанную на браке, родстве, усыновлении и иных формах принятия детей на воспитание, связанную общностью жизни, а также семейными правами и обязанностями1См. Мананкова Р.П. Правовые проблемы членства в семье. Томск, 1985 С. 22..
Одно из немногих легальных определений семьи содержится в норме ст. 1 ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» (№ 134-ФЗ от 24 октября 1997 г. — с изм. от 22 августа 2004 г.): «лица, связанные родством и (или) свойством, совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство». Разумеется, как справедливо замечает О. Ю. Ильина, эта дефиниция подчинена цели данного закона2См.: Ильина О.Ю. Проблемы интереса в семейном праве Российской Федерации. М, 2007 С. 119.. Впрочем, она не вызвала у автора резкой критики.
М. В. Антокольская пишет: «Само понятие семьи всегда было настолько неопределенным, что его невозможно даже закрепить в законодательстве».
В. А. Рясенцев определял семью (в юридическом смысле) как круг лиц, связанных правами и обязанностями, вытекающими из брака, родства, усыновления или иной формы принятия детей на воспитание и призванных способствовать укреплению и развитию семейных отношений3Советское семейное право / под ред. В.А. Рясенцева. М., 1982, С. 43..
О. Ю. Косова предпринимает попытку сформулировать универсальную дефинитивную конструкцию, пригодную и для права: семья — основанная на лично-доверительных началах и совместной жизни малая социальная группа, члены которой связаны родством, браком и т.п., существование которой необходимо для воспроизводства общества.
А. М. Нечаева, критикуя универсальность данного подхода, полагает, что семейно-правовое определение семьи должно отличаться лаконизмом и четкостью, например: «Семья есть общность совместно проживающих лиц, объединенных правами и обязанностями, предусмотренными семейным законодательством»; лишь в исключительных случаях речь может идти о лицах, которые почему-либо вместе не живут (например, алиментнообязанные близкие родственники ребенка).
Не вдаваясь «с лету» в аналитику собственно данного определения, заметим, что последняя авторская оговорка основывается на наименовании гл. 15 СК РФ «Алиментные обязательства других членов семьи». На наш взгляд, это всего лишь неудачное название, которое вполне можно заменить: «Алиментные обязательства других субъектов семейных отношений», ибо в главе собраны весьма разнородные ситуации (например, казусы, регулируемые нормой ст. 96 СК РФ).
Между тем в российском законодательстве были традиции определять брак (пусть и по образцу Кормчей книги и Модестина), родство и свойство.
В Семейном кодексе Болгарии, Кодексе Республики Беларусь о браке и семье и законах других стран присутствуют нормы о родстве и свойстве. В Законе Республики Казахстан, где также в ст. 1 даются основные понятия, предлагается и дефиниция семьи, которая текстуально совпадает с приведенным ранее суждением В. А. Рясенцева. Ключевым критерием семьи, по смыслу норм ст. 3 Семейного кодекса Украины, является совместное проживание лиц, связанных обязательным бытом; при этом ребенок относится к семье родителей тогда, когда совместно с ним не проживает, супруги же в такой ситуации считаются семьей лишь при условии, что раздельное проживание продиктовано уважительными причинами. В белорусском Кодексе, как мы уже отмечали, дана дефиниция брака, а в ст. 59 — определение семьи: «Семья — это объединение лиц, связанных между собой моральной общностью и поддержкой, ведением общего хозяйства, правами и обязанностями, вытекающими из брака, близкого родства, усыновления. Другие родственники супругов, нетрудоспособные иждивенцы, а в исключительных случаях и иные лица могут быть признаны в судебном порядке членами семьи, если они проживают совместно и ведут общее хозяйство». Далее даются определения многодетной семьи и неполной семьи (ст. 62-63) и декларируются права и обязанности семьи: «Семья обязана содействовать реализации прав и законных интересов членов семьи, на нее возлагается ответственность за воспитание и содержание детей, их защиту» (ст. 65)
Из этого текста явно следует, что белорусские цивилисты весьма близко подошли к решению «диптиха»: семья — объект права, семья — субъект права. Один из ведущих белорусских семейноведов Н. Г. Юркевич еще в 1970 г. писал, что семья представляет собой совокупность общественных отношений, среди которых выделяются отношения внутри семьи и отношения, в которых семья как целое выступает в качестве стороны. Известный советский философ и социолог А. Г. Харчев отмечал, что семья, как и брак, представляя собой определенное отношение, является еще и социально организованным объединением людей, а главное отличие социальном организации (род, семья, государство) от простого социального отношения состоит в том, что последняя может выступать в качестве субъекта других общественных отношений и осуществлять определенную деятельность4См.: Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. С. 38-39.. В российской доктрине права социального обеспечения семья многими и давно рассматривается точно таким же образом. В семейно-правовой доктрине это положение рассматривается лишь как гипотеза. Так, Ю. А. Королев, ссылаясь на позицию известного правоведа 1920-1930-х гг. П. Стучки, признававшего семью как юридическое лицо, субъект права в досоциалистических буржуазных формациях (и отказывая в этом семье пролетарской как субъекту, не представляющему частую собственность), предлагает вернуться к данной идее. Спор о семье, отмечает автор, как субъекте права ведется со времен римского права; знала примеры семейной правосубъектности и Россия (например, откупы), аналогичное положение сохраняется и по сей день у северокавказских народов. Семья занимает промежуточное положение между фактическими и юридическими лицами, она выступает в гражданском обороте как единое целое в вопросах жилищных (особенно в сфере приватизации жилья), при получении льгот непосредственно на семью и др.5См.: Королев Ю.А. Семья как субъект права // Журнал российского права 2000 № 10. С. 61-64. Ю. А. Королев подчеркивает, что у нас отсутствуют семейные штрафы, семейные налоги, нормы, определяющие взаимодействие социального института семьи и государства (притом что декларация «семья - ячейка государства и общества» аксиоматична). Однако имеются семейные предприятия, крестьянские хозяйства и т.п., что определенным образом свидетельствует о правосубъектности семьи.
В. И. Иванов также является сторонником рассматриваемого нами «диптиха». По его мнению, норма ст. 7 СК РФ предусматривает и коллективные права семьи. Автор полагает семью общиной, основанной на браке, рождении детей, их воспитании, усыновлении6См.: Королев Ю.А. Семья как субъект права // Журнал российского права 2000 № 10. С. 61-64.. Он, вслед за Н. Г. Юркевичем, классифицирует соответствующие отношения на внутрисемейные (права членов семьи) и внешнесемейные, в которых семья выступает в своем единстве перед третьими лицами. К последним автор относит права и обязанности на семейную тайну, коллективное семейное обращение в государственные органы, защиту чести и достоинства семьи, совместное проживание, приватизацию, общесемейную собственность (включая действия на основе презумпции согласия), деликтную ответственность. Как отмечает О. Г. Куриленко, в идее признания семьи самостоятельным субъектом права имеется «некоторое рациональное зерно», однако на данном этапе она недостаточно обоснованна7См.: Куриленко О.Г. Регулирование брачного правоотношения по законодательству Российской Федерации. дис. канд. юрид. наук. М., 2003. С. 47..
Что ж, это явно преодолимый аргумент. Равным образом преодолим и «понятийный нигилизм» в сфере семейного права и шире — в областях, де используются ключевые семейно-правовые понятия, о чем мы уже писали.
Кроме Республики Беларусь, определенными образцами подобного рода могут служить положения Кодекса семьи и социальной помощи Франции от 24 января 1956 г. (с изм. 1995 г.), где, на взгляд О. Г. Куриленко, как раз оптимально сочетаются концепты семьи как социального института и как правовой конструкции. Так, в ч. 1 Кодекса («Социальная зашита семьи») дается определение понятия «семейные объединения». К ним относятся открытые объединения, свободно организующиеся и включающие в себя: семьи, созданные путем заключения брака или установления родственных связей, основанных как на кровном родстве, так и на приеме в семью; женатые пары, не имеющие детей; всех физических лиц, открыто имеющих на своем содержании как своих собственных, так и приемных детей, а также фактически и постоянно выполняющих родительские функции или осуществляющих опекунство над одним или несколькими детьми, защищающих материальные и нравственные интересы либо всех семей в целом, либо определенной категории семей. Соответственно по своему положению отдельные виды таких семейных объединений могут быть приравнены к юридическому лицу. В указанном законе содержатся положения о формах государственной поддержки семьи — компенсации семейных расходов (ст. 20), охраны семейной собственности, обеспечения трудовых и семейных интересов и др.
В результате обобщения доктринальных и нормативно-отраслевых версий О. Г. Куриленко предлагает определять семью как объединение людей на основе брака, родства, принятия детей на воспитание, связанных общностью жизни, а также семейными правами и обязанностями, где безусловными признаками семьи выступают брак, родство, принятие детей на воспитание, а дополнительными — общность жизни и иждивение; последнее следует рассматривать в качестве образующих семейную общность лишь в случаях, установленных законом.
Однако положение о факультативности «общности жизни» противоречит сущности брака, если вспомнить наши начальные построения «от противного»: союз, не преследующий цели создания семьи, есть фиктивный, а доказывание фиктивности, как правило, осуществляется путем установления факта «разобщенности», неподдержания общесупружеских отношений. Кроме того, устойчивое раздельное проживание без намерения возобновить отношения квалифицируется как «фактический развод» и дает суду право отойти от правила совместной супружеской собственности и признать имущество, нажитое в этот период, личной собственностью каждого из супругов (п. 4 ст. 38 СК РФ).
Раздельное проживание субъектов семейных правоотношений возможно, однако, по общему правилу оно разрушает семью, трансформирует ее в какие-то иные типы семейных связей, попыток поименовать и классифицировать которые пока не предпринималось. Видимо, аналогичными соображениями и руководствовались законодатели тех стран, где ключевым признаком семьи является именно общность проживания, а проживание раздельное не разрушает семейного союза лишь в определенных случаях. Разумеется, диспозитивное начало в нормативной дефиниции семьи может быть усилено возможностью судебного установления факта семейной общности в неочевидной ситуации. Именно такую позицию занимает, например. Европейский суд по правам человека: вопрос о наличии или отсутствии семейной жизни решается им в каждом конкретном случае на основании общего принципа о «существовании тесных личных связей между участниками отношений» — брака, сожительства, приема ребенка на воспитание и т.п.
Что касается положения о свободе выбора супругами места жительства, а следовательно, допущения и жительства раздельного, то подобную ситуацию можно рассматривать как исключение из общего правила - правило, подтверждающее, кроме случаев установленного судом фактического прекращения супружеских отношений (фактического развода).
Помимо внедрения в текст СК РФ определения понятия семьи, а за ним - и членов семьи, необходимо четко отграничить брак как одну из предпосылок семьи и семью как цель брака, различить ситуации, в которых семья выступает либо субъектом права, либо объектом права (правовой охраны и защиты), и систематизировать эти ситуации. Далее, на уровне «пакта солидарности» права социального обеспечения, трудового права, права семейного и права гражданского необходимо обозначить охранно-защитные блоки («контрфорсы») для «построения, обслуживания и ремонта» здания брака и семьи.
Например, А. М. Нечаева полагает, что даже гражданское право, подключившись к данному «пакту», вполне могло бы приумножить свое участие в этом процессе, предусмотрев в ГК РФ: 1) возможность ограничения прав и свобод в интересах семьи; 2) гарантии укрепления семьи при распоряжении правом собственности; 3) изъятие имущества у собственника с учетом интересов семьи; 4) обращение взыскания на земельный участок при условии соблюдения интересов семьи; 5) зависимость условий заключения различного рода гражданско-правовых сделок от интересов семьи; 6) приоритет интересов семьи при разделе обшей собственности, определении имущественных долей; 7) дарение семье; 8) ограничение свободы завещаний, если оно не на пользу семье. (В этом случае «экспансия» гражданского права превратилась бы в свою противоположность. А еще лучше: произошла бы гармонизация классических начал цивилистики в лице гражданского права и специфических личностно-семейных начал той же цивилистики, но в лице «дитяти», нуждающегося в заботе «матери», взрастившей его и выпустившей в самостоятельное «плавание» по регулятивно-охранительным волнам общего «цивилистического» моря договоров, актов, обязательств, конфликтов и уступок.)
Особого внимания требует позиция относительно правового явления семьи О. Ю. Ильиной. Информационно опираясь на значимость римской и старорусской семьи, на положения СК РФ о ее укреплении, охране и защите, об основании расторжения брака (невозможность сохранения семьи), о разделе имущества супругов с учетом интересов семьи и т.д. и т.п., она полагает, что в настоящее время правовому регулированию подвергаются лишь отдельные отношения между членами семьи и вообще нельзя говорить о понятии семьи в юридическом смысле. Далее автор приходит к заключению о том, что «семья в юриспруденции — это фикция, интересы которой обеспечиваются частноправовыми и публично-правовыми средствами». Соответственно О. Ю. Ильиной отрицается цель брака - «создание семьи» и «поддержание семейных отношений», на что как на конститутивный признак брака указывает большинство цивилистов: Е. М. Ворожейкин, А. М. Белякова, В. А. Рясенцев, Г. М. Свердлов, А. И. Пергамент, В. П. Шахматов, Н. Г. Юркевич и др., в том числе и автор настоящей работы.
О. Ю. Ильина полагает, что данная точка зрения была оправдана в советский период — ввиду чрезмерной заботы государства об укреплении советской семьи, основанной на принципах коммунистической морали и т.п. Конечно, продолжает автор, и сейчас в большинстве случаев супруги при заключении брака намерены вести совместную жизнь, воспитывать детей, создавать и поддерживать имидж семьи, но это признаки, определяющие статус семьи как социального, а не правового института. У ряда молодых (да и зрелых) пар нередко единственной целью брачного союза является узаконение своих сексуальных отношений или приобретение иного социального статуса.
Конечно, в жизни подобные случаи встречаются: первые ассоциируются с бытующим утверждением «брак — узаконенная проституция», вторые — с конструкцией — «брак по расчету» Однако и между такими парами, как правило, возникает некая общность — эмоциональная, хозяйственная, договорная, представительская. «Чисто сексуальный эксперимент» как единственное содержание брака (т.е. брака без семьи) — всего лишь эксклюзив, а может быть, и миф. На этой «тонкой нити телесного бытия» жизнь долго не продержится. А главное — именно как эксклюзив (исключение) — такой союз и не опровергает общего правила о семье как цели нормального, обыкновенного, массового брака.
Мы уже отмечали, что элементы семейной правосубъектности присутствуют в сферах социального и жилищного обеспечения, «интересы семьи» являются объектом не только декларативной, но и сугубо конкретной защиты СК РФ и т.д. Кроме того, ряд цивилистов полагает (А. М. Нечаева, Ю. А. Королев и др.), что недостаточное правовое присутствие семьи как объекта (А. М. Нечаева и др.) и как субъекта (Ю. А. Королев, О. Г. Куриленко и др.) есть недостаток нашего законодательства, который следует преодолевать.
Объявление же семьи «юридической фикцией» (включая, видимо, и приемную семью, и патронат, и семью в составе фактического воспитателя и фактического воспитанника и т.п.), доведенное до логического конца, окончательно превращает ее в миф, в сказку для будущих поколений.
Использование О. И. Ильиной конструкции «фикция» не отражает. на наш взгляд, существа проблемы. Фикция как нормативное объявление существующим заведомо не существующего есть технико-юридический прием для случаев, когда иные юридические технологии применить невозможно. В семейном праве к классическим фикциям относятся: фиктивная запись об отцовстве (п. 3 ст. 51 СК РФ), момент прекращения брака (п. 1 ст. 25 СК РФ) и др. Если уж использовать такие формально-юридические и крайне специфические технологические приемы, как преюдиция, презумпция, фикция, то логичней было бы поразмышлять над соотношением «семья—презумпция», ибо ключевое свойство последней - в ее опровержимости, что и может быть использовано судебной практикой в делах о признании брака недействительным и о расторжении брака.
Однако определенный смысл в такой постановке вопроса (семья — фикция) есть, ибо тем самым фокусируется внимание законодателя на проблемах: закон не располагает понятием семьи, к ней постоянно адресуясь; разные отраслевые законы используют свои конструкции о членах семьи и семейной общности; чаше всего речь идет о членах семьи, а не о семейной общности как объекте многосторонней и конкретной помощи и субъекте права. Как справедливо полагают Е. М. Ворожейкин, Р. П. Мананкова и другие цивилисты, если «в каждой отрасли права есть свое понятие семьи, то это разные понятия, которые и обозначаться должны соответственно разными терминами»8См.: Мананкова Р.П. Правовой статус членов семьи по советскому законодательству Томск, 1991. С. 36.. Семья, продолжает Р. П. Мананкова, является предметом изучения многих отраслей науки, однако это не дает оснований изменять содержание данного понятия в зависимости от прикладных потребностей конкретной области исследования - никто ведь не пытается произвольно изменить содержание таких понятий, как «общество», «государство»; между тем понятие семьи стоит в одном ряду с ними.
Таким образом, цель брака — создание семьи, содержательным же его компонентом является поддержание семейной общности в период жизни данною союза (за исключением специально отворенных случаев). Изначальное отсутствие таковой цели характеризует либо союз эксклюзивный (исключительный), либо фиктивный, а последующее отсутствие семейной общности также свидетельствует либо о «смерти» брака, либо его исключительности («выпадении из нормы»).
Состояние разработок по проблеме семьи приводит к необходимости: 1) формулирования общего понятия «семья» в СК РФ, а также понятий «член семьи», «семейные связи» (не совпадающие с семьей в собственном смысле слова); 2) использования этой конструкции в других отраслях права (а не «изобретения» ими собственной) с указанием, однако, какие и чьи семейные интересы защищаются, - семьи в целом, отдельных членов семьи с дифференциацией понятий «член семьи» (лицо, проживающее в семейной общности, - супруги, дети, родственники, свойственники, иждивенцы, подопечные и т.д.) и «иные категории граждан», не проживающие семейной общностью (те же родственники и т.п.), интересы которых защищаются тем или иным законом; 3) дифференциации на теоретическом и нормативном уровнях семьи как объекта охраны и зашиты и как субъекта права.