Юридическая антропология

Система возмездия и уголовная система


Большинство авторов осуждают месть. Уже в XVII в. Гроций делает различие между миром природы и естественным правом, т.е. правом, основанным на естественных законах природы, которые диктуются здравым смыслом. Природе принадлежат животные, неразумная часть человека, неподвластная ему, и месть — «это естественный и общий для человека и животного принцип, откуда рождается гнев».

Таким образом, государство, которое запрещает месть, является выражением победы разума над животным инстинктом. В это же самое время Спиноза пишет, что месть является рудиментарным средством разрешения конфликтов: с появлением же государства, человек достигает того, что он регулирует конфликты с меньшими потерями, а это уже само по себе означает более разумное поведение. В обоих случаях мы являемся свидетелями эволюционного подхода, осуждающего месть и соответственно выступающего в пользу вмешательства государства. Все юристы в целом разделяют эту позицию.

Совсем недавно этот подход был снова взят на вооружение философом Р. Жираром. Согласно этому автору, кровная месть в первобытных обществах представляет собой разгул насилия, которое передается из поколения в поколение и постепенно охватывает обитаемое пространство. И только лишь с появлением подлинно судебных институтов, зависящих от государства, выполняющего третейскую роль по отношению к противоборствующим сторонам, и применением процедур взаимных уступок, удалось отводить и гасить месть, благодаря чему стало возможным сдерживать насилие.

В сущности мы вместе с господином Р. Вердье можем задать себе один вопрос, — при этом воздерживаясь от какой-либо характеристики первых человеческих обществ и обществ первобытных, которые, как предполагается, равноценны, — а не является ли это вечное насилие придуманным позже, при рождении государства, воображаемым представлением, чтобы узаконить монополию правосудия и применение силы, которое оно предусматривает?

Исследования Б. Сонна об инуитах Гренландии заставляют задуматься над этим. Автор делает строгий анализ разрыва, который существует между практикой мести (той, какой она была до колонизации и прихода христианства) и представлениями, которые имеют на этот счет миссионеры и представители датского государства. В традиционных обществах месть могла существовать только между индивидуумами, принадлежащими к разным группам и заканчивалась она, как правило, после первого убийства, означавшего, что отмщение произведено. Впрочем, как показывают этнографические исследования, к мести прибегали редко, а сами традиционные общества стремились к строгому ограничению проявлений насилия.

Однако поскольку это далеко не соответствовало идеологии миссионеров и представителей государства, то они в принципе резко осуждали месть. Им удалось внушить инуитам мысль о мести, которая сильно отличается от исторической реальности и эксплуатируется в теории Р. Жирара. Согласно этой теории, инуиты до колонизации якобы жили в постоянном страхе совершения актов мести, которые переходили от поколения к поколению, тем самым противопоставляя даже членов одной и той же семьи. Совершенно естественно, что инуиты, которым в таком извращенном виде преподнесли их собственную историю, радовались тому обстоятельству, что дикие времена прошли.

Вышеприведенный пример является лишь одним из показателей, подвергающих сомнению теоретические положения по данному вопросу. В самом деле, недавние работы по юридической антропологии, в частности Р. Вердье, позволяют показать ошибочный характер эволюционистских теорий. С одной стороны, месть не является полуживотным и диким импульсом, а, наоборот, ее осуществление проистекает из целого комплекса четко отработанных механизмов — системы возмездия.

С другой стороны, мера наказания не является завершением процесса развития, начинающегося с мести: наказание и месть сосуществуют в любом обществе, будь то общество традиционное или современное.

Итак, именно эти два аспекта нам теперь и предстоит рассмотреть.

Isfic.Info 2006-2023